В годы Первой Мировой войны англичане, союзники России , зарабатывали на военных и продовольственных поставках в Германию. Братушки-болгары, которых русские Войска освободили в 1878 году от турок, быстро забыли добро и в той войне приняли сторону врагов России. А немцы активно занимались дезинформацией.
НИКОЛАЙ II И СЕПАРАТНЫЙ МИР.
Как я уже писал в предыдущей главе, после восьмимесячного пребывания за границей со специальной миссией я был внезапно вызван в Россию осенью 1916 года. На финской границе мне вручили телеграмму: "Полковнику Игнатьеву предлагается немедленно явиться в Ставку в Могилев".
Какова была причина столь внезапного вызова? В недоумении, не теряя ни минуты, я отправился на Юго-Западный фронт, где меня ждал генерал Духонин.
- Рад вас видеть, - сказал он. - Я знаю о телеграмме, посланной вам в Хапаранду.
- Могу ли я, ваше высокопревосходительство, узнать мотивы моего вызова из Парижа и этого телеграфного приказания?
- Я осведомлен не лучше вашего. Поезжайте в Могилев и доставьте мне одолжение, сообщив детали.
Спустя три дня я был в Могилеве и представился генерал-квартирмейстеру Пустовойтенко{35} в его скромном кабинете.
- Имею честь явиться по вызову вашего превосходительства.
- Вы проявили расторопность, это похвально.
- Могу я знать причины моего вызова?
- Не беспокойтесь. Об этом поговорим после. А пока, поскольку вы без должности, не хотите ли понаблюдать за работой Ставки?
- Я в вашем распоряжении, ваше превосходительство!
Что означали эта сдержанность и оказанный прием? Разные мысли мелькали у меня в голове, горькие мысли. Меня должны разжаловать, и наши враги, без сомнения, причастны к этой низкой интриге. Моя служба им слишком мешала. Но каким влиянием они пользовались здесь, если их так хорошо слушают? Кто шпионит в пользу Германии? Смогу ли я когда-нибудь их разоблачить и дадут ли мне возможность для этого?
Что касается управления генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем, я вскоре определил его слабые места и обратил внимание на полное отсутствие организованности. Полковник Скалон{36}, который руководил им, был офицером отважным, честным и верным; он доказал это, отказавшись подписывать мир в Брест-Литовске, и своей жизнью заплатил за верность Родине и союзникам. Но на мой скромный взгляд, он не был достаточно квалифицирован для занимаемого им поста. Под его началом находилось пять или шесть офицеров, работа которых равнялась нулю, поскольку все руководство разведкой и проверка сведений были поручены штабам различных фронтов, подчинявшихся Главному управлению Генерального штаба в Петрограде.
Какая разница с тем, что я видел во Франции в штабе маршала Жоффра! Под командованием знаменитого специалиста, полковника Дюпона двадцать офицеров трудились день и ночь, а их работа была точной и скоординированной. Сравнение было явно не в нашу пользу, и я был сражен этим обстоятельством.
Мы часто сталкивались за обедом с генералом Пустовойтенко. Однажды, выйдя из-за стола, он обратился ко мне:
- Полковник, зайдите ко мне вечером.
Я не замедлил явиться в срок и удостоился сердечного рукопожатия генерала. От сердца отлегло, мое лицо, до этой минуты мрачное, просветлело.
- Полковник, - сказал Пустовойтенко, - вы удивлены вашим внезапным отзывом?
- Ваше превосходительство, я до сих пор спрашиваю себя, в чем меня упрекают?
- Ни в чем. Произошло досадное недоразумение. Плохая расшифровка телеграммы вызвала здесь неудовольствие вами, а вы знаете, что повсеместная нервозность - плохой советчик.
- Счастлив, что вы сообщили об этом, ваше превосходительство, у меня с души словно камень упал. Могу ли я возвратиться на Юго-Западный фронт, где меня ждет генерал Духонин?
- Добавлю, что по согласованию с генералом Алексеевым мы решили направить вас в Париж, на этот раз с официальным титулом представителя первого генерал-квартирмейстера. Вы будете руководить разведслужбами всех фронтов.
- Не могу выразить, ваше превосходительство, как я польщен знаком столь высокого доверия.
- Вы его заслужили. Можете встретиться с генералом Духониным и сообщить о вашем новом назначении.
Прекрасный штиль после бури! Все изменилось в несколько минут. Какая странная жизнь! Вчера меня подозревали, а сегодня хвалят! По дороге домой я еще раз поразмыслил на эту тему. Действительно, у себя я нашел записку начальника личной охраны государя, генерала Воейкова{37}, в которой говорилось, что государь удостоил меня чести быть приглашенным на следующий день к обеду.
