В сознание миллионов и миллионов людей по всему миру за многие столетия усилиями исторических публицистов, писателей беллетристов и фантазирующих кинематографистов внедрён устойчивый информационный штамп под названием «300 спартанцев» о, якобы, самом выдающемся ратном подвиге за всю историю человечества.
Суть событий, на которых зиждется сей штамп, такова.
В 480 году до нашей эры персидское войско под предводительством царя Ксеркса перешло из Малой Азии в Европу, переправившись через пролив Геллеспонт (современные Дарданеллы), и направилось из южных областей Греции в её срединные и северные области.
Возле местечка Фермопилы (на фото ниже), в узком ущелье путь им преградили греческие воины.
А вот дальше начинается мифология о том, как 300 спартанцев (греческих воинов из города-полиса Спарта) во главе с царём Леонидом длительное время удерживали, чуть ли не миллионное войско персов и, тем самым, спасли Грецию от разорения.
На самом деле о количестве греческих бойцов, встретивших персов под Фермопилами, греческий историк Геродот написал следующее:
«Эллинские же силы, ожидавшие в этой местности персидского царя, состояли из 300 спартанских гоплитов, 1000 тегейцев и мантинейцев (по 500 тех и других); далее, 120 человек из Орхомена в Аркадии и 1000 – из остальной Аркадии. Столько было аркадцев. Затем из Коринфа 400, из Флиунта 200 и 80 – из Микен. Эти люди прибыли из Пелопоннеса. Из Беотии было 700 феспийцев и 400 фиванцев. Кроме того, эллины вызвали на помощь опунтских локров со всем их ополчением и 1000 фокийцев».
Да и противостояние продолжалось всего 3 дня, так как в узком ущелье персы, имея действительно значительное численное преимущество, не могли развернуть свои войска и сразу охватить фланги греков, а в линию одновременно могло сражаться не более 200-300 воинов с каждой стороны. Кроме того часть греческих сил находилось в оперативном резерве за каменной стеной, возведённой перед самым подходом персов, и никакого урона от, якобы, тысяч персидских стрел, «заслонивших солнце» – не несла.
Чем собственно и была вызвана задержка в продвижении персов. Уничтожив же в итоге противостоявший им греческий отряд, состоявший отнюдь не из 300 спартанцев, персы вышли на оперативный простор и через 3 дня полностью разорили Афины.
Однако в исторические учебники были включены только 300 спартанцев во главе с царём Леонидом (про остальных почему-то «подзабыли»), как победители десятков(!) тысяч(!) персов.
Да, персы понесли потери – в сражении под Фермопилами погибли даже два брата царя Ксеркса – но никакого разгрома персидских войск не случилось, и Греция от поражения спасена не была.
В этой связи мы сейчас обратимся к событиям в нашей истории, также длившихся 3 дня. Но которые, увы, совершенно неизвестны подавляющему большинству современных граждан России.
Обратимся не с целью давать сравнительную оценку мужеству бойцов, ибо доблесть греческих воинов не подлежит никакому сомнению.
А обратимся исключительно для того, чтобы ещё раз вспомнить и убедиться в том, что в Отечественной ратной истории достаточно своих примеров беспримерного героизма и верности долгу.
3-го декабря 1864 года в крепость Туркестан (на фото ниже), где находился русский гарнизон, поступило сообщение о том, что к небольшому поселению Икан (сегодня это заброшенные развалины), расположенному приблизительно в 20 километрах от крепости, приближается вооружённый отряд «немирных» кокандцев.
Священный город Туркестан.
Фото из «Туркестанского альбома» (1871-1872)
Место расположение г. Туркестан на современной карте
(по чёрной стрелке)
Место расположения поселения Икан на старинной карте
(по красной стрелке)
За несколько дней до этого в крепость Туркестан прибыла сотня казаков 2-го Уральского казачьего полка под командованием есаула Василия Родионовича Серова.
