Война для обустройства «прекрасного американского сада»

Интервью подготовлено специально для передачи «Международное обозрение» (Россия 24)

Дональд Трамп всегда был страстным критиком курса на «бесконечные войны». Но они всё же его нагнали, и вот 47-й президент присоединяется к Израилю и требует безоговорочной капитуляции от Тегерана. В чём сила израильского лобби, хотели ли США вообще ввязываться в эту войну и могут ли они ещё хоть как-то влиять на Израиль, Фёдору Лукьянову рассказал Максим Сучков в интервью для программы «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Трамп, судя по событиям выходных, сделал концептуальный выбор. Отступил от лозунга «Америка прежде всего» в угоду произраильским силам. Но это же две опоры его избирательной коалиции. Как он вывернется?

Максим Сучков: Всю избирательную кампанию Трампа, его сторонники формулировали своё видение «Америка прежде всего» так: нужно сконцентрировать всё внимание и ресурсы на обустройстве «прекрасного американского сада», а все заморские авантюры оставить. Нынешний кризис фактически поставил ребром вопрос о том, а что же такое «Америка прежде всего».

Внутри коалиции MAGA есть две трактовки: узкая и расширенная. Для сторонников первой главное, чтобы в Огайо были хорошие дороги, в Небраске рабочие места, по всей стране дешёвый бензин и подъёмные процентные ставки, а в больших городах меньше мигрантов. Это утилитарное прочтение, тем не менее, наверное, это то, о чём думают граждане во всех государствах. Вторая расширенная трактовка: Соединённые Штаты не сторонятся участия в международной жизни, но полагают, что любую международную ситуацию нужно использовать в своих узкокорыстных интересах.

Всю неделю не только неоконсерваторы и лоббисты, которым по долгу службы положено выступать за произраильскую позицию, но и некоторая часть умеренных сторонников Трампа пытались рационализировать то, что всё-таки защита Израиля входит в круг «Америка прежде всего». В этой ситуации очень остро проявились внутренние разногласия и позиции отдельных членов администрации. «Умеренные» пытались доказать, что ценник на поддержание престижа и мощи таким образом очень высокий.

Трамп всю неделю разным группам выдавал разные пасы. С одной стороны, он назначал переговорную группу со Стивом Уиткоффом и Джей Ди Вэнсом, сторонником более умеренной линии. Но Вэнс скоро дал понять, что он выбирает карьеру, а без Трампа её не построить: сказал, что поддержит любое решение, которое примет президент. Потом Трамп обозвал Такера Карлсона сошедшим с ума за то, что он его критиковал, – это пас в сторону неоконсерваторов. «Отцепил» Тулси Габбард от дискуссий в Совете безопасности по возможным бомбардировкам – это тоже пас в их сторону. Ну и в итоге удар.

Если всё это изначально задумывалось именно для того, чтобы ослабить переговорную позицию Ирана, вступление в коалицию с Нетаньяху, – это игра, где не очень понимаешь, где играешь ты, а где играют тобой.

Фёдор Лукьянов: Вот это абсолютно верно, потому что Трамп может блефовать, но Нетаньяху точно не блефует, ему назад идти некуда. Такое чувство, что это как раз коалиция самых настоящих коренных сторонников «Америки прежде всего» пребывает в некоторой панике.

Максим Сучков: Совершенно верно. Эта эскалация возникла довольно внезапно, потому что 23 мая прошёл пятый раунд переговоров между американцами и иранцами в Риме. 25 мая Трамп в соцсетях написал, что всё идёт хорошо и «мы близки к сделке», хотя сам ещё весной установил двухмесячный дедлайн по заключению этой сделки, по истечении которого Израиль, собственно, и начал бомбить. Опять же, никто не воспринимал этот дедлайн буквально.

Фёдор Лукьянов: Кроме Нетаньяху.

Максим Сучков: Да. Возникшая ситуация многих поставила в тупик, в том числе и внутритрамповскую коалицию.

Фёдор Лукьянов: А в чём секрет? Почему израильская поддержка, израильское лобби до такой степени влиятельны? Не всегда же так было.

Максим Сучков: Это вопрос на отдельную беседу. Наверное, разделить эти мотивы можно на две корзины: внутриполитическую и внешнеполитическую. Во внешней политике у Соединённых Штатов и Израиля есть большая общность интересов, есть общее видение ситуации и того, кто в регионе друг, а кто враг. В холодную войну это коммунизм, в 1990-е гг. это исламистский терроризм.

Для Соединённых Штатов Израиль (как бы там они ни расходились во взглядах) в регионе выступает важным военным балансиром, не позволяя подниматься никакой силе, которая бы могла угрожать безопасности Израиля или бросать вызов Соединённым Штатам.

В этом смысле полезно обратить внимание на дискуссии, которые сейчас идут в израильском стратегическом сообществе, что Иран – это своеобразный «полуфинал», а в «финале» надо будет с Турцией разбираться, уж больно она усилилась.

Во внешнеполитической части это альянс по очень важным вопросам: и разведданные, и технологическое сотрудничество, и военно-техническое.

