ПЕРЕГОВОРЫ, КОТОРЫЕ МОГЛИ ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ ВОЙНЕ НА УКРАИНЕ

Скрытая история дипломатии, которая оказалась недолгой, но содержит уроки для будущих переговоров.

Ранним утром 24 февраля 2022 года российские военно-воздушные силы нанесли удары по целям на всей территории Украины. В то же время московская мотопехота и бронетехника хлынули в страну с севера, востока и юга. В последующие дни русские попытались окружить Киев.

Это были первые дни и недели вторжения, которое вполне могло привести к украинскому разгрому и подчинению России. Оглядываясь назад, кажется почти чудом, что этого не произошло.

То, что происходило на поле боя, относительно хорошо известно. Что менее понятно, так это одновременная интенсивная дипломатия с участием Москвы, Киева и множества других действующих лиц, которая могла бы привести к урегулированию всего через несколько недель после начала войны.

К концу марта 2022 года в результате серии личных встреч в Беларуси и Турции, а также виртуальных встреч в режиме видеоконференции, было подготовлено так называемое Стамбульское коммюнике, в котором описывались рамки урегулирования. После этого украинские и российские переговорщики приступили к работе над текстом договора, добившись существенного прогресса в достижении соглашения. Но в мае переговоры были прерваны. Война продолжилась и с тех пор унесла десятки тысяч жизней с обеих сторон.

Что случилось? Насколько близки были стороны к прекращению войны? И почему они так и не пришли к окончательному соглашению?

Чтобы пролить свет на этот часто упускаемый из виду, но важный эпизод войны, мы изучили проекты соглашений, которыми обменялись две стороны, некоторые детали о которых ранее не сообщалось. Мы также провели интервью с несколькими участниками переговоров, а также с официальными лицами, работавшими в то время в ключевых западных правительствах, которым мы предоставили анонимность для обсуждения деликатных вопросов. И мы просмотрели многочисленные современные и более поздние интервью и заявления украинских и российских официальных лиц, которые работали во время переговоров. Большинство из них доступны на YouTube, но не на английском языке, а, следовательно, малоизвестны на Западе. Наконец, мы тщательно изучили хронологию событий с начала вторжения до конца мая, когда переговоры были прерваны. Когда мы сложили все эти фрагменты воедино, то обнаружили нечто удивительное - и это может иметь значительные последствия для будущих дипломатических усилий по прекращению войны.

Некоторые наблюдатели и официальные лица (в том числе, прежде всего, президент России Владимир Путин) утверждали, что на столе переговоров была сделка, которая должна была положить конец войне, но украинцы отказались от неё из-за сочетания давления со стороны своих западных покровителей и собственных высокомерных предположений Киева о военной слабости России. Другие полностью отвергли важность переговоров, утверждая, что стороны просто выполняли формальности и выигрывали время для перегруппировки сил на поле боя, или что проекты соглашений были несерьёзными.

Хотя в этих интерпретациях есть доля правды, они скорее затушёвывают, чем проясняют ситуацию. Не было ни одного неопровержимого доказательства; эта история не поддаётся простым объяснениям. Более того, подобные однозначные объяснения полностью игнорируют факт, который в ретроспективе кажется экстраординарным: в разгар беспрецедентной агрессии Москвы, русские и украинцы почти завершили работу над соглашением, которое положило бы конец войне, и предоставило бы Украине многосторонние гарантии безопасности, проложив путь к постоянному нейтралитету, а, в будущем, к членству в ЕС.

Однако достичь окончательного соглашения оказалось непросто по ряду причин. Западные партнёры Киева неохотно соглашались на переговоры с Россией, особенно на те, которые привели бы к появлению у них новых обязательств по обеспечению безопасности Украины. Общественное мнение на Украине обострилось после того, как стало известно о зверствах России в Ирпене и Буче. А после провала попытки России окружить Киев президент Владимир Зеленский стал более уверенным в том, что при достаточной поддержке Запада он сможет выиграть войну на поле боя. Наконец, несмотря на то, что попытки сторон урегулировать давние споры по поводу архитектуры безопасности открывали перспективу долгосрочного урегулирования войны и сохранения стабильности в регионе, они были нацелены слишком высоко, причём слишком рано. Они пытались достичь всеобъемлющего урегулирования, несмотря на то, что элементарное прекращение огня оказалось недостижимым.

Сегодня, когда перспективы переговоров кажутся туманными, а отношения между сторонами практически отсутствуют, история переговоров весной 2022 года может показаться отвлекающим манёвром, не имеющим прямого отношения к нынешним обстоятельствам. Но Путин и Зеленский удивили всех своей взаимной готовностью пойти на далеко идущие уступки, чтобы положить конец войне. В будущем они вполне могут снова всех удивить.

ЗАВЕРЕНИЕ ИЛИ ГАРАНТИЯ?

Чего хотели добиться русские, вторгаясь в Украину? 24 февраля 2022 года Путин выступил с речью, в которой оправдал вторжение, упомянув расплывчатую цель «денацификации» страны. Наиболее разумной интерпретацией «денацификации» было то, что в процессе Путин стремился свергнуть правительство в Киеве, возможно, убив или захватив Зеленского в плен.

Впрочем, спустя несколько дней после начала вторжения Москва начала искать почву для компромисса. Война, которую Путин ожидал лёгкой прогулкой, уже доказала нечто иное, а эта ранняя открытость к переговорам говорит о том, что он, похоже, уже отказался от идеи прямой смены режима. Зеленский, как и до войны, выразил немедленную заинтересованность в личной встрече с Путиным. Хотя он отказался разговаривать с Зеленским напрямую, Путин всё же назначил переговорную группу. В роли посредника выступил президент Беларуси Александр Лукашенко.

Переговоры начались 28 февраля в одной из просторных загородных резиденций Лукашенко недалеко от деревни Лясковичи, примерно в 30 милях от белорусско-украинской границы. Украинскую делегацию возглавлял Давид Арахамия, парламентский лидер политической партии Зеленского, в её состав входили министр обороны Алексей Резников, советник президента Михаил Подоляк и другие высокопоставленные чиновники. Российскую делегацию возглавлял Владимир Мединский, старший советник президента России, ранее занимавший пост министра культуры. В неё также входили, в частности, заместители министров обороны и иностранных дел.

На первой встрече русские выдвинули ряд жёстких условий, фактически потребовав от Украины капитуляции. Это было был неудачным стартом. Но поскольку положение Москвы на поле боя продолжало ухудшаться, её позиции за столом переговоров становились менее жёсткими. Итак, 3 и 7 марта стороны провели второй и третий раунды переговоров, на этот раз, в белорусских Каменюках, недалеко от границы с Польшей. Украинская делегация выдвинула свои собственные требования: немедленное прекращение огня и создание гуманитарных коридоров, которые позволили бы мирным жителям безопасно покинуть зону боевых действий. Именно во время третьего раунда переговоров россияне и украинцы, похоже, впервые рассмотрели проекты. По словам Мединского, это были российские проекты, которые делегация Мединского привезла из Москвы и которые, вероятно, отражали настойчивое требование Москвы о нейтральном статусе Украины.

