Учиться у Трампа?

Почему России полезны двусторонние, а не многосторонние торговые договорённости.

Если присмотреться к инициированному США глобальному пересмотру торговых отношений, очевидно, что в фокусе внимания не вся товарная номенклатура, а лишь определённый отраслевой перечень товаров и отраслевые инвестиции. Конечно, подразумевается и мультипликативный эффект, но, отбрасывая тактику, стратегически можно констатировать: идёт борьба за влияние буквально в нескольких отраслях. Чтобы это понять, посмотрим на торговые альянсы и их роль. Окажется, что роль не велика. И уже давно.

Ранее казалось, что для свободной торговли достаточно таможенного тарифа и норм ВТО. Однако в мире есть торговые блоки, которые объединены по географическому признаку, которые формировались под региональное развитие. Это словосочетание – региональное развитие – есть даже в названиях некоторых из них. Наиболее крупные: ЕС, USMCA, АТЭС, МЕРКОСУР, Южно-Азиатская ассоциация, Андский пакт и Африканские комитеты развития – Южный и Западный. Страны, входящие в данные торговые альянсы, часто являются членами нескольких экономических блоков.

Данные блоки имеют свои преференциальные системы для торговли, но и свою политику ко внешним странам. Более того, внутри самих блоков часты споры и даже затяжные торговые конфликты. Забавно, что ВТО относится к этим альянсам как к данности, но не считает, что такое положение дел ведёт к свободной мировой торговле. Пользуясь базовыми принципами ВТО, данные группы стран имеют свои собственные переговорные и арбитражные механизмы.

На этом можно было бы поставить точку, показав, что кризис ВТО налицо (даже в перечисленные выше крупнейшие блоки входят почти все страны). Однако сегодня все противоречия в торговых отношениях стремятся уйти и из этих альянсов в двусторонние соглашения.

Прежде всего с США. Американский рынок – самый ёмкий. Но и самый требовательный. Президент США говорит о сделках (двусторонних соглашениях) с ЕС (невнятно), с КНР (точечно) и даже с Канадой (несмотря на её членство в USMCA) и Великобританией (вчерашним членом ЕС).

Без всяких торговых объединений Штаты имеют экономическое и торгово-политическое влияние на рынок Южно-Американского континента, на Индию и Пакистан. Откуда такое влияние, и почему оно не было столь очевидным ранее? Зачем Трампу методично переформатировать внешнеэкономические стратегии? Ответ прост – смена технологических укладов ведёт к смене промышленной политики.

Данная трансформация, конечно, имеется в основе пирамиды продажи товаров, так как именно на этом этапе возникает точка получения маржи. Однако в связи с удорожанием труда и энергии во всём мире, целью становится именно получение максимума добавленной стоимости на этапе производства. И это возможно в сфере инновационных товаров, которые в нужном количестве могут создать только промышленно-развитые страны. Инновационность, как правило, связана с производством товаров из уникального сырья, и базируется она на новых материалах – как природных, так и синтетических. Соответственно, потребителем инновационного продукта будут страны, которые в состоянии его оплатить и применить, получив технологические преимущества перед другими странами.

Вернёмся к торговым альянсам и увидим, что в каждом из них есть только одна-две страны, способные произвести новый промышленный высокотехнологичный продукт. Это и будет технологическим доминированием: показать миру умение произвести, а не купить.

Доминирование на отраслевых рынках и его предпосылки

Основной (остальной – кроме доминирующего) потребитель не представляет себе всех ценовых трансформаций, что происходят в современном производстве, и как инноватика и международная производственная кооперация могут сделать любой товар или услугу дороже или дешевле. Ибо новые товары для связи, медиатехнологий, IT-индустрии, робототехники и биотехнологий со временем быстрее дешевеют в производстве, чем на полке. Это касается потребительской номенклатуры, в том числе корпоративной. В сегменте промышленного оборудования, глобальных отраслей добычи и глубокой переработки сырья, а также синтеза новых материалов технологическая конкуренция кратно меньше, значит цена – всегда завышена и почти монопольна.

Мировая торговля держится на маржинальности розницы как услуги, зависит от себестоимости производств, а та – в свою очередь – от страны, объёмов производства и национальной принадлежности компании-производителя (или инвестора) и рынков, где эта страна доминирует. Производством и сбытом может управлять одна структура, а могут управлять несколько, различных, по странам принадлежности активов. Например – три фабрики в одной стране снабжают сто розничных магазинов в десяти странах.

