Александр ПУШКИН (?) РУССКАЯ СКАЗКА.
Конек-Горбунок. Русская сказка в трёх частях
С добавлением сочинения на ту же тему, созданного в начале X X века С. А. Басовым-Верхоянцевым. SAM&SAM РИ К Русанова. Москва 1998.
Издание подготовлено Вадимом Перельмутером. https://imwerden.de/pdf/pushki...
Замысел этой книги, возникший в 1990 г. осуществлявшийся с марта по июль 1997 г., был похищен издательствами «Сампо» и «Совпадение» и существенно искажён в их издании, вышедшем в конце 1997 г. Чтобы нейтрализовать последствия такой, мягко говоря, недобросовестности, мне пришлось несколько видоизменить и дополнить работу, предлагаемую, наконец, вниманию читателей.
Составитель.
Текст «Конька-Горбунка» печатается по первому изданию. СПб., 1834 г.
Иллюстрации Евгения Гавриловича Соколова (1 8 8 0 —
1949) выполнены в 1943 г. Художник работал по одному
из позднейших изданий, поэтому использованные им стихотворные строки подчас не совпадают с публикуемыми
(см. Примечания).
Остальные тексты печатаются по изданиям:
С. Верхоянцев. Конёк-Скакунок. Русская сказка. СПб.,
Кн-во «Ручеек», 1906
С. Лесной. Конёк-Горбунок (К 130-летию издания).
Париж, Возрождение, 1964
Фотоработы Леонида Ковалёва
Оформление и макет Александра Волошина
ISBN 5 -8 7 4 1 4 -1 1 9 -7 © Лацис А.А. Статья, 1998
© Перельмутер В.Г. Составление, подготовка
текстов, примечания, статья, 1998
ВЕРНИТЕ ЛОШАДЬ!
«В от конек беж и т по кит у,
по костям стучит копытом»
«Конек-Горбунок», часть III
Александр Лацис
«Мы ж елали бы, чт об не пропала ни одна строка Пушкина и чтоб люди, которых он называл своими друзьями, или
с которыми он дейст вовал в одних ж урналах, или у которых в изданиях когда-либо и что-либо помещал, — объявили
о каждой строке, каждом слове ему принадлеж ащ ем... Не
наш лось рук оп иси? Но н еуж ели ж е нет др у ги х с в и д е
тельств...».
В июне 1841 года В. Белинский был озабочен судьбой произведений, которые увидели свет не просто «безымянно»,
а «без его имени».
«Без его имени» — понятие растяжимое. Не включает
ли оно напечатанное под иными, чужими, подставными именами?
Белинский что-то слыхал, о чем-то догадывался? Кого-то
заподозрил? Так или иначе, он призвал всех причастных обнародовать истину. Но ни в 1841 году, ни позже никто не
отозвался.
Позвольте без дальнейших обиняков попытаться восстановить одну из страниц творческой биографии Александра
Пушкина. Начнем с вот какого допущения. Полномочный
доверенный по части издательских хлопот, он же профессор
петербургского университета, П.А. Плетнев, попросил Пушкина, вероятно и Жуковского, за одного из своих студентов.
У восемнадцатилетнего Ершова летом 1833 года неожиданно
умер отец. Семья осталась почти без средств к существованию. Какую работу можно было предложить? Переписку
рукописей набело?
3
Александр Лацис
Позднее Ершов рассказывал о первых встречах с Пушкиным.
— Вы, кажется, родом из Сибири? — спросил Пушкин. —
Что ж, Сибирь — страна умных людей.
Юноша, видимо, не воспринимал ни шуток, ни иносказаний. Впоследствии признался, что почему-то принял упоминание про умных людей себе в обиду...
Предполагаю, что вскоре Пушкин попросил об услуге:
перед издателем, перед Смирдиным, назваться сочинителем
рукописи, содержавшей сказку «Конек-Горбунок».
Наиболее близким приятелям, своим однокурсникам, Ершов не успел или не счел нужным сообщить, что пишет стихотворную сказку.
На полной писарской копии, изготовленной переписчиком,
то есть Ершовым, могли оказаться пушкинские поправки.
Ершов не отрицал, что в его владении остались пушкинские
пометки. Но вот беда — все это он, Ершов, уничтожил.
С какой стати? Да так, в состоянии «страшной хандры».
В студенческие годы вел дневник. Но и его — уничтожил.
Как и следовало ожидать, подготовленный к набору оригинал сказки не сохранился!
Издатель Смирдин сравнительно удачно провел беловик
через обычную цензуру. Если б рукопись шла под именем
Пушкина, пришлось бы через Бенкендорфа представлять ее
на высочайшее, особо пристальное рассмотрение. Но и простая цензура слегка пощипала текст.