Известно, что великий князь Николай был назначен командующим русскими войсками на Кавказе. Это перемещение удивило всех, поскольку все знали преимущества великого князя в военном деле. Верховный главнокомандующий хотел все держать в своих руках - как руководство войсками, так и снабжение армии продовольствием и боеприпасами. Это было логично. Двойственность командования привела к поражениям. Генштаб в Петрограде был не способен заниматься военными операциями, а министры не проявляли ни рвения, ни нужной компетентности, чтобы удовлетворить бесконечные запросы армии. Велась подспудная борьба. Государь, которого я не могу судить, считал, что правильно сделал, приняв это нелогичное решение. Он послал великого князя командовать другим, весьма второстепенным фронтом, и решил лично отправиться к войскам. Увы, ошибки, которые хотел исправить великий князь, вновь повторились и усилились, и общий развал возрос. Государь проявил себя нерешительным и слабым в тот момент, когда были нужны сильный кулак и несгибаемая воля. Его половинчатая позиция явилась причиной его гибели и нашего полного поражения со всеми вытекающими последствиями.
На следующий день в небольшом скромном зале, похожем на провинциальный, собрались главы иностранных военных миссий, несколько генералов и высших офицеров, прибывших с фронта. Все были в полевой форме, без наград. Государь, о прибытии которого не объявлялось, появился также в военном мундире. Очень простой, сердечный, со слегка наклоненной головой, словно ее тяготили многочисленные заботы, он пожал руку каждому приглашенному, сказав ему несколько любезных слов, и сел за стол. Обед проходил без всякой торжественности, без многочисленных смен блюд; он закончился очень быстро и походил на солдатский завтрак.
Перед этой нарочитой простотой я вспомнил о строгом протоколе, которому должен был подчиняться каждый приглашенный, входящий во дворец в Петрограде, о многочисленных высших сановниках в парадных мундирах, которых встречало несчетное число лакеев с каменными лицами. Когда император появлялся в сопровождении свиты, каждый ему низко кланялся. Ни одного слова, ни одного непредусмотрительного жеста. Суверен, являющийся одновременно духовным владыкой, жил в баснословной роскоши. Стол, покрытый великолепными скатертями, уставленный драгоценной посудой, старинным серебром, был необыкновенно изобильным; за спиной каждого приглашенного стоял лакей. Царил этикет.
Видя скромность нашего походного обеда и наблюдая спокойствие императора, я сказал себе, что он кажется счастливым оттого, что избавился от тяжести всех этих старинных обычаев и ненадолго стал самим собой, похожим на остальных людей.
После обеда, в ходе которого велась весьма непринужденная беседа на разнообразные темы, император отвел меня в сторону и доверительно, тихо сказал:
- Полковник, генерал Алексеев сообщил мне о вашем назначении. Вы незамедлительно получите приказ посетить штабы всех фронтов, чтобы договориться с ними. После этого я хочу вновь с вами встретиться. Сразу же известите генерала Воейкова о вашем возвращении.
Я вернулся из поездки в армию в конце октября. В ожидании обещанных инструкций я неоднократно приглашался за стол Его Величества и имел возможность слышать некоторые высказывания, которые меня поразили. В нашей семье со стародавних времен все были верны царю, беззаветно преданы императорской фамилии. Поэтому я думал, что все лица его окружения разделяют подобные чувства, которые только еще больше усиливались из-за его обаятельной простоты, его сердечной манеры дать каждому чувствовать себя в своей тарелке, которые запали мне в сердце. Однако неоднократно я слышал даже среди офицеров слова недовольства, что было опасным симптомом. Может быть, некий дополнительный церемониал, связанный с твердой волей, предписывающий всеобщую подтянутость, был бы более предпочтительным Офицеры страдали от того, что видели и что каждый день укоренялось на фронте, и винили за это Верховного вождя, который мог бы предупредить все бедствия. Но никто не осмеливался остеречь императора о неверно выбранном направлении. Почтительность и страх парализовали все языки. Нужно было бы, чтобы монарх, подобно Гаруну аль-Рашиду, переодевшись в чужое платье, мог ходить повсюду и все слышать. Но только не его собственные министры могли предложить подобное переодевание они были заинтересованы в первую очередь в том, чтобы царь ничего не знал.
Каждый раз, когда государь видел меня, он спрашивал, готов ли я выехать, и не забывал мне напомнить, что хочет переговорить со мной до отъезда Однажды вечером, в конце октября 1916 года, после ужина, простившись с приглашенными, он сказал мне:
- Не хотите ли проводить меня в мои апартаменты?
Я последовал за государем в небольшой рабочий салон-кабинет, дверь которого он тщательно закрыл. Затем пригласил меня сесть, уселся сам в кресло за письменным столом и начал разговор.
