Эту рецензию я собирался написать в любом случае, однако последней каплей мотивации стали воспоминания уважаемого Сергея Сергеева о русском патриотическом движении времен позднего СССР. Очерк интересный, весьма небесспорный, но это личные ощущения человека, спорить с ними… можно, можно спорить вообще со всем, но речь сейчас не об этом. Меня не то что привлекло, а в нейтральном смысле слова зацепила констатация бесспорного факта фиксации русских «старопатриотов» на еврейской теме, которую они считали, почти по Дугласу Адамсу, Ответом на Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Такого.
Правда ли сие? Правда. Однако я всегда говорю, что есть две крайности: считать, что от евреев в истории и современности зависит все – и заявлять, что от них не зависело и не зависит ничего, что это народ, по вкладу в мировые события равный тофаларам или чулымцам, а то и меньше. Видит Бог, это какая-то превращенная форма антисемитизма.
И вот мысли на эту тему срезонировали с впечатлением от прочтения недавно вышедшей книги В.К. Шацилло «Россия и США: от Портсмутского мира до падения царизма» (М.:КМК, 2019). Автор – можно сказать, потомственный историк Первой мировой и предреволюционного периода, его отец, Корнелий Федорович, был одним из ведущих специалистов по этой эпохе. Шацилло-младшему, Вячеславу Корнельевичу, чужды какие-то фобии (во всяком случае, явно и текстуально проявленные). Даже идеологические пристрастия, которые нынче в исторических работах на темы той или иной степени «накаленности» мало кто скрывает, он практически не афиширует: в паре мест говорит мельком об отсталости царской России, еще в паре дает понять, что отсталой она была на фоне союзников по Антанте, а в целом развивалась неплохо, в том числе благодаря столыпинским реформам.
Тем интереснее многие факты и нюансы, на которых останавливается этот достаточно беспристрастный автор. Возьмем, например, тему расторжения русско-американского торгового договора в начале 1910-х. Тема эта изучена неплохо, и всем вроде бы известно, что предлогом для расторжения с американской стороны была общая дискриминация евреев в России конкретно препоны, которые чинились американским гражданам-евреям в плане въезда в нашу страну.
Шацилло, однако, показывает, насколько высосанным из пальца был этот предлог и какую роль в принуждении к разрыву американского руководства, в общем-то, особо этого изначально и не желавшего, сыграло общественное мнение и разогревавшее его, как это принято сейчас говорить, этническое лобби.
Например, достойна внимания беседа Э. Рута, госсекретаря при Теодоре Рузвельте, с одним из главных агитаторов за разрыв договора, президентом Американского еврейского комитета М. Сульцбергером: «Госсекретарь попросил Сульцбергера рассказать о фактах, связанных с дискриминацией [американских евреев] в российском посольстве в Вашингтоне. Таких случаев за последний год оказалось, как подсчитал сам Сульцбергер, два, да и то, в одном из них виза просителю была дана. Более того, по сведениям авторитетного американского историка Дж. Тьюва, в 1911 г. государственный департамент США представил специальное расследование по поводу дискриминации американских граждан еврейского происхождения в российских дипломатических учреждениях в США. Так, по подсчетам дипломатического ведомства, за прошедшие 5 лет русские отвергли только 4(!) прошения о визе со стороны евреев. Больше случаев дискриминации со стороны российских представителей в Соединенных Штатах замечено не было».
В итоге администрацию Рузвельта к антироссийским мерам склонить не удалось, поэтому задача была перенесена на легислатуру его сменщика Тафта. Еще при Рузвельте АЕК и другие американо-еврейские организации старались решительно склонить на свою сторону СМИ. Так, была развернута кампания дискредитации агентства «Ассошиэйтед пресс» и его представителя в России М. Стоуна за якобы русофильство и искажение политики Российской империи, в том числе и в еврейском вопросе. При Тафте же газеты и общественные трибуны были захвачены окончательно. Некоторые СМИ, правда, признавали, что и в самих США не все слава Богу с положением негров или, например, китайских иммигрантов, но все равно считали безусловным право «цивилизованной Североамериканской республики критиковать полуцивилизованную Российскую империю».
Решающий бой был объявлен одним из лидеров (а с 1912 по 1929 гг. – президентом) АЕК Луи Маршаллом в январе 1911 г. Маршалл произнес перед советом Комитета речь «Россия и американский паспорт»: «Оратор заявил, что никакие торговые договоры не могут затмить такие ценности, как достоинство человека, а главным лейтмотивом его пламенного выступления было утверждение о том, что существующая российская практика в “паспортном” вопросе наносит ущерб не только и не столько американцам, исповедующим иудаизм, сколько фундаментальным демократическим ценностям Соединенных Штатов. Маршалл заявил, что от существующего русско-американского договора преимущество получает в одностороннем порядке только царский деспотизм, а США вполне могут обойтись и без оного. А что касается традиционных чувств дружбы между американским и русским народами, то их вообще никогда не существовало, а потому отказ от договора не сможет ухудшить и без того донельзя плохие отношения между Вашингтоном и Санкт-Петербургом. При этом в принятой после выступления Маршалла резолюции отмечалось, что Совет в данном случае выступает “не только как представитель евреев, но и как часть граждан, озабоченных защитой чести нации”».
