Исторический аспект русского менталитета.

Тема русской ментальности неисчерпаема и достойна отдельной книги, однако в данной статье будет дан анализ исторических факторов, влиявших на протяжении веков на формирование и развитие русского менталитета.

Из комментариев к моей статье об украинском менталитете выяснилось, что существенная часть читателей не понимает значения терминов менталитет или ментальность, поэтому начнём с определения этого понятия.

Википедия определяет понятие менталитет как совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей, ценностных ориентаций и установок, присущих социальной или этнической группе, нации, народу, народности. Также этот термин может быть использован для характеристики мировоззрения, образа мысли отдельного человека. Таким образом, речь идёт не о расовой теории или некой идее национального превосходства, обусловленной генетически. Тем не менее, невозможно отрицать ментальную разницу русских и украинцев, китайцев и англичан. Эта разница обусловлена прежде всего производственной культурой того или иного народа, сложившейся на протяжении веков, которая и определяет ценностные приоритеты и образ мышления его конкретных представителей.

В результате татаро – монгольского нашествия часть некогда единого народа попала в ареал европейской культуры (Великое Княжество Литовское) со своими производственными отношениями, а основная часть Руси оказалась улусом в составе Золотой Орды. При этом ордынское начальство требовало одного – дани, не вмешиваясь в сложившиеся исторически производственные отношения, т.е. собственно производственная культура населения Руси с приходом татаро – монголов не потерпела существенных изменений, за исключением, говоря современным языком, размеров налогообложения. Это обстоятельство позволяет рассматривать русскую историю в интересующем нас аспекте без деления на до и после татаро – монгольского нашествия.

Итак, основное население Древней Руси составляли свободные крестьяне, называемые «людинами». С течением времени всё больше людей становилось смердами — другой группой населения Руси, в которую входили зависимые от князя крестьяне. Смерды были лично свободны, но подчинялись специальной юрисдикции князя. Это означало обязанность уплаты налогов и подчинение княжескому суду, взамен князь с дружиной обеспечивал защиту территории от внешней агрессии.

Налоги собирались в форме дани, где единицей налогообложения выступал «дым», то есть дом, или семейный очаг. Размер налога традиционно был в одну шкурку с дыма. Ежегодно князь с дружиной с ноября по апрель объезжал подданных для сбора дани, что называлось «полюдье». В 946 году, после убийства отморозка и беспредельщика князя Игоря древлянами, княгиня Ольга изменила порядок сбора дани. Она отменила полюдье и установила «уроки», то есть размеры дани, создала «погосты» — крепости на пути полюдья, в которых жили княжеские управляющие и куда свозилась дань. Такая форма сбора дани и сама дань назывались «повоз». При уплате налога подданные получали глиняные печати с княжеским знаком, что освобождало их от повторного сбора. Существовало на Руси и рабство – закупы (долговое рабство) и челядины (военнопленные), однако содержать их могли только очень богатые люди для личного услужения, никакой роли в экономической системе Древней Руси рабы не играли и играть не могли, о чём подробнее ниже. Однако издревле экономический уклад определяли два фактора:

1. Климат – короткое лето и низкое плодородие почв. Что бы получить достаточный для выживания урожай крестьянин должен был работать в короткий летний период с полным напряжением сил. Заставить так трудится раба – невозможно.

2. Устройство землепользования: князь предоставлял земским общинам полное владение землёй. Дружинники в средневековой Руси (в отличие от Европы) не имели земли и полностью зависели от службы; они не могли соединиться с земщиной против государя ради достижения общих интересов, поскольку земщина, владея землёй, видела в государе «отца» своих подданных, гаранта своих земельных прав, и не имела необходимости объединяться с дружиной. До XIII столетия, то есть почти весь период Древней Руси, Великий князь не являлся собственником и даже наследственным владельцем Русских земель.