На этом этапе личные встречи были прерваны почти на три недели, хотя делегации продолжали встречаться через Zoom. В ходе этих бесед украинцы начали сосредотачиваться на вопросе, который станет центральным в их видении развязки войны: гарантии безопасности, которые обяжут другие государства встать на защиту Украины, если в будущем Россия снова нападёт. Не совсем ясно, когда Киев поднял этот вопрос впервые, в переговорах с россиянами или западными странами. Но 10 марта министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба, находившийся в то время в турецкой Анталье на встрече со своим российским коллегой Сергеем Лавровым, говорил о «системном, устойчивом решении» для Украины, добавив, что украинцы «готовы обсудить» гарантии, которые они надеются получить от государств-членов НАТО и Россия.

 безопасности, соглашение, согласно которому конкурирующие державы берут на себя обязательства по обеспечению безопасности третьего государства, обычно при условии, что оно не присоединится ни к одному из гарантов. Такие соглашения в основном утратили популярность после окончания Холодной Войны. В то время как такие альянсы, как НАТО, намерены поддерживать коллективную оборону от общего врага, многосторонние гарантии безопасности предназначены для предотвращения конфликтов между гарантами по поводу принадлежности гарантируемого государства и, как следствие, для обеспечения безопасности этого государства.

Украина имела горький опыт работы с менее жёсткой версией такого рода соглашений: многосторонними гарантиями безопасности, а не просто гарантиями. В 1994 году она подписала так называемый Будапештский меморандум, присоединившись к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве государства, не обладающего ядерным оружием, и согласившись отказаться от того, что на тот момент было третьим по величине арсеналом в мире. В свою очередь, Россия, Великобритания и Соединённые Штаты пообещали, что не будут нападать на Украину. Однако, вопреки широко распространённому заблуждению, в случае агрессии против Украины соглашение требовало от подписавших его сторон лишь созвать заседание Совета Безопасности ООН, а не выступить в защиту страны.

Полномасштабное вторжение России - и суровая реальность того, что Украина вела экзистенциальную войну в одиночку, - заставили Киев найти способ как прекратить агрессию, так и обеспечить, чтобы это никогда больше не повторится. Как раз в тот момент, когда14 марта две делегации встречались через Zoom, Зеленский опубликовал в своём Telegram-канале сообщение, в котором призвал к «нормальным, эффективным гарантиям безопасности», которые не были бы «похожи на будапештские». В интервью украинским журналистам, два дня спустя, его советник Подоляк объяснил, что Киев добивался «абсолютных гарантий безопасности», которые требовали бы, чтобы «стороны, подписавшие соглашение... не оставались в стороне в случае нападения на Украину, как это происходит сейчас. Вместо этого они [приняли бы] активное участие в конфликте в защиту Украины».

Требование Украины не быть снова брошенной на произвол судьбы вполне понятно. Киев хотел (и по-прежнему хочет) иметь более надёжный механизм обеспечения своей будущей безопасности, чем добрая воля России. Но получить гарантии было бы сложно. Нафтали Беннетт был премьер-министром Израиля на момент проведения переговоров и активно выступал посредником между двумя сторонами. В интервью журналисту Ханоху Дауму, опубликованном в Интернете в феврале 2023 года, он напомнил, что пытался отговорить Зеленского от зацикливания на вопросе гарантий безопасности. «Есть такая шутка о парне, который пытался продать Бруклинский мост прохожему», - объяснил Беннетт. «Я сказал: "Америка даст вам гарантии? Она пообещает, что через несколько лет, если Россия что-то нарушит, она пошлёт солдат? После ухода из Афганистана и всего такого?" Я сказал: ”Владимир, этого не случится"».

Точнее: если Соединённые Штаты и их союзники не желали предоставлять Украине такие гарантии (например, в виде членства в НАТО) до войны, то зачем им это делать после того, как Россия так наглядно продемонстрировала свою готовность напасть на Украину? Украинские переговорщики разработали ответ на этот вопрос, впрочем, в конце концов, он не убедил склонных к риску их западных коллег. Позиция Киева заключалась в том, что, как подразумевала формирующаяся концепция гарантий, Россия также будет гарантом, что означало бы, что, по сути, Москва согласилась бы с тем, что другие страны-гаранты будут обязаны вмешаться, если она снова нападёт. Другими словами, если бы Москва согласилась с тем, что любая агрессия против Украины в будущем будет означать войну между Россией и Соединёнными Штатами, у неё было бы не больше желания снова нападать на Украину, чем на союзника по НАТО.

ПРОРЫВ

В течение всего марта на всех фронтах продолжались ожесточённые бои. Русские попытались взять Чернигов, Харьков и Сумы, но полностью провалились, хотя все три города понесли тяжёлые повреждения. К середине марта наступление российской армии на Киев застопорилось, при этом она несла большие потери. Обе делегации продолжали переговоры в режиме видеоконференции, однако 29 марта вернулись к личной встрече, на этот раз в Стамбуле, Турция.

Там они, казалось, добились прорыва. По итогам встречи стороны объявили, что согласовали совместное коммюнике. Условия были изложены в общих чертах в заявлениях обеих сторон для прессы в Стамбуле. Однако мы получили копию полного текста проекта коммюнике, озаглавленного «Ключевые положения Договора о гарантиях безопасности Украины». По словам участников, с которыми мы беседовали, украинцы в основном подготовили коммюнике, а русские временно согласились с идеей использовать его в качестве основы для международного договора.

Международный договор, предусмотренный в коммюнике, провозглашал Украину как постоянно нейтральное, безъядерное государство. Украина отказывалась от любых намерений вступать в военные альянсы или допустить размещение иностранных военных баз или войск на своей территории. В коммюнике в качестве возможных гарантов указаны постоянные члены Совета Безопасности ООН (включая Россию), а также Канада, Германия, Израиль, Италия, Польша и Турция.

В коммюнике также говорится, что если Украина подвергнется нападению и потребует помощи, все государства-гаранты будут обязаны после консультаций с Украиной и между собой оказать Украине помощь в восстановлении её безопасности. Примечательно, что эти обязательства были прописаны с гораздо большей точностью, чем в статье 5 НАТО: введение беспилотной зоны, поставки оружия или прямое вмешательство собственных вооружённых сил государства-гаранта.

