ЯДЕРНАЯ ВОЙНА И АНТИРАЗУМ - Barsuk

На первый взгляд, любая связь ядерной войны и антиразума должна казаться неопровержимой. Какой ещё вывод может иметь смысл? Могут ли дееспособные учёные или политики когда-либо осмысленно говорить о «разумной ядерной войне»?

«Рациональное немыслимо без своего иного, нерационального, и в реальности оно никогда не появляется без него». - Карл Ясперс «Разум и антиразум в наше время» (1952).

Истина часто противоречит здравому смыслу. Полностью правильные ответы на сложные вопросы, сразу могут быть неочевидны. Независимо от того, смотрим ли мы на Северную Корею и Соединённые Штаты; Индию/Китай/Пакистан; Россию и Соединённые Штаты или Израиль против Ирана, разумно заключить, что даже совершенно рациональные государства-противники иногда отдают предпочтение ядерному риску как стратегическому варианту [1].

Что могло бы быть задействовано в таких уникальных, но всё же правдоподобных расчётах? Чтобы ответить, каждый «игрок» в таких актуальных во времени сценариях противостояния чувствовал бы себя вынужденным искать «доминирование в эскалации». Хотя любые поиски внутри кризиса не обязательно должны быть иррациональными сами по себе, они всё равно могут привести к различным непредвиденным результатам. Будь то в результате сбоя компьютера или просчёта при принятии решения, совокупный вредный эффект полностью рациональных стратегических расчётов может оказаться «иррациональным».

Потребуется провести дополнительное аналитическое различие между непреднамеренной ядерной войной и случайной ядерной войной. По определению, случайная ядерная война может быть непреднамеренной. Однако, в свою очередь, непреднамеренная ядерная война не обязательно будет случайной [2]. Ложные сигналы, [3] например, могут быть вызваны механической/электрической/компьютерной ошибкой или злонамеренным компьютерным взломом, [4] не означают начала непреднамеренной ядерной войны. Вместо этого эти предупреждения соответствуют более уточнённому концептуальному описанию случайной ядерной войны.

Какие реальные вероятности могут быть связаны с неприемлемыми результатами? Научно обоснованного способа ответить на такой важный вопрос не существует. В логике и математике, вероятности всегда основываются на определяемой частоте соответствующих событий в прошлом. Поскольку ядерной войны никогда не было (такое событие было бы беспрецедентным или уникальным в своём роде), государствам, стремящимся на конкурентной основе к «доминированию в эскалации», придётся оценивать все соответствующие варианты ad hoc или «по тому, как сидят штаны». Это жёсткое ограничение никак не может быть обнадёживающим для стратегий какого-либо конкретного государства по предотвращению ядерной войны.

Это ещё не всё. Хотя стратегии, основанные на разуме, могут привести к непредвиденным результатам ядерной войны, стратегии, явно основанные на антиразуме, могут оказаться проблемными. При таких стратегиях ядерный конфликт будет результатом не стремления национальных лидеров к доминированию в эскалации, а принятия стратегических решений, сознательно оторванных от суждений, основанных на рациональности. Будучи доведением до абсурда, позиция абсурдна по своей сути, такое принятие решений может быть даже заведомо саморазрушительным.

Предотвращение ядерной войны всегда должно основываться на науке. Открытие закономерностей составляет начало любой науки. Важно отметить, что в мировой политике существует важнейшая общая нить, связывающая войну и мир. Эта «нить» - вечная человеческая борьба между разумом и антиразумом, экзистенциальный конфликт, который не проявляет никаких узнаваемых признаков какого-либо долговременного разрешения. В конечном счёте, эта первобытная и титаническая борьба оказывается определяющей, озабочены ли национальные политики предотвращением войны в целом или предотвращением ядерной войны в частности.

Необходимо предпринять интеллектуальные шаги. Необходимо сформировать основной аналитической нарратив. «Разум», - как мы можем выяснить по книге Карла Ясперса «Разум и антиразум в наше время» (1952), - «снова и снова сталкивается с фактом существования массы верующих, которые потеряли всякую способность слушать, не могут воспринимать логические аргументы и сознательно придерживаются абсурда». Это оскверняющее противостояние было бесконечно и невыносимо смертоносно. Забегая вперёд, можно сказать, что это легко может стать «всеядным».

Как насчёт «микрокосма», отдельной личности? Каковы идентифицируемые человеческие источники «макрокосма», пагубной «массы человечества»? Почему скопления антиразума должны усиливать перспективы ядерной войны? Почему эти трудновообразимые перспективы продолжают расти даже при отсутствии иррациональности в принимаемых решениях?

До тех пор, пока национальные лидеры не подготовятся к ответам на эти сбивающие с толку и взаимосвязанные вопросы, шаблонные усилия по предотвращению ядерной войны будут тщетными. Со временем, хотя это и не поддаётся научной проверке, Израиль и Иран вступят в ту или иную форму ядерных противоречий, так же как Северная Корея и Соединённые Штаты; Индия и Пакистан или Индия/Китай [5]. Очевидно при наихудшем сценарии, растущие разногласия, относительно Украины и европейской безопасности, могут привести к неконтролируемому ядерному конфликту между Соединёнными Штатами и Россией.

Что же тогда?

При рассмотрении этих сценариев соображения разума и антиразума будут смешиваться с некоторыми сбивающими с толку внутригосударственными соображениями принятия решений. Многое будет зависеть от того, в какой степени национальные правительства (будь то уже обладающие ядерным оружием или «только» потенциально обладающие ядерным оружием) являются демократическими или авторитарными. В современных примерах, связанных с авторитарными режимами уже обладающими ядерным оружием или готовящимися стать таковыми, Северная Корея, Китай, Россия, Пакистан и Иран, являются государствами, где принятие официальных решений остаётся более или менее неподверженным влиянию общественного мнения. В этих непрозрачных случаях отстранение vox populi («голоса народа») от сложных соображений «высокой политики» (ядерная война и ядерный мир) было бы верным по определению [6].

Это ещё не всё. Среди крупных демократических стран, таких как Соединённые Штаты, массовое отступление от здравого смысла и рациональности может «перекинуться» на чувствительные области принятия решений в сфере национальной безопасности. Такое ощутимое влияние сегодня может даже помочь объяснить избрание Дональда Трампа в Америке в 2016 году. Эти выборы наделили полномочиями по ведению ядерной войны [7] самопровозглашённого поборника антиразума [8]. Самое тревожное, что этот американский поборник анти-мышления (например, «ядерное оружие могло бы помочь против ураганов») уверенно ожидает предстоящих президентских выборов. Он вполне может быть избран снова.

Credo quia absurdum [Верую, ибо абсурдно], предупреждал древний философ Тертуллиан. «Я верю, потому что это абсурдно».