В 1855 году пушкинист П.В. Анненков упомянул сказку
«теперь забытую. Первые четыре стиха этой сказки, по свидетельству Смирдина, принадлежат Пушкину, удостоившему ее
тщательного просмотра».
Ни Смирдин, ни проживший еще 14 лет Ершов, не оспорили сообщение Анненкова о тщательном просмотре. И все же
недавно один из комментаторов объявил это сообщение «литературным преданием», вопрос о достоверности коего «до
сих пор не решен». Между тем, в архивном фонде Смирдина
покоится им самим составленный перечень бумаг. В нем среди прочих имеется запись:
«Пушкин ... Заглавие и посвящение «Конька-Горбунка».
* * *
4 июня 1834 года было дано цензурное разрешение отдельному изданию. Чуть раньше, в апрельской книжке «Биб4
Верните лошадь!
лиотеки для чтения», появилась первая часть сказки. Издателем журнала был тот же А.Ф. Смирдин, редактором —
О.И. Сенковский, цензором — еще один профессор университета, А.В. Никитенко, как и Плетнев, знавший Ершова.
Автором неподписанных редакционных сопровождений
обычно считался редактор. Впрочем, Сенковский не отличался склонностью к похвалам, а восхваление на сей раз оказалось чрезвычайно энергичным.
«...Читатели сами оценят его достоинства, — удивительную мягкость и ловкость стиха, точность и силу языка, любезную простоту, веселость и обилие удачных картин, между
которыми заранее поименуем одну, — описание конного рынка, — картину, достойную стоять наряду с лучшими местами
Русской легкой поэзии.»
Нынешние специалисты, ершоведы, упоминание про «точность и силу языка» опускают безо всякой оговорки. Если
сообразили, что насчет «точности языка» лучше промолчать —
они правы! Но не менее основательно и противоположное
мнение: похвала (допустим, что Сенковского) была совершенно
справедливой.
Вся хитрость в том, что Сенковский и наши служивые современники оценивали далеко не одинаковые тексты сказки.
В одной из статей 1835 года В. Белинский задел каких-то
«знаменитостей, выдуманных и сочиненных наскоро самою
«Библиотекою»...
На кого намекал Белинский? Далее он продолжил ход
мысли:
«А чем ниже Пушкина и Жуковского... Ершов?»
Согласимся с отзывом Белинского. Именно Ершов —
фигура «наскоро сочиненная», «выдуманная». И нет оснований ставить «Конька-Горбунка» ниже других сказок Пушкина и Жуковского.
Начертал ли Ершов на книжке журнала кому-то из участников сего сюжета — Плетневу, Пушкину, Сенковскому, Никитенко, Смирдину — положенные любезные слова «От Сочинителя»? Или же ничего подобного в голову не пришло? Рука
не поднялась?
Итак: нет у нас черновиков Ершова. Нет его беловой рукописи. О сочинительстве ничего не знали его ближайшие
приятели по университету. И не обнаружено ни одной дарственной надписи сего автора на первом появлении «Конька».
Значит, версия о том, что Ершов был взаправдашним автором,
остается не подкрепленной.
5
Александр Лацис
А пока эта гипотеза остается недоказанной — мы, собственно говоря, не обязаны «убедительно» опровергать нечто
не существующее, пустоту, пустышку.
* * *
Должность учителя в Тобольской гимназии исхлопотал
Ершову не то Сенковский, не то Никитенко. Летом 1836 года
Ершов вернулся в Тобольск. С его ведома, но без его поправок, уже не в Петербурге, а в Москве — последовали второе
и третье издания. Каждое из них «печатано с издания 1834
года без исправления».
Через три или четыре года после кончины Пушкина Ершов надумал востребовать у Сенковского недополученную
семь лет назад часть журнального гонорара. Сенковский
ответил резко, и, вроде бы, не по существу. Ершов-де, там, в
Тобольске, не бедствует, по протекции Сенковского состоит
на службе, получает порядочное учительское содержание, этого «с него очень довольно». «Ничего не следовало получить
и не будет следовать». Таким образом, между строк, но довольно внятно, бывший студент был обозван нахальным попрошайкой. Не удивительно, что Ершов в письмах к приятелям принялся поносить Сенковского.
По прошествии времени Ершов повел длительные переговоры с преемником Смирдина, с П.А. Крашенинниковым, о
новом, о четвертом издании. В конце концов, в 1856 году, оно
состоялось. И тут-то, через двадцать лет после кончины Пушкина, появилось обозначение: издание, «вновь исправленное и
дополненное».
* * *
В текстологии господствует обычай: при разночтениях
редакторы обязаны считаться с «последней авторской волей».
