Некоторые авторы различают циклы в подъеме и падении американских партийных систем. Другие наблюдали закономерности в американских экономических революциях. Ещё, другие проследили тенденции в американской религиозной активности и ее социальные последствия. А некоторые из них сделали колониальные «культурные очаги» центральным элементом своего анализа и изучили их развитие на протяжении всей американской истории.
Большое достижение Фрэнка Дж. ДиСтефано в «Следующей перестройке» лежит в синтезе: он объединяет политические тенденции американских региональных культур в циклические модели «великих пробуждений», экономических революций и перестройки партийной системы от эпохи федерализма до периода после «холодной войны»; насколько мне известно, он первый автор, который сделал это открыто. Результатом является единая теория американской политической истории, разумное понимание взаимосвязей между нашей политической мыслью, политической практикой, экономической реальностью и культурным развитием.
В первом разделе книги представлена теория политических перестроек ДиСтефано через повествование об американской политике во всех первых пяти партийных системах Америки:
• федералисты и Джефферсоновские республиканцы,
• Виги и Джексоновские демократы,
• послевоенные республиканцы Линкольна и Южные демократы Бурбона,
• прогрессивная Республиканская партия Теодора Рузвельта и популистско-прогрессивная Демократическая партия Уильяма Дженнингса Брайана и, наконец,
• демократы нового курса и анти-Новый курс, в конечном счете, консервативные республиканцы.
Его оценки вклада Генри Клея, Уильяма Дженнингса Брайана, Франклина Д. Рузвельта и Уильяма Ф. Бакли являются особенно полезными иллюстрациями давно минувших времен.
По словам ДиСтефано, американская партийная система значительно потеряла свою полноценность, пока новые реалии не сделали ее старые системы неприемлимыми. Относительно быстро разрушаются старые партийные структуры и политические союзы, и в реформированных партийных структурах относительно быстро на их месте возникают новые политические союзы. Эти новые структуры обеспечивают основу для великих политических дебатов в эпоху, отмеченную новыми экономическими и культурными реалиями, пока сама не разрушится и не сменится в постоянном цикле возрождения. Иногда эти циклы могут быть хаотичными и даже насильственными, как это произошло в 1850-х и 1860-х годах, когда виги потерпели крах. В других случаях они могут быть чрезвычайно продуктивными и бескровными, как это произошло в 1896 и 1932 годах.
ДиСтефано заслуживает особой похвалы за его разоблачение пророков, на ранней стадии «Прибытия _____ большинства», с одной стороны, и активистов других политических партий с сияющими глазами, с другой. «Америка, говорит он, это двухпартийная Республика. В Америке всегда будут две основные партии, которые десятилетиями разделяют нас на две большие коалиции в значительных национальных дебатах». Он дает более четкую логику, чем большинство: если вы хотите иметь реальное влияние на американское правительство, вам нужно иметь большинство. Америка политически, географически, социально и экономически так же разнообразна, как это происходит, с не менее чем пятью или более значимыми идеологическими блоками в любой момент времени, вы неизбежно должны войти в коалицию с людьми, чьи интересы соответствуют, а не идентичны вашим. Если вы можете получить более чем на 50 процентов эту коалицию, у вас есть большинство в Конгрессе, в государственных учреждениях или на выборах, и вы можете координировать политику на национальном уровне. Чем выше вы поднимаетесь выше 50 процентов, чем более доминирующей становится ваша коалиция, тем больше групп интересов вы добавляете, тем меньше уступок получает любая отдельная группа интересов в вашей коалиции, и, таким образом, тем более склонными они могут быть к дезертирству по своему усмотрению.
Таким образом, есть стимул, не имеющий ничего общего с конкретной конституционной механикой и все, что связано с самой природой нашего правительства, для относительно поляризованной двухпартийной системы. «Проблема не в одномандатных избирательных округах. Проблема заключается в принципе мажоритарного правления, на котором основана современная Республика».
Во втором разделе книги рассматриваются четыре политических принципа, которые, по мнению ДиСтефано, включают американский опыт в области политической идеологии. Это:
• «свобода» в смысле отсутствия господства, прав меньшинств, самоуправления;
• «прогрессизм»“как дух коллективного нравственного совершенствования через систематически рациональный замысел;
• «добродетель» как дух коллективного нравственного сохранения через приверженность обычаям и моральным нормам;
• «популизм» как импульс к нивелирующему, искупительному самоуправлению через народное восстание.
Интересно отметить, что эти четыре «духа» очень приблизительно соответствуют политическим ценностям, которые Дэвид Хэкетт Фишер считает принадлежащими соответственно Пенсильванским квакерам, пуританам Новой Англии, Виргинским кавалерам и шотландцам-ирландцам, четырем «культурным очагам» колониальной Америки.
Обнаружив свободу, прогрессивизм, добродетель и популизм, выраженные разными группами в разное время, от ранней Республики до наших дней, ДиСтефано оказывает своим читателям две важнейшие услуги. Во-первых, он открывает порталы во времени, и дает возможность кому-то в наши дни увидеть себя в прошлом, и сегодня увидеть политический дух кого-то давно умершего среди нас. Современный маленький правительственный либертарианец, прогрессивный либерал, коммунистический консерватор или демократический социалист - не говоря уже о всех перестановках кроме того - может найти героев, чтобы подбодрить и, таким образом, в какой-то степени связать себя с американским наследием.
Во-вторых, он иллюстрирует своего рода неоднозначную промежуточную версию единой американской политической идентичности. Существует сложное оригинальное ложе из американских политических идей, из которого выросли разнообразные и переплетающиеся лозы и побеги. Эта точка зрения берет некоторые реплики из теории консенсуса американской истории, а другие - из плюралистической теории американской политики, и открывает дверь для американской идентичности как разговора о кредо, а не просто письменного Символа веры.