Хотя Дональд Трамп на посту президента не использовал вариант ядерной войны, он позволил Ким Чен Ыну модернизировать и ускорить, против Соединённых Штатов, военные ядерные приготовления Северной Кореи. Парадоксально, но в этом «геополитическом контексте, основанном на отношении» [9], жёстко говорящий, но интеллектуально неподготовленный президент Трамп позволил противнику уже обладающему ядерным оружием стать более могущественным и грозным [10]. И всё это у президента, который хвастался своими личными отношениями с северокорейским лидером. В одном особенно ужасном приступе бессвязности Трамп сказал: «Мы влюбились друг в друга».

Если не считать растущих угроз ядерной войны со стороны президента России Владимира Путина из-за Украины, то для США не может быть более важной проблемы национальной безопасности, чем предотвращение ядерной войны. Соединённым Штатам следует немедленно более эффективно совершенствовать свои стратегии, основанные на разуме. Среди прочего, эти усовершенствования должны включать тщательно выверенные ядерные стратегии эскалации доминирования [11].

Это ещё не всё. Что касается этих императивных уточнений, то они будут иметь различные смысловые нюансы. По крайней мере, частично, проблема любой жизнеспособной политики национальной безопасности США останется проблемой «воли». Будут ли соотечественники оппоненты готовы отказаться от обнадёживающих обещаний «веры» (включая даже обещания бессмертия) при таких допустимых интересах разума [12]?

Не нужно быть дисциплинированным аналитиком, чтобы ответить на этот вопрос точно и откровенно. Вера, как мы узнали ранее от Зигмунда Фрейда, является удобным выражением антиразума или «исполнения желаний» [13]. Никогда не может быть более плодотворного преимущества воли, чем обещание власти над смертью [14].

Разум, антиразум и власть над смертью

На данный момент настало время для более серьёзной аналитической конкретики и расширения интеллектуальных нюансов. Студентов, изучающих мировую политику, всегда инструктировали, что их предмет сосредоточен на различных размышлениях о «власти»? Эти расплывчатые инструкции не были ошибочными экс-гипотезами, но – до сих пор - они не смогли идентифицировать единственную величайшую из мыслимых форм власти. Это власть над смертью. Такая мощь, на первый взгляд, тесно переплетена с вопросами ядерной войны и мира, что является главной «игрой наций» в мире, который становится ядерным? Ядерное сдерживание - это «игра», в которую некоторым мировым лидерам, возможно, когда-нибудь придётся сыграть. В связи с этой серьёзной ответственностью эти лидеры могли бы целенаправленно изучать экзистенциально сложную игру или заниматься этим невпопад и неумело. В любом подобном соревновании теоретически были бы возможны рассчитанные корыстные «игры», но все выгодные ходы по-прежнему должны основываться на возросших возможностях оценки стратегических угроз.

«Победа» в мировой политике не означает того, что она означала традиционно. Победа не может больше заключаться в приобретении геополитического превосходства или гегемонии во время внутренних острых приступов конкурентного принятия рисков. В настоящее время победа должна заключаться в обеспечении более широких системных форм сотрудничества и более предсказуемых стабильных правил деэскалации.

Это ещё не всё. Жизнеспособная глобальная цивилизация представляет собой непременное условие физического выживания каждой нации. Однако, в конечном счёте, любая такая цивилизация [15] должна основываться на чем-то большем, чем некий предположительно позитивный «баланс сил». Такая органичная мировая цивилизация должна была бы основываться на подходящих представлениях о «космополитизме» [16] или «единстве» человечества [17].

Тем не менее, даже учёным, ориентированным на теорию, и политикам придётся учитывать практические вопросы и программы. Посредством наших выборных национальных лидеров, которые, вероятно, будут настаивать на том, что надлежащий акцент на теоретической доработке уже сделан, обучения отмеченных должностных лиц на высокорейтинговых программах для выпускников больше не будет достаточно. То есть, исследования ядерных стратегий должны основываться на утончённой логике и научном методе, а также меньше погрязать в вымученном синтаксисе американского лидера, который утверждает, что «любит малообразованных» [18].

Контроль над распространением ядерного оружия станет всё более важным и потенциально главенствующим императивом национальной безопасности. Ни при каких обстоятельствах ни один дееспособный учёный или политик не должен рекомендовать распространение ядерного оружия. Хотя такое предупреждение должно звучать совершенно очевидно и неопровержимо, так было не всегда. Ранее это, фактически очевидное заблуждение, содержалось в стратегических рассуждениях. Тогда официально это называли - «теория дикобраза» [19].

Любое одобрение распространения ядерного оружия представляло бы собой доведение стратегической ошибки до абсурда. Среди соответствующих опасностей, связанных с принятием стратегических решений, было бы проблематично предположить, что доверие к ядерному сдерживанию должно положительно коррелировать с ожидаемым масштабом разрушительной угрозы. С точки зрения создания стабильного ядерного сдерживания вероятность того, что фактически любой ядерный конфликт между государствами может быть обратно пропорционален величине катастрофического ущерба (нелогичная гипотеза), требует особенно тщательного изучения [20].

Однако это всего лишь «неофициальное» предположение, поскольку оно касалось бы уникального события, возможности прогнозирования которого, резко ограничены. Поскольку истинные математические вероятности всегда должны основываться на заметной частоте соответствующих событий в прошлом, события, которые являются уникальными (такие как ядерная война), могут быть «предсказаны» только с помощью ненаучных методов. В принципе, никакие такие «прогнозы» не могут иметь «окончательного» значения для выработки стратегии.

Преднамеренная или непреднамеренная ядерная война

Будут существенные разветвления. Что касается устанавливаемой вероятности ядерной войны, то одно производное понимание должно быть основным или самоочевидным. Это понимание предусматривает, что различия в вероятности будут зависеть от того, будет ли конкретный конфликт, о котором идёт речь, преднамеренным или непреднамеренным.

Затем следует провести дальнейшее разделение между непреднамеренной ядерной войной, вызванной ошибками в расчётах (ядерная война в результате просчёта), и войной, вызванной случайностью, компьютерным взломом или сбоем в работе компьютера. Никакие значимые научные оценки вероятности ядерной войны никогда не могли бы быть сделаны без таких предварительных концептуальных разграничений.

В качестве основных направлений стратегии, воздух, суша и космос, каждый склонен к дальнейшей милитаризации и дальнейшему расширению подготовки к ядерной войне [21]. В этой связи ожидаемо наибольшее беспокойство вызывает возрастающие риски ядерного кризиса и ядерного конфликта, особенно ядерной войны, вызванной случайностью или просчётом.

Это ещё не всё. Проблемой распространения ядерного оружия десятилетиями занимались компетентные ядерные стратеги, иногда одарённые мыслители, которые уже тогда понимали, что любые предполагаемые выгоды от распространения ядерного оружия перевесят соответствующие издержки [22]. Наиболее очевидными здесь были бы риски связанные с непреднамеренной ядерной войны, случайной ядерной войны, ядерной войны в результате иррациональности/государственного переворота или ядерной войны в результате просчёта [23].