Сотня состояла из опытных казаков, многие из которых служили уже более 15 лет, участвовали в обороне Севастополя в 1854-55 годах, несколько из них были награждены «Знаком Военного ордена», именуемом в просторечье солдатским «Георгиевским Крестом».
Столь длинный постоянный срок службы определялся тем, что в Уральском казачьем войска сложилась практика так называемого «наёма». Она означала, что отслужив свои положенные 5 лет, казак мог добровольно согласиться отслужить за чужую семью следующие 5 лет, получая за это от неё денежное вознаграждение.
Начальник гарнизона подполковник Жемчужников поставил перед сотней есаула Серова задачу прояснить обстановку, предполагая, что речь идёт об обычном мелком набеге.
В сотне находилось 2 обер-офицера, 5 урядников и 98 казаков. В усиление им было придано одно орудие – горный четвертьпудовый «единорог» (на фото ниже), который обслуживали 4 артиллериста, а так же фельдшер, фурштат, то есть солдат-обозник и 3-е киргизов-проводников.
Горный «единорог»
К орудию прилагался неполный зарядный ящик с 42 выстрелами, а казаки получили по 120 патронов на одну нарезную винтовку, которыми они были штатно вооружены.
Рано утром 4 декабря сотня выдвинулась по заснеженной дороге в сторону Икана. По пути на казаков вышло двое киргизов, которые сообщили, что их 8 человек было послано с документами в Чимкенд, но они попались в руки кокандцев, и только им двоим удалось вырваться. О количестве противника они сообщили словами: «Неприятеля так же много, как камыша в озере».
Есаул Серов отправил в крепость гонца за указанием, что ему делать. И получил ответ: «Идти на рысях далее…».
Примерно около 16:00, не дойдя до Икана 4 километра, сотня наткнулась на огромный лагерь неприятеля с большим количеством костров. При этом во время движения фланговые казачьи дозоры в контакт с противником не входили.
Быстро оценив обстановку и поняв несоразмерность сил, Серов дал приказ на отход. Но было уже поздно – буквально через полчаса казаки были атакованы.
Дело в том, что от Икана, находившегося на возвышенности и где располагался лагерь, видимость местности открывалась на далёкое расстояние и движение сотни казаков кокандцы заметили значительно раньше, чем казаки обнаружили кокандцев.
И в сумерках начался бой.
Численность кокандцев из разных источников в среднем указывается в количестве от 4 до 6 тысяч(!) конных бойцов. Крайние оценки заявляют и о 10 тысячах.
Хотя даже 1 тысяча против сотни – это запредельно много.
А то, что кокандцев было значительно более одной тысячи, не вызывало никаких сомнений.
Из последующего донесения Серова: «Не находя возможности держаться на лошадях и продолжать отступление, я живо спешил отряд, приказавши наскоро сбатовать лошадей, залечь в небольшую канаву, а с открытых сторон устроить завалы из мешков с провиантом и фуражом и из всего, чем можно было оградиться, поставил в то же время на одном из фасов единорог».
В качестве справки: «сбатовать лошадей» означало отвести их в тыл, перевязать передние ноги, чтобы не разбежались, а самим казакам принять бой в пешем строю; «фас» оборонительной позиции – это сторона, обращённая к противнику.
Но понятие тыла для сотни было условным – казаки заняли круговую оборону. Казакам очень помогали нарезные винтовки, дистанция выстрела из которых превосходила гладкоствольные, которыми был вооружён противник. Казаки действовали очень хладнокровно, подпуская накатывающиеся конные лавы поближе, встречая их, затем, винтовочным огнём залпами.
Бой шёл до темноты, с наступлением которой прекратился. Казаки были полностью блокированы со всех сторон. Казаков обстреливали всю ночь из небольших орудий ядрами и гранатами, выбивая лошадей. Казаки отвечали выстрелами из «единорога».
После 8 выстрелов у орудия сломалось колесо. Вместо поломанного приделали колесо от телеги, привязав его верёвками – нештатная конструкция не позволяла быстро менять место расположения орудия.