Хотя в соответствии с предложенными рамками Украина будет сохранять постоянный нейтралитет, путь Киева к членству в ЕС останется открытым, а государства-гаранты (включая Россию) недвусмысленно «подтвердят своё намерение содействовать членству Украины в Европейском союзе». Это было не что иное, как экстраординарное событие: в 2013 году Путин оказал сильное давление на президента Украины Виктора Януковича, чтобы тот отказался от простого соглашения об ассоциации с ЕС. Теперь Россия согласилась «способствовать» полному вступлению Украины в ЕС.

Мы можем только предполагать, почему. Путинский блицкриг провалился; это стало очевидно к началу марта. Возможно, теперь он был готов сократить свои потери, если выполнятся его давние требования: Украина отказывается от своих устремлений в НАТО и никогда не размещает силы НАТО на своей территории. Если он и не мог контролировать всю страну, то, по крайней мере, мог обеспечить свои основные интересы в области безопасности, остановить падение российской экономики и восстановить международную репутацию страны.

В коммюнике также содержится ещё одно положение, которое, оглядываясь назад, поражает воображение: оно призывает обе стороны стремиться к мирному урегулированию своего спора из-за Крыма в течение следующих десяти-пятнадцати лет. С тех пор как в 2014 году Россия аннексировала полуостров, Москва так и не согласилась обсуждать его статус, утверждая, что это ничем не отличающийся от любого другого, регион России. Предложив провести переговоры о его статусе, Кремль молчаливо признал, что это не так.

БОРЬБА И ПЕРЕГОВОРЫ

В своём выступлении 29 марта, сразу после завершения переговоров, глава российской делегации Мединский был настроен решительно и оптимистично, объяснив, что обсуждение договора о нейтралитете Украины вступает в практическую фазу и что, учитывая все сложности, связанные с тем, что этот договор имеет множество потенциальных гарантов - не исключено, что Путин и Зеленский подпишут его на саммите в обозримом будущем.

На следующий день он сообщил журналистам: «Вчера украинская сторона впервые зафиксировала в письменной форме свою готовность выполнить ряд важнейших условий для построения будущих нормальных и добрососедских отношений с Россией». Он продолжил: «Они передали нам принципы о возможном будущем урегулировании, зафиксированном в письменной форме».

Тем временем Россия отказалась от попыток захватить Киев и отводит свои войска со всего северного фронта. Александр Фомин, заместитель министра обороны России, объявил о своём решении 29 марта в Стамбуле, назвав это стремлением «к укреплению взаимного доверия». Фактически, отход был вынужденным отступлением. Русские переоценили свои возможности и недооценили сопротивление Украины, а теперь преподносили свой провал как благородную дипломатическую меру, призванную облегчить мирные переговоры.

Вывод войск имел далеко идущие последствия. Это укрепило решимость Зеленского, устранило непосредственную угрозу его правительству и продемонстрировало, что хвалёная военная машина Путина может быть отброшена назад, если не разгромлена, на поле боя. Это также позволило Западу оказать широкомасштабную военную помощь Украине, освободив линии связи, ведущие в Киев. Наконец, отступление подготовило почву для ужасающего раскрытия зверств, которые российские войска совершили в пригородах Киева Буче и Ирпене, где они насиловали, калечили и убивали мирных жителей.

Сообщения из Бучи начали попадать в заголовки газет в начале апреля. 4 апреля Зеленский посетил город. На следующий день он выступил перед Советом Безопасности ООН по видеосвязи и обвинил Россию в совершении военных преступлений в Буче, сравнив российские войска с террористической группировкой «Исламское государство» (также известной как ИГИЛ). Зеленский призвал Совет Безопасности ООН исключить Россию, которая является его постоянным членом.

Примечательно, однако, что обе стороны продолжали круглосуточно работать над соглашением, которое Путин и Зеленский должны были подписать во время саммита, который должен был состояться в ближайшем будущем.

Стороны активно обменивались проектами друг с другом и, похоже, начали делиться ими с другими сторонами. (Беннетт, в своём интервью в феврале 2023 года сообщил, что видел 17 или 18 рабочих проектов соглашения; Лукашенко также сообщил, что видел, по крайней мере, один). Мы внимательно изучили два из этих проектов, один из которых датирован 12 апреля, а другой - 15 апреля, который, как нам сообщили участники переговоров, был последним, которым стороны обменялись. В целом, они схожи, но содержат важные различия - и оба показывают, что некоторые ключевые вопросы в коммюнике не были решены.

Во-первых, в то время как в коммюнике и проекте от 12 апреля ясно говорилось, что в случае нападения на Украину, государства-гаранты будут самостоятельно решать, приходить ли на помощь Киеву в проекте от 15 апреля русские попытались подорвать эту важнейшую статью, настаивая на том, что такие действия будут предприняты только «на основании решения, согласованного всеми государствами-гарантами», - предоставив вероятному захватчику, России, право вето. Согласно примечанию к тексту, украинцы отклонили эту поправку, настаивая на первоначальной формуле, согласно которой все гаранты имели индивидуальное обязательство действовать и не должны были достигать консенсуса перед этим.

Во-вторых, проекты содержат несколько статей, которые были добавлены в договор по настоянию России, но не были частью коммюнике и касались вопросов, которые Украина отказалась обсуждать. Они требуют, от Украины запрета «фашизма, нацизма, неонацизма и агрессивного национализма» - и с этой целью отмены (полностью или частично) шесть украинских законов, которые в широком смысле касались спорных аспектов советской истории, в частности роли украинских националистов во время Второй мировой войны.

Легко понять, почему Украина сопротивлялась тому, чтобы Россия определяла свою политику в отношении исторической памяти, особенно в контексте договора о гарантиях безопасности. И русские знали, что из-за этих положений украинцам будет сложнее принять остальную часть договора. Поэтому их можно было бы рассматривать как отравленные пилюли.

Однако также возможно, что эти положения были приняты для того, чтобы позволить Путину сохранить лицо. Например, заставив Украину отменить законы, осуждающие советское прошлое, и отбросить украинских националистов, сражавшихся с Красной Армии во время Второй мировой войны, как борцы за свободу, Кремль мог бы утверждать, что он достиг своей заявленной цели «денацификации», хотя первоначальное значение этой формулировки вполне могло заключаться в смене правительства Зеленского.

В конечном счёте, остаётся неясным, могли ли эти положения нарушить условия сделки. Ведущий украинский переговорщик Арахамия позже преуменьшил их важность. Как он выразился в ноябре 2023 года в интервью украинской телевизионной программе новостей, Россия «до последнего момента надеялась, что они [смогут] заставить нас подписать такое соглашение, что мы [примем] нейтралитет. Для них это было самым важным. Они были готовы закончить войну, если бы мы, как Финляндия [во время холодной войны], приняли нейтралитет и обязались не вступать в НАТО».