На данный момент это остаётся неоспоримым допущением. Очевидно, что это не изменит «вестфальскую» [24] систему международных отношений и международного права, впервые завещанную официальными кодификациями международных договоров в 1648 году. Сегодня эта система воинственного национализма по-прежнему укоренена в структурной анархии и усугубляется хаосом [25].

«Баланс мировых сил»

Исторически сложилось так, что идея баланса сил – идея, вариантом которой является баланс страха ядерного века [26] - никогда не была чем–то большим, чем простой метафорой. Помимо прочих недостатков и обязательств это никогда не имело ничего общего с установлением истинного и поддающегося расчёту равновесия. А поскольку любое такое «равновесие» всегда является вопросом индивидуального и субъективного восприятия, противоборствующие государства никогда не могут быть достаточно уверены в том, что стратегические обстоятельства складываются в их пользу. Как следствие, каждая сторона в вестфальском миропорядке постоянно опасаться, что она окажется «на втором месте» или вообще останется позади.

Со временем среди национальных государств постоянный поиск баланса, хотя традиционно и обнадёживающий, может привести лишь к увеличению масштабов незащищённости, неравенства и экзистенциального дисбаланса.

В начале холодной войны (то, что нынешний автор в настоящее время называет «Первой холодной войной») Соединённые Штаты впервые начали систематизировать зачаточные подходы к ядерному сдерживанию и ядерной войне. В то, более простое время, мир был жёстко биполярным, а явным врагом был Советский Союз. Более того, благодаря общему знанию об ужасах, которые прекратились (временно) в 1945 году, каждая сверхдержава признала насущную необходимость расширения глобального сотрудничества (особенно через Организацию Объединённых Наций) в качестве необходимого дополнения к традиционной готовности к национальным конфликтам.

С началом ядерной эры американская государственная безопасность, изначально, основывалась на мрачной примитивной угрозе «массированного возмездия». Со временем, особенно в годы правления Кеннеди, эта крайне разрушительная стратегия была смягчена более тонкой и нюансированной угрозой «гибкого реагирования». Попутно, поэтапно разрабатывалась последовательная и обобщённая американская стратегическая доктрина, призванная, на более систематической основе, учитывать практически все мыслимые виды враждебных военных столкновений.

Научная и исторически обоснованная, эта доктрина разрабатывалась осознано и с очень продуманной осмотрительностью. Однако при её фактическом осуществлении многое оставалось на «волю случая». В этом отношении показательным примером является Карибский кризис 1962 года.

Стратегическая доктрина, как уже поняли «военные интеллектуалы» предыдущего поколения [27], представляет собой «сеть». Разумно, что только тот, кто «забрасывает», может рассчитывать на «улов». Но даже преимущества «забрасывания» обязательно сохраняют зависимость от определённых специфических соображений индивидуальной человеческой личности.

В различные моменты конкретного кризиса основные лица, принимающие решения, будут находиться за пределами любого прогнозируемого понимания. Затем, заглядывая вперёд в отношении потенциальных угроз ядерной войны и кризисов, непостижимый индивид, принимающий решения, может взаимодействовать различными непредвиденными способами с другими сложными факторами, возможно, создающими множащуюся силу, а также ранее невиданный синергетический эффект. Что тогда?

В стратегическом планировании и мышлении всегда будут существовать неустранимые неопределённости. Перед лицом таких постоянных превратностей, задача должна состоять не в том, чтобы полностью предотвратить их (что было бы невозможно), а в том, чтобы интеллектуально подготовиться ко всем известным и прогнозируемым случайным обстоятельствам. Чтобы выполнить такую подготовку, объяснения не должны фокусироваться на охвате всех мыслимых объясняющих переменных, а только на тех, которые необходимы для теоретического понимания [28].

В течение некоторого времени после распада Советского Союза мир становится в большей степени многополярным. Тем не менее, в настоящее время мы наблюдаем эволюцию второй холодной войны. На этот раз, по крайней мере, в принципе, между Вашингтоном и Москвой, вероятно, будет больше точек соприкосновения интересов и взаимодействия. Возрастающая стратегическая значимость Китая указывает на действительно фундаментальный переход от «жёсткой биполярности» к развивающимся формам трёхполюсности. Начавшееся весной 2024 года расширение ядерной программы конкурирующей с Китаем Индии приведёт к ещё более сложным последствиям.

Детали будут иметь значение. Наряду с агрессивной войной и геноцидом против Украины, Москва продолжает наращивать производство межконтинентальных баллистических ракет и вспомогательной инфраструктуры для МБР. Отчасти это предсказуемая реакция России на сохраняющиеся страхи, что Америка может расширить свои планы по противоракетной обороне в Европе [29] и (как следствие) что Соединённые Штаты расширяют планы НАТО по продвижению стратегии «окружения».

В такое непростое время удобно определять очаги тревоги. Американские специалисты стратегического планирования уделяют особое внимание Северной Корее и Пакистану, которые уже обладают ядерным оружием, а также ядерным перспективам Ирана [30]. Среди других ключевых вопросов, неоднократные призывы Тегерана к «устранению» Израиля как государства были направлены на уничтожение; [31] согласно закону, это представляет собой документально подтверждённые «подстрекательства к геноциду». Военные ядерные разработки в Северной Корее, Индии, Пакистане, Китае и Иране иногда могут демонстрировать синергетические эффекты. Эти обстоятельства будут в значительной степени непредсказуемыми и потенциально непреодолимыми [32].

Также должны быть соображения справедливости, основанные на законе. Nullum crimen sine poena – «Ни одно преступление не остаётся без наказания» - был ключевым принципом правосудия, подтверждённым в Нюрнберге в 1946 году. Этот императивный принцип берёт своё начало в еврейской Библии и производном от неё Lex Talionis, или «закон возмездия» [«око за око, зуб за зуб»].

Стратегическая неактуальность «Соглашений Авраама»

Несмотря на распространённую точку зрения, соглашения Авраама, достигнутые при посредничестве Трампа, не окажут заметного влияния на предотвращение ядерной войны на Ближнем Востоке [33]. Если уж на то пошло, из-за очевидной цели этих соглашений ослабить иранскую мощь, Иран стал агрессивней. Вскоре некоторые крупные суннитские арабские государства (вероятно, Египет и/или Саудовская Аравия) смогут снова почувствовать непреодолимые стимулы к созданию ядерного оружия. С установлением контроля над Афганистаном со стороны «Талибана» Пакистан, и без того обладающий ядерным оружием, вероятно, приобретёт больше непосредственного влияния в регионе, в том числе в стратегическом отношении, которое вызывает экзистенциальные опасения в Дели. Наиболее тревожным среди этих действий является открытый крен Исламабада в сторону уменьшения размеров сил сдерживания («ведения войны») ядерного оружия.