За помощью в крепость Туркестан был послан гонец, но его перехватили кокандцы.
Утром 5 декабря степняки усилили нажим на горстку казаков – появились первые потери убитыми и ранеными.
Из донесения Серова: «Днём, 5 числа, для сбережения снарядов, которых всего было числом 32, и чтобы не показать неприятелю, что при отряде был один единорог, выстрелов из него не производилось».
В крепости Туркестан слышали раскаты боя, но вместо помощи казакам… поначалу завалили ворота!
Комендант крепости подполковник Жемчужников, не зная общей картины происходящего, численности противника и его планах, всё же решился отправить на помощь казакам отряд из добровольцев в 150 человек при двух «единорогах» под командованием подпоручика Сукорко из числа 500 солдат и офицеров личного состава гарнизона. Однако, перед выходом отряда из крепости, отдал Сукорко приказ: «Ежели увидите огромные силы, то, не выручая сотни, возвращайтесь назад, дабы дать средства здешнему гарнизону…».
Отряд добровольцев не дошёл до казаков всего ничего, не более полутора километров, как был атакован более чем 5 000 отрядом всадников с луками, которые обстреляв отряд стрелами. А затем частью своих сил, к которым подошло ещё подкрепление, обошли добровольцев стороной и начали демонстративное движение в сторону крепости Туркестан.
Степняки не планировали штурмовать конницей крепостные стены – это было военная хитрость демонстрации возможного штурма.
Сукорко на неё купился и, исполняя приказ коменданта крепости, дал приказ на возвращение.
Казаки уральской сотни, услышав звуки выстрелов в стороне и уверенные, что к ним идёт помощь, воспрянули духом…
Не зная ещё, что помощь повернула назад, и они обречены…
Конные отряды кокандцев стали кружить вокруг крепости, изредка постреливая по её стенам и демонстрируя, якобы, активность.
В это же время, впечатлённые упорством казаков, степняки стали изготавливать на повозках-арбах большие щиты от пуль с помощью камыша и хвороста, соорудив в общей сложности 16 таких передвижных щитов.
Под прикрытием щитов им удалось подойти к позиции казаков на 100 шагов.
Уральцы сопротивлялись отчаянно – патроны были на исходе и заряды картечи к единорогу закончились.
Неся огромные потери, степняки отступили и выслали к вечеру парламентёра.
Подъехав к брустверу из убитых казачьих коней, парламентёр передал записку с печатью муллы Алимкула, командовавшего кокандцами, сотнику Абрамичеву. Тот стал переводить текст ультиматума есаулу Серову, на что есаул сказал: «Читай вслух, пусть все казаки слышат!»
Текст гласил: «Куда теперь уйдёшь от меня? Отряд, высланный из Азрета (так Туркестан именовали кокандцы – прим.) – разбит и прогнан назад. Из тысячи твоего отряда не останется ни одного! Сдайся и прими нашу веру! Никого не обижу…».
Серов молчал.
В напряжённую тишину обрушились слова казака Павла Минина: «Не любо! Ох, не любо, братцы!».
Урядник Александр Железнов добавил: «Ужо басурманам дорого наши головы обойдутся. Ой, дорого они заплатят! Эх, зададим карачун Алимкулу!».
Все остававшиеся в живых казаки поддержали слова урядника.
На что есаул Серов сказал: «Спасибо, казаки! Иного ответа от вас я и не ожидал! Вишь, как Алимкула вы напугали: вместо сотни ему тысяча мерещится!».
Меньше сотни спешенных казаков в полном окружении и практически уже почти без патронов бросали вызов тысячам конных степняков!
Парламентёру было велено передать его пославшему, что казаки сдаваться не будут.
Два дня и две ночи, без сна и отдыха, без горячей пищи, многие из которых были ранены, на утро третьего дня казаки решили идти на прорыв.
