Америка воспринимала Имперский Китай как потенциально безграничный потребительский рынок. Вашингтон сочувствовал республике при националистах, выступавших против императорской Японии. После Второй мировой войны, под руководством Мао Цзэдуна, Китай превратился в серьезную угрозу, уступающую, в конечном счете, только Советскому Союзу.
Однако взаимный страх перед СССР способствовал сближению между США и Китайской Народной Республикой. После смерти Мао КНР провела значительные экономические реформы, вызвавшие быстрый рост. Личная автономия значительно возросла. Политическая свобода отставала, но многие американцы надеялись, что рост доходов и расширение частного предпринимательства будут способствовать политической либерализации.
Вместо этого, после разгона на площади Тяньаньмэнь Китай принял нестабильную систему свободного авторитаризма. Хотя оспаривание контроля Коммунистической партии Китая привело бы к тюремному заключению, более общие обсуждения тем политики и стратегии допускались, по крайней мере, в академических кругах. Значительно расширились зарубежные контакты. Появилась полунезависимая пресса, которая могла бы оспорить неправомерные действия местных властей. Протесты против злоупотреблений местных чиновников были обычным явлением. Репутация КПК рухнула, так как выросла коррупция.
Сейчас председатель КНР Си Цзиньпин стремительно толкает КНР в обратном направлении. Обеспокоенный падением авторитета партии, он вводит тоталитарную систему, которой Мао, вероятно, восхищался бы, особенно ее технологическими инновациями. Среди её внушающих страх особенностей:
• заключение миллиона или более мусульманских уйгуров в лагеря перевоспитания,
• подавление малейшего общественного намека на инакомыслие, и
• навязывание системы «социального кредита», призванной регулировать все личное поведение.
В то же время экономические отношения с Америкой разваливаются. Хотя никого не должно удивлять, что авторитарный Пекин субсидирует и управляет своей промышленностью, КНР также занималась коммерческим шпионажем, допускает повсеместное хищение интеллектуальной собственности и дискриминацию американских фирм. Компании, которые упустили обещанное вознаграждение от китайских инвестиций, сейчас аплодируют торговой войне администрации Трампа или вообще отказываются от китайского рынка.
КНР также стала более агрессивной на международном уровне. Хотя Пекин не угрожает фундаментальной американской безопасности, никто не представляет себе нападение Китая на американскую собственную территорию, он создает значительно больший вызов американскому влиянию в Восточной Азии. Китай создает вооруженные силы, способные бросить вызов традиционному доминированию Вашингтона в Восточной Азии вплоть до границ КНР. Пекин занимает все более жесткую позицию по отношению к своим соседям в территориальных спорах, более жестко стремился увеличить свою власть над Тайванем и Гонконгом, и начал инициативу «Пояс и путь», чтобы получить экономическое влияние и создать потенциальные военные базы по всему миру. КНР также сблизилась с Россией, чтобы противостоять Вашингтону.
В результате растет восприятие «Китайской угрозы». Холодная война привела к политическому консенсусу о том, что Советский Союз представляет собой серьезную опасность, которую необходимо сдерживать. Республиканцы и демократы часто расходились во мнениях по поводу деталей политики, но объединились, чтобы поддержать такие альянсы, как НАТО, вести войны, включая Корею и Вьетнам, и противостоять поддерживаемым Советским Союзом мятежам и правительствам в Третьем мире.
Распад СССР привел к миру, в котором у Америки не было равных конкурентов. Несмотря на экономический рост КНР, большинство американцев не ощущали угрозы. В течение многих лет Пекин подчеркивал свой «мирный подъем», а его военная мощь оставалась в лучшем случае скромной. Однако оба эти фактора изменились. Озабоченность все больше превращается в страх, вызванный риторикой президента Дональда Трампа и торговой войной.
В настоящее время всерьёз звучит мнение сторонников рассматривать Пекин в качестве врага или близко к этому. Тон сожаления возник в связи с тем, что Китай вступил во Всемирную торговую организацию, и развивались заключенные коммерческие отношения с КНР. В результате все чаще высказывается предположение, что они помогают опасному авторитарному государству, которое в корне враждебно относится к американским интересам и принципам.
Поэтому некоторые политики, похоже, полны решимости наверстать упущенное, бросив вызов Китаю. Торговая война президента вышла за рамки простого экономического спора. Президент в твиттере приказал, всерьез ли он это сделал, трудно оценить, всем американским компаниям покинуть КНР. Некоторые законодатели выступают за санкции за целый ряд предполагаемых правонарушений, от столкновений в сфере безопасности до нарушений прав человека. Ряд консерваторов даже выступают за разрыв экономических отношений, чтобы ослабить Китай.
Не вполне объявление войны, такая политика, несомненно, будет воспринята в Пекине как враждебная и угрожающая. Результатом будет быстрое ухудшение отношений, гораздо более спорных в политических и военных вопросах. Обращение с КНР как с врагом сделало бы многое, чтобы превратить ее во врага. Эта стратегия может быть оправдана только в крайнем случае, без реальных шансов на установление мирных отношений сотрудничества.
Тем не менее, несмотря на правительственную напряженность, эти две страны остаются близкими. Сотни тысяч китайских студентов учатся в Америке. Миллионы туристов едут в обоих направлениях. Академические обмены, хотя и осложненные визовыми требованиями и другими ограничениями с обеих сторон, продолжаются. Обширная торговля, хотя и пострадала от торговых ограничений, сохраняется. Несмотря на президентский указ через твиттере, большинство американских компаний не бегут к выходу. Представители вооруженных сил двух стран встречаются.