В таких неоднозначных и пересекающихся случаях могут возникнуть более или менее правдоподобные подозрения иррациональности противника [34]. Что касается таких «особых» ситуаций, когда руководящие элиты в Пекине, Исламабаде, Дели, Тегеране или где-либо ещё могут когда-нибудь оценить предполагаемые национальные или религиозные обязательства выше, чем национальное выживание, то сомнительная логика сдерживания может потерпеть неудачу. Такой сбой не обязательно должен быть постепенным и контролируемым. Вместо этого это может быть стремительным и катастрофическим [35].

Любой такой пугающий сценарий «возможно, маловероятен», но это ни в коем случае не является невероятным. Этот расчёт вероятности, основанный на сомнениях, фактически обусловлен различными ограничениями науки. Никто не может с уверенностью говорить о вероятности уникальных событий (все вероятностные суждения должны основываться на определяемой частоте прошлых событий). К счастью, ядерной войны никогда не было, но это отсутствие также свидетельствует о неспособности науки предложить полезные и значимые прогнозы. Уместная здесь ирония должна быть столь же очевидной, сколь и ошеломляющей.

Лидерам всегда важно понимать, что возможны взаимодействия или синергия между меняющимися противниками и их особыми связями с Китаем, Индией, Сирией и Россией. При преодолении таких стратегических угроз должен возникнуть новый вопрос: поможет ли «Вторая холодная война» нашей планете, находящейся под серьёзной угрозой, или приведёт её к дальнейшей деградации? Такие запросы всегда должны представлять собой интеллектуальные вопросы, а не узко политические. Прежде всего, их необходимо рассматривать на высоком аналитическом уровне.

Потенциальная проблема ядерного терроризма

Стратегическому курсу, возможно, придётся иметь дело с разнообразным набором субнациональных угроз, связанных с терроризмом с применением оружия массового уничтожения. До сих пор мятежные противники иногда могли противостоять государствам, подвергая их серьёзной опасности, на самых разных театрах военных действий, но они никогда не были способны представлять какую-либо катастрофическую опасность для национального Отечества. Но, в настоящее время, с учётом неуклонно растущей вероятности появления враждебных террористов, оснащённых ОМУ, а в будущем, возможно, и террористов хорошо вооружённых ядерным оружием [36], человечеству, возможно, придётся столкнуться со стратегическими ситуациями, в которые перспективы могут оказаться ещё более опасными.

Для Соединённых Штатов, в частности, постоянно ухудшающаяся ситуация на Украине предвещает повышение вероятности терроризма с применением оружия массового уничтожения против американской территории и некоторых союзников. Детали противостояния остаются неясными, но риск возрождения/реорганизации и усиления ИГИЛ-К других исламистских группировок также не могут предвещать ничего хорошего для принятия рациональных решений врагом. Что тогда?

Чтобы справиться с любой подобной беспрецедентной ситуацией в области безопасности, национальным лидерам необходимо будет «вооружиться» существовавшими ранее ядерными доктринами и стратегиями. По определению, любые подобные доктрины и стратегии не должны представлять собой разовую реакцию на серьёзные угрозы. Точнее, из-за того, что научное значение выражает общие характеристики, такие доктрины и стратегии должны быть сформированы в соответствии с широкими категориями стратегических возможностей. В отсутствие таких ранее разработанных концептуальных категорий реакция правительств, несомненно, окажется крайне неадекватной.

В заключение нам необходимо подумать об эффектах синергии: между военными и невоенными угрозами могут иметь место эти зловещие пересечения. Например, потенциально наиболее зловещим был бы эффект синергии, возникающий между распространением ядерного оружия и пандемией заболеваний. В наихудшем варианте это совпадение «эпидемии» ядерной войны созданной человеком и естественной эпидемии патогенных микроорганизмов [37]. Естественно, что все стороны любой ценой должны избегать подобного «умножения силы».

Рациональность против иррациональности

С самого начала вся стратегическая политика основывалась на некотором основополагающем предположении о рациональности. Американцы всегда исходили из того, что их враги, как государства, так и террористы, неизбежно будут ценить своё собственное выживание выше, чем любые другие предпочтения или комбинацию предпочтений. Но это основное допущение больше не следует принимать как должное.

Выражения иррациональности принятия решений могут принимать различные и частично совпадающие формы. Эти формы включают:

• беспорядочную или непоследовательную систему ценностей;
• ошибки в вычислениях;
• неспособность эффективно взаимодействовать;
• случайные или бессистемные влияния при принятии или передаче конкретных решений;
• и внутренний диссонанс, порождаемый любой структурой коллективного принятия решений (т.е. собраниями людей, у которых отсутствуют идентичные системы ценностей и/или организационные механизмы которых влияют на их готовность действовать в качестве единого национального органа, принимающего решения).

Столкнувшись с врагами, джихадистскими [38] государствами и террористами, мировые лидеры должны оперативно разобраться, что наши основные угрозы нанести ответный удар на агрессию первого удара [39] могут остаться незамеченными. Это справедливо независимо от того, будут ли Соединённые Штаты угрожать массированным возмездием (MAD) или более постепенными и взвешенными формами возмездия, согласно теории использования ядерного оружия (NUT) [40]. В ближайшие месяцы и годы угрозы антиамериканских террористических группировок (например, «Талибан», ИГИЛ-К, «Хезбалла» и т.д.), что «мы выследим и уничтожим вас», скорее всего, останутся без внимания.

Любая разумная ядерная доктрина должна признавать непреходяще важной связь между правом и стратегией. С точки зрения официального международного права [41] некоторые формы превентивного или оборонительного первого удара известны как упреждающая самооборона [42]. Ожидая возможной иррациональности противника, когда потребуются такие защитные военные действия, чтобы защитить разделённую на части родину человечества от различных форм нападения с применением ОМУ?

Актуальность международного права

Хотя они обычно подчиняются стратегии, для лиц, принимающих решения, и командиров существуют важные юридические вопросы. Напоминая о том, что международное право является частью законодательства Соединённых Штатов, [43] в первую очередь в статье 6 Конституции США («Положение о верховенстве») и в деле Верховного суда 1900 года («Пакете Гавана»), каким образом упреждающие действия военной обороны можно привести в соответствие с конвенционными и обычными обязательствами? Этот важнейший вопрос должен быть поднят и на него должен быть дан ответ.

С точки зрения международного права, всегда необходимо отличать упреждающие удары от «превентивных». Упреждение - это военная стратегия нанесения удара первым в расчёте на то, что единственной предсказуемой альтернативой будет собственное поражение. Превентивный удар наносится государством, которое считает, что силы противника вот-вот нападут. Превентивный удар, с другой стороны, наносится не из-за какой-либо реальной обеспокоенности по поводу «неминуемых» военных действий, а скорее из-за опасения некоторого долгосрочного ухудшения складывающегося военного «баланса».

