Военные фотографии. Порой за ними стоят яркие и удивительные истории. Вот лишь некоторые из них.
Заретушированные часы
Самым ярким представителем советского военного фоторепортажа, безусловно, является Евгений Халдей, фотокорреспондент ТАСС. Со своей камерой Leica он прошел всю войну от Мурманска до Берлина.
Две фотографии Евгения Халдея известны практически каждому человеку – это фотография «Первый день войны», снятая в Москве 22 июня 1941 года, и легендарный снимок «Знамя над Рейхстагом», сделанный в мае 1945 года и ставший символом Победы.
Евгений Халдей прекрасно умел придать выразительность любому кадру, не чураясь при этом делать небольшие постановки. Именно так было и с фотографией «Знамя над Рейхстагом». Халдей не скрывал, что снимок был постановочным – тот самый флаг, водруженный над Рейхстагом, его знакомый сшил из обыкновенных красных скатертей, которые Халдей заранее выпросил у завхоза ТАСС.
По рассказам самого автора, ранним утром 2 мая 1945 года он шел по центру Берлина в направлении Рейхстага. Тремя часами раньше объявили о капитуляции, однако отдельные бои еще продолжались. У Евгения Халдея были с собой фотоаппарат и то самое советское знамя в рюкзаке.
В выгоревшем здании парламента 28-летний фотокорреспондент повстречал молодого офицера и упросил его позировать на крыше со знаменем. К ним присоединились еще два красноармейца.
Евгений Халдей: «Нас там (на крыше Рейхстага) было четверо, но я хорошо запомнил киевлянина Алексея Ковалева, который привязывал флаг. Я его долго фотографировал… Ему и мне помогали старшина Абдулхаким Исмаилов из Дагестана и минчанин Леонид Горычев из разведроты Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии».
Фотографию впервые напечатали 13 мая 1945 года в журнале «Огонек». Причем в советских СМИ снимок публиковался в отретушированном виде: с правой руки офицера был убран ремешок с циферблатом, так как он выглядел как вторые часы, что могло дать повод для обвинения советских военнослужащих в мародерстве…
Как бы там ни было, снимок стал иконой ХХ века, картиной, которая в коллективной памяти немцев и русских одновременно представляет собой поражение нацистской Германии и победу Красной армии.
«За Зину Туснолобову!»
Обычный танк с необычной надписью. Кто же такая Зина Туснолобова, за которую воевали танкисты?
Зина Туснолобова-Марченко была санитаркой. Окончив школу медсестер, в июле 42-го она добровольцем ушла на фронт. Необстрелянная санитарка попала на Воронежский фронт, в самое пекло войны. Только в первых двух боях Зина вынесла из-под огня по узкому коридору 40 раненых солдат и офицеров.
Всего же за восемь месяцев кровопролитных боев Зинаида Туснолобова вынесла с поля боя 128 раненых бойцов. А потом сама оказалась на больничной койке. Во время одного из боев осколками снарядов ей перебило обе ноги. Зина осталась лежать на снегу… На вторые сутки на нее наткнулись советские разведчики, возвращавшиеся с боевого задания. Медсестру невозможно было узнать. Снег вокруг Зины был красным от крови, кожа на лице висела рваными клочьями. Финским ножом ее вырубили из снежно-ледяного панциря.
В полковом медсанбате, увидев почерневшие руки и ноги медсестры, определили, что началась гангрена. Борясь за жизнь девушки, врачи сделали ей восемь сложнейших операций. Многие месяцы она балансировала на грани жизни и смерти, но в итоге Зинаида выжила.
Что чувствовала 23-летняя девушка, у которой ампутировали обе ноги и обе руки, остается только догадываться… И все же с четырьмя ампутированными конечностями девушка продолжала «воевать». Однажды она попросила ребят-комсомольцев, которые помогали в госпитале, перенести ее на носилках в один из цехов Уралмаша. Там гвардии старший сержант обратилась к рабочим и попросила сделать за нее хотя бы по одной заклепке для танка! Цех замер, а потом рабочие горячо заговорили все разом. На импровизированном собрании работники Уралмаша решили выпустить сверх плана во внерабочее время из сэкономленного металла пять танков.
Через месяц Зина, укутанная в одеяло, встречала выходящие из заводских ворот новенькие боевые машины. На бортах «тридцатьчетверок» белой краской было выведено: «За Зину Туснолобову!»
Несмотря на ампутированные ноги и руки, Зинаида не превратилась в беспомощного инвалида. С помощью протезов она научилась ходить, с помощью специальной насадки – писать, стряпать, топить печь, штопать. Она даже стала мамой – родила сына и дочь.
В 1957 году фронтовую медсестру нашла награда. За проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками Зинаиде Туснолобовой-Марченко было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Еще через восемь лет, осенью 65-го, Международный комитет Красного Креста наградил ее медалью Флоренс Найтингейл, учрежденной в честь английской сестры милосердия.
В атаку!