- Полковник, считайте, что имеете дело с одним из ваших генералов, с которыми поддерживаете постоянные и дружеские отношения. Разговаривайте со мной, как вы разговаривали бы с ними. Это облегчит дело, поскольку мы о многом должны переговорить и сделать обзор положения. Важность этого вы вскоре поймете. Прежде всего, скажите мне, что вы думаете о Германии и Австрии?
- Германия, ваше величество, оказывает сопротивление, непонятное для многих людей. Она имела преимущество в вооружениях до объявления войны, однако тяжелые потери, которые понесла Германия, уменьшили ее мощь. Ее разгромили бы довольно быстро, если бы с началом боевых действий союзники могли скоординировать свои действия и назначить единое командование{38}. Германия использует соперничество, которое при каждом удобном случае сама и разжигает между державами Антанты когда одна из них наступает, другая стоит с винтовкой у ноги. Германия пользуется этим для переброски армий с Востока на Запад, в зависимости от обстановки, благодаря своим великолепным железным дорогам и массе войск, которую концентрирует на фронте, сковывая любое усилие.
- А снабжение?
- Население силой принуждается к самоограничению. Кроме того, Германия снабжается за счет нейтральных стран, в основном через Голландию, а сама Голландия все получает из Англии.
- А что думает германский народ?
- Он пассивно терпит свою судьбу, подчинившись военной касте, и все еще верит в свою избранность. Может быть, после ряда поражений он изменит свою позицию.
- Да, но когда? А Австрия?
- Мне было гораздо легче иметь контакты с этой страной. Я думаю, что ее руководители отдают себе отчет в том, что натворили, согласившись с германскими директивами об объявлении войны, и теперь хотят выйти из коалиции, однако боятся своего соседа; они также чувствуют, что лоскутная Австро-Венгерская империя не сможет сохраниться. Чехо-Словакия, Трансильвания, Хорватия, Герцеговина, Босния потребуют и уже требуют независимости{39}. Империя, следовательно, может сохраниться только в том случае, если они одержат победу, поэтому ее правители так отчаянно цепляются за Германию Франция и Англия не жалеют слов для тех народов, о которых я только что упомянул, а Италия требует установления естественных границ.
- Значит, война затянется? Что же будет с нашей бедной Россией? А Болгария?
- Ваше величество, вам известны имевшие место переговоры и их провал. Болгария против нас.
- Болгария! Кто из вашей семьи смог бы предположить, что Болгария осмелится напасть на Россию? Я уверен, что болгарский народ не симпатизирует предателям: царю с его бессмысленными амбициями и коррумпированными советниками. Впрочем, что может сделать народ? Он исполняет приказы. Ну, ладно, мои доблестные армии покажут, какой опасности болгары подвергаются, выступая против нас.
Император был разгневан и возмущен. Предательство болгар, всем обязанным России, выводило его из себя. Однако он успокоился.
- Скажите мне, полковник, как вы организовали вашу разведслужбу во время пребывания во Франции?
Я назвал имена моих агентов-групповодов и перечислил их подвиги.
- Молодцы, - сделал вывод император, - с ними вы делали и будете делать хорошую работу. Этот путь усеян многочисленными шипами, но я знаю, что вы не отступите ни перед какими препятствиями.
- Ваше величество мне льстит.
- Вы - Игнатьев, и этим все сказано. А какие чувства питают союзники к России? Вы слыхали различные высказывания на этот счет от офицеров, которые зачастую отражают мнение их начальников? Очевидно, союзники не могут понять, какой тяжелый материальный и политический кризис переживает наш народ. А может быть, союзники иногда не по своей воле создавали нам трудности?
- Нисколько, ваше величество, Франция, например, всем сердцем с нами; она оплакивала наше поражение под Танненбергом{40}, и если бы она могла легко с нами сноситься, мы получали бы все, чего нам не хватало, а ей посылали все то, что она за столь дорогую цену покупает в Соединенных Штатах. Франция всегда вела себя по-рыцарски. Что же касается Англии, то у меня было мало контактов с ее разведывательными службами, тем более с Интеллидженс Сервис, деятельность которой весьма сомнительна. У этой организации совершенно четкие и специфические задачи, которые держатся в строгом секрете. Не придерживаясь никаких моральных соображений, она шпионит как за союзными разведками, так и за вражескими, и противодействует усилиям и тех и других в соответствии с секретными указаниями. А в остальном руководители и офицеры британской разведки предельно вежливы со мной. Что касается Италии, то с ее стороны я получал ценную помощь.
- То, что вы рассказываете, полковник, малоутешительно. Поговорим теперь на другую тему, которая сильно ранит мое сердце. Что вы думаете о слухах, циркулирующих в Париже, Лондоне, а также в иностранной печати, согласно которым я и императрица якобы хотим заключить сепаратный мир{41}?
- Действительно, ваше величество, я слыхал об этом, не придавая большого значения слухам: мало ли какая ложь в ходу!