При упреждающей атаке время, на которое можно предвидеть действия противника, предположительно очень короткое; однако при превентивном ударе интервал ожидания значительно длиннее. Связанной с этим проблемой здесь является не только практическая трудность точного определения «неизбежности», но и неявные проблемы отсрочки. Откладывание оборонительного удара до тех пор, пока непосредственная угроза не станет более ощутимой, может нанести экзистенциальный ущерб. В любом случае, обращение любого государства к «упреждающей самообороне», может быть ядерным или неядерным и быть направлено как против ядерного, так и против неядерного противника.

Любое подобное действие, связанное с применением ядерного оружия одной или несколькими сторонами, может обернуться катастрофой.

Основные вопросы целеуказания ядерного оружия и стратегической доктрины

Мой покойный друг и когда-то частый соавтор, генерал Джон Т. Чейн, бывший главнокомандующий Воздушно-космическими силами США (CINCSAC) и директор штаба по стратегическому целевому планированию (JSTPS), понимал, что некоторым мировым лидерам необходимо будет рассмотреть и пересмотреть ключевые вопросы целеуказания ядерного оружия [44]. Соответствующие оперативные проблемы здесь будут касаться существенных различий между нацеливанием на гражданское население и города противника (так называемая цель «противоположной ценности») и нанесением ударов по военным объектам/инфраструктурам противника (так называемая цель - «противодействующая сила»). Как ни странно, большинство национальных лидеров, вероятно, до сих пор не осознают, что суть «массированного возмездия» и «взаимного гарантированного уничтожения» (MAD) в 1950-х и 1960-х годах всегда заключалась в планировании целей противоположной ценности.

Любая подобная частично возрождённая военная доктрина может показаться варварской или бесчеловечной, но альтернативой будет использование менее надёжных систем ядерного сдерживания, откровенная кодификация стратегии противодействия нацеливания на «противоположные ценности» может стать лучшим способом предотвращения миллиона смертей среди гражданского населения (т.е. смертей в результате ядерной войны и/или ядерного терроризма). Ни превентивное действие, ни нацеливание на противоположные ценности никогда не смогут гарантировать абсолютную безопасность планеты Земля. Тем не менее, по-прежнему крайне важно, чтобы Соединённые Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, привлекали талантливых стратегических мыслителей [45] к работе над этими и всеми другими вопросами ведения ядерной войны [46].

В первый раз [47], когда мировому лидеру приходится сталкиваться с настоящим ядерным кризисом, его/её реакция не должна быть случайной. Эта реакция должна органично вытекать из обширной и заранее выверенной стратегической доктрины. Из этого следует, что национальные лидеры должны тщательно продумать, как лучше всего сформировать и кодифицировать эту сложную доктрину [48]. Какими бы ни были эти детали, лидеры должны с самого начала признать системный [49] характер нашей «проблемы мирового порядка» [50].

Любая общемировая система права и управления властью, которая стремится избежать ядерной войны, должна сначала признать основополагающую аксиому: война и геноцид [51] как вопиющие преступления по международному праву, не должны быть взаимоисключающими. Напротив, как можно узнать из истории, война может быть осуществлена как «эффективный» метод национального, этнического, расового или религиозного уничтожения [52]. Когда речь идёт о ядерной войне, этот аргумент становится неопровержимым.

Глобальное спасение всегда должно выходить за рамки узких физических форм выживания. На карту поставлено не «просто» явное выживание Homo sapiens как отдельной животной формы жизни, но и неотъемлемые человеческие качества вида, то есть совокупность его индивидуальной души [53], стремящейся к «искуплению» [54]. Однако на данный момент слишком мало представителей вида проявили сколько-нибудь значимое понимание этого менее осязаемого, но всё ещё жизненно важного варианта выживания человека [55].

Предотвращение ядерной войны и стратегическое «сдерживание»

Настало время снова начать беспокоиться о ядерной войне, но одного беспокойства будет недостаточно. Единственным разумным применением ядерного оружия на этой планете, находящейся под угрозой, по-прежнему будет использование его в качестве элемента контролируемого сдерживания, а не в качестве реального оружия войны. В концептуальном плане основополагающие принципы такой рациональной дипломатической позиции были заложены задолго до появления ядерного оружия. В своей популярной классической книге О Войне (особенно в главе 3 «Планирование наступательных операций») древнекитайский стратег Сунь-Цзы кратко напоминает: «Покорение армии противника без боя - это истинная вершина совершенства».

Нет более убедительного стратегического изречения. На самом деле, эта мудрость в чистом виде представляет собой то, что важно знать американским стратегам, командирам и политикам. В мировой политике, во-первых, было бы лучше вообще не иметь врагов, но таким высоким надеждам не хватало бы какой-либо разумной основы. Это всегда будет оставаться неосуществимым.

Для Соединённых Штатов потенциально нежелательные последствия на Украине сами по себе не увеличивают перспективы ядерной войны, но, в общем, это предполагает растущее ослабление американской мощи. Помимо прочего, это соответствующее уменьшение может породить различные региональные или глобальные кризисы, которые приведут Соединённые Штаты к более широкому кругу сценариев использования оружия массового уничтожения, зловещих нарративов, связанных с войной и террором. Даже если США сами напрямую не будут вовлечены в подобные кризисы, другие государства или, возможно, даже мир в целом может оказаться втянутыми в ядерные крайности.

Что же тогда?

Незамедлительно, насколько это возможно, национальные лидеры должны провести все необходимые интеллектуальные и аналитические приготовления, для предотвращения любого ядерного «эндшпиля». При выполнении этой обязанности особое внимание следует уделять пересекающимся сценариям непреднамеренной ядерной войны, нарративам, относящимся как к случайному ядерному конфликту, так и к ядерной войне как результату просчёта руководства. Хотя перспективы «непродуманной» ядерной войны никогда не следует преуменьшать, особенно на фоне усиления глобальных сил иррациональности [56] и антиразума, по-прежнему необходимо поддерживать на максимально возможном уровне подготовку надёжного стратегического и тактического ядерного сдерживания.

Неуклонно разрастающиеся признаки ядерной войны в настоящее время являются серьёзной причиной для беспокойства. С одной стороны, воинственная риторика Владимира Путина сильно напоминает «первую холодную войну». Однако, с другой стороны, жёсткая позиция российского президента сигнализирует о продолжающемся расширении «второй холодной войны», Гоббсовского «естественного состояния» [57], более нестабильного, чем его первоначальные проявления в конце 1940-х, 1950-х и 1960-х годах. Более того, все выявляемые риски могут усугубляться тем, что Карл фон Клаузевиц, как известно, назвал «трениями».

«Трения», как мы узнали от прусского стратега XIX века, означают «разницу между войной на бумаге и войной такой, какая она есть на самом деле» [58]. В нынешней мировой системе, постепенно переходящей от анархии к хаосу, это различие может оказаться более существенным, чем раньше. При ближайшем рассмотрении, ничто в этой хрупкой системе не может быть названо «таким, как обычно». В мире, всегда присутствующие силы антиразума, которые могут объединиться с технологиями создания ядерного оружия, сейчас самое «подходящее время» чтобы задуматься о предотвращении войны [59].