Численность и структура вооружённых сил Украины также были предметом интенсивных переговоров. По состоянию на 15 апреля позиции обеих сторон по этому вопросу оставались довольно далёкими друг от друга. Украинцы хотели иметь армию мирного времени численностью 250 тыс. человек; русские настаивали на максимальной численности в 85 тыс. человек, что значительно меньше, чем постоянная армия Украины до вторжения 2022 года. Украинцы хотели получить 800 танков, а русские разрешили только 342. Разница между дальностью полёта ракет была ещё более разительной: 280 километров, или около 174 миль (украинская позиция), и всего лишь 40 километров, или около 25 миль (российская позиция).

Переговоры намеренно обошли вопрос о границах и территории. Очевидно, идея заключалась в том, чтобы Путин и Зеленский решили эти вопросы на запланированном саммите. Легко представить, что Путин настаивал бы на удержании всей территории, которую уже оккупировали его войска. Вопрос в том, можно ли было убедить Зеленского согласиться на такой захват земли.

Несмотря на такие существенные разногласия, в проекте от 15 апреля предполагалось, что соглашение будет подписано в течение двух недель. Конечно, эта дата могла быть сдвинута, но это показывает, что обе команды планировали действовать быстро. «В середине апреля 2022 года мы были очень близки к завершению войны мирным урегулированием», - рассказал в декабре 2023 года в публичном выступлении один из украинских переговорщиков, Александр Чалый. «Через неделю после того, как Путин начал свою агрессию, он пришёл к выводу, что совершил огромную ошибку, и попытался сделать всё возможное, чтобы заключить соглашение с Украиной».

ЧТО ПРОИЗОШЛО?

Так почему же переговоры были прерваны? Путин заявил, что вмешались западные державы и сорвали сделку, потому что они были заинтересованы больше в ослаблении России, чем в прекращении войны. Он утверждал, что Борис Джонсон, который в то время был премьер-министром Великобритании, передал украинцам послание от имени «англосаксонского мира» о том, что они должны «сражаться с Россией до тех пор, пока не будет достигнута победа, и Россия не потерпит стратегическое поражение».

Реакция Запада на эти переговоры, хотя и была далека от высмеивания Путина, была, безусловно, прохладной. Вашингтон и его союзники глубоко скептически относились к перспективам дипломатического урегулирования, начатого в Стамбуле; в конце концов, в коммюнике был обойдён вопрос о территории и границах, а по другим важнейшим вопросам стороны по-прежнему расходились во мнениях. Они не представляли, что эти переговоры приведут к успеху.

Более того, бывший американский чиновник, который в то время занимался политикой в отношении Украины, сказал нам, что украинцы не консультировались с Вашингтоном до тех пор, пока коммюнике не было опубликовано, хотя описанный в нём договор создавал бы для Соединённых Штатов новые юридические обязательства, в том числе обязательство начать войну с Россией, если она снова вторгнется в Украину. Само по себе это условие сделало бы договор невыгодным для Вашингтона. Поэтому вместо того, чтобы принять Стамбульское коммюнике и последующий дипломатический процесс, Запад увеличил военную помощь Киеву и усилил давление на Россию, в том числе посредством ужесточения режима санкций.

Соединённое Королевство взяло инициативу на себя. Уже 30 марта Джонсон, казалось, был не склонен к дипломатии, заявив, что вместо этого «мы должны продолжать усиливать санкции с помощью постоянной программы до тех пор, пока все [путинские] войска не будут выведены из Украины». 9 апреля Джонсон прибыл в Киев - первый иностранный лидер, посетивший его после отступления России от столицы. Сообщается, что он сказал Зеленскому, что, по его мнению, «любая сделка с Путиным будет довольно грязной». Он вспомнил, как сказал, что «любая сделка была бы для него победой: если вы дадите ему что-нибудь, он просто сохранит это, отложит в банк, а затем подготовится к следующему нападению». В интервью 2023 года Арахамия взъерошил перья, видимо, возложив ответственность за результат на Джонсона. «Когда мы вернулись из Стамбула, - сказал он, - Борис Джонсон приехал в Киев и сказал, что мы вообще ничего не будем подписывать с [русскими] - и давайте просто продолжим борьбу».

С тех пор Путин неоднократно использовал высказывания Арахамии, чтобы обвинить Запад в провале переговоров и продемонстрировать подчинение Украины своим спонсорам. Несмотря на манипулятивные заявления Путина, Арахамия указал на реальную проблему: в коммюнике описывались многосторонние рамки, которые требовали от Запада готовности к дипломатическому взаимодействию с Россией и рассмотрение вопроса о предоставлении подлинных гарантий безопасности для Украины. На тот момент, ни то, ни другое не было приоритетом для Соединённых Штатов и их союзников.

В своих публичных выступлениях американцы никогда не относились к дипломатии с таким пренебрежением, как Джонсон. Но, похоже, они не считали её главной в своём ответе на российское вторжение. Госсекретарь Энтони Блинкен и министр обороны Ллойд Остин посетили Киев через две недели после Джонсона, главным образом для координации усиления военной поддержки. Как позже на пресс-конференции Блинкен заявил: «Стратегия, которую мы внедрили - массовая поддержка Украины, массированное давление на Россию, солидарность более чем с 30 странами, участвующими в этих усилиях, - даёт реальные результаты».

Тем не менее, утверждение о том, что Запад вынудил Украину отказаться от переговоров с Россией, безосновательно. Это говорит о том, что в этом вопросе Киев не имел права голоса. Действительно, предложения Запада о поддержке, должно быть, укрепили решимость Зеленского, а отсутствие энтузиазма Запада, похоже, ослабило его интерес к дипломатии. Впрочем, в конце концов, Зеленский в своих беседах с западными лидерами, для прекращения войны не ставил дипломатические усилия с Россией во главу угла. Ни Соединённые Штаты, ни их союзники не заметили с его стороны решительного требования перейти на дипломатический путь. Учитывая всплеск общественного сочувствия, на тот момент, на Западе, такое давление вполне могло повлиять на западную политику.

Зеленский, несомненно, также был возмущён зверствами России в Буче и Ирпене и, вероятно, он понимал, что то, что он начал называть российским «геноцидом» на Украине, сделает дипломатию с Москвой ещё более опасной с политической точки зрения. Тем не менее, закулисная работа над проектом договора продолжалась в течение нескольких дней и недель после раскрытия военных преступлений России, и даже активизировалась, что позволяет предположить, что зверства в Буче и Ирпене были второстепенным фактором при принятии решений Киевом.

Вновь обретённая уверенность украинцев в том, что они могут выиграть войну, явно также сыграла свою роль. Отступление России от Киева и других крупных городов на северо-востоке и перспектива поставок большего количества оружия с Запада (дороги, ведущие в Киев, теперь находятся под контролем Украины) изменили военный баланс. Оптимизм в отношении возможных успехов на поле боя часто снижает интерес воюющей стороны к компромиссам за столом переговоров.