Технология требует бесперебойной производственной логистики, что безальтернативно для данной фабрики или производственной линии, зависящих от внешних поставок и дистрибьюции. Это служит для обеспечения максимально дешёвого внутреннего потребительского ассортимента в стране-импортёре. Максимально дешёвого среди аналогов конкурентов. Рынок компьютеров и даже смартфонов – тому пример.

Импортная зависимость в чувствительных отраслях – как основа перекраивания соглашений о торговле

Сложившаяся за двадцать лет мировая практика выведения производств в третьи страны изменила понятие импортной зависимости, разделив её на импортную зависимость национального ритейла и импортную технологическую зависимость по товарам производственного назначения. Импортная зависимость национального ритейла ведёт к инфляции, а импортная технологическая зависимость – к деиндустриализации. Вот к такой картине национальной экономики США и пришёл Дональд Трамп.

Ситуация осложнялась тем, что часто импортная зависимость как ритейла, так и производств сочеталась с невозможностью компенсации внутри торгового оборота, так как зависимость наступала от стран со своим торговым протекционизмом и своими ограничениями экспорта и импорта. Американская экономика начинала играть как бы по чужим правилам. С серьёзной зависимостью от ряда стран с абсолютно несимметричным торговым балансом с Соединёнными Штатами. Выход был найден: пригласить за стол переговоров и переформатировать торговый оборот, поменяв формы и пропорции взаимной технологической и финансовой зависимости, используя финансовые, технологические и политические рычаги.

Большая мировая турбулентность, вызванная «торговыми войнами» Трампа, на самом деле указывает на следующие процессы и причинно-следственные связи.

Первое. Цель заключалась не в классической затяжной торговой войне, а в переговорах для перехода с многосторонних на двусторонние отношения с торговыми партнёрами. Двусторонние соглашения всегда сильнее, так как их сложнее оспаривать в Арбитражном органе ВТО и иных третейских судах. В случае со Штатами споры по двусторонке будут по факту бессмысленными.

Второе. Целью торговых сделок Трампа является не столько торговля, сколько промышленность, а следующие за соглашениями (сделками) процессы будут подогревать инвестиционный интерес именно к долгосрочным промышленным проектам. Именно поэтому номенклатура и количественные квоты товаров в сделках Трампа часто не раскрываются.

Третье. Совокупность двусторонних сделок должна привести к возникновению ряда экономических альянсов стран, когда технологические связи поставят на один уровень с финансовыми, ради достижения устойчивого развития определённых отраслей.

Четвёртое. Многосторонние соглашения прекрасно работают «на импорте», когда правила торговли регулирует конкуренция, за счёт чего обеспечивается широкая номенклатура товаров как народного потребления, так и производственного назначения. При экспортноориентированных производствах важнее двусторонние сделки для обеспечения необходимым сырьём данных конкретных производств и гарантированных поставок.

Пятое. В двустороннем формате проще направлять и концентрировать инвестирование. По итогам «зелёного света» для взаимных и перекрёстных инвестиций можно выбрать их оптимальное соотношение с национальными инвестициями, сохранив экономический суверенитет и привлекая дополнительные сторонние финансы. Инвесторы получают гарантии государств-участников сделки, а преференции инвесторам могут быть кратно шире и выгоднее, чем предусмотрено многосторонними наднациональными нормами по типу ВТО.

Знаком времени в мире сегодня, является конвергенция сырьевых и обрабатывающих страновых экономик. Страны, не готовые к такой конвергенции, к диверсификации капиталов в высокотехнологичном производящем и энергетическом секторах рискуют потерять технологический суверенитет.

Это связано с тем, что сырьевой экспорт перестаёт быть полностью сырьевым, от него уходят все страны (даже выращивающие кофе государства Африки стремятся к производству конечного продукта), а производственные экономики тяготеют к устойчивым и долгосрочным поставкам сырья и комплектующих.