Сотворив общую молитву «Отче наш…», заклепав орудие, переломав те винтовки, к которым не было патронов, сняв с себя всё лишнее (некоторые казаки сняли даже полушубки), чтобы было легче идти, оставшись в одних солдатских белых рубахах и выстроившись в подобие каре – уральцы во главе с есаулом Серовым молча пошли на врага.
Отстреливая последние патроны, штыками и шашками пробиваясь через кокандцев, они с боем двинулись в сторону крепости.
Восемь километров по заснеженной морозной степи!
Восемь километров, под беспрерывным обстрелом и конными наскоками кокандцев, остатки казачьей сотни медленно, но упорно продвигались к крепости.
Восемь километров неприятель так и не нашёл в себе храбрости задавить казаков массой в рукопашной схватке. Только небольшие группки кокандцев прорывались к казакам на лошадях, где их рубили шашками, отбивали штыками и последними патронами.
Взбешённые степняки всю свою ненависть обрушили на уже убитых и тяжелораненых, которые оставались на дороге – на глазах тающего казачьего отряда их рубили и добивали саблями, кололи пиками и в бессильной злобе отсекали головы.
Количество раненных, причём, по несколько раз, росло, но казаки, кто как мог, поддерживали друг друга.
Степняки специально на конях перебрасывали по пути движения отряда вооружённых ружьями стрелков, чтобы ружейным огнём, как говорится, «в лоб» остановить казаков и принудить их к сдаче, но всё было тщетно – казаки не сдавались.
Пал сотник Абрамичев. Он был ранен пулями сначала в висок, потом в бок, а следом в обе ноги. Последними его слова были: «Не могу более идти…».
Проходившие мимо есаул Серов и казаки простились с сотником, говоря: «Прости нас, Христа ради…». И ушедшие далее израненные уральцы смотрели, как кокандцы буквально стаей насели на лежащего на дороге сотника, и начали кромсать его уже мёртвого на глазах у них.
Восемь километров сквозь смерть и презирая смерть.
Восемь километров теряя под огнём товарищей и не в силах помочь раненным.
Восемь километров беспримерного воинского мужества и героизма русских воинов.
В крепости всё-таки поняли, что у страха глаза велики и что крепости реально ничего не угрожает. На помощь уральским казакам выдвинулся отряд в 207 солдат под командование того же подпоручика Сукорко. Солдаты, увидев отбивающихся казаков от буквально тучи всадников, со штыками наперевес и криками «Ура!» два километра по снегу бежали на выручку.
Есаул Серов получил ранение в верхнюю часть груди и голову; из двух офицеров сотни – 1 убит и 1 ранен; из 5 урядников – 4 убито и 1 ранен; из 98 казаков 50 убито, все остальные ранены; 4 артиллериста ранены; фельдшер и обозный солдат – убиты.
Кокандцев, по собранным сведениям, было убито и ранено в общей сложности около 2 тысяч человек.
Спустя три дня на место боя выслали отряд собрать тела погибших казаков – голых, изрубленных, безголовых: у одного рука замерла на плече в последнем крестном знамении, кто-то словно наносит удар или защищается…
10 декабря, отслужив панихиду, погибших положили в одну большую могилу, накрыли холстом и засыпали землёй.
В 1884 году на добровольные пожертвования был поставлен памятник (фото ниже) на поле битвы.
Памятник воинам, павшим под Иканом
После октябрьского вооружённого переворота 1917 года памятник снесли большевики...
За Иканский бой 4, 5 и 6 декабря 1864 года на головных уборах 4-й сотни 2-го Уральского казачьего полка были введены (фото ниже) особые знаки отличия.
Знак отличия
Впоследствии в Ташкенте одна из улиц получила название «Иканская».
Все выжившие после боя казаки были награждены Знаком отличия военного ордена (солдатский «Георгиевский крест»), Серов – орденом Св. Георгия 4-й степени с произведением в следующий чин – войсковой старшина.
Казаки сотни Серова на фото,
сделанном через 25 лет после Иканского боя.
В центре В. Р. Серов
Алексей Ратников
Оценил 1 человек
1 кармы