С некоторым опозданием, но всё же удалось собрать в связный текст общие соображения об особенностях прошедшего 2024 г. с военно-технической точки зрения.
Начнём с самого яркого – с ракет, причём с ракет средней дальности. «Орешник» едва не стал «словом года», и, пожалуй, испытание в боевых условиях изделия такого класса – некоторым образом новация в отечественной практике. Любопытно, что на момент написания данного текста так и не появилось достоверных изображений этого нового инструмента из арсенала Ракетных войск стратегического назначения РФ.
Появление нового «древесного» изделия напрямую связано с ситуацией вокруг так называемого моратория на развёртывание ракет средней дальности в условиях развала соответствующего договора более пяти лет назад: «Орешник» был продемонстрирован в условиях активизации США в этой области. Американцы развлекаются с комплексом «Тифон», способным применять старые добрые крылатые «Томагавки» и новомодные универсальные ракеты SM-6, поражающие любые цели в воздухе, на воде и на суше. Как раз с «Тифоном» никак не хотят расстаться на Филиппинах, кроме того, его очень ждут в Германии, но уже в следующем, 2026 году.
В самом конце 2024 г., армии США, после ряда провалов, вроде бы удался успешный испытательный пуск гиперзвукового комплекса наземного базирования средней дальности «Дарк Игл». Параллельно с этим завершается переоборудование эсминцев «Замволт» под применение флотской версии того же изделия, но это само по себе заслуживает отдельного историко-философского материала с уклоном в флотофилию (или флотофобию).
На фоне происходящего необычайно оживились в Европе. Флагманским проектом является ELSA, и в его рамках, видимо, «приземлят» французскую крылатую ракету большой дальности морского базирования и соорудят для неё некую универсальную пусковую установку. Думается, вокруг шасси для этой пусковой установки сломают немало копий, не говоря уже о вопросах разведки и целеуказания в интересах перспективного ракетного комплекса. Французы, к слову, начинают подумывать и о возвращении баллистических ракет средней дальности в свой арсенал, благо, соответствующий опыт у них имеется, да и над модными гиперзвуковыми планирующими боевыми блоками работа и так ведётся.
Вернёмся к родным осинам. Довольно громко было заявлено о планах по выделению беспилотных систем в отдельный род войск. Пока не до конца ясно, как именно это будет выглядеть. Надеемся, что акцент будет сделан на систематизацию практического опыта, а не на попытку выстроить сверху какую-то новую систему. В принципе, в некоторых странах (Южная Корея, Украина) уже реализовали что-то подобное, однако у нас, скорее всего, будет особый путь.
Вообще, беспилотные системы (воздушные, морские, наземные) уже сегодня играют крайне важную роль и как средства разведки, и как средства поражения, да и логистические задачи выполняют. Остаётся вопрос обеспечения устойчивой связи с этими платформами, и одним из решений данной проблемы является повышение автономности и искусственный интеллект. Нельзя забывать и о международно-правовых особенностях, точнее – лакунах, в этой области – на ооновских площадках уже сломано немало копий по вопросу так называемых смертоносных автономных систем вооружений, но универсальных, консенсусных решений пока не найдено.
Перемещаясь по земному шару, стоит сказать несколько слов об обмене ракетными, беспилотными и пилотируемыми любезностями между Израилем и Ираном. Опять же, не ставя перед собой задачу описание всего хода военного и гибридного противостояния в регионе, отметим, как представляется, самое главное: обе стороны продемонстрировали готовность обострять обстановку и готовность к проявлять сдержанность, но самое главное – обнажили уязвимость друг друга. Даже с участием союзников и партнёров Израиля в отражении пусть и довольно-таки массированных, но всё равно – далеко не максимально мощных ударов Ирана, какая-то часть ракет дошла до целей. Израиль в ответ также продемонстрировал возможность хирургических ударов по чувствительным объектам на территории Ирана. Фактически мы в очередной раз наблюдаем ситуацию заведомого превосходства нападающей стороны, несмотря на инвестиции в эшелонированные оборонительные системы. Таким образом, может быть выстроен новый баланс на основе подтверждённой взаимной уязвимости, однако ситуация остаётся достаточно взрывоопасной из-за популярных нарративов о кардинальном ослаблении либо же о перспективах чрезвычайного усиления участвующих в противостоянии сторон.