В третьем разделе книги рассматриваются Великие пробуждения и экономические революции в контексте пятой партийной системы. Общественная жизнь Америки «раскачивается взад-вперед, как маятник между прагматическими и моралистическими эпохами». Иногда - в ранней республике, в межвоенную позолоченную эпоху, и в начале холодной войны - американцы известны своим интенсивным прагматизмом, своей жаждой покорить природу, их лениво циничное стремление к приобретению. В другие времена - во время Первого великого пробуждения, в довоенные муки демократии, в эпицентре популистской и прогрессивной эпох - американцы известны своим мессианством, утопическими романтическими страстями, своим стремлением перестроить себя и весь мир вокруг моральной концепции жизни. Это, в свою очередь, влияет на направление их политики.
С другой стороны, ДиСтефано не уделяет столько внимания экономическим революциям, сколько мог бы, для более полной оценки того, как технологические и экономические изменения формируют американскую политику, обещанная Земля Майкла Линда остается идеальным решением. Но ДиСтефано действительно подробно рассматривает в некоторых деталях приоритеты экономической и социальной политики президентов Линдона Джонсона и Ричарда Никсона, и при этом отмечает, что даже в 1960-х годах дебаты по поводу нового курса уже устарели, поскольку на первый план выходили новые вопросы расовых отношений и культурной политики.
В некотором смысле, однако, оценка ДиСтефано пятой партийной системы, похоже, отрывается от его анализа в остальной части книги. Он верит, что в 2019 году Америка застрянет в пятой партийной системе, которая была открыта между 1932 и 1936 годами. Это верно в той мере, в какой современные республиканцы были номинально «малым правительством», а современные демократы были номинально «большим правительством». Но другие изменения в американской политической жизни предполагают, что перестройка произошла в 1960-х годах, что с тех пор мы жили в шестой партийной системе и что сейчас мы приближаемся или уже вступили в распад этой шестой партийной системы.
Между 1968 и 1976 годами Республиканская и Демократическая партии резко изменились; новый класс и новые левые стали движущей силой среди демократов, в то время как консервативное движение стало движущей силой среди республиканцев. После Чикаго 1968 года демократический истеблишмент Великого общества никогда больше не поднимется, а старые республиканцы Эйзенхауэра-Рокфеллера утонули с Уотергейтом и поражением Форда.
Рональд Рейган против Уолтера Мондейла в 1984 году так же отличался от Дуайта Эйзенхауэра против Адлая Стивенсона в 1956 году, как Уильям Маккинли против Уильяма Дженнингса Брайана в 1900 году от Резерфорда Б. Хейса против Сэмюэла Тилдена в 1876 году. ДиСтефано признает перестройку в 1896, но не в 1968; это-решающий недостаток в его применении этого тезиса.
Тем не менее ошибочное представление ДиСтефано о существенной преемственности между 1932 и 2019 годами может подразумевать нечто иное. Возможно, перестройки, которые он видит, больше похожи на реформы, чем на революции, моменты времени, когда, да, политическое исчисление перемешивается, а коалиции и институты меняются, но есть относительно плавный переход от одной эпохи к другой, с теми же игроками, адаптирующимися и считающими себя последовательными.
К сожалению, эта новаторская книга заканчивается неудачей. Размышляя о будущем, ДиСтефано оплакивает партийную систему, в которой одна коалиция, основанная в «сельских районах, малых городах, промышленных районах, городских центрах и на Юге», которая была бы «социально-экономической партией бедных и рабочего класса», противостояла партии, база которой «была бы на западном и на северном побережье», у которой социально-экономический электорат состоял бы из «бизнеса, профессионалов, белых воротничков Америки, верхней половины среднего класса и «меритократии»».
Эти политические коалиции - хотя они действительно открывают пространство для яростного регионализма и классовых конфликтов - были бы более естественными посланниками различных интересов своих избирателей в этот поляризованный, глобализованный, насыщенный технологиями век. До тех пор, пока практиковалась ответственная политика сквозных коалиций - например, до тех пор, пока внутренняя партия поддерживала некоторые форпосты на побережьях, и пока прибрежная партия поддерживала форпосты во внутренних районах, и обе конкурировали различные периферии - действительно национальные коалиции могли, вероятно, двигаться вперед и назад. Это более или менее похоже на то, как обстоят дела в наши дни, с республиканцами из голубого штата, такими как Кевин Фолконер и Чарли Бейкер, и демократами из красного штата, такими как Джо Манчин и Пит Баттиг, возможно, предвещая будущие линии разлома и компромиссные каналы американской политики.
Альтернативное предпочтение ДиСтефано, во всяком случае - «партия американской мечты», основанная на смутных идеях о модернизации правительства, предоставлении возможностей для продвижения и ликвидации коррупции и стагнации - это отличная предвыборная кампания, но, в конечном счете, такая же пустая идея, как современная политическая халтура и бездумность, которым он противостоит.
В одном из разделов ближе к концу книги ДиСтефано сетует на упадок субстанции в политике. Прошли те времена, говорит он, когда политические предприниматели, такие как Даниэль Патрик Мойнихан и Джон Диулио, или интеллектуальные администраторы, такие как Уильям Кейси и Джеймс Бейкер, выходивших на национальную и мировую арену с президентами Соединенных Штатов.
Это правда, насколько это возможно. Но если ДиСтефано прав в отношении любого из своих аргументов вообще, то, возможно, скоро мы увидим там тех же людей с политиками, снова, консультирующих их о том, как управлять их эпохой в бесконечном цикле американской политики.
Люк Натан Филлипс - редактор журнала Better Angels.
Источник: dostoinstvo2017.ru
Оценили 2 человека
4 кармы