От Анны до рельсов. Статья 4 «Китти. Приди в мой рай…»

 

Младшая дочь Щербацких – на наш взгляд, один из самых цельных, а потому простых персонажей романа. Ее желания и стремления – а, точнее, одно, главное ее желание и стремление – просто и неприхотливо. Китти хочет выйти замуж и создать счастливую семью, своего рода слепок с семьи ее родителей, которые любят друг друга, хотя их и «свели» мамушки-бабушки на заре их туманной юности. Вот это и есть идеал, к которому Китти стремится все душой.

С этой точки зрения, Анна права, говоря, что не будь Вронского, Китти вышла бы замуж за Левина, а не будь Левина, — за кого угодно другого. Это так. Поскольку Китти просто нужен был человек, который вписался бы в картину вожделенного ею рая семейной жизни.

И вот тут она сталкивается с первым противоречием или, точнее, препятствием. Вронский, с ее точки зрения, идеальный кандидат для ее личного Эдема – он молод и красив. Левин проигрывает ему с чисто внешней точки зрения, а богатым внутренним миром кандидатов Китти в силу ее очевидной молодости не интересуется. Но ее фаворит на скачки в личный Эдем… совершенно не намерен вступать в какой-либо брак. У Вронского, в отличие от Китти, нет перед глазами примера идеальной семьи – его мать и при жизни мужа «бегала на сеновал» к любовникам, а уж после смерти мужа вообще вразнос пошла. И поэтому чаянья Вронского просты и неприхотливы – поволочиться, пострелять глазками, может, сорвать украдкой поцелуй, и все! А можно и без поцелуя, а то девица тут же начнет звать мамушек-нянюшек, и потащит раба Божьего под венец…

При таких исходных никакой Анны было не нужно. Вронский и так бы не сделал Китти предложение. С этой точки зрения было неважно, присутствовал бы на балу батальон Анн или не одной в принципе. Вронский не намеревался вписываться в некий пасторальный лубок имени Китти Щербацкой.

Прекрасно! Немного помаявшись разбитым сердцем (хи-хи, ага!), Китти переключилась на Левина и быстренько обнаружила, что их чаянья и намеренья гармонично совпадали. Правда, случилась небольшая неприятность – Левин дал Китти прочитать свои дневники, и Китти обнаружила, что ее «пастушок» не так свеж и невинен, как это положено быть ведомому на закланье агнцу. Но при всем своем пасторальном внешнем облике Китти была не дурой, поэтому она быстренько сообразила, что более тщательный поиск агнца в высшем обществе сулит ей вечную девственность со всеми вытекающими отсюда последствиями. И она, смахнув с пленительных очей бриллианты слез негодованья, таки вышла за Левина.

Поклонники романа часто говорят – вот он, образец истинного церковного брака, слиянье не только тел, но и душ. Не знаем, не видим этого – Левин с Китти очень разные люди, и у них очень разные «лубки» идеальных семей. Китти – и в этом ее сходство с Анной – считает, что «пастушок» всегда должен быть при ней. У Левина же куча других интересов, среди которых немалое место занимают духовные изыскания, а его молодая жена – человек абсолютно чуждый всего теоретического и возвышенного. Процесс приготовления варенья волнует ее гораздо больше, чем все труды отцов церкви вместе взятые. Сразу хотим отметить, что мы говорим это не в упрек, мы просто констатируем факт: как всякая нормальная, здоровая женщина Китти хочет иметь любящего мужа, милых детишек и погреб варенья. Это более чем естественно.

Но вот как раз поэтому – из-за расхождения в чаяньях и намерениях — через какое-то – судя по всему, весьма непродолжительное время после заключения брака – Левин начинает настолько тяготиться «лубком», в который его насильно запихивают, что у него появляются мысли о самоубийстве. Как пишет Толстой, счастливый человек, муж и отец Константин Левин не берет с собой ружье, чтобы не застрелиться, и избегает близости шнурков, чтобы не удавиться.

Признаемся честно – в нашей жизни бывали разные моменты, но… конечно, с ружьем все сложнее, ружья под рукой не было от слова «совсем», зато были разнообразные предметы, с помощью которых можно было свести счеты с жизнью. Нет, нам в голову не приходило их бояться. Уж тем более, когда мы чувствовали себя счастливым. Такие мысли, дорогие читатели, говорят не о состоянии счастья, а о состоянии депрессии, настолько запущенной, что человек иного выхода для себя, кроме самоубийства, не видит.

Кстати, скорее всего, поэтому Левина с неудержимой силой вдруг начинает тянуть к Анне. Китти неправа – Левин не влюбился в коварную разлучницу, он просто почувствовал в ней родственную душу. Подсознательно он понял, что, если он совершит самоубийство, Анна будет единственной, кто не осудит его – она сама находится на этой грани. И он не осудил Анну, когда узнал о ее броске под паровоз – он понимал ее в этом отношении. Короче говоря, рыбак рыбака видел издалека.

Как известно, Левин не наложил на себя руки. Он как-то выправился, «обрел Бога в душе», короче, более ли менее примирился с тем, что его запихнули в пасторальный «лубок». Надолго ли? – Трудно сказать, роман-то закончился. Возникает, конечно, ощущения, что нет, ненадолго, но это была бы уже другая история, никак не связанная с «Анной Карениной».

(с) Ёжики aka Анастас