Эти факторы и легли в основу русского менталитета – т.е. полная самостоятельность крестьянина в производственной деятельности, основанной на общинном владении землёй. Русский крестьянин был полным хозяином (сравните с Украиной в составе Польши) своего надела и обеспечивал своё благополучие исключительно собственным трудом. Т.е. владение землёй – общинное, а пользование – частное. Для современной Европы это недостижимый идеал (см. М. Кеннеди. Деньги без процентов и инфляции). Надо также заметить, что в отличие от Европы, где крепостное право было унаследовано от системы колоната в Древнем Риме, русские крестьяне были свободны. Далее система землепользования менялась, но до развала Российской империи в сознании русских крестьян сохранялось, что владеть (распоряжаться) землёй может только царь, а обрабатывают землю крестьяне на своих наделах, которые распределялись сельской общиной по жребию исходя из количества едоков в семье. А налоги – крестьяне понимали, что без них государства не бывает и при возможности платили исправно.

Наихудшим периодом для крестьян был период феодальной раздробленности Руси –вторгшиеся из соседнего княжества дружины охотились за «полоном», пленники в большом количестве обращались в рабов. Однако пришли татаро – монголы и удельным князьям пришлось поджать хвост. Иго тоже было не сахар, но уже при Иване I (Калита) сельское население могло жить спокойно, не опасаясь за свою жизнь. Время «великой тишины» при Иване I было временем, благоприятным для русского крестьянина: земли было много, рабочая сила ценилась дорого, землевладельцы переманивали крестьян, предлагая им большие льготы. Крестьяне платили лишь небольшую дань. Свободные поселяне пользовались определёнными правами, их уже называли не «смердами», как ранее, а «христианами», «крестьянами». В волости существовало своё общинное самоуправление. Представители крестьянской общины, «волостные мужи» и «люди добрые», участвовали в суде вместе с княжеским волостелем. Наличие всех этих правовых особенностей позволяет считать XIV век на Руси лучшим для крестьян за всю историю России - «золотым веком» русского крестьянства, несмотря на татаро – монгольское иго.

Процесс объединения русских земель, начатый Иваном Калитой, шёл непрерывно и требовал всё больше воинов и чиновников, а средств на их содержание не хватало. Выходом было введение поместной системы Иваном III, как вознаграждения за военную или гражданскую службу. Служилое поместье в Русском государстве XV — начала XVII веков представляло собой земельный участок, находящийся в собственности государства, населённый лично свободными людьми, сельскохозяйственными работниками — «крестьянами», обязанными временно (до тех пор, пока земля записана за помещиком) отчислять определённую долю своих сельскохозяйственных доходов, чаще всего натурой, но иногда и в денежном эквиваленте, не в государственную казну, а в пользу помещика. Раздача поместий была вызвана недостатком наличных денежных средств, чтобы оплатить услуги лиц, несущих военную или бюрократическую службу государству. Поместная система не означала ограничения личной свободы. Крестьянин, рассчитавшийся по своим обязательствам после сбора урожая (Юрьев день), был волен идти куда угодно, или оставаться на месте, или вовсе оставлять землепашество и выбирать другой род занятий, если позволяли средства и умение.

Такая система сохранялась до 1649 года, когда в изданном Соборном Уложении появилось два принципиально новых обстоятельства. Во-первых, объявлялся неограниченный срок сыска беглых крестьян. Господин имел теперь право вернуть самого беглеца или даже его потомков со всем нажитым в бегах добром, если мог доказать, что именно из его поместья сбежал крестьянин.

Во-вторых, даже свободный от долгов крестьянин терял право поменять место жительства — он становился «крепок», то есть прикреплён навечно к тому поместью, где его застала перепись 1620 - х годов. В случае его ухода Уложение предписывало насильно возвращать прежде свободного человека обратно вместе со всем хозяйством и семьёй.

