Среднеазиатская волна и Россия. Демографические основы замещающей миграции

В социальных сетях в последнее время бурно обсуждают скандалы, связанные с выдачей жилищных сертификатов семьям мигрантов.

Первым звоночком стали Мытищи, где по итогам проверки было возбуждено уголовное дело против одного из заместителей мэра Юлии Купецкой, затем внимание публики привлек Нижнекамск. Последним в этой череде стал Хабаровск.

Мэр города Сергей Кравчук поделился в соцсетях фотографиями с церемонии вручения сертификатов нуждающимся семьям.

Граждане оказались обескуражены тем, что в соцсетях мэра позируют русские семьи, но в официальном отчете на сайте мэрии — фотографии выходцев из Средней Азии. Если мэрия считает, что жильё им выделено с полным основанием, то зачем это скрывать? Но попытки граждан разобраться в этом противоречии администраторами страниц мэрии в соцсетях жестко пресекались.

Более того, опубликованный в сети список семей, претендующих на получение жилья, более чем наполовину состоит из фамилий и имен таджикского и узбекского происхождения. И это притом, что, согласно данным переписи населения, в 2021 году русские составляли свыше 91% населения Хабаровского края.

Так с чем же мы имеем дело?

Несмотря на начатую по поручению председателя СК Александра Бастрыкина проверку, в коррупционную версию верится слабо. Вернее, в то, что основой коррупции служит какая-то конкретная взятка: ну не могут сотни семей взять и положить разом в карман нужную сумму. С точки зрения буквы закона здесь вряд ли что-то найдут: формально у всех участников программы есть российское гражданство и все они и впрямь многодетные, малоимущие и нуждающиеся.

Значит, дело в чем-то другом. Об этом мы сейчас и поговорим.

Демографическая ситуация в России и странах Средней Азии существенно различается.

Совершенный Россией в середине прошлого века демографический переход от высокой рождаемости и высокой смертности к низкой рождаемости и низкой смертности сейчас в странах центральноазиатского региона только в разгаре.

Согласно данным Our World in Data, коэффициент рождаемости (среднее число детей на одну женщину) на 2023 год в Узбекистане составил 3,4, в Таджикистане 3,1, в Казахстане 3,0, в Киргизии и Туркменистане по 2,7.

В России, заметим, этот коэффициент в том же 2023 году составил 1,41. То есть в Средней Азии на свет появляется как минимум в два раза больше детей пропорционально числу женщин, чем в России.

Теперь посмотрим на показатели младенческой смертности. Как известно, при демографическом переходе этот показатель снижается.

В России, согласно данным ООН, на 1000 новорожденных в возрасте до года умирает 4,2 ребенка — это чуть хуже, чем в странах Западной Европы, почти как в Канаде, и чуть лучше, чем в таких странах Восточной Европы, как Босния и Герцеговина, Болгария и Румыния.

Переходим к странам Средней Азии: в Казахстане этот коэффициент составляет 6,7; следом с большим отрывом идут Киргизия (12,1), Узбекистан (12,2), Таджикистан (21,0) и Туркменистан (28,5). Разумеется, высокая младенческая смертность компенсируется более высокой рождаемостью, и численность населения в итоге растет.

Общий прирост населения в Узбекистане в 2023 году составил 2%, в Таджикистане 1,9%, в Туркменистане 1,8%, в Киргизии 1,6%, в Казахстане 1,3%.

В России же за 2023 год население уменьшилось на 0,3%. При этом стоит сделать небольшую оговорку насчет Казахстана: эта страна в сравнении со своими среднеазиатскими соседями демонстрирует более «европейское» демографическое развитие, и во многом это связано с высокой долей русского населения и более развитой экономикой.

При этом многие жители стран Средней Азии демонстрируют поведение, свойственное традиционным сельским обществам до демографического перехода.

