Психиатрия в этой стране – область закрытая. В советское время она нередко использовалась для борьбы с диссидентами и прочими неугодными государству элементами. Но это психиатрия взрослая. Среди детей, ясное дело, диссидентов быть не может. И если диссидентов «лечили» в политических целях, то попавших в «психиатрическую мясорубку» детей потому, что так было удобнее. Удобнее персоналу детдомов и интернатов, работникам психбольниц. Дети, накачанные психотропами, послушные, не хулиганят и не шумят, запуганы сильнодействующими болезненными уколами, боятся «усиления терапии». За работу с больными детьми педагоги и прочий персонал получают приличные надбавки. И не важно, насколько на самом деле больны эти дети. Диагноз ставится почти автоматически, а «лечение» быстро всех уравнивает.
Неосведомленному читателю в это будет сложно поверить, но в наше время на абсолютно законных основаниях в Москве существует настоящий детский концлагерь. Знакомьтесь – ДПБ №6 или Научно-практический центр психического здоровья детей и подростков им. Г.Е. Сухаревой - ее новое политкорректное название. Руководит центром на момент написания статьи Марина Бебчук, сестра Сергея Александровича. Кратко расскажу об этой «больнице», так как сложившаяся в ней система ценностей и отношение к детям и сформировали таких «выдающихся педагогов» как Бебчук С.А. и Изюмов Н.М.
Быть может давно, в незапамятные времена, в ДПБ №6 и оказывали помощь больным детям, но уже в 80-е годы это учреждение не имело ничего общего с местом, где лечат детей. По стечению обстоятельств там осели «врачи новой формации», для которых здоровье пациента – это последнее, что может иметь значение.
В шестой больнице действуют тюремные порядки: детей водят строем строго по расписанию «палата-класс-столовая». Выгуливают в вольере. Если ведут кого-то одного - то толкают в спину. Дети лишены элементарной свободы передвижения, в том числе по бытовым нуждам. В туалет водят шеренгой три раза в день, вне расписания только в виде исключения толкая в спину. В классе без разрешения никто не может встать и пройти к соседу. Кормят ужасно (дети сильно теряют в весе), душ раз в неделю под присмотром. Система чем-то напоминает детский сад в садистском варианте. Применяется она к детям 12-17 лет, которым в присутствии взрослой тетки раздеться неловко. Отсутствие элементарных бытовых свобод ломает психику, превращая детей в «роботов», полностью потерявших свое «я». Отношение к детям – даже не как к заключенным, а как к биоматериалу, вообще не людям. Все сказанное относится не к острым отделениям и не к буйным или склонным к суициду детям.
Непослушных избивают, применяют электрошокеры. Основное наказание – уколы, которых жутко боятся. Для разовых наказаний используют болезненные уколы аминазина с дальнейшим запиранием в изолятор, особо непослушных могут заколоть галоперидолом, пока под себя мочиться не начнут. Это именно наказание, представляемое как «лечение».
Страшные диагнозы ставят на ходу, часто практически без обследования и наблюдения. «Лечат» сильнодействующими психотропами в больших дозах. Массовое применение «больших» нейролептиков в детской терапии – «фирменная» наработка ДПБ №6. Они взрослыми переносятся плохо, а в случае с детьми ведут к гарантированной инвалидизации независимо от наличия/отсутствия основного заболевания и его тяжести. Здоровые становятся больными, а больные еще больнее.
Абсолютно бесправные, никем не защищенные дети – удобный биоматериал для различных экспериментов. Под эгидой кафедры психиатрии и медицинской психологии РГМУ в ДПБ №6 на детях проводились многочисленные психологические и медицинские эксперименты, опробовались препараты и методы, защищались диссертации. Некоторые работы котировались даже на Западе, где подобная возможность ставить опыты на детях отсутствует. Не из-за этого ли уже в начале 90-х ДПБ №6 имела зарубежных спонсоров?
Родители (у кого они есть) не имеют доступа к детям. Постоянно выдумывают карантины и другие предлоги отменить встречу, свидания проводят как в тюрьме. Общепринятым является такой способ общения: родители подходят к окну с улицы, пишут на бумаге крупными буквами, и показывают ребенку. Ребенок изнутри отвечает так же. Из-за этого доказать никто ничего не может: родители в начале не знают, кому верить, свидетелей нет, дети «больные» и т.д. А проверки Департамента здравоохранения г. Москвы, куда постоянно поступают жалобы, никогда ничего не выявляют. Шестая больница там на хорошем счету – сейчас в Москве идет реформа психиатрической службы, так из детских оставить хотят одну 6-ю больницу. В некоторых других местах детям с пограничными расстройствами все-таки оказывали бесплатно какую-то помощь. Но московские власти так заботятся о детях, что готовы всех отправить в ДПБ №6 на уничтожение. По мне, подвергнуть их эвтаназии – и то было бы гуманнее, хотя бы не мучились.