Именно комплектация производств обеспечивает технологический суверенитет и/или доминирование развитой страны через преобладание национальной и национально-контролируемой номенклатуры товаров. Под национально-контролируемой номенклатурой следует понимать контроль через инвестиции в иностранных производителей или национальные активы зарубежных предприятий. От сырьевых рудников до глобального оргсинтеза и производства пластмасс. Только в этом случае можно обеспечить как объёмно-весовую, так и ценовую составляющие снабжения важнейших производств. Именно поэтому всё чаще в двусторонних соглашениях используются квоты под льготный импорт и экспорт. А ведь квотирование – в понятиях ВТО – всегда считалось жёсткой нетарифной мерой регулирования и всячески порицалось.

Технологические зависимости как главный аргумент торговых переговоров

Именно о технологических зависимостях сегодня следует говорить в теоретическом и в прикладном аспектах, выбирая пропорции двусторонних и многосторонних соглашений для обеспечения функционирования базовых отраслей национальной экономики. Приведу пример, который больше подходит для жанра фельетона, но наглядно проводит водораздел между высокомаржинальной торговлей и реальными технологическими интересами предприятий по параметрам сырья для производства товаров более глубокой переработки и обработки. Пример, когда вопрос не в цене, а в пригодности и технологичности сырья. В разгар сезона каждый продавец помидоров знает, для чего его продукт лучше всего подходит. И вот одни берут томаты на пасту, вторые – для засолки, третьи – для салатов. Если сорта использовать иначе, будет или слишком дорого, или планируемый новый продукт не получится из данного типа сырья. Получится другой. Но тот, к которому привык потребитель – не получится, если ингредиенты не соответствуют данной технологии. Можно констатировать, что товары для промышленности, то есть – для производства других товаров, должны иметь не только ценовые, но и строго определённые под данную технологию физико-химические параметры.

Таких товаров очень много во внешнеторговом обороте. Одна глина идёт на керамическое производство, другая – на выплавку алюминия. Из одного барреля разной нефти на разных НПЗ получится разный объём авиационного керосина. Определённое производство, как правило, «заточено» под определённое сырьё.

Есть ещё широкая номенклатура так называемых промежуточных товаров. Например, автомобильный двигатель или коробка передач (и другие агрегаты) являются классическими примерами. Они требуются только для конкретных производств конкретных марок и моделей автомобилей. Промежуточные товары создают самую «лёгкую» и большую добавленную стоимость на коротком временном лаге, так как они привносят потребительскую стоимость в сборочном, комплектационном производстве без особой переработки и доработки. Это обычный плюс к цене, но не как в рознице – путём продажи, а в производственно-технологическим цикле, когда ещё и технологические операции с промежуточными товарами создают часть ВВП с использованием монтажного оборудования. Именно поэтому внешнеторговая и промышленная политика стран так сильно увязаны, а взаимные технологические зависимости столь сильны.

Однако в большинстве случаев (методологически некорректно) считается, что всё это объединено в торговую политику и таможенные тарифы – как регулятор выравнивания цен и достижения протекционистских эффектов. На самом деле – это не так. Торговая и промышленная политика «гуляют» одними и теми же дорогами, но дороги иногда уводят в разные стороны.

Требуется ли отраслевой подход к госрегулированию внешней торговли России

Количественные и качественные параметры параллельного импорта у всех на устах вот уже несколько лет. Стоит ли продолжать игнорировать проблему работы «на массу» для насыщения потребительского рынка или всё же сосредоточиться на выделении отраслей, где мы могли бы стать драйвером и технологически доминировать? Данный тезис-вопрос вытекает из национальных интересов России в условиях санкционного давления, когда краткосрочные интересы по недопущению дефицита и нулевой конкуренции могли спровоцировать рост цен и инфляцию.

Этого удалось избежать. Но импорт (параллельный или какой угодно) – это покупка за валюту необходимых товаров, а импортозамещение – «несмелый» шаг к экспортным поставкам. Безусловно, часть импортозамещающих производств в виде готовых потребительских товаров поступает на внутренний рынок – по группе как потребительских товаров, так и товаров производственного назначения, а часть может идти на экспорт. Вместе с тем отечественная промышленность в любом случае будет испытывать конкурентное давление, если удельный вес валютно-зависимого импорта в стоимости произведённого конечного продукта будет чрезмерным.