Поскольку формальным автором продолжает признаваться
Ершов — почти во всех советских публикациях (их более
двухсот) сказка печатается по тексту «исправленных и дополненных» изданий.
В наше время — в 1976 и 1989 году — предпринимались
попытки собрать воедино остальные, собственно ершовские
произведения. Еще не все опубликовано, ибо уровень по преимуществу посредственный.
Впечатление такое, что ни в чем худом не повинный чело6
Верните лошадь!
век попал в ложное положение. Он считал своей обязанностью поддерживать свалившуюся на него репутацию. Многие
жанры перепробовал, ни на чем определенном не остановился. Когда старался сочинить что-либо шутливое, взамен остроумия получались вымученные, нарочитые колкости. Когда
же нельзя было не отозваться на высокую тему — появлялось нечто выспренное. Разве не таковы заключительные строки напечатанного в 1837 году стихотворения, посвященного
кончине Пушкина?
Он легок — как вет ер пустынный,
Он тяжек — как меч славянина,
Он быстр — как налет казака.
В нем гений полночной держ авы ...
О, где вы, наперсники славы ?
Гремите!.. Вам внемлют века!
Впрочем, подлинный П.П. Ершов, при всей своей бесцветности, ничуть не хуже нынешних сочинителей торжественных од.
Все специалисты признают, что после «Конька» Ершов не
создал ничего равноценного. При этом ссылаются на служебные неприятности и семейные невзгоды. Но что из того следует? Только то, что не хватало характера, отсутствовала одержимость поэтическим призванием.
* * *
Сравним строки, извлеченные из первого издания. И тот
же фрагмент, как он печатается ныне. Читатели угадают без
труда — где пушкинский текст, а где «исправление».
Мужички такой печали
От рож денья не видали,
Стали думать да гадат ь —
Как бы вора им поймать,
И решили всенародно:
С ночи той поочередно
Полосу свою беречь,
Злого вора подст еречь.
Мужички такой печали
Отродяся не видали;
Стали думать да гадат ь —
Как бы вора соглядать;
Наконец себе смекнули,
Чтоб стоять на карауле,
Х леб ночами поберечь,
Злого вора подстеречь.
Возможно, и сегодня не всем по душе оборот «решили
всенародно». Найдутся те, кто «себе смекнули, чтоб стоять», и
7
Александр Лацис
примутся уверять, что переработка обнаруживает «еще большее мастерство». Они укажут на сибирские речения, которые
вряд ли могли быть известны Пушкину. Неуклюжие выражения, сдвиги ударений они объяснят стремлением приблизить
«изложение к народно-разговорной речи».
Немало странного, косноязычного и чуждого грамоте вписано в позднейшие издания. Не было у Пушкина «принесли
с естным лукошко», «уши в загреби берет», «побегай в дозор,
Ванюша», «Кобылица молодая, Очью бешено сверкая...»
А что было? Простота и точность. «Кобылица молодая,
Задом, передом брыкая...». «Взяли хлеба из лукошка». «Крепко за уши берет». «Ты поди в дозор, Ванюша».
У Пушкина конек разговаривает по-человечьи. Ну, а в
четвертом издании подсыпано реализма: вместо «Тут конек
его прервал» читаем «Тут конек ему заржал».
«Чудо разом хмель посбило», «натянувшись зельно пьян»,
«некорыстный наш живот», «Починивши оба глаза. Потирая
здесь и там», «Кто-петь знает, что горит», «переться», и с «сердцов» — все это ершовизмы, плоды сплошной ершовизации.
Приведем тот отрывок, который был особо похвален в
сопроводительной заметке «Библиотеки для чтения».
В той столице был обы чай,
Коль не скажет городничий, -
Ничего не покупать,
Ничего не продавать.
Вот ворот а отворяют,
Городничий вы езж ает ,
В туфлях, в шапке меховой,
С сотней стражи городской.
Рядом едет с ним брадатый,
Называемый глаш атай;
Он в злат у трубу трубит,
Громким голосом кричит:
«Гости! Лавки от воряйте,
Покупайте, продавайт е;
Надзирателям — сидеть
Подле лавок и смотреть,
Чтобы не было содому,
Ни смятенья, ни погрому,
И чтобы купщкой род
Не обманывал народ!
8
Верните лош адь!
Отрывок хорош? Однако, в нем есть неблагонадежное слово
«смятенье». И не усмотрит ли тут цензура обиду для всех купцов, для всего купеческого сословия? Видимо, во избежание
подобной опасности Ершов подменил последние строки:
Ни давеж а, ни погрому,
И чтобы никой урод
Не обманывал народ!
Оценили 7 человек
16 кармы