- Императрица очень задета подобными инсинуациями. Это гнусная клевета. Я позволяю повторить мои слова всем, кто будет заговаривать с вами на эту тему.
Очень возбужденный, охваченный сильным и глубоким гневом, император расхаживал по кабинету, чтобы успокоиться. Я также встал вместе с ним, поскольку никто не имеет права сидеть, когда стоит император.
- Садитесь, полковник, - милостиво разрешил Его величество, - а мне надо немного подвигаться.
Император долго ходил большими шагами по кабинету, куря папиросу за папиросой. Наконец, немного успокоившись, он возобновил беседу:
- Прошу вас, полковник, по возвращении во Францию провести глубокое расследование, чтобы узнать источник этих слухов. Используйте все ваши связи и не останавливайтесь перед расходами, чтобы добиться результата.
Император добавил несколько указаний политического и военного характера и отпустил меня, пожелав доброго пути.
Направляясь в ноябре в Париж, я сделал остановку в Лондоне, где в то время находился один из моих лучших агентов, человек очень способный и редкого ума. Я приказал ему провести тщательное расследование истоков клеветы, которая возмущала государя. Одновременно я поручил подобное задание агенту из высших лондонских кругов, который имел серьезные связи в политическом мире.
В Париже я рассказал об этом бывшему начальнику 2-го бюро полковнику Губэ. Он возвратился и обещал похлопотать перед цензурой, чтобы была запрещена перепечатка статей из иностранных газет на эту тему.
Вместе с моими подчиненными я приступил к расследованию во всех политических и финансовых кругах. Нигде я не смог получить точных данных. Повсюду отвечали: "Кое-кто говорит", а этот неуловимый "кое-кто" в сто раз хуже, чем прямая клевета. Однако сведения, почерпнутые из французской печати, позволили мне обрести уверенность, что тенденциозные слухи исходят из Голландии и особенно из Швейцарии В последней стране действовало двадцать моих агентов. Полученная информация выводила нас на два мощных германо-швейцарских печатных органа, однако предстояло установить, кто их инспирировал? Вопрос был естественным, поскольку столь серьезные газеты не могли бы придумать подобную гнусность. Разыскиваемый нами "инспиратор" должен был подкреплять достоверность факта.
Двум моим лучшим сотрудникам было поручено посетить лиц, связанных с этими газетами. После многочисленных попыток одному из них удалось подружиться с редактором одной из них, который позволил ему скрытно присутствовать при разговоре с неким германским дипломатическим представителем. Господин редактор очень ловко перевел разговор на интересующую нас тему и, чтобы вызвать немца на откровенность, сказал, что, вероятно, было бы тенденциозным и необоснованным говорить о достоверности слухов о сепаратном мире.
Дипломат, возбужденный столь коварным вопросом, высказал многочисленные доводы, подтверждающие эту сплетню, и попытался доказать необходимость убедить через прессу иностранное общественное мнение в достоверности слухов, дав понять, что их разглашение происходит из официального источника. Ясней и не скажешь, что этим официальным источником была Германия. Более того, редактор, который в целом не вникал в редактирование газеты, мог убедиться из беседы, что газета поддерживала тесные отношения с германским посольством.
С другой стороны, мои люди сообщили мне такие детали, что я пришел к единственному логическому заключению: все слухи о сепаратном мире, которые в октябре столь сильно возмутили государя и которые пятнали честь России в глазах союзников и бесчестили Россию и императорскую семью, исходили от германского генштаба или Министерства иностранных дел.
Поэтому я закончил свой доклад государю высказыванием германского дипломата, которое слышал мой сотрудник:
"Нам не интересно знать, что русский император не хочет заключать сепаратный мир. Нам важно, чтобы верили этим слухам, которые ослабляют положение России и одновременно ее союзников. Вот то единственное, что нам нужно и чего мы ожидаем от вас".
http://e-libra.ru/read/90157-m... -глава из книги "Моя миссия в Париже".
Прим.
{*35} Т. е. 1917 г.
{*36} Так в тексте.
{*37} Не обнаружено.
{*38} Николаи В. Тайные силы Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время М, 1915, Ронге М Разведка и контрразведка. М., 1937, Вудхолл Э. Разведчики мировой войны. М, 1937; Роуан Р. В. Разведка и контрразведка. М, 1937, Россель Ч. Разведка и контрразведка, М., 1938 и др.
{*39} Les armees francaises dans la Grande guerre, t. 3. Paris, 1923. p. 175.
{*40} Там же.
Фотографии взяты здесь: http://www.plam.ru/hist/carska...
Читай: https://cont.ws/@artads/793691 Александр Коротков. «РУССКАЯ ВЕСНА» нелегальной разведки.
SS. 02.01.2018.
Оценили 50 человек
63 кармы