Китайский коммунизм практичен, циничен и даже мошенничает. С присоединением капиталистов к партии, накоплением богатства, иностранными фирмами стимулирующими рост, и государственными чиновниками, сосредоточенными на сохранении власти, КПК выглядит намного более близкой к фашизму, чем к коммунизму. Торговая ссора между США и КНР, это скорее меркантилизм, чем идеология. Это сильно отличается от «холодной войны». Таким образом, реакция Америки должна быть иной, чем во время Холодной войны.
КНР сталкивается с серьезными проблемами:
• замедление роста экономики, обремененной долгами,
• демографическая катастрофа со стареющим населением,
• социальное неравенство, усугубляемое региональным неравенством,
• растущая торговая война, с участием крупнейшей экономикой мира,
• дорогостоящие сбои потребления и бизнеса в результате повсеместной коррупции и мошенничества,
• растущее недовольство среди партнеров инициативой Пекина «Пояс и путь»,
• растущие международные вызовы от стран и территорий, охватывающих Азию и Европу
Даже китайские чиновники были удивлены широтой враждебного ответа на китайскую политику, жалуясь на политику Китая. КНР, скорее всего, станет великой и, в конечном счете, возможно, величайшей державой. Однако путь вперед, вероятно, будет трудным, и будущее Пекина не гарантировано.
Наконец, КНР не является безнадежно «потерянной» в смысле враждебности, тоталитаризма и угрозы. Мы не знаем будущего этой нации. Экономист и обозреватель Bloomberg Тайлер Коуэн указал на длинный список прошлых ошибочных прогнозов относительно курса Китая, сославшись на высказывание «Китай всегда будет удивлять нас».
Действительно, оценка КНР требует задать вопрос «по сравнению с чем»? С 1949 по 1976 год при Мао Китай был гуманитарной дырой. Сразу же после революции начались жестокие политические, экономические и социальные потрясения, сопровождавшиеся цунами наказаний, репрессий и казней. Великий скачок вперед был национальным прыжком в пропасть, с массовым голодом и смертностью. Затем Культурная революция смешала чистку, вражду и гражданскую войну. Все это время китайский народ страдал от идиотской идеологии коллективной экономики, которая повсюду терпела неудачу.
К счастью, этот мир исчез. КНР, вышедшая из процесса реформ примерно через тридцать пять лет, была совершенно другой. Хотя это и не свободное общество, его люди были намного свободнее. И имелись веские основания надеяться на возрождение либерализма, отошедшего на второй план после бойни на площади Тяньаньмэнь.
Увы, этот мир тоже исчез. И почти полностью в руках одного человека: Си Цзиньпина.
Он был чрезвычайно эффективен в расширении своих полномочий. Однако его восхождение на вершину горы поставило его у пропасти. Его враги - легион; любой прошедший чистку или репрессированный или связанный с его предшественниками, хотел бы отомстить. Сняв ограничения на президентский срок, Си вызвал опасения, что он захочет станет еще одним Мао. Налицо высокий уровень недовольства его подходом к торговой войне и спорной территориальной политикой в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Существует также известная, трудно измеряемая оппозиция, к усилению цензуры, религиозным преследованиям, закрытию НПО, злоупотреблениям властью и другим нарушениям прав человека.
Наконец, если Си сможет повернуть систему в одну сторону, его преемники могут пойти другим путем. То, что он считает необходимым в продвижении репрессий настолько далеко, демонстрирует пределы поддержки его жесткой позиции. В будущем курсе КНР нет ничего определенного или предопределенного.
Стоит вспомнить, что 1 января 1989 года мало кто, из даже самых опытных европейских аналитиков, представлял себе, что к 31 декабря вся советская империя в Европе рухнет. Это было время шока и трепета перед неожиданным концом того, что Рональд Рейган точно назвал «империей зла». Через пару лет Советский Союз исчезнет. СССР и его сателлиты имели очевидные слабости, но авторитарные системы располагали более чем достаточно оружием репрессий и тирании, чтобы выжить в течение десятилетий. Те, кто боролся за свободу, оказались перед лицом непреодолимой силы Серьезные народные вызовы были подавлены подавляющей силой: Польша в 1953 году, Венгрия в 1956 году, Чехословакия в 1968 году, Польша в 1981 году. Возвышение Михаила Горбачева дало надежду на реформы Западу, но никто не ожидал распада его нации. Мы должны не предполагать будущее.
Более того, КНР уже вынуждена адаптироваться. Например, агрессивная внешняя политика Си была удивительно неумелой, подталкивая восточноазиатские страны не только к Америке, но и к Индии и Японии. Тайвань, вероятно, всегда был потерян для Китая, но неослабные репрессии последнего резко расширили пропасть. Единственный вариант - военные действия - вызовут необычайный ответный удар. Решимость Пекина править, вызвала массовые демонстрации против управления КПК в Гонконге. Те, кто лучше всех знает Китай, решительно отвергают его мнимые симпатии.
(Часть 1)
Даг Бандоу - старший научный сотрудник Института Катона. Бывший специальный помощник президента Рональда Рейгана.
Источник: dostoinstvo2017.ru
Оценили 2 человека
2 кармы