Какой должны быть реальная оперативная корреляция такого мышления? Единственный рациональный способ ответить на этот вопрос - начать последовательную борьбу «разума с разумом». В конце концов, чтобы «победить» в титанической борьбе против ядерной войны и антиразума, наша общепланетарная задача должна быть переосмыслена как сугубо интеллектуальная. В любой такой борьбе, как экспертам, так и политикам придётся вернуться к своим должностным ролям в научных вопросах. Это означало бы действовать не как предполагаемые создатели политики национальной безопасности, а как обобщающие фильтры того, что является наиболее важным [60].

Резкие заявления Владимира Путина о том, что ядерная война является потенциально рациональной военной политикой России, следует воспринимать со всей серьёзностью. Это так, несмотря на то, что любое применение Россией ядерного оружия первой против Соединённых Штатов или их вооружённых сил, вероятно, может представлять собой вопиющее проявление антиразума. В конечном счёте, антиразум никогда не следует исключать ipso facto как потенциальную причину ядерной войны.

Пришло время подвести итоги. Существует множество способов, некоторые из которых являются синергетическими, при помощи которых как рациональные, так и иррациональные противники могут оказаться втянутыми в ядерный конфликт. Независимо от того, происходит ли это интуитивно или как «гром среди ясного неба», иррациональные противники могут однажды обнаружить, что ими движет высшее проявление антиразума – безумие [61]. Здесь, в качестве производной, мы могли бы также вспомнить философски пророческую последовательность разрушения, описанную классическими греческими трагиками:

«Кого Бог желает уничтожить, того Он сначала делает безумным» [62].

***

[Ссылки смотрите у источника]

ЛУИ РЕНЕ БЕРЕС - (доктор философии, Принстон, 1971) - почётный профессор международного права в университете Пердью. Его двенадцатая и самая последняя книга называется «Выживание в условиях хаоса: ядерная стратегия Израиля» (2016) (2-е изд., 2018). Некоторые из его основных стратегических работ были опубликованы в Harvard National Security Journal (Юридический факультет Гарвардского университета); International Security (Гарвардский университет); Yale Global Online (Йельский университет); Издательство Оксфордского университета (Oxford University Press); Оксфордский ежегодник международного права (издательство Оксфордского университета); Параметры: Журнал военного колледжа армии США (Пентагон); Специальная война (Пентагон); Институт современной войны (Пентагон); Военный кабинет (Пентагон); Мировая политика (Принстон); INSS (Институт исследований национальной безопасности) (Тель-Авив); Оборона Израиля (Тель-Авив); BESA Perspectives (Израиль); Международный журнал разведки и контрразведки; The Atlantic; New York Times и Бюллетень ученых-атомщиков.

Источник: dostoinstvo2017.ru

P/S

Текст от одного из теоретиков Гегемона по вопросам применения ядерного оружия, имеет все признаки научной публикации, но как всегда идеологизмы портят восприятие. Впрочем, чего ещё ожидать от профессора противника, тем более, если автор вхож в кабинеты Пентагона, поэтому обязательно «Россия бряцает оружием» или «агрессивная риторика Владимира Путина». Тем не менее, автор не особенно усердствует в идеологических вывертах, а в тексте встречаются интересные откровения.

Всё бы ничего, но идеология давит и требует своё: «В современных примерах, связанных с авторитарными режимами уже обладающими ядерным оружием или готовящимися стать таковыми, Северная Корея, Китай, Россия, Пакистан и Иран, являются государствами, где принятие официальных решений остаётся более или менее неподверженным влиянию общественного мнения». Ага, а в светоче демократии все понимают, что такое соглашение о совместном использовании ядерного оружия и как размещение американского ядерного оружия соответствует договору о нераспространении. Правда автор всё же находит проблему и в «лагере развитой демократии»: «Среди крупных демократических стран, таких как Соединённые Штаты, массовое отступление от здравого смысла и рациональности может «перекинуться» на чувствительные области принятия решений в сфере национальной безопасности. Такое ощутимое влияние сегодня может даже помочь объяснить избрание Дональда Трампа в Америке в 2016 году. Эти выборы наделили полномочиями по ведению ядерной войны самопровозглашённого поборника антиразума». Правда, это больше похоже на попытку дискредитации конкурента в предвыборной кампании, чем на постановку вопроса о проблеме. Однако в свете такого сравнения возникает вопрос, что лучше, авторитарное решение по применению оружия, или дать его в руки «самопровозглашённого поборника антиразума»? Похоже, автор склонен доверять авторитарному правителю, т.к. он не относит его в лагерь «поборника антиразума».

Идеология продолжает гнуть своё: «Если не считать растущих угроз ядерной войны со стороны президента России Владимира Путина из-за Украины, то для США не может быть более важной проблемы национальной безопасности, чем предотвращение ядерной войны. Соединённым Штатам следует немедленно более эффективно совершенствовать свои стратегии, основанные на разуме. Среди прочего, эти усовершенствования должны включать тщательно выверенные ядерные стратегии эскалации доминирования». Вот так, сами вбросили в информационное пространство эту проблему, а теперь на основе этого предлагают решения, которые «должны включать тщательно выверенные ядерные стратегии эскалации доминирования». Это неплохой ответ нашим любителям ограниченных ядерных ударов, специалисты Гегемона используют их, неосторожные изыски в этой области для разработки «стратегии эскалации доминирования», которая поставит противника перед дилеммой – уступить Гегемону или первому нанести ядерный удар и войти в историю как инициатор Армагеддона.

Как автора штормит и кидает от полюса к полюсу: «Победа не может больше заключаться в приобретении геополитического превосходства или гегемонии во время внутренних острых приступов конкурентного принятия рисков. В настоящее время победа должна заключаться в обеспечении более широких системных форм сотрудничества и более предсказуемых стабильных правил деэскалации», - а как же «стратегии эскалации доминирования». Но в целом мысль интересная, и, похоже, Россия и Китай идут в этом направлении, похоже, результат такой политики обнаружила Кэтрин Эштон, отсюда удивление реакцией Глобального Юга на начало СВО: «Это стало неожиданностью и, возможно, шоком для США и Европы, которые предполагали, что отношения между Западом и так называемым Глобальным Югом, основаны на одних и тех же ценностях, идеях и приоритетах. Война на Украине напоминает нам, что эти предположения часто ошибочны».

Явно автор теоретик или совсем идеологией придавлен: «Ни при каких обстоятельствах ни один дееспособный учёный или политик не должен рекомендовать распространение ядерного оружия», - а как же концепция совместного использования ядерного оружия, что подразумевает его размещение на территории третьих стран. Так что есть куча дееспособных учёных, которые разрабатывают стратегии совместного использования, а, следовательно, рекомендуют «распространение ядерного оружия». Но, похоже, для них это настолько привычно, что они просто не считают это нарушением договора о нераспространении.