Действительно, к концу апреля Украина ужесточила свою позицию, в качестве предварительного условия для заключения любого договора, потребовала ухода России с Донбасса. Как заявил 2 мая председатель Совета национальной безопасности и обороны Украины Алексей Данилов, «Договор с Россией невозможен - можно принять только капитуляцию».

И потом здесь есть российская сторона этой истории, которую трудно оценить. Были ли все переговоры хорошо спланированным фарсом, или Москва действительно была заинтересована в урегулировании? Струсил ли Путин, когда понял, что Запад не подпишет соглашения или что позиция Украины ужесточилась?

Даже если бы Россия и Украина преодолели свои разногласия, рамки, о которых они договорились в Стамбуле, потребовали бы поддержки со стороны Соединённых Штатов и их союзников. И этим западным державам пришлось бы пойти на политический риск, вступив в переговоры с Россией и Украиной, и поставить на карту свой авторитет, гарантируя безопасность Украины. В то время и в последующие два года в Вашингтоне и европейских столицах отсутствовала заметная готовность либо вести дипломатию с высокими ставками, либо по-настоящему встать на защиту Украины в будущем.

Последняя причина, по которой переговоры провалились, заключается в том, что участники переговоров поставили телегу послевоенного порядка в сфере безопасности впереди лошади, стремящейся положить конец войне. Обе стороны обошли стороной важнейшие вопросы урегулирования конфликтов и смягчения их последствий (создание гуманитарных коридоров, прекращение огня, вывод войск), а вместо этого попытались разработать что-то вроде долгосрочного мирного договора, который разрешил бы споры в области безопасности, которые десятилетиями были источником геополитической напряжённости. Это была чрезвычайно амбициозная попытка, но она оказалась слишком амбициозной.

Справедливости ради, Россия, Украина и Запад попытались сделать это наоборот - и тоже с треском провалились. Минские соглашения, подписанные в 2014 и 2015 годах после аннексии Россией Крыма и вторжения в Донбасс, охватывали такие мелочи, как дата и время прекращения боевых действий и то, какие системы вооружений должны быть отведены на какое расстояние. Основные проблемы безопасности обеих сторон были решены косвенно, если вообще были решены.

Эта история говорит о том, что будущие переговоры должны продвигаться по параллельным направлениям, при этом практические аспекты прекращения войны будут рассматриваться на одном направлении, а более широкие вопросы - на другом.

ПОМНИТЕ ОБ ЭТОМ

11 апреля 2024 года Лукашенко, который был первым посредником на российско-украинских мирных переговорах, призвал вернуться к проекту договора весной 2022 года. «Это разумная позиция», - сказал он в разговоре с Путиным в Кремле. «Это была приемлемая позиция и для Украины. Они согласились с такой ситуацией».

Путин присоединился к разговору. «Они, конечно, согласились», - сказал он.

Однако на самом деле русские и украинцы так и не пришли к окончательному компромиссному тексту. Но они пошли дальше в этом направлении, чем считалось ранее, достигнув всеобъемлющих рамок для возможного соглашения.

После последних двух лет кровавой бойни всё это, возможно, утеряно. Но это напоминание о том, что Путин и Зеленский были готовы пойти на экстраординарные компромиссы, чтобы положить конец войне. Так что, если и когда Киев и Москва вернутся за стол переговоров, они обнаружат, что он завален идеями, которые ещё могут оказаться полезными для построения прочного мира.

СЭМЮЭЛ ЧАРАП - выдающийся специалист по российской и евразийской политике и старший политолог корпорации RAND.

СЕРГЕЙ РАДЧЕНКО - заслуженный профессор Школы имени Уилсона Э. Шмидта, передовых международных исследований Университета Джона Хопкинса в Европе.

Источник: dostoinstvo2017.ru

P/S

Со временем старые темы и вопросы всплывают, и полезно посмотреть, что тогда происходило вокруг этих вопросов и чем это закончилось, вот и в этот раз прилетела публикация от The Foreign Affairs о попытке мирного решения конфликта с Неоежалостью, причём авторы начинают с любопытного описания начало СВО: «Ранним утром 24 февраля 2022 года российские военно-воздушные силы нанесли удары по целям на всей территории Украины. В то же время московская мотопехота и бронетехника хлынули в страну с севера, востока и юга». Описание интересно тем, что представляет классическое начало военной операции и опровергает кряканье некоторых аналитиков о непродуманности и сумбурности действий российской армии на начальном этапе операции. И авторы это подтверждают: «Это были первые дни и недели вторжения, которое вполне могло привести к украинскому разгрому и подчинению России». Но это так же демонстрирует озабоченность Запада, возможной скоротечностью конфликта, поэтому и всплыл «любитель английского футбола», после этой операции отвлечения, на определённые период, темп операции и был сбит. И снова, авторы, почти прямым текстом, указывают на эту миссию «лондонского яхтсмена»: «Оглядываясь назад, кажется почти чудом, что этого не произошло». Не отдавая должного операции «любителя футбола», признавая высокую эффективность действий российской армии, авторы выражают удивление: «Что менее понятно, так это одновременная интенсивная дипломатия с участием Москвы, Киева и множества других действующих лиц, которая могла бы привести к урегулированию всего через несколько недель после начала войны». Для них это удивительно, т.к. они проходят мимо причин конфликта, но если предположить, что Киев испугался возможного наказания за геноцид русских на восток и решил выйти на мирное решение вопроса с возможными гарантиями амнистии, то ничего удивительного в стремлении минимизации потерь нет.

Оставляя в стороне причины начала дипломатического процесса, авторы признают высокую эффективность работы и вероятность разрешения конфликта: «К концу марта 2022 года в результате серии личных встреч в Беларуси и Турции, а также виртуальных встреч в режиме видеоконференции, было подготовлено так называемое Стамбульское коммюнике, в котором описывались рамки урегулирования. После этого украинские и российские переговорщики приступили к работе над текстом договора, добившись существенного прогресса в достижении соглашения». Такое возможно, если обе стороны реально готовы решить проблему.