Именно поэтому настал период выстраивать некую новую отраслевую промышленную политику, чтобы оптимизировать импортную зависимость или уйти от неё вообще. В этой связи новые партнёрские внешнеторговые связи будут отталкиваться от отечественных пропорций экономического роста по отраслям. И главная борьба за промышленно-ориентированные поставки товаров производственного назначения будут находиться именно в технологическом спектре по номенклатуре и свойствам таких товаров, а также в спектре логистики.

Чего же потребует подобная трансформация от регуляторов с точки зрения минимизации барьеров для производства важнейших товаров?

Первое – наиболее полного, детального описания товаров в товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности. Это необходимо для создания минимального тарифного давления на стоимость импортируемых отдельных, наиболее необходимых товаров, как правило – сырьевых и промежуточных. То есть – для производства.

Второе требование времени – вынужденный отказ от старых поставщиков в пользу новых. С выстраиванием технологических параметров и собственных производств продуктов, которые будут выделены как критически важные или единственно-пригодные для адаптированных под них производств. Под собственными, имеется в виду не только товары, произведённые внутри России.

Третье – строительство новых производств в России и за рубежом с компонентом соинвестирования.

Четвёртый пункт – диверсификация капитала по отраслевому и межотраслевому принципам. Именно диверсификация крупнейших отечественных финансово-промышленных групп может создать инновационный экспортный потенциал новых продуктов, привлекательный для инвестирования и соинвестирования с импортным и экспортным направлениями. По итогам должна сложиться национальная и региональная экономическая специализация, с которыми Россия вступит в новое качество и на новую ступень в международном разделении труда.

Именно новая роль в международном разделении труда повлечёт за собой активизацию альянсов с различными странами, имеющими свои национальные отраслевые специализации, совпадающие по интересам и направлениям международной производственной кооперации.

И тут стоит пойти по пути двусторонних соглашений и сделок, аналогично тому, как поступают Штаты. И вот почему.

Во-первых, сегодняшние блоки стран – приоритетных торгово-политических партнёров России связаны (и будут ещё сильнее связаны) обязательствами со странами, в торгово-политических отношениях с которыми Россия сегодня не на высоком уровне взаимных контактов. Именно поэтому нет новой, уникальной системы тарифных преференций со странами БРИКС, буксуют переговоры о зонах свободной торговли, не высок уровень двусторонней и многосторонней промышленной кооперации. Сложно выстраиваются отношения со странами, чья промышленная и аграрная политика уже находится в зависимости от предыдущих длящихся отношений с третьими странами. Это касается как инвестиционной, так и сбытовой политики основных отраслевых игроков этих стран. Но если им предложить более выгодные тарифы, то предлагать их надо, имея экспоненциальный рост потребности в импорте. Значит – наращивать объёмно весовые показатели закупок, стимулировать бизнес отечественных импортёров и импортёров в странах-партнёрах (ЕАЭС).

Во-вторых, в этих условиях нет иного пути, кроме определения двусторонних или многосторонних отраслевых инвестиционных приоритетов, когда льготы будут зависеть не от величины торговых оборотов с конкретной страной, а степени её вовлеченности в соинвестирование в промышленной сфере и данной конкретной отрасли. Сегодня мы можем предложить льготные условия, по сравнению с теми, что отвечают правилам ВТО по странам и номенклатуре. Таким образом, промышленная политика во внешнеторговом (экспортном и импортном выражении) и ранжирование различных режимов благоприятной и безбарьерной торговли в двусторонних соглашениях будут стоять на следующих опорах:

• отраслевой альянс вместо геополитического или географического;
• беспошлинный режим по определённой номенклатуре оборота, но при значительной ёмкости импорта, и симметричные меры при экспорте нашей продукции в страну-партнёра, даже если это не наш продукт, а наша инвестиция;
• инвестиционные производства с брендингом и выходом на глобальные мировые отраслевые рынки (как сегодня, например, удобрения), соинвестирование;
• долгосрочность двусторонних соглашений и их постоянное стимулирование на расширение объёмов отраслевых линеек продукции;
• взаимная продажа технологий;
• взаимная организация логистики.

Данные параметры целеполагания кратно сильнее и логичнее, чем поиск друзей среди конкурентов и стремление доминировать в нетипичных для отечественной экономики сферах. Тем более внутри всё ещё влиятельного и, по сути, неоглобалистского устройства мировой экономики.

Автор: Михаил Берновский, специалист по торговой и таможенной политике.

Источник: globalaffairs.ru