Наконец автор раскрылся: «Детали будут иметь значение. Наряду с агрессивной войной и геноцидом против Украины, Москва продолжает наращивать производство межконтинентальных баллистических ракет и вспомогательной инфраструктуры для МБР. Отчасти это предсказуемая реакция России на сохраняющиеся страхи, что Америка может расширить свои планы по противоракетной обороне в Европе и (как следствие) что Соединённые Штаты расширяют планы НАТО по продвижению стратегии “окружения”». А то всё ходил кругами, а тут и «агрессивная война и геноцид против Украины», и «наращивание производства межконтинентальных баллистических ракет», и немного о себе. Оказывается всё это «предсказуемая реакция России на сохраняющиеся страхи, что Америка может расширить свои планы по противоракетной обороне в Европе и (как следствие) что Соединённые Штаты расширяют планы НАТО по продвижению стратегии “окружения”». Интересно только, если это «предсказуемая реакция России на сохраняющиеся страхи», то зачем «расширить свои планы по противоракетной обороне в Европе». Но самое любопытное, они всё шумят, что НАТО мирный блок и ни разу не против России, тогда что это и для чего «Соединённые Штаты расширяют планы НАТО по продвижению стратегии “окружения”», где тут миролюбие и тем более оборона. Вернее оборона как раз присутствует, если считать лучшим её видом – нападение.

Дальше вполне резонное замечание: «В такое непростое время удобно определять очаги тревоги», - но это не про миротворчество или снижение напряжённости. Всё это только для идеологической атаки против противника; «Среди других ключевых вопросов, неоднократные призывы Тегерана к «устранению» Израиля как государства были направлены на уничтожение; согласно закону, это представляет собой документально подтверждённые «подстрекательства к геноциду»». Странное заявление, Иран против государства, но что-то не слышно, чтобы они призывали истреблять евреев, тем более что истребление людей может происходить и независимо от проблем государства. Вспомним историю Кампучии во времена Пол Пота и Иенг Сари, государство вполне себе существовало, но геноцид был в полном объёме, или другой вариант, государство Ливия уничтожена, а народ ввергнут в гражданскую войну, но о геноциде и речи нет. Ну, раз теоретик считает, что уничтожение государства это обязательно через геноцид его населения, то странно, почему это не применимо к Донецку и Луганску. Эти территориальные образования заявили о своём неприятии «Революція гідності», и заявили о своём отделении, но, в нарушение устава ООН, им отказано в их праве, и более того, применили военную силу в качестве аргумента, и при этом политические карлики из их демократического лагеря заявляют «геноцид русских, это же смешно». Во всей этой истории возникает вопрос, если все, Запад в том числе, признают, что в 2014 году в зоне «У» произошла революция, причём их Wikipedia, определяет революцию, как «коренной переворот, резкий скачкообразный переход от одного качественного состояния к другому». Т.е. в момент скачкообразного изменения все старые институты прежнего государства перестали существовать, а новые ещё не сформированы, получается, что в этот момент никакого государства не существует. Именно в этот переходный период возможно образование новых государств на основе территориальных образований прежнего государства, чем и воспользовались Донецк, Луганск и Крым, таким образом, с 2014 года зона «У» вела империалистическую войну против этих государств. И в этой истории не важно, что кто-то признал или не признал Донец и Луганск, проблема в том, что они были в равных условиях с Киевом на момент «Революція гідності», поэтому имели те же права на признание суверенитета, что и Киев.

Вот и нечто интересное: «в настоящее время, с учётом неуклонно растущей вероятности появления враждебных террористов, оснащённых ОМУ [оружие массового уничтожения], а в будущем, возможно, и террористов хорошо вооружённых ядерным оружием, человечеству, возможно, придётся столкнуться со стратегическими ситуациями, в которые перспективы могут оказаться ещё более опасными». Если учесть, что практически все террористические организации созданы самим Гегемоном, или по его заданию, то возникает подозрение, что он прорабатывает возможность применения ядерного оружия под флагом терроризма, но Гегемон, как бы, не при чём. Тогда можно будет растащить любую систему предупреждения, и как бы нет локальной цели для встречно-ответного удара. А дальше автор проговаривается: «Для Соединённых Штатов, в частности, постоянно ухудшающаяся ситуация на Украине предвещает повышение вероятности терроризма с применением оружия массового уничтожения против американской территории и некоторых союзников». Ясно, что боевиков киевского режима готовят специалисты НАТО, и в случае поражения Нележалости, эти банд-формирования расползутся по миру, но структура руководства и оснащения останутся, а, следовательно, это будут прокси США. При этом представители режима неоднократно заявляли о готовности применения ОМУ, к тому же уже применяли запрещённые боеприпасы. Дальше, ещё откровенней: «Детали противостояния остаются неясными, но риск возрождения/реорганизации и усиления ИГИЛ-К других исламистских группировок также не могут предвещать ничего хорошего для принятия рациональных решений врагом». Тут автор совсем вляпался, какое «возрождение/реорганизация и усиление ИГИЛ-К», когда недобитые формирования ИГИЛ и так находятся в зоне оккупации США в Сирии, осталось перевооружить и дать задание.

Автора занесло в откровенности: «В заключение нам необходимо подумать об эффектах синергии: между военными и невоенными угрозами могут иметь место эти зловещие пересечения. Например, потенциально наиболее зловещим был бы эффект синергии, возникающий между распространением ядерного оружия и пандемией заболеваний. В наихудшем варианте это совпадение “эпидемии” ядерной войны созданной человеком и естественной эпидемии патогенных микроорганизмов. Естественно, что все стороны любой ценой должны избегать подобного “умножения силы”». Начать с того что ВОЗ полностью подконтрольна Гегемону и уже проведена репетиция под вывеской COVID-19, вируса, который Гегемон сотворил в своих военных лабораториях. Не случайно Гейтс уже забрасывает в информационное пространство тему о новой пандемии, а тут автор выдаёт: «постоянно ухудшающаяся ситуация на Украине предвещает повышение вероятности терроризма с применением оружия массового уничтожения», - и далее: «потенциально наиболее зловещим был бы эффект синергии, возникающий между распространением ядерного оружия и пандемией заболеваний». При этом они постоянно поднимают тему возможности применения Россией тактического ядерного оружия в зоне «У», причём, их не смущает, что в российской доктрине применения ядерного оружия нет пунктов о превентивном ударе, в отличие от американской доктрины.

Автор продолжает откровенно проговариваться, или просто выговариваться: «В ближайшие месяцы и годы угрозы антиамериканских террористических группировок (например, «Талибан», ИГИЛ-К, «Хезбалла» и т.д.), что «мы выследим и уничтожим вас», скорее всего, останутся без внимания». Из перечисленного только «Хезбалла» неподконтрольна Штатам, а остальные созданы, вооружены и обучены Гегемоном, и как бы они не пытались дистанцироваться от своего сюзерена, но слишком многое завязано на него и при этом только он защищает их от международного законодательства, так что они всегда будут подконтрольны ему. Именно поэтому все их угрозы «останутся без внимания».