Однако некоторые права крепостного крестьянина ещё сохранялись и защищались Уложением. Крепостной не мог быть обезземелен по воле господина и превращён в дворового; он имел возможность приносить жалобу в суд на несправедливые поборы; закон даже грозил наказанием помещику, от побоев которого мог умереть крестьянин, а семья жертвы получала компенсацию из имущества обидчика. В главе 11 Уложения говорилось: «Крещёных людей никому продавати не велено».

Однако далее положение крепостных только ухудшалось:

Пётр I разрешил торговлю крепостными;

1747 год — помещику предоставлялось право продавать своих крепостных в рекруты любому лицу;

1760 год — помещик получил право ссылать крестьян в Сибирь;

1765 год — помещик получил право ссылать крестьян не только в Сибирь, но и на каторжные работы;

1767 год — крестьянам было строго запрещено подавать челобитные (жалобы) на своих помещиков лично императрице или императору.

Порядок землепользования в период крепостничества был следующим: помещичья земля делилась на собственно помещичью, на которой отрабатывали барщину, и общинная земля, где наделы распределялись крестьянами по жребию. Следовательно, крепостные крестьяне не переставали быть самостоятельными хозяевами на своём земельном наделе. Барщина и оброк были, как форма внеэкономического принуждения, только хуже татаро – монгольского ига, но кормился крестьянин со своего надела. Были и зажиточные крестьяне. Таким образом, навыки ведения самостоятельного хозяйства в период крепостничества не были утрачены.

В вопросе крепостного права в России надо понять главное – с самого начала крепостное право не было вызвано экономическими нуждами государства, а являлось не более чем преступной взяткой, которой правительство покупало дворянскую поддержку и лояльность. Сравните это с современной Россией – чем покупается преданность сегодняшней российской элиты? Результатом была экономическая отсталость, которая вела страну от катастрофы к катастрофе, начиная с Крымской войны. Также надо понимать, что купленная лояльность элиты – вещь весьма зыбкая, поскольку алчность её ненасытна. Всегда найдётся тот, кто пообещает больше. Умные государи это понимали и в необходимых случаях элиту меняли, пуская старую на плаху или в коридорчик, который, как пел Высоцкий, кончается стенкой. Речь, разумеется, о Иване Грозном и И.В. Сталине.

Но вернёмся к крестьянам. На крепостной гнёт они отвечали крестьянскими войнами (С. Разин и Е. Пугачёв) и индивидуальным террором. Как показывает в своих трудах выдающийся советский и российский историк Л.В. Милов, в XIX веке ежегодно регистрировалось более 100 случаев убийств помещиков крестьянами в результате конфликта экономических интересов, как правило, непомерной барщины. Если сравнивать это с днём сегодняшним, то ежедневно новости начинались бы с сообщений об очередном безвременно погибшем олигархе или его лакеях. Кроме того, крестьяне не особенно старались на барщине. В своих исследованиях Л.В. Милов цитирует статью помещика Кошелева:

Взглянем на барщинную работу. Придёт крестьянин сколь возможно позже, осматривается и оглядывается сколь возможно чаще и дольше, а работает сколь возможно меньше, – ему не дело делать, а день убить. На господина он работает три дня. В свои дни он обрабатывает земли больше, справляет все домашние дела и ещё имеет много свободного времени…

На это накладывался российский климат. Поэтому в дореформенной России постоянно росла помещичья задолженность. Если в начале XIX века было заложено 7 % крепостных, то к отмене крепостного права их число возросло до 66 %. Все попытки помещиков повысить рентабельность путём увеличения барщины или оброка проваливались и к 1855 году сумма помещичьих долгов составила 425 млн. руб., что равнялось двум годовым доходам бюджета Российской Империи. Именно экономическое банкротство крепостнической системы, а не добрая воля государя послужили причиной отмены крепостного права, но и тут постарались долги помещиков переложить на крестьян.