Для примера приведу отзывы из Интернета: http://conf.7ya.ru/fulltext-th... . Если будете искать отзывы самостоятельно – столкнетесь с той же ситуацией, что и с Лигой школ: отзывы поделятся на восторженные и ужасные. Эти люди хорошо умеют создавать себе рекламу, восторженные отзывы ничего общего с действительностью не имеют. Обычных отзывов, в которых бы были указаны положительные и отрицательные моменты (каких бывает большинство про нормальные организации) практически нет.
Еще один проект ДПБ №6 – комплекс программного обеспечения для учета больных собственной разработки (АИС «ТЕРПИНС», СУБД «Медкарта», ИАС «История болезни»). Разработка ведется с 1989г (уж не Бебчук ли приложил руку?). Идея – составление единой компьютерной базы данных психически больных во всех учреждениях. Внедрению этой системы сильно противились во многих психдиспансерах, понимая, что появись такая база – она быстро станет доступна всем, кому может быть интересна: криминалу, отделам безопасности фирм и т.д. Но к настоящему времени под давлением департамента здравоохранения в Москве систему внедрили почти повсеместно.
Если читатель смотрел первую пресс-конференцию в защиту Лиги школ в НСН ( https://www.youtube.com/watch?... ,то он вспомнит, что наряду с забалтыванием проблемы и переводом стрелок на общие вопросы борьбы с педофилией, не имеющие к Лиге никакого отношения, там (в основном между 1.25-1.27) активно обсуждался вопрос необходимости создания федеральной базы данных психически больных людей якобы в целях защиты детей. Откуда там взялась эта тема и какое отношение она имеет к истории с Лигой школ абсолютно неясно: преступления в Лиге совершили не психически больные, а окажись Бебчук даже и таким, при сестре психиатре ему бы не составило труда получить нужную справку. Явно не решение проблемы. Но, как видно, попутно «под шумок» решили подтолкнуть еще один «свой» проект. Аналогично, прозвучали предложения реабилитации детей, пострадавших от педофилов, в стационаре на базе 6-й больницы (между 0.38-0.40) и ее скрытая реклама (таких психологов очень мало и т.д.). Случись так с пострадавшими от Бебчука – результат был бы легко предсказуем: получили бы диагнозы, залечили до инвалидности, а Бебчук был бы не причем.
Последние четверть века – время деловых людей. И психиатрия здесь не исключение. Бебчуки тому яркий пример. Так как же можно заработать на психиатрии?
Участие в отъеме собственности – квартир у детдомовцев, усыновление – в руках деловых людей превратившееся в торговлю детьми, предоставление «биоматериала» для опытов – высококриминальные виды психиатрического бизнеса. Собрать людей под благовидным предлогом (лечение, обучение), отобрать удобных, грамотно психологически обработать и использовать в своих целях, заставив нести деньги и прочие блага – на первый взгляд таким махровым криминалом не кажется. Это и есть бизнес-модель Института Интегративной Семейной Терапии (в дальнейшем ИИСТ) и Лиги школ.
Марина Бебчук успела поучаствовать во всех вышеназванных бизнесах и сделала в психиатрической системе блестящую карьеру, дорастя к 50 годам до должности главврача. Незадачливый программист Сергей Бебчук с 94г. под чутким руководством сестры начал создавать свою школу. Почему именно школу? А кто его знает, возможно, что свою роль сыграли и педофильские наклонности. Бизнес-модель Лиги школ он осваивал первым (ИИСТ был создан позже). Несмотря на тщательный отбор подходивших ему людей (детей и родителей), проводившийся с применением скрытых психологических тестов, в Лиге школ всегда была большая текучка, школу на протяжении всей ее истории сотрясали скандалы – педофильский скандал просто стал их апофеозом.
Первые попытки по превращению школы в секту Бебчук и Изюмов сделали еще в ИКСе, где пытались практиковать сходную систему. Но чтобы развернуться по-настоящему, понадобилась «своя» школа, в которой бы было все под контролем. Так в 94-м году возникла Лига школ. В Лиге была обкатана система, в последующем с успехом примененная в ИИСТ, который к настоящему времени вырос до федеральной сети с филиалами во многих городах России. Марина Бебчук в тот период без особого успеха пыталась создавать медицинские фирмы для оказания медуслуг в частном порядке. Сергей Бебчук активно их продвигал через свою школу – плановое обследование учеников и т.д. С начала 2000-х основным проектом Марины становится ИИСТ.