Пытаясь ответить на вопросы: «Что случилось? Насколько близки были стороны к прекращению войны? И почему они так и не пришли к окончательному соглашению?» - похоже, авторы перерыли много материалов и провели ряд встреч со многими участниками тех событий, тем страннее те выводы, к которым они в конце приходят. Основная проблема подобных исследований это идеологическая предвзятость и авторы не исключение: «Не было ни одного неопровержимого доказательства; эта история не поддаётся простым объяснениям. Более того, подобные однозначные объяснения полностью игнорируют факт, который в ретроспективе кажется экстраординарным: в разгар беспрецедентной агрессии Москвы, русские и украинцы почти завершили работу над соглашением, которое положило бы конец войне, и предоставило бы Украине многосторонние гарантии безопасности, проложив путь к постоянному нейтралитету, а, в будущем, к членству в ЕС». Их удивляет, что, фактически, один народ может прийти к мирному решению проблем возникших между ним, тут главное не утрировать и не раздувать. Авторы заявляют: «в разгар беспрецедентной агрессии Москвы», - т.е. мы должны забыть Югославию, Сирию, Ливию, Ирак, а вот в Нележалости «беспрецедентный» конфликт. Дальше об агрессии, снова нужно вычеркнуть Одессу, «Аллею ангелов» и весь геноцид в восточных регионах, на что, в первую очередь должна была реагировать ООН, но «ливерной колбасе» смешно говорить о геноциде русских, им смешно читать документы ООН, поэтому и возникает подобное: «в разгар беспрецедентной агрессии Москвы». И потом, эта история показывает, что нет неразрешимых конфликтов, пока в дело не вмешаются англосаксы.

Натыкаясь, в своих рассуждениях на один и тот же вопрос, они всё время оставляют его без особого обсуждения: «Однако достичь окончательного соглашения оказалось непросто по ряду причин. Западные партнёры Киева неохотно соглашались на переговоры с Россией, особенно на те, которые привели бы к появлению у них новых обязательств по обеспечению безопасности Украины». Просто хочется сохранить картинку суверенитета Нележалости, для внутреннего употребления, иначе западный обыватель может усомниться, что он и в самом деле живёт в лагере развитых демократий. А так же, немаловажно то, что Западу плевать на укров, им главное зачистить территорию от нациков, чтобы они не расползлись по Европе, и одновременно ослабить Россию, а тут возникает вероятность решения конфликта, да ещё возникает перспектива обязательств перед вассалом.

И вот проявление идеологизмов и работы сюзерена: «Общественное мнение на Украине обострилось после того, как стало известно о зверствах России в Ирпене и Буче. А после провала попытки России окружить Киев президент Владимир Зеленский стал более уверенным в том, что при достаточной поддержке Запада он сможет выиграть войну на поле боя». Инсценировку в Буче разоблачили уже сами западные СМИ поэтому использование этого материала в подобных работах объясняется идеологической предвзятостью. Отход российской армии начался, когда в Стамбуле уже были достигнуты договорённости о параметрах мирного соглашения, а Борис сидел ещё в Лондоне.

Стараясь отвлечь читателя от идеологической направленности авторов и роли Джонсона в развале дипломатической работы по разрешению конфликта, авторы делают отсылку в историю: «Украина имела горький опыт работы с менее жёсткой версией такого рода соглашений: многосторонними гарантиями безопасности, а не просто гарантиями. В 1994 году она подписала так называемый Будапештский меморандум, присоединившись к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве государства, не обладающего ядерным оружием, и согласившись отказаться от того, что на тот момент было третьим по величине арсеналом в мире». - А потом в рамках этого соглашения, заняться геноцидом русских на востоке и в Одессе.

«Александр Фомин, заместитель министра обороны России, объявил о своём решении 29 марта в Стамбуле, назвав это стремлением «к укреплению взаимного доверия», - но оказывается это не добрая воля. «Русские переоценили свои возможности и недооценили сопротивление Украины, а теперь преподносили свой провал как благородную дипломатическую меру, призванную облегчить мирные переговоры» - оказывается, это укры остановили наступление. Но если это так, то почему: «Вывод войск имел далеко идущие последствия. Это укрепило решимость Зеленского, устранило непосредственную угрозу его правительству и продемонстрировало, что хвалёная военная машина Путина может быть отброшена назад, если не разгромлена, на поле боя». Но если это дело рук укров, та какая «непосредственную угрозу его правительству», они же громят русских, это русские должны беспокоиться о «непосредственной угрозе». Но в любом случае с напёрсточниками в открытую игру ввязываться нельзя, если начал бить, то нужно добивать, иначе любые попытки играть по правилам, будут расцениваться как поражение. Именно поэтому «Это укрепило решимость Зеленского … и продемонстрировало, что хвалёная военная машина Путина может быть отброшена назад, если не разгромлена, на поле боя». И в результате мирных инициатив и активной работы «Большого любителя английского футбола», мы получили: «Это также позволило Западу оказать широкомасштабную военную помощь Украине, освободив линии связи, ведущие в Киев».

То, что операция «Большого любителя английского футбола» разблокировала коммуникации предоставления широкомасштабной военной помощи, это не главная цель операции, а вот что за всем этим скрывается: «отступление подготовило почву для ужасающего раскрытия зверств, которые российские войска совершили в пригородах Киева Буче и Ирпене, где они насиловали, калечили и убивали мирных жителей.

Сообщения из Бучи начали попадать в заголовки газет в начале апреля. 4 апреля Зеленский посетил город. На следующий день он выступил перед Советом Безопасности ООН по видеосвязи и обвинил Россию в совершении военных преступлений в Буче, сравнив российские войска с террористической группировкой «Исламское государство» (также известной как ИГИЛ). Зеленский призвал Совет Безопасности ООН исключить Россию, которая является его постоянным членом». Как всегда англосаксы попытались провести многоуровневую операцию, конечной целью которой было призвать «Совет Безопасности ООН исключить Россию, которая является его постоянным членом». Если эта цель не будет достигнута, то обвинить «Россию в совершении военных преступлений в Буче, сравнив российские войска с террористической группировкой «Исламское государство» (также известной как ИГИЛ)». Но по странному стечению обстоятельств, этот «миротворец» продолжает спонсировать ВСУ за счёт российских активов.

Дальше косвенное подтверждение, что в Буче проведена постановочная операция: «Примечательно, однако, что обе стороны продолжали круглосуточно работать над соглашением, которое Путин и Зеленский должны были подписать во время саммита, который должен был состояться в ближайшем будущем». Ну, то, что укры знали о постановке, говорит тот факт, что они не прервали контакта с аналогом «Исламского государства», это понятно, не смотря на то, что отход российских войск от Киева, якобы «под давлением ВСУ», «укрепил решимость Зеленского», они понимали, что Россия легко может всё восстановить, а коммуникации только открылись и перевооружение только началось, поэтому нужен туман переговоров, для завершения поставок. Но не понятно, почему российская сторона продолжала игру с напёрсточниками, если они пошли на массовые убийства своих граждан и представили это как военные преступления российской армии, то чего ещё можно ожидать от них, и при этом честь российской армии была замарана, и никакой реакции не последовало.