Отметим и смежный сюжет, связанный с ситуацией в Красном море. Движение хуситов, конечно, не парализовало морское сообщение в регионе, но заставило США и ряд других стран на постоянной основе напрягать свои военно-морские силы, да и не только их – причём в ущерб, например, тихоокеанскому направлению, противоборству с Китаем.
Пожалуй, самым громким эпизодом, связанным с Китаем, стали полёты перспективных самолётов, которые условно отнесли к «шестому поколению». Особенно впечатлило наблюдателей это событие на фоне пробуксовки американских проектов следующего поколения для завоевания превосходства в воздушном пространстве. Конечно, как и во многих других областях, говорить о революции не приходится, но заявка Пекина на технологическое лидерство вполне наглядная. Тем более что с масштабированием производства, в том числе вооружения и военной техники, в Китае справляются довольно-таки успешно – и, опять же, наглядно.
Кстати, про условности. Помимо «шестого поколения» много дискуссий в прошедшем году было посвящено разнице между крылатыми ракетами и беспилотными летательными аппаратами. Можно вспомнить и о том, что, казалось бы, привычные торпеды – это вполне себе подводные дроны. Гиперзвуковое оружие также остаётся на передовицах, и решение относительно того, где оно «настоящее», а где «не очень», каждый принимает сам. Главное, что у Трампа оно супергиперзвуковое.
Ещё одним очень интересным трендом, наметившимся довольно давно, но теперь уже полностью оформившимся, является так называемое «дружественное распространение». Конечно, пока мы не говорим о распространении ядерном, но весьма чувствительные технологии военного назначения, в том числе ракетные и космические, теперь «можно» передавать своим союзникам и партнёрам – естественно, исключительно для сдерживания своих противников. Забавно, что формализация этого подхода была закреплена в самом конце работы администрации Джо Байдена, хотя активный пересмотр руководящих принципов по соблюдению Режима контроля за ракетной технологией начался при прошлой трамповской администрации.
Разбирать проблемы с нашим «Сарматом» или американским «Сентинелом» в данном обзорном материале, думается, будет излишним. Да и про обновление ядерной доктрины и перспективы трёхсторонней гонки ядерных вооружений уже сказано достаточно (не то чтобы мы не планировали продолжать и эти темы).
2025 г. и новый срок Дональда Трампа начались в том числе с указа про «Железный купол для Америки». Что же, добрые традиции. Но ни к чему хорошему они не приведут. Процитируем мнение Пхеньяна: «Более ухудшающаяся обстановка глобальной безопасности актуально требует от нас непрерывно развивать самозащитную обороноспособность с их сердцевиной – ядерными силами сдерживания, способную надёжно защищать сферу безопасности государства и его право на развитие, в ответ на день за днём усиливающееся намерение США на военную гегемонию».
Год назад мы ограничили себя скромной надеждой дожить до очередного новогоднего подведения итогов, в этот раз попробуем выступить чуть смелее в части прогнозирования. В 2025 г. нас ожидает ускорение многосторонней гонки вооружения и распространение перспективных военных технологий между «союзниками» с акцентом на необходимость совместного «сдерживания» противников. Ядерный вопрос останется в центре внимания, ядерные угрозы будут нарастать по всем трём основным направлениям: сигналы и эскалация, вплоть до испытаний и до порога боевого применения; раскручивание маховика гонки ядерных вооружений; появление новых ядерных держав.
Это не является предопределённым сценарием, возможно и позитивное развитие событий, на что может повлиять в первую очередь осознание всеми причастными ограниченности имеющихся в их распоряжении ресурсов, а также страстное желание отдельных мировых лидеров получить Нобелевскую премию мира. Однако самих по себе осознания и желания недостаточно: необходимо заново учиться договариваться или хотя бы «считывать» сигналы и осуществлять параллельные односторонние действия стабилизирующего характера. Будем надеяться, что ответственным лицам хватит терпения и талантов на такую неблагодарную работу. Альтернатива значительно более опасна.
Дмитрий Стефанович - Научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).
Источник: globalaffairs.ru
Оценили 11 человек
21 кармы