ИИСТ работает одновременно по образовательному (обучение, тренинги и т.д.) и терапевтическому (продолжение Марининых медфирм) направлениям. В первом случае система скопирована с Лиги – такая же «большая семья», «Марина-богиня», «студенты-адепты высокого культа, доступного только здесь» и т.д. Кроме платы за обучение студенты бесплатно расклеивают рекламу, рекламируют институт среди знакомых, финансируют мероприятия института, пишут ей статьи, выполняют другие поручения. Своего рода сектантское служение. Секс с учениками тоже присутствует - по-видимому, это семейное. Практикуется преподавание альтернативных, не признаваемых наукой методов (например, расстановок по Хеллингеру). Различные тренинги – идеальная среда для психологической обработки, целью которой является привязать к себе человека и заставить его постоянно платить. Уйти втянутым в процесс непросто, многие возвращаются назад.
Терапевтическая деятельность сводится к поиску платежеспособных пациентов и вытягиванию из них денег. Пациенту (или его ребенку) нужно наставить диагнозов пострашней, убедить, что помочь ему смогут только здесь, постоянно консультировать и тянуть деньги. При необходимости можно и залечить, чтобы действительно болел посильнее. Шестая больница в помощь…
Семьи, обратившиеся в ИИСТ за помощью, вместо нее получают зависимость и букет проблем, теряют немаленькие деньги. ИИСТ входит во многие списки деструктивных сект.
Вторым доходным занятием Марины Бебчук сейчас является деятельность по усыновлению. Работа в комиссиях по усыновлению, различные консультации, ведение семей с приемными детьми. Марина здесь считается признанным авторитетом, является автором известной книги по усыновлению («Помощь семье: психология решений и перемен» М. Бебчук, Е. Жуйкова). За деньги решает многие проблемы лиц, желающих заполучить ребенка. Комиссия Департамента здравоохранения г. Москвы по усыновлению в настоящее время работает на базе 6-й больницы.
Изюмов до Лиги школ и ИКСа работал в детских домах. Про его бурную деятельность в детдоме г. Лобня на рубеже 80х-90х до сих пор на месте ходят легенды – «букет» сходный: педофилия, бандиты и проститутки, квартиры, торговля детьми. За достоверность этих легенд ручаться не могу, но среди бабушек к детдому с тех пор прочно пристало слово «питомник» (или «бандитский питомник»). Возможно, свою роль сыграла и близость международного аэропорта. Имел дела с детской психиатрией и ДПБ №6, с Бебчуком скорее всего познакомился через Марину.
Бизнес – среда жесткая. В нормальном обществе сдерживающими факторами для него служат государство и мораль. Но государства, в нормальном смысле, в этой стране нет. А моральные стандарты для Бебчуков установила ДПБ №6: если эти люди были готовы накачивать детей нейролептиками, чтобы не мешали пить чай, то ради возможности заработать они способны пойти на все. В сравнении с тем, что происходило и происходит в ДПБ №6, школа-секта и педофилия выглядят детскими шалостями. Вдобавок, Бебчуки настолько привыкли к вседозволенности и безнаказанности, что уродуя детей они, скорее всего, вообще не ощущали себя преступниками, для них это стало нормой. Я уверена, что отношение Бебчуков к нынешнему педофильскому скандалу примерно такое: «нашумели сволочи, опозорили, но ничего, должны отмазать; была б возможность, всех бы в дурдом упечь».
Следственный комитет тянет уже месяц, хотя на опрос потерпевших и принятие решения о возбуждении уголовного дела здесь достаточно нескольких дней. Бебчук и Изюмов уже получили возможность беспрепятственно скрыться за границей подобно Меерсону, но, похоже, не спешат, рассчитывая на большее. Настолько уверены, что дело замнут, а если не получится – предупредят, когда надо будет бежать. СМИ тоже замолкли и перестали муссировать эту тему…
Современный мир знает достаточно историй, когда огромные состояния были заработаны без существенного криминала – миллиардеры Силиконовой долины тому являют пример. Бебчуки заработали сравнительно небольшие деньги, но сломали сотни детских судеб. Судеб детей, за которых некому заступиться.
Оценили 0 человек
0 кармы