Итог известен – сначала на сторону противников договора удалось склонить законодательную власть, а затем и исполнительную, и он был разорван.
В другой главе Шацилло, признавая неудобство напоминания об этом факте, тем не менее указывает, что как минимум на начальном этапе Первой мировой войны значительная часть еврейской общины и еврейских структур США поддерживали Германию и ее союзников: «4 августа 1914 года в Германии был создан “Немецкий комитет освобождения русских евреев”, который в своей программе поставил целью “объединить все те круги, которые в интересах фатерлянда добиваются отделения западных и юго-западных провинций России”. Сразу же после основания комитета в США были посланы три весьма многочисленные делегации для пропаганды среди населения США идеи создания независимого еврейского государства на месте западных губерний России. Они получили щедрую денежную поддержку со стороны некоторых финансовых учреждений США. Все это дало повод таким людям, как бывший американский президент Т. Рузвельт и английский посол в Вашингтоне Спринг-Райс, придти к выводу о том, что все еврейские банковские дома стоят на стороне Германии».
Разумеется, об этом упоминает не только Шацилло. Американо-британский историк Адам Туз в своей книге «Всемирный потоп», изданной на русском издательством Института Гайдара, пишет: «На американских евреев пришлось сильно надавить, чтобы убедить их воздержаться от празднования вступления германской имперской армии в российскую часть Польши в 1915 году, принесшего долгожданное освобождение от царского антисемитизма».
Странно (или не странно?), что все эти факты считаются неудобными, в то время как широко освещается деятельность в США армянского, греческого, католического (польского, ирландского, итальянского) и иных мощных этнических лобби, также далеко не во все своих проявлениях однозначная. Удивительно, что еще не запрещено упоминать о том, что пресловутая «поправка Джексона-Вэника» стала реакцией на усложнение выезда советских евреев в Израиль. С другой стороны, и факты, свидетельствующие о многогранности и отнюдь не стабильно безоговорочной комплиментарности отношений США с Израилем и еврейством, как-то обходят стороной. Многие ли знают и помнят, что в американской тюрьме почти тридцать лет провел бывший аналитик военно-морской разведки США Джонатан Поллард, передававший военные секреты Израилю? Почти незамеченной российской публикой оказалась фундаментальная работа Алека Д.Эпштейна «Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений».
Но «еврейская тема» в книге Шацилло не единственная и не главная. Достаточно и другой интересной и часто новой информации к размышлению. Примечателен, скажем, сюжет с взаимоотношениями российской дипломатии в США и тамошней не только русской, но и вообще славянской общиной. После начала Первой мировой встал вопрос о работе с организациями славян-выходцев из Австро-Венгрии, не питавших теплых чувств к короне Габсбургов и способных стать подспорьем в различных информационно-пропагандистских кампаниях. Посол Бахметев сообщал по этому поводу в МИД: «По моему мнению, всякое воздействие или даже более откровенное моральное покровительство польским и славянским кругам в Америке было бы не только бесполезным, но и весьма рискованным делом. Ко мне приходили представители различных народностей и групп, [защищая] объединенную организацию всех славян для политической борьбы против немецкого элемента на городских, депутатских и президентских выборах, я им всем категорически отвечал, что Россия с радостью приветствует всякое объединение славян, но в политической организации между славянами – американскими гражданами посольство не может принимать ни малейшего участия, так как всякое вмешательство, даже косвенное, во внутреннюю политику Америки для нас недопустимо».
Сам автор после этой цитаты пишет: «Бахметев приложил немало усилий, чтобы отговорить английского посла в Вашингтоне от поддержки идеи создания славянской лиги для противостояния германской пропаганде. Принимая во внимание подобную позицию российского посольства, можно в полной мере согласиться с мнением историков о том, что благодаря ей “Россия окончательно упустила контроль над чешско-славянскими организациями за океаном”. Принципиально соглашаясь с тезисом Бахметева о недопустимости вмешательства иностранной державы во внутренние дела страны-партнера, хочется подчеркнуть, что официальные представители в Вашингтоне Германии и Австро-Венгрии придерживались прямо противоположного мнения. Они самым активным образом, совершенно не стесняясь в средствах, поддерживали симпатизирующие им как американские общественно-политические организации, так и отдельных политиков самого различного, как регионального, так и федерального уровня».