Таким образом, русские крестьяне на протяжении веков оказывали как активное, так и пассивное сопротивление крепостной системе, что было бы невозможно без самоорганизации крестьянской общины. Невозможен саботаж на барщине в одиночку – все должны работать одинаково плохо. С индивидуальным террором тоже без общины никак. Либо круговая порука, либо кто-то брал вину на себя одного и шёл на каторгу. Это называлось «пострадать за мир» и община помогала семье и собирала деньги для поддержки своего каторжанина. Может быть, отсюда готовность русских к самопожертвованию в общественных интересах? В целом отношения крестьянской общины и её отдельных членов можно выразить формулой – один за всех и все за одного. Но, может быть, с отменой крепостного права что-то изменилось? Нет, всё осталось как было. В доказательство приведу ряд цитат из «Писем из деревни» смоленского помещика А.Н. Энгельгардта:

Несмотря на развитие индивидуализма, на ссоры, зависть, являющуюся больше всего от желания всех прировнять, — чуть дело коснулось общего врага: помещика, купца, чиновника, — все стоят как один. Смешон тот, который думает, что в деревне, разделяя, можно властвовать. Помещику, купцу и хозяйничать невозможно, не понимая, что относительно деревни нужно действовать так, чтобы всей деревне, а не какому-нибудь Осипу, было выгодно.

Итак, мы видим, что русские крестьяне сохранили общину как минимум на протяжении тысячелетия, несмотря на крепостной гнёт (порой переходящий в прямой геноцид) последних двух веков. Под общиной следует понимать не просто общность людей, проживающих на одной территории, а социальный институт, определяющий способ землепользования, у русских – общинный.

….у мужиков… всё-таки остаётся там, где-то в мозгу, тайничок (по этому тайничку легко узнать, что он русский человек), из которого нет-нет, да и выскочит мужицкое понятие, что земля может быть только общинной собственностью.

Свою ниву, когда мужик засеял после раздела общего поля, точно так же как и ниву, им арендованную, мужик считает своею собственностью, пока не снял с неё урожая. Как мне кажется, мужик считает собственностью только свой труд….

Здесь будет уместно заметить, что русские не испытывали никакого почтения к институту частной собственности. Украсть у хозяина считалось делом не достойным и наказывалось жестоко, например, порубка в лесу, принадлежащем общине, не говоря уже о воровстве у конкретного хозяина. Однако потрава крестьянским скотом барского поля грехом не считалась, т.е. барин не признавался хозяином, а его имущество – неприкосновенным. Вернёмся, однако, к русской общине. Согласно суждению ранее упомянутого Л.В. Милова, юридическому закрепощению крестьян предшествовали века их экономического закабаления, которое осуществлялось тогдашними элитами. Именно община давала возможность русским крестьянам веками успешно сопротивляться алчности элиты. Ничего не изменилось и в XIX веке, как свидетельствует в своих письмах Энгельгардт:

Положительно можно сказать, что деревня и общинное владение землёй спасают многих малоспособных к хозяйству от окончательного разорения.

Это пишет человек, знающий вопрос предметно, так как сам ведёт собственное помещичье хозяйство, и ведёт успешно. Энгельгардт описывает русскую деревню через 12 – 15 лет после отмены крепостничества. Свидетельства его очень интересны, так как раскрывают производственную культуру русской деревни, которая за тысячу лет изменилась очень мало. Как же характеризуются крестьяне в их повседневной деятельности?

Во – первых, крестьяне, сохранив общинный характер землепользования, всеми способами избегают такого дела, где нужно работать сообща, и предпочитают работать, хотя бы и дешевле, но в одиночку, каждый сам по себе.

…крестьяне избегают, по возможности, общих огульных работ, и если вы наймете, например, четырех человек рыть канаву издельно, с платой по-саженно, то они не станут рыть канаву вместе, но разделят на 4 участка, и каждый будет рыть свой участок отдельно.