Уровень урбанизации в регионе и впрямь низок: по данным Всемирного банка, в городах живут только 28,2% граждан Таджикистана, 37,8% граждан Киргизии, 54% граждан Туркменистана, 50,5% граждан Узбекистана, 58,2% граждан Казахстана.

В России доля урбанизированного населения достигает 75,3%.

Сельская патриархальность продуцирует традиционную семью, религиозные представления ее закрепляют. Среднеазиатская женщина слабо вовлечена в современную экономику, она преимущественно либо домохозяйка, либо работает на земле.

В Таджикистане 49% женщин в возрасте от 15 до 24 лет нигде не учатся, 69% женщин трудоспособного возраста официально не трудоустроены. Да, в целом ситуация постепенно меняется — десятилетия назад показатели женской образованности и экономической активности были еще ниже, но очевидно, что советская модернизация почти не затронула среднеазиатскую глубинку.

Не только в культурном, но и в демографическом отношении Центральная Азия представляет собой разительный контраст в сравнении с Россией.

Совершенно различные, пока что не поддающиеся приведению к общему знаменателю поведенческие паттерны в общем социальном пространстве провоцируют конфликтность.

Коренные жители России отвергают мигрантов не в силу надуманных расовых или даже конфессиональных предрассудков, речь идет о неприятии самого образа жизни новых обладателей российских паспортов, в том числе их демографической стратегии. Возмущение подпитывает и широкое использование мигрантами своего более низкого имущественного статуса для обретения социальных благ без готовности к интеграции и ассимиляции.

Только за 2018–2023 гг. из средств бюджета на обеспечение иностранных граждан экстренной медицинской помощью в России было потрачено 57,2 млрд рублей. Мигранты пользуются доступом к бесплатному общему образованию и медицине, однако мало кто из них демонстрирует стремление по-настоящему интегрироваться в российское общество.

Согласно проведенному в 2022 году опросу ФАДН, 43,5% мигрантов назвали нормы шариата более предпочтительными, нежели светское законодательство. И есть очень большие сомнения, что получение российского паспорта способно автоматически изменить их точку зрения.

Представитель мытищинского семейства выходцев из Таджикистана Рамазон Рахимов, из-за получения которым сертификата на жилье возник скандал, в социальных сетях писал о готовности «порвать» любого за флаг, и этот флаг был отнюдь не российским.

Разумеется, демографический переход в Средней Азии в перспективе завершится, как он уже завершился в исламской Турции, которая в последние годы оказалась на «плато» с приростом населения в 0,2%, фертильностью в 1,51 ребенка на женщину и страхами перед массовым старением.

Конечно, ситуация в Турции лучше, чем в России, — падение численности населения у турок при существующих тенденциях может начаться только в середине века. Но теория только подтверждается: неважно, какая религия является господствующей в стране, социально-экономическая модернизация со временем берет верх над массовой религиозностью и патриархальностью, приводя к падению рождаемости.

Можно с полным основанием предположить, что через один-два десятка лет миграционные волны из Средней Азии начнут иссякать.

Правда, тут есть серьезный подвох: пока мы будем ждать «остепенения» наших среднеазиатских соседей, национально-культурная среда крупных городов и ряда регионов РФ может радикально измениться.

Взять хотя бы в качестве примера ХМАО, где, начиная с 2022 года, самым популярным именем для новорожденных мальчиков становится Мухаммад, а среди имен, данных девочкам в 2024 году, второе место заняла Амина. Заметьте, еще несколько лет назад подобные новости приходили к нам из городов Западной Европы и подавались нашими СМИ как наглядное доказательства провала политики мультикультурализма.

Территориальный сепаратизм в приграничных регионах, религиозно-бытовая радикализация и формирование параллельных структур власти — таковы потенциальные угрозы, связанные с демографическим замещением.

Для сохранения традиционного этнокультурного баланса в России нам нужно продержаться эти два десятилетия, в самые короткие сроки выстроив многоуровневую систему селекции трудовых потоков.

Выдержим шторм — дальше поплывем свободно.

https://regnum.ru/article/3952349