Разве не это же мы видим спустя сто лет? Российская дипломатия старается взаимодействовать за рубежом лишь с тонким слоем элиты по принципу «правящая группа и следующая за ней по влиятельности», не работая ни с перспективными политиками второго-третьего эшелона, ни с гражданским обществом, ни с разными этническими, религиозными, социальными и возрастными группами и наиболее массовыми их структурами. При этом декларируется подчеркнуто-пугливый легитимизм в бахметевском духе и высказываются то ли наигранные, то ли искренние (и от того еще более глупые) озабоченности в связи с тем, что другие державы не следуют тем же принципам. Лично мне вспоминается, как в 2011 году Константин Косачев, тогдашний председатель думского комитета по международным делам, сейчас занимающий эту же должность в Совете Федерации, в интервью украинскому журналу «Профиль» заявил: «Если дать русскому языку [на Украине] такие же полномочия и свободы, как украинскому, то от этого мог бы пострадать уже украинский язык, что было бы совершенно неправильно для судьбы государственности, для суверенитета Украины».
Как захватывающий детектив читается и глава о российско-американском противоборстве на Дальнем Востоке и конкретно в Китае, где США хотели лишить Россию дивидендов от использования КВЖД, либо построив конкурирующую маньчжурскую магистраль на паях с англичанами, либо образовав международный консорциум, который выкупит и «нейтрализует» все принадлежащие иностранцам железные дороги в Маньчжурии, дабы те формально имели китайский суверенитет, а управлялись данным консорциумом. Интересно, что основным союзником России в деле вежливого отпора американским притязаниям выступила Японии, которая еще недавно воевала с нами как раз при поддержке американцев.
Вообще тема российско-японского «медового» десятилетия между войной и крахом Российской империи прекрасно и на страницах не одной книги раскрыта нашим замечательным историком-японистом Василием Молодяков, круг интересов которого, впрочем, шире одной только титульной специальности. Эпиграфом к этому его циклу я бы поставил слова, сказанные после русско-японской войны японским послом в Санкт-Петербурге Мотоно Итиро своему старому приятелю, русскому дипломату Роману Розену: «Может быть, и лучше, что мы воевали. Мы как следует узнали друг друга!».
Работа Шацилло в некотором смысле служит и дополнением, и подкреплением штудий Василия Элинарховича. А так как фактически третьим «главным героем» «России и США» является Германия – и II Рейх как государство, и немецкая диаспора в США – я бы включил в этот пул и прекрасную книгу Молодякова (могу похвастаться ее наличием в своей библиотеке с теплым авторским автографом) о Джоне Сильвестре Виреке, журналисте и, пожалуй, главном защитнике немецких интересов в США первой половине XX века. Просто одна цитата о том, как в США между двумя мировыми войнами, во многом благодаря Виреку, произошло изменение общественного мнения относительно виновников первой из них: «Ревизионисты добились определенного успеха. К середине двадцатых они поколебали всеобщую уверенность в вине Германии, к концу десятилетия превратились в силу, с которой приходилось считаться. В первой половине тридцатых умеренно-ревизионистская точка зрения “виноваты все” стала господствующей, радикальная, возлагавшая ответственность на Антанту, - приемлемой, а говорить об исключительной вине Берлина было почти неприлично».
Вирека мимоходом в своей работе упоминает и Шацилло, а Молодяков, в свою очередь, как-то упомянул книгу Вячеслава Корнельевича «Расчет и безрассудство. Германо-американские отношения в 1898-1917 гг.» среди своих настольных книг по вопросу германо-американских отношений, подчеркнув, правда, ее вторичность по сравнению с англоязычными источниками.
Насколько работа «Россия и США: от Портсмутского мира до падения царизма» ценна для тех, кто хочет лучше понять прошлое и настоящее российско-американских отношений и устранить лакуны во взоре на них? Начнем с того, что эти отношения, как и век назад, не являются главным сюжетом международных отношений, пусть обстановка и разнится – тогда они постепенно приближались к списку главных сюжетов, сейчас из него уходят. Пресловутый «русский след» в избрании Трампа – фактор в основном внутренней, а не внешней политики США. Геополитическая субъектность России усилиями ее правящего класса стала меньше, чем у Ирана, КНДР и Турции, серьезная же аналитика, касающаяся уважаемых заокеанских партнеров, в общем и целом заменена агитками в диапазоне от «завтра Йеллоустоун извергнется и доллар рухнет» до «сегодня будем вместе с нашим агентом Трампом мир делить». В такой атмосфере серьезное изучение отношений двух стран крайне затруднено. Но тем, кто все-таки рискует заниматься этой неблагодарной интеллектуальной работой, она скорее пригодится. Правда, в свете сказанного выше дать ей определение «для широкого круга читателей», увы, никак не могу.
Автор Станислав Смагин
Оценил 1 человек
3 кармы