Технологическая революция в военном деле (RMA), начавшаяся во время эффективного доминирования Америки в первой войне в Персидском заливе, находится среди нас. Этот аргумент стал восприниматься в основном как общеизвестный. Кристиан Броуз недавно утверждал в Foreign Affairs, что «войска, состоящие из небольшого числа больших, дорогих, тяжело укомплектованных и трудно заменяемых систем, не выживут на будущих полях сражений, где рои интеллектуальных машин будут доставлять силу с большим объемом и более высокой скоростью, чем когда-либо прежде». Этот же самый старый аргумент был представлен и неоднократно переупаковывался бесчисленное число со времени впечатляющих военных действий Соединенных Штатов в 1990-х годах. Именно тогда термин «Революция в военном деле» был вынесен на первые полосы внешнеполитических изданий, и он отказывается уходить, даже когда мы продолжаем ждать, когда же революция действительно произойдёт. В результате смещения акцента на конкуренцию между великими державами дискуссия в Соединенных Штатах приобрела новую актуальность. Однако эти заявления о технологической революции RMA в корне ошибочны.
Нет никаких теоретических оснований или эмпирических доказательств того, что изменения, которые мы наблюдаем, дотягивают до уровня революции. Декларация RMA, вызвана технологическими изменениями в инструментах войны, является алармистской, неверно понимает долгую историю военных революций и в корне неверно характеризует природу войны, которая является как военным, так и политическим усилием.
Действительные революции в военном деле
Теоретик стратегии Колин С. Грей сказал: «как и война, стратегия имеет устойчивую природу, но постоянно меняющийся характер». Изменения в некоторых инструментах войны могут иметь различные последствия, но это само по себе не является революцией. Только за последнее столетие мир стал свидетелем огромного количества технологических достижений в области средств ведения войны: подводные лодки, танки, ядовитые газы, ядерное оружие, авианосцы и многое другое. Некоторые из этих инструментов оказали большое влияние на ведение войны; некоторые вообще не имели никакого влияния. Однако с 1300-х годов на самом деле произошло только пять RMA, и только одна из них была вызвана в основном технологическими изменениями в инструментах войны.
Первая революция в этот период времени произошла в семнадцатом веке с возникновением современного национального государства. Национальное государство установило порядок и организацию ведения войны и вывело ее из средневековья. Второй была французская революция. Рост массовой политики позволил государству выставить националистические армии более крупные и дисциплинированные, чем раньше. Промышленная революция была третьей и позволила этим националистическим государствам создать и поддерживать материально-техническое обеспечение для армий, насчитывающих несколько миллионов человек. Четвертая произошла в завершающей части Первой мировой войны, когда военные разработали современную систему маневров малых подразделений и общевойсковых соединений для снижения враждебной летальности и повышения их живучести. Это стало образцом для всех будущих обычных войн. Пятой и последней революцией стало создание ядерного оружия. Текущие аргументы в пользу новой RMA говорят, что технологические изменения в инструментах войны произведут революцию в том, как она ведется. Однако исторически только один раз за более чем 600 лет RMA была вызвана технологическим изменением только инструментов войны - во время ядерной революции.
Технологически - детерминистские аргументы, которые рассматривают технологию как единственную движущую силу ведения войны и ее результатов, грубо упрощают одно из самых сложных начинаний, в которых может участвовать человек. Исследователи военных революций говорят, что «мастерство, проявленное, по-видимому, в Заливе, возродило самую худшую особенность оборонной культуры США: повторяющееся заблуждение Роберта Стренджа Макнамара и его окружения в 1960-х годах о том, что войну можно понять и контролировать механизированным способом, сверху вниз». По существу, война более сложна, чем инструменты, используемые для борьбы, и ведение и результат зависят от множества факторов.
С мерами, приходят контрмеры
Раннее обещание новой технологии часто раздувалось, и это не новое явление. Когда разрабатываются новые инструменты с новыми возможностями, вскоре после этого создаются новые контрмеры для подрыва их эффективности. Развитие танков шло параллельно с противотанковыми достижениями и тактикой, разработанной для использования слабых мест танков. Этот тип стандартных инноваций постоянно происходит в Вооруженных силах и, таким образом, не представляет собой ничего нового или революционного. Вместе с самолетами появились радары и зенитные орудия. С подводными лодками пришли глубинные бомбы. С ядовитым газом пришли противогазы. С перспективой беспилотных роев в будущей войне идет разработка ВВС США, среди прочего, системы THOR, предназначенной для уничтожения беспилотных роев. Неразумно думать, что технология будет разрабатывать новые инструменты, которые увеличивают скорость и летальность поля боя, и одновременно думать, что также контрмеры к этим новым инструментам не будут разработаны.
Социальные и финансовые факторы также определяют исход войны, независимо от технологического неравенства. Катал Дж. Нолан показал, что войны, вопреки популярным повествованиям, не выигрываются впечатляющими победами в решающих сражениях. Скорее, войны великих держав выигрываются путем истощения за счет способности отвлечь больше ресурсов на военные усилия, чем противник. Например, Розелла Капелла Зелински показала важность финансирования войны. Большинство из этих факторов действуют независимо от конкретных технологических инструментов войны и будут продолжать действовать.