…все считаются в работе, сильному, например, ничего не значит снести мешок в закром, слабый же бьется, бьется, пока подымет, пока снесет, сделав свое дело, сильный все это время стоит, ждет, пока слабый не снесет, и только тогда берется за другой мешок. И так во всем.

Вышеизложенного достаточно для понимания ментальной основы русского человека: земля дана человеку от Бога и каждый имеет право на свой участок, размер которого определяется по количеству едоков, а далее – каждый сам хозяин своему участку и плодам своего труда на нём.

Приведённые выше цитаты показывают, что русский крестьянин категорически не хотел, что бы на его труде кто-то паразитировал. Каждому по труду – такова ментальная установка русского крестьянина. Важно понимать, что такой уклад ничего общего не имеет с уравниловкой. Справедливость – это не поровну, а по труду. Другая сторона справедливости – равный доступ для каждого к земельным (природным) ресурсам, находящимся в распоряжении сельской общины. Таким образом, справедливость – ментальная основа русского народа. Именно народа, так как в описываемый период крестьяне составляли более 90 процентов населения России. Конечно, была ещё и элита, но о ней придётся сказать отдельно.

Нужно также упомянуть, что общественные работы в русских деревнях и сёлах были достаточно распространены и выполнялись без учёта вклада каждого. Но следует помнить, что общественные работы выполнялись «из чести», а не за деньги.

Анализ русского менталитета требует рассмотреть вопрос о народных идеалах, т.е. о том, что русские считали хорошим, а что плохим. Как писал Ф.М. Достоевский, «Мерило народа не то, каков он есть, а то, что <он> считает прекрасным и истинным, о чём <он> воздыхает». Ответ на этот вопрос мы тоже найдём у Энгельгардта.

Наибольшим уважением и влиянием пользовались крестьяне, способные собственным трудом обеспечить своей семье достаток даже в условиях неблагоприятного для земледелия климата и экономического гнёта государства. Однако далеко не все крестьяне могли добиться таких скромных, с позиций сегодняшнего дня, результатов в своём хозяйстве. Голод был постоянным спутником русского крестьянства. Энгельгардт видел следующие пути преодоления экономического неблагополучия крестьян: увеличение общинного земельного надела и организация артельной или коллективной обработки земли. Таким образом, русский помещик с полным правом может быть назван провозвестником коллективизации, проведённой уже Советской властью. Как известно, в 1861 году земля крестьянам была дана не в собственность, а в «ипотеку». При этом земли для организации полноценного хозяйства (лес, луга и т.д.) не хватало, что давало возможность помещикам и дальше держать крестьян в экономической кабале. Поэтому и после отмены крепостничества мечтой русского народа оставались ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ. Только не следует путать волю со свободой. По-русски нормально звучит: поступил по своей воле. А можно ли сказать: поступил по своей свободе? Разница такая же, как между законом и благодатью. Благодать есть спасение, а закон — оправдание. Юридически крестьяне были свободны с 1861 года, но получили ли они волю? Ответ очевиден, если под волей понимать нравственно обусловленное устремление человека к реализации заложенного в нём генетически потенциала развития как высшего смысла человеческого бытия. Но для этого нужно быть как минимум сытым и иметь досуг, т.е. работа не должна быть изнуряющей и отнимающей всё время человека. Для понимания того, что есть воля, надо вспомнить и однокоренные слова – вседозволенность и произвол. Таким образом воля для русских – это не убитое в них стремление быть хозяевами на своей земле. Отметим, что у раба своей воли не бывает. Его мечта, как указывал ещё Цицерон, иметь своих рабов. Воля есть ментальное устремление человека, а свобода – юридическое установление. Воля может быть обеспечена только своим трудом, без эксплуатации других людей. Именно в этом заключается разница между европейской и русской ментальностью. Эту разницу подчёркивает и отношение русских к барским холуям. Нет для русского крестьянина ничего хуже, чем попасть в батраки. Опять слово Энгельгардту:

Приехали ко мне как-то мужики покупать рожь на хлеб.