Обсуждение текста коммюнике говорит о сущности киевского режима: «в коммюнике и проекте от 12 апреля ясно говорилось, что в случае нападения на Украину, государства-гаранты будут самостоятельно решать, приходить ли на помощь Киеву, в проекте от 15 апреля русские попытались подорвать эту важнейшую статью, настаивая на том, что такие действия будут предприняты только «на основании решения, согласованного всеми государствами-гарантами», - предоставив вероятному захватчику, России, право вето». В том, что укры отклонили «право вето», это гарантия того, что в любом случае кто-то из гарантов вступит в конфликт на стороне Нележалости, и это понятная позиция, свойственна многим государствам и режимами, обеспечить гарантированную защиту. А вот дальше сопротивление укров демонстрирует, что этот режим будет защищать до последнего: «проекты содержат несколько статей, которые были добавлены в договор по настоянию России, но не были частью коммюнике и касались вопросов, которые Украина отказалась обсуждать. Они требуют, от Украины запрета «фашизма, нацизма, неонацизма и агрессивного национализма» - и с этой целью отмены (полностью или частично) шесть украинских законов, которые в широком смысле касались спорных аспектов советской истории, в частности роли украинских националистов во время Второй мировой войны». И дальше авторы подтверждают, что это та принципиальная позиция, которую укры, или их программисты, не уступят: «Легко понять, почему Украина сопротивлялась тому, чтобы Россия определяла свою политику в отношении исторической памяти, особенно в контексте договора о гарантиях безопасности». А дальше авторы уже перекидывают проблему «с больной головы на здоровую»: «заставив Украину отменить законы, осуждающие советское прошлое, и отбросить украинских националистов, сражавшихся с Красной Армии во время Второй мировой войны, как борцы за свободу, Кремль мог бы утверждать, что он достиг своей заявленной цели «денацификации»». Авторы, похоже, не в курсе решения Нюрнберга по вопросу укронацистов в той войне, а в свете решений суда, ООН должна была ввязаться в проблему нацистского характера киевского режима и геноцида русских на востоке. Но тут авторы заявляют о том, что это просто для того чтобы «Кремль мог бы утверждать, что он достиг своей заявленной цели «денацификации», хотя первоначальное значение этой формулировки вполне могло заключаться в смене правительства Зеленского».

И о российской позиции на переговорах, они говорят вполне однозначно: «Арахамия позже преуменьшил их важность. Как он выразился в ноябре 2023 года в интервью украинской телевизионной программе новостей, Россия «до последнего момента надеялась, что они [смогут] заставить нас подписать такое соглашение, что мы [примем] нейтралитет. Для них это было самым важным. Они были готовы закончить войну, если бы мы, как Финляндия [во время холодной войны], приняли нейтралитет и обязались не вступать в НАТО».

И вот не смотря на все противоречия и провокации [Буча и Ирпень]: «”В середине апреля 2022 года мы были очень близки к завершению войны мирным урегулированием”, - рассказал в декабре 2023 года в публичном выступлении один из украинских переговорщиков, Александр Чалый. “Через неделю после того, как Путин начал свою агрессию, он пришёл к выводу, что совершил огромную ошибку, и попытался сделать всё возможное, чтобы заключить соглашение с Украиной”». Дальше авторы переходят к позиции Запада во главе с Гегемоном: «бывший американский чиновник, который в то время занимался политикой в отношении Украины, сказал нам, что украинцы не консультировались с Вашингтоном до тех пор, пока коммюнике не было опубликовано, хотя описанный в нём договор создавал бы для Соединённых Штатов новые юридические обязательства, в том числе обязательство начать войну с Россией, если она снова вторгнется в Украину. Само по себе это условие сделало бы договор невыгодным для Вашингтона. Поэтому вместо того, чтобы принять Стамбульское коммюнике и последующий дипломатический процесс, Запад увеличил военную помощь Киеву и усилил давление на Россию». В общем, авторы возвращаются к тому, что они заявили в начале публикации: «Западные партнёры Киева неохотно соглашались на переговоры с Россией, особенно на те, которые привели бы к появлению у них новых обязательств по обеспечению безопасности Украины». И чтобы эти переговоры не «привели бы к появлению у них новых обязательств по обеспечению безопасности Украины», Запад, конечно же, не вмешивался: «Арахамия взъерошил перья, видимо, возложив ответственность за результат на Джонсона. “Когда мы вернулись из Стамбула, - сказал он, - Борис Джонсон приехал в Киев и сказал, что мы вообще ничего не будем подписывать с [русскими] - и давайте просто продолжим борьбу”». И дальше пошёл идеологический трёп: «С тех пор Путин неоднократно использовал высказывания Арахамии, чтобы обвинить Запад в провале переговоров и продемонстрировать подчинение Украины своим спонсорам». Впрочем, авторы никак не могут оторваться от логики и проговариваются, не особо останавливаясь на деталях, но при этом, подчёркивая проблемы которые создавал этот договор для Запада: «Арахамия указал на реальную проблему: в коммюнике описывались многосторонние рамки, которые требовали от Запада готовности к дипломатическому взаимодействию с Россией и рассмотрение вопроса о предоставлении подлинных гарантий безопасности для Украины». И даже это ещё не все свидетельства и основания вмешательства Запада в переговорный процесс: «он [Борис Джонсон] сказал Зеленскому, что, по его мнению, «любая сделка с Путиным будет довольно грязной». Он вспомнил, как сказал, что «любая сделка была бы для него победой: если вы дадите ему что-нибудь, он просто сохранит это, отложит в банк, а затем подготовится к следующему нападению». Естественно, этот только дружеские рекомендации. Но самый явный признак вмешательства, причём на самом начальном этапе, это заявление: ««бывший американский чиновник, который в то время занимался политикой в отношении Украины, сказал нам, что украинцы не консультировались с Вашингтоном до тех пор, пока коммюнике не было опубликовано». И мы должны поверить этому, при том, что представители Гегемона неоднократно заявляли и демонстрировали о высокой степени осведомлённости относительно Восточноевропейских вассалов.

Дальше мирные инициативы от Гегемона: «Энтони Блинкен и министр обороны Ллойд Остин посетили Киев через две недели после Джонсона, главным образом для координации усиления военной поддержки. Как позже на пресс-конференции Блинкен заявил: “Стратегия, которую мы внедрили - массовая поддержка Украины, массированное давление на Россию, солидарность более чем с 30 странами, участвующими в этих усилиях, - даёт реальные результаты”». Очевидно, к этим результатам можно отнести и развал экономики Германии, из которой уходит «Mercedes-Benz», и то что в Юго-Восточной Азии начал формироваться новый военный блок против альянсов Гегемона.