Эта фотография поистине стала хрестоматийной, так как ее печатают практически во всех изданиях, где освещаются вопросы истории Великой Отечественной войны. Впервые снимок был опубликован в июле 1942 года под названием «Комбат». История появления этой фотографии необычная и даже интригующая…
Войска Сталинградского, Воронежского и Южного фронтов проводили Воронежеско- Ворошиловградскую оборонительную операцию. Враг рвался к городу Ворошиловграду с целью быстрого выхода в южные районы Донбасса, в тыл войскам Южного фронта. Бои носили исключительно ожесточенный характер. Преимущество в танках и артиллерии было на стороне немцев.
На ворошиловградском направлении оборону держал 220-й стрелковый полк 4-й стрелковой дивизии. В этой части, в боевых порядках рот и батальонов, находился фронтовой корреспондент Макс Альперт.
12 июля 1942 года на дальних подступах к городу Ворошиловграду развернулись тяжелейшие, кровопролитные бои как раз в полосе обороны 4-й стрелковой дивизии. Альперт был в стрелковой роте, которая контратаковала немцев на своем участке. В ходе боя командира тяжело ранило, и командование ротой взял на себя политрук. Он поднял бойцов в атаку. Этот момент запечатлел корреспондент. Но случилось непредвиденное — осколок от разорвавшегося снаряда разбил объектив фотоаппарата. К счастью, Макс Альперт остался цел и невредим. Однако в ходе боя он не успел записать фамилию офицера, поднимавшего бойцов в атаку. Корреспонденту по цепи передали, что комбат погиб в ходе этого боя
Когда же Альперт проявил пленку, то оказалось, что негатив сохранился. Альперт назвал снимок «Комбат». Поэтому фотография вскоре появилась во всех фронтовых и армейских газетах с такой подписью.
Только в послевоенное время удалось установить фамилию офицера. Спустя много лет об этом бое рассказал бывший солдат санитарного взвода 220-го стрелкового полка, позднее ставший майором Александр Матвеевич Макаров: «Фашисты исступленно атаковали нас. Убитых и раненых было много. К концу дня был ранен командир роты — старший лейтенант Петренко. Его заменил политрук роты уроженец села Тырсянка Вольнянского района Запорожской области Алексей Гордеевич Еременко. После ожесточенной бомбежки, при поддержке танков и артиллерии, фашисты пошли в очередную атаку. И тогда, поднявшись во весь рост со словами: «За мной! За Родину! Вперед!», Еременко увлек за собой роту навстречу цепям гитлеровцев. Атака немцев была отбита, но политрук погиб…
Родом из моряцкого племени
Эта фотография часто появляется на просторах «всемирной паутины». Всегда без комментариев и всегда вызывает непередаваемые эмоции. Один раз увидев этот снимок, не забудешь никогда. Кто этот героический ветеран, улыбающийся несмотря ни на что?.. Имя его – Анатолий Леопольдович Голимбиевский. Это он – моторист эсминца «Сообразительный», единственный выживший из всей группы, первой принявшей бой в Цемесской бухте под Новороссийском… Краснофлотец Анатолий Голимбиевский был в первом составе десанта морской пехоты, высадившегося на Малую Землю. Его нашли на поле боя без признаков жизни, с ранениями ног и рук. В Тбилисском госпитале отважного моряка спасли, а вот ноги сохранить не смогли. Но этот краснофлотец излучал такое жизнелюбие, что сумел завоевать и взять в жены старшую медсестру – грузинку Мирцу…
Подробности его мужественного поступка, пожалуй, сохранились только в мемуарах бывшего командира «Сообразительного» контр-адмирала С.С. Воркова. Лучше очевидца этих событий рассказать невозможно.
«…Мысхако. Многострадальная Малая Земля. С раскаленным от жаркой стрельбы автоматом, в изодранной тельняшке Анатолий яростно рвался вперед. Только вперед. На врага… Споткнулся о пулеметную очередь. Вскочил и упал снова. С досадой ощупал колено, липкое от крови. Стиснув зубы, пополз вперед. Вскоре Голимбиевский пробрался к вражескому дзоту, занятому тринадцатью ранеными десантниками, и два дня вместе с ними держал оборону. На третий день, раненный и в другую ногу, один пополз на пулеметное гнездо. Метко бросил лимонку. Вражеская пуля угодила в правую руку. Он вернулся к товарищам. В живых их осталось только четверо. Лишь на седьмые сутки нестерпимого грохота, жажды, голода его подобрали на мотобот. В Геленджикском госпитале после осмотра хирург сказал: газовая гангрена, только ампутация ног…»
Анатолий Голимбиевский прожил до 80 лет, заражая всех вокруг своим жизнелюбием. Его золотые руки нашли применение в институте метрологии, где он всю жизнь проработал ведущим инженером и изготовил тысячи механизмов, приборов и приспособлений. По городу и на дачу ездил сам на автомобиле, который переделал на ручное управление.
– Я горжусь, что родом из моряцкого племени! – говорил он.
Оценили 3 человека
3 кармы