— Что же вы не покупаете у своего барина?

— Какой у нашего барина хлеб, наш барин сам в батраках служит. И сколько презрения было в этих словах! Барин, из небогатых, действительно, служил управляющим у соседнего помещика.

Однако не все крестьяне могли справиться с землёй. Такие уходили в город на заработки, шли в батраки (подёнщики) судьба которых была печальна, а кто-то – устраивался в личное услужение, как пишет Энгельгардт, «выходили на линию». О последних надо сказать подробнее, вследствие чего цитируем обильно:

Но если он удачно попал на службу к барину, то служба его закаливает и он предпочитает обеспеченную лакейскую зависимость необеспеченной независимости... Попавший на линию начинает обыкновенно презирать чёрную мужицкую работу, предпочитает более лёгкую лакейскую службу, одевается по – немецки, ходит с айфоном при часах, старается о том, чтобы у него было как можно больше всякой одёжи. Жена его стремится в барыни и завидует такой-то и такой-то товарке, которая раньше ушла из деревни в Москву, живёт с купцом и имеет семнадцать платьев (Божена Рынска). Детей своих она водит как панинят, и хотя бьёт, но кормит сахаром и учит мерсикать ножкой. Мужицкой работы дети уже не знают, и, когда они вырастут, их стараются определить на хорошие места в услужение к чиновникам, где главное их достоинство будет заключаться в том, чтобы они умели ловко мерсикать ножкою. И муж, и жена, и дети уже стыдятся своих деревенских родичей и называют их необразованными мужиками, а те отплачивают им тем, что называют их батраками. А «батрак» - это такое бранное слово, хуже которого нет, которое выводит из себя самого ловкомерсикающего ножкой мужика, — тайничок-то русский мужицкий у него в мозгу ещё есть!

Попасть на линию! — для этого нужно не дело делать, а только уметь подладить начальнику или барину…. Суметь подладить! — вот на что устремляются все способности и ради чего не пренебрегают никакими средствами, например, жениться для барина!...

В таких, попавших на линию, обчиновничившихся мужиках, которых зовут «человек», вы уже не увидите того сознания собственного достоинства, какое видите в мужике – хозяине – земледельце. Посмотрите на настоящего мужика – земледельца. Какое открытое, честное, полное сознания собственного достоинства лицо! Сравните его с мерсикающим ножкой лакеем!