И не смотря на прямое признание Джонсона и заявления Арахамия: «Тем не менее, утверждение о том, что Запад вынудил Украину отказаться от переговоров с Россией, безосновательно». А в качестве доказательства того что никакого давления не было, предлагается следующая конструкция: «Впрочем, в конце концов, Зеленский в своих беседах с западными лидерами, для прекращения войны не ставил дипломатические усилия с Россией во главу угла. Ни Соединённые Штаты, ни их союзники не заметили с его стороны решительного требования перейти на дипломатический путь. Учитывая всплеск общественного сочувствия, на тот момент, на Западе, такое давление вполне могло повлиять на западную политику». Ну, во-первых, кто же знает, на чём кто-то настаивает на переговорах за закрытыми дверями, а во-вторых, как вассал может на чём-то настаивать перед сюзереном, причём: «На тот момент, ни то, ни другое [соглашения «требовали от Запада готовности к дипломатическому взаимодействию с Россией и рассмотрение вопроса о предоставлении подлинных гарантий безопасности для Украины»] не было приоритетом для Соединённых Штатов и их союзников».

И снова откровения от авторов, вскрывающие ещё одну составляющую кровавой инсценировки, как результат деятельности «большого любителя английского футбола»: «Зеленский, несомненно, также был возмущён зверствами России в Буче и Ирпене и, вероятно, он понимал, что то, что он начал называть российским «геноцидом» на Украине, сделает дипломатию с Москвой ещё более опасной с политической точки зрения». Уж кто-кто, а Зе точно знал, кто и как всё это устроил, но уже задан идеологический вектор и любое отклонение от этого направления, смертельно опасно, за что снова нужно благодарить того «активиста из Лондона».

А вот с этим не поспоришь: «Вновь обретённая уверенность украинцев в том, что они могут выиграть войну, явно также сыграла свою роль. Отступление России от Киева и других крупных городов на северо-востоке и перспектива поставок большего количества оружия с Запада (дороги, ведущие в Киев, теперь находятся под контролем Украины) изменили военный баланс». Но при этом это же и подтверждает вмешательство Запада и именно с целью разогрева конфликта, «перспектива поставок большего количества оружия с Запада» это естественно «уверенность украинцев в том, что они могут выиграть войну, явно также сыграла свою роль». Т.е. сначала последовал окрик от Джонсона: «мы вообще ничего не будем подписывать с [русскими] - и давайте просто продолжим борьбу», а потом появилась «перспектива поставок большего количества оружия с Запада», и это, конечно же, не вмешательство, причём именно с целью эскалации конфликта.

И снова авторы откровенно говорят о механизмах манипуляции при торпедировании возможного мирного решения конфликта: «Оптимизм в отношении возможных успехов на поле боя часто снижает интерес воюющей стороны к компромиссам за столом переговоров». Всего-то нужно подвесить морковку «увлечения объёмов поставок», похоже, опираясь именно на те обещания, сегодня Зе требует от Запада увеличения объёмов и смертоносности вооружений. Все эти манипуляции стали играть существенную роль, когда открылась «перспектива поставок большего количества оружия с Запада (дороги, ведущие в Киев, теперь находятся под контролем Украины)».

Апофеоз миссии «любителя английского футбола»: «Как заявил 2 мая председатель Совета национальной безопасности и обороны Украины Алексей Данилов, “Договор с Россией невозможен - можно принять только капитуляцию”». Вся миссия «английского миротворца» была нацелена на то чтобы, сбить темп СВО, разблокировать коммуникации поставок вооружений, перевооружить и перегруппировать ВСУ, с тем чтобы руководство киевского режима пришло к мысли «Договор с Россией невозможен - можно принять только капитуляцию».

И снова идеологизмы, или «с больной головы на здоровую»: «И потом здесь есть российская сторона этой истории, которую трудно оценить. Были ли все переговоры хорошо спланированным фарсом, или Москва действительно была заинтересована в урегулировании»? Авторы должны были тогда объявить Бориса Джонсона «агентом Кремля», за то, что он так вовремя появился и приказал Зе, свернуть дипломатические процессы по разрешению конфликта, потому что «”любая сделка с Путиным будет довольно грязной”. Он вспомнил, как сказал, что “любая сделка была бы для него победой: если вы дадите ему что-нибудь, он просто сохранит это, отложит в банк, а затем подготовится к следующему нападению”». Но т.к. Борис Джонсон, до сих пор числится в благонадёжных русофобах, то, как Путин предвидел, что соглашение будет похоронено.

И если в отношении России, авторы не поднимаются над предположениями, то в отношении Запада сомнений нет: «западным державам пришлось бы пойти на политический риск, вступив в переговоры с Россией и Украиной, и поставить на карту свой авторитет, гарантируя безопасность Украины. В то время и в последующие два года в Вашингтоне и европейских столицах отсутствовала заметная готовность либо вести дипломатию с высокими ставками, либо по-настоящему встать на защиту Украины в будущем». Ясно, что они создали эту антирусскую структуру, только для того чтобы использовать её как таран, если не опрокинуть Россию, то значительно ослабить, а следовательно должен быть второй раунд после самоуничтожения Нележалости. Неслучайно они постоянно вбрасывают тему ограниченной ядерной войны, похоже, они решили, что можно устроить ядерный мини-апокалипсис на территории Нележалости и европейской части России, а так как это ограниченный конфликт, то им ничего не прилетит. Это тем более возможно, если учесть что в их информационном пространстве бродит тема, что ограниченный ядерный конфликт необязательно перерастёт в глобальное столкновение основных игроков ядерного клуба, а, следовательно, не будет всех страстей связанных с массированными ядерными ударами. Но при этом они старательно подтаскивают под это разглагольствования наших любителей «ограниченных ядерных ударов», мол, это не мы поднимаем тему, это «русские размахивают ядерной дубиной». А если что, то ограниченный ядерный конфликт не так и страшен, но всё равно это русские его развязывают.

Под занавес авторы подняли тему Минска: «Минские соглашения, подписанные в 2014 и 2015 годах после аннексии Россией Крыма и вторжения в Донбасс, охватывали такие мелочи, как дата и время прекращения боевых действий и то, какие системы вооружений должны быть отведены на какое расстояние». Вполне симптоматично, процесс который возглавляет Запад, это точно ложь и подготовка к большому конфликту, Меркель подтвердила, что Минск затевался только для того чтобы перевооружить киевский режим и подготовить его к более масштабным военным действиям, что и наблюдалось даже в начале СВО, а сейчас тем более. И вот что они считают одной из причин провала переговорного процесс: «Последняя причина, по которой переговоры провалились, заключается в том, что участники переговоров поставили телегу послевоенного порядка в сфере безопасности впереди лошади, стремящейся положить конец войне», - т.е. всё это должно было утонуть в мелочах и никогда не дойти до соглашения, но процесс пошёл по другому сценарию, и чтобы вернуть процесс в нужное направление, понадобилась миссия Бориса Джонсона. Но всё равно: «Были ли все переговоры хорошо спланированным фарсом, или Москва действительно была заинтересована в урегулировании»?