Больше чем неправильный
Адепты технологической RMA должны быть честными относительно потенциальных угроз, которые могут возникнуть из того, что они просят у американских военных. В прошлом очень умные люди часто проповедовали RMA, основанную на технологиях, а структура сил и изменения доктрины, которые происходили в результате, порой фактически подрывали военную эффективность. Между войнами, стратеги полагали, что скорость и сила танка были революционными. Однако когда чисто британские танковые дивизии попытались вырваться из берегового плацдарма Нормандии во время операции «Гудвуд», они были уничтожены небольшими подразделениями немецкой пехоты, вооруженными противотанковым оружием и использующими современную систему маневров малых подразделений и комбинированного оружия.
Чрезмерная реакция на воздействие новых технологий на военные действия может фактически привести к неэффективным стратегиям и войсковым структурам. Повествование о RMA также может привести к ненужной кризисной нестабильности. Многочисленные ученые и авторы подчеркивали влияние, которое ИИ и гиперзвуковое оружие окажут на преимущества первого удара. Доктрина в преддверии Первой мировой войны также была обусловлена предположением о том, что новые технологии дают решающее преимущество стране, которая мобилизуется первой и быстрее всех. Однако у первопроходцев не было решающего преимущества. Эта вера может толкнуть Соединенные Штаты на войну, основанную на ошибочном предположении, которое никогда не приведет к решительной победе. По крайней мере, нынешние верующие в технологическую RMA находятся в хорошей (или плохой) исторической компании.
Наиболее вероятное влияние технологии
Критиковать преувеличение влияния технологии, это одно, а реально оценивать, каким будет это влияние, совсем другое. Если новые технологические инструменты войны не произведут революцию в ведении войны, каково будет их фактическое воздействие?
Недавняя история показывает, что некоторые из этих инструментов утратили свою актуальность и никогда не будут приняты мировыми военными. Химическое оружие когда-то считалось будущим войны. Однако оно никогда не оказывалось особенно эффективным, особенно по отношению к уже имеющимся инструментам. Его трудно развернуть, почти невозможно контролировать, и сегодня оно редко применяется. Военные поддерживают некоторые контрмеры в случае, если они сталкиваются с таким оружием, но немногие военные когда-либо будут ставить свое будущее на это оружие.
Кроме того, недавно была поставлена под сомнение целесообразность создания некоторых видов будущего оружия. Рельсовые пушки были объявлены будущим морских платформ, но, оказалось, трудно создать функциональный и эффективный прототип. Государства, похоже, убеждены, что гиперзвук станет жизнеспособным, и вкладывают в него значительные средства. Перспективные исследования, однако, не всегда приводят к функциональному оружию, и некоторые из них указали, что основной движущей силой американских исследований в области систем вооружений является просто то, что другие государства их также исследуют.
Недавняя история также свидетельствует о том, что те виды оружия, которые являются действенными орудиями войны, будут включены в существующую структуру вооруженных сил в соответствии с принципами комбинированного оружия. Некоторые из этих новых инструментов окажутся очень мощными, но ни одно оружие не лишено слабостей, уязвимостей или ограничений - даже многомиллиардный и ультрасовременный самолет F-35. Таким образом, они должны быть включены в более широкую оперативную систему, которая сочетает их действия с другими, существующими инструментами, которые компенсируют эти недостатки. Например, танки хорошо защищены и имеют большую огневую мощь, но они имеют плохой обзор и маневренность, что делает их уязвимыми на пересеченной и городской местности. Более того, они уникально подвержены воздействию небольших, трудно обнаруживаемых пехотных подразделений. Таким образом, бронетанковые подразделения в паре с пехотой и прикрытые воздушной поддержкой ликвидируют эти ограничения.
Новые средства ведения войны будут эффективны только в сочетании с более крупной оперативной системой для устранения недостатков. Беспилотные рои будут отлично справляться с подавляющей противовоздушной обороной на ранних стадиях конфликта при попытке установить господство в воздухе, но они уязвимы для кибер и оружия направленной энергии, которое может отключить беспилотные летательные аппараты или препятствовать их способности общаться друг с другом. Объединение их с многодоменными операциями, в которых кибероперации предшествуют Рою, чтобы ограничить способность противника развернуть своё собственное кибер-управление, максимизирует их полезность.
Через эту линзу гораздо легче представить себе влияние технологии на войну. Различные особенности характера войны будут меняться, и корректироваться по мере включения в систему нового, жизнеспособного оружия. Однако фундаментальный характер войны не будет искоренен этими новыми инструментами, поскольку они будут иметь как сильные, так и слабые стороны.
Вывод
Военным США, безусловно, необходимо адаптироваться и вводить новшества в ответ на это новое оружие, но это не то же самое, что требует революционной перестройки каждого аспекта их обучения, организации и борьбы. Новое оружие может быть развернуто с модернизированных, существующих платформ. Носители по-прежнему можно использовать для проецирования силы на противника, который беден и не искушен. Армия может продолжить план постепенного обновления и замены существующих платформ. Александр Великий нашел бы нынешний мятеж в Афганистане очень знакомым. Генералы Первой мировой войны 1918 года были бы знакомы с ведением боевых действий войны в Персидском заливе. Инструменты войны будут продолжать развиваться, как и всегда, но революция не для нас.
Адам Вунише - доктор философии кандидат в Бостонский колледж и ветеран армии США в Афганистане.
Источник dostoinstvo2017.ru
Оценили 3 человека
4 кармы