Таким образом, русский менталитет формировался более чем тысячелетие, в течение которого русский крестьянин в тяжелейших условиях обеспечивал своё существование самостоятельно, исключительно своими силами и на своём участке, где он был полный хозяин. Так было до крепостного права, во время него и после него. Здесь вопрос лишь в доле произведённого им продукта, который изымался внеэкономическими средствами для обеспечения паразитирования элиты. Необходимо понимать, что труд подёнщика и хозяина — есть две большие разницы. Разное отношение к труду порождает различие в мечтах – подёнщик хочет выбиться в надсмотрщики, а если повезёт – заиметь своих рабов, т.е., говоря политкорректно, сделать карьеру. Однако ментальный раб, двигаясь вверх по карьерной лестнице, воли не получит никогда, вместо воли он получает увеличение пайки. А большая пайка работает лучше всяких цепей. Кроме того, пайку могут дать, а могут и забрать в любой момент. Хозяин же мечтает избавится от всевозможных захребетников и обрести волю! И тогда он сам творец своего счастья! И степень своего благосостояния он определит сам, а рабы ему не нужны. Здесь и пролегает грань между европейской и русской ментальностью. Ранее я писал, что большинство граждан Украины являются носителями европейской ментальности, так как способ землепользования на Украине был европейский. А в Европе общинного землепользования где и не было никогда, а где было уничтожено очень рано, что называется по-учёному пауперизацией, т.е. уничтожение класса независимых крестьян, владеющих своей землёй и превращение их в подёнщиков, неважно, на селе или в городе. В России этим вопросом озаботился возлюбленный нынешней российской элитой Столыпин и понятно почему — ведь целью столыпинских реформ был разгром сельской общины и полное обезземеливание крестьян с целью повышения степени их эксплуатации (превращение в подёнщиков). Однако не попустил Господь, да и поздновато взялись. Разница русского и европейского менталитета видна на примере внешней экспансии, осуществляемой европейцами и русскими. Европейцы вышвыривали со своей территории «лишнее» население в колонии, где местное население или эксплуатировалось метрополией, или уничтожалось, иногда целыми континентами, с последующим завозом рабов. Русские, осваивая Сибирь, местное население сохранили, сохранив их традиционные промыслы и среду обитания. Русским невозможно объяснить, ради чего следует уничтожать местное население или обращать его в рабов. Нельзя не упомянуть и мифологию В. Резуна о намерении сталинского СССР завоевать весь мир, начав с Германии. Надо просто вспомнить, кто был величайшим героем в СССР и Германии во время войны. Итак, наивысшая награда Рейха — Рыцарский Крест Железного Креста с Золотыми Дубовыми Листьями, Мечами и Бриллиантами. Эту награду получил один человек – Г. Рудель. В СССР два трижды Героя – А. Покрышкин и И. Кожедуб. Все трое лётчики, но немец воевал в ударной авиации, а наши – истребители, т.е. защитники. Героизм наших лётчиков – бомбардировщиков и штурмовиков был не меньшим, не меньше был и ущерб, нанесённый противнику, однако так и проявляется народный менталитет. Защита Родины – священная обязанность каждого русского человека. Земли в России своей немеряно, а мотивировать русских к агрессии в целях обретения рабов невозможно. Выше написано, почему.

Итак, мы рассмотрели характеристики русского народа сразу после отмены крепостного права. Поскольку до 1917 года (85 % населения – крестьяне) никаких принципиальных изменений не произошло, можно считать, что и ментальность этих людей не изменилась. Каковы же основные характеристики русской ментальности на момент Революции и Гражданской войны в России?

1. Самодостаточность русского человека, проявляющегося в стремлении быть хозяином на своей земле и своей судьбы.

2. Справедливый экономический уклад внутри сельской общины – земля поровну, а далее – по труду. Нетерпимость к уравниловке.

3. Осознание приоритета общественных интересов над личными. Готовность к самопожертвованию за общество, что было бы невозможным, если бы община не защищала своих членов. Один за всех и все за одного – принцип организации русской общины.

4. Из предыдущего пункта следует, что для русского очень важно, как он сам выглядит в глазах общества. Не из последних ли? Отсюда же и готовность к выполнению общественных обязанностей – но не более, чем другие.

5. Общинная организация эксплуатации природных ресурсов, при которой невозможна хозяйственная деятельность, наносящая ущерб другим членам общества.

6. Способность к тяжёлому труду на пределе человеческих возможностей и лишениям. Предприимчивость, крестьянская сметка.

7. Абсолютный приоритет сдельной системы оплаты при работе по найму. Резкое падение производительности труда при уравнительной или почасовой оплате.

8. Презрение к разного рода паразитам и их холуям. Доказательством этого тезиса помимо приведённых выше цитат из сочинений Энгельгардта являются русские сказки да и весь русский фольклор.

Главной чертой русской ментальности является способность к самоорганизации справедливого экономического уклада на уровне сельской общины. Однако русские за рассмотренное тысячелетие не выработали принципов справедливой организации государства, в результате чего элита Российской Империи в 18-19 веках поставила народ на грань вымирания. Однако какой другой народ справился с проблемой паразитирования собственной элиты?

Вопрос об элите и изменениях в русском менталитете в советский и постсоветский период достойны отдельного рассмотрения, так что продолжение следует.