Откровенно философствуя, автор не замечает, как обосновывает российскую доктрину применения ядерного оружия: «Любая разумная ядерная доктрина должна признавать непреходяще важной связь между правом и стратегией. С точки зрения официального международного права некоторые формы превентивного или оборонительного первого удара известны как упреждающая самооборона». Таким образом, высказывание российского президента: «Но я как гражданин России и глава российского государства хочу задаться вопросом: а зачем нам такой мир, если там не будет России»? Именно с того момента когда эта фраза была произнесена в марте 2018 года и начались вбрасывания темы ядерного оружия в информационное пространство, но если автору известно это положение международного права об «упреждающей самообороне», то к чему весь этот шум. Россия вправе применить ядерное оружие «Ожидая возможной иррациональности противника, когда потребуются такие защитные военные действия, чтобы защитить разделённую на части родину человечества от различных форм нападения с применением ОМУ», в рамках нормы международного права - «упреждающая самооборона». Во всяком случае, автор приходит к такому понятию, и тем более его же упоминания: «избрание Дональда Трампа в Америке в 2016 году. Эти выборы наделили полномочиями по ведению ядерной войны самопровозглашённого поборника антиразума».

И всё же академизм возвращается, и автор пускается в анализ отличий между превентивным и упреждающим ударом: «Упреждение - это военная стратегия нанесения удара первым в расчёте на то, что единственной предсказуемой альтернативой будет собственное поражение». С учётом такого заключения, и сформулирована российская доктрина, которая говорит о ядерном ударе, в случае существования явной угрозы существованию государства, в отличие от этого глобальный обезоруживающий удар, американской доктрины предусматривается в случае нанесения ущерба интересам США где-то на земном шаре. Спрашивается где в нанесении ущерба интересам «единственная предсказуемая альтернатива, собственное поражение»? И поэтому американская доктрина это о превентивном ударе: «Превентивный удар наносится государством, которое считает, что силы противника вот-вот нападут. Превентивный удар, с другой стороны, наносится не из-за какой-либо реальной обеспокоенности по поводу «неминуемых» военных действий, а скорее из-за опасения некоторого долгосрочного ухудшения складывающегося военного «баланса». Но, исходя из этого, и с учётом «упреждающей самообороны», российская СВО, даже в рамках американской доктрины, вполне легитимная мера, а если учесть ещё положения устава ООН о геноциде, то становится понятно, что все эти санкции по случаю СВО, это беззаконие в квадрате.

И снова откровение: «Любая общемировая система права и управления властью, которая стремится избежать ядерной войны, должна сначала признать основополагающую аксиому: война и геноцид как вопиющие преступления по международному праву, не должны быть взаимоисключающими. Напротив, как можно узнать из истории, война может быть осуществлена как «эффективный» метод национального, этнического, расового или религиозного уничтожения». Тут автор всё смешал, проблема в том, что ядерное оружие не избирательно, оно уничтожит всё в радиусе действия, но обычные вооружения могут не применяться по гражданским объектам, тогда жертв среди мирного населения будет меньше. Но автор предлагает снять ограничение на геноцид, снова смотрим вики: «Геноцид - форма массового насилия, который ООН определяет как действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую путём:

• убийства членов этой группы;
• причинения серьёзных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;
• мер, рассчитанных на предотвращение деторождения в такой группе;
• насильственной передачи детей из одной человеческой группы в другую;
• предумышленного создания жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этой группы».

Ясно, что в ходе ядерного конфликта решается задача уничтожения экономического и военного потенциала противника, а религиозные и культурные вопросы отходят на задний план. А вот во время обычного конфликта могут возникать подобные планы, и тогда возникает геноцид по определению ООН.

Ну, вот ещё одно откровение: «Для Соединённых Штатов потенциально нежелательные последствия на Украине сами по себе не увеличивают перспективы ядерной войны, но, в общем, это предполагает растущее ослабление американской мощи», - поэтому война в зоне «У» будет идти до последнего укра, и далее по списку, с востока на запад, по всей Европе. И в этом плане они правы, «только Россия может закончить войну», выйдя на западные границы этой зоны, тогда все попытки пересечь границу с запада, будут рассматриваться как выход за пределы ответственности НАТО, а, следовательно, пятый пункт не будет действовать.

И снова возвращение к идеологии: «Неуклонно разрастающиеся признаки ядерной войны в настоящее время являются серьёзной причиной для беспокойства. С одной стороны, воинственная риторика Владимира Путина сильно напоминает “первую холодную войну”». Если автор серьёзно заметил «неуклонно разрастающиеся признаки ядерной войны», то ему бы внимательней прислушаться к риторике Зе и японских военных, вот уж где явное стремление к обладанию ядерным оружием и его применения в конфликтах с соседями. И дальше: «Резкие заявления Владимира Путина о том, что ядерная война является потенциально рациональной военной политикой России, следует воспринимать со всей серьёзностью. Это так, несмотря на то, что любое применение Россией ядерного оружия первой против Соединённых Штатов или их вооружённых сил, вероятно, может представлять собой вопиющее проявление антиразума». Как всегда во всём виноваты русские, Гегемон готовит конфликты, потом вбрасывает ядерный нарратив и обвиняет своего противника, простая, но эффективная манипуляция, пока мировое сообщество будет разбираться, где тут информация, а где фэйк, Гегемон уже нанёс ядерный удар. Пример подобной манипуляции, пускай и не в ядерном исполнении, это провокация Израиля, с обстрелом иранского диппредставительства в Сирии. Основные СМИ демократического лагеря не стали акцентировать внимания на атаке 1 апреля, но когда Иран предупредил об ответных действиях, а потом осуществил атаку, эти же СМИ взорвались, и объявили эти ответные действия варварскими, неспровоцированными, и т.д. В общем, жертву объявили инициатором военной эскалации в регионе, то же самое, последние десять лет, в связи с конфликтом вокруг зоны «У», делается и в отношении России.

Хотя автор заканчивает публикацию цитатой из греческой классики, но лучше бы он закончил своим же заключением: «Глобальное спасение всегда должно выходить за рамки узких физических форм выживания. На карту поставлено не «просто» явное выживание Homo sapiens как отдельной животной формы жизни, но и неотъемлемые человеческие качества вида, то есть совокупность его индивидуальной души, стремящейся к «искуплению». Однако на данный момент слишком мало представителей вида проявили сколько-нибудь значимое понимание этого менее осязаемого, но всё ещё жизненно важного варианта выживания человека».

Особо следует отметить что «на данный момент слишком мало представителей вида проявили сколько-нибудь значимое понимание этого менее осязаемого, но всё ещё жизненно важного варианта выживания человека», причём, это характерно именно для лагеря развитых демократий.

ТОП ЗА 3 ДНЯ