Есть и внутриполитическая корзина, которую известный реалист Джон Миршаймер очень хорошо разобрал, указав на произраильское лобби. Но произраильское лобби – это не только механизм каких-то монетарно-коррупционных вещей (хотя и они, конечно, присутствуют). Это коалиция, где есть прагматики, которые искренне считают, что сильный Израиль – это сильная Америка, и по-другому быть не должно. В ней имеются и определённые идеологи, среди которых и полусумасшедшие, и вполне себе трезво мыслящие, и те же евангелисты, часть которых полагает, что Государство Израиль – тот самый библейский Израиль, а моральная миссия христианской Америки в том, чтобы его защищать, потому что это способствует пришествию Мессии. Поскольку все эти люди находятся в высших эшелонах власти и у них есть ресурсы и способы конвертировать свои воззрения в конкретные интересы и решения, и всё работает.

Вы справедливо отметили, что так было не всегда. Даже в последние годы двухпартийная поддержка Израиля стала корректироваться. Мы видели это и при администрации Байдена, когда прогрессистское крыло стало выступать за палестинский вопрос более активно, чем партийный истеблишмент. Это было и при администрации Обамы – попытки заключить СВПД вызывали неприятие и некоторой части Демократической партии, и тем более Республиканской. Тогда было восприятие, что произраильская позиция – у республиканцев, а у демократов начались какие-то веяния. Сейчас такие веяния есть и внутри Республиканской партии.

Фёдор Лукьянов: Если вернуться к более ранним периодам – 1960–1970-е гг., – там тоже американская политика была очень нелинейная. Израиль поддерживали базово, но в каких-то случаях говорили «стоп» или тормозили. Кажется, что сейчас они не могут это сделать.

Максим Сучков: Когда Трампа избрали, были опасения, что его линия в отношении Израиля (с учётом опыта первой его администрации) будет ещё более прочной, но первые месяцы администрация делала вид, что она всё-таки занимает более независимую позицию. Американцы пытались Нетаньяху «воспитать», Трамп не поехал в Израиль во время его ближневосточного турне, пытались как-то надавить на израильтян по проблеме Газы, но ситуация с Ираном вернула всё к базовым настройкам.

Фёдор Лукьянов: Я могу ошибаться, так как не специалист, но у меня всегда было ощущение, что в основе политики США в отношении Ирана подсознательно всё-таки лежит кризис 1979 г.: разгром посольства, захват заложников, очень долгая торговля, Соединённые Штаты были вынуждены пойти на условия Тегерана. Это стало таким политическим унижением (вообще говоря, американцы мало когда подобное испытывали), которое до сих пор определяет отношения. Желание рассчитаться отодвигает рациональные вещи. Я преувеличиваю или это действительно так?

Максим Сучков: Душа нации – не меньше потёмки, чем душа индивидуума. Сложно сказать, что на самом деле будоражит американцев, тем более что прошло очень много времени. Хотя в Тегеране захваченное здание американского посольства – это настоящий культурный объект, весь в антиколониальных граффити. Там сейчас музей, выставлена вся техника, в том числе подслушивающие устройства. Думаю, что Соединённые Штаты точно бы хотели вернуться к ситуации до 1979 г., потому что это время, которое в геополитическом отношении для американцев было гораздо выгоднее.

В 1960–1970-е гг. политика США в отношении Израиля была нелинейной, но это было время, когда определяющей стратегией сдерживания Советского Союза в регионе реализовывалась так называемая стратегия «столпов-близнецов» (Twin Pillars Strategy), где Саудовская Аравия и Иран выступали главными союзниками. По историческим меркам времени прошло немного, но если бы сейчас вернуть тот регион, где главными союзниками американцев являются саудиты и иранцы, а теперь ещё и Израиль и Турция, то и России, и Китаю, и многим другим внешним игрокам было бы очень сложно что-то в этом регионе для себя найти.

Путь к этому региону – сложный и неочевидный. Предлагаемые Трампом модальности в виде полной капитуляции нынешних иранских правителей – не устраивают. В этом смысле, мне кажется, что ядерная программа – это центральный элемент, но не основная задача.

Конечная цель – это свержение или изменение власти внутри страны и попытка спровоцировать внутреннюю перестройку.

Лобовой атакой изменить режим очень сложно (как это было в Ираке и в Ливии), но периодически нагревать ситуацию можно. По аналогии с тем, как глиняный горшочек сначала накалил, потом обдал холодной водой и пытаешься найти трещины, так и в иранской государственности появляются трещины, через которые можно если не изменить режим, то хотя бы как-то спровоцировать внутреннюю перестройку. Мне кажется, это было бы для них идеальным вариантом.

В целом по тактике это очень похоже на то, что Трамп делает в отношении России, в отношении Китая – просто для каждой из стран разный набор кнутов и пряников. Над нами висит дамоклов меч в виде санкции, который должен нас стимулировать к прямым переговорам с Украиной, которые мы, собственно, и начали. С китайцами это были задранные пошлины; и хотя потом американцы их откатили, китайцы всё равно пошли на переговоры и какую-то сделку заключили. Ирану в этом смысле повезло чуть меньше: им достались ракетные удары – именно потому, что там есть израильский фактор.

Максим Сучков: Директор Института международных исследований МГИМО МИД России, доцент Кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО МИД России.

Источник: globalaffairs.ru