С уходом из жизни Сергея Бондарчука закончилась целая эпоха кино. Невероятно масштабного. И по размаху съёмок, и по глубине мысли. Бондарчука называли человеком колоссальной воли, больших страстей и неограниченных возможностей.
И такой человек не мог нравиться всем. Его достижения в кинематографе, мировые шедевры были бесспорны.
Но каждая новая лишь множила ряды противников. Жизнь этого великого режиссера стала войной, где были и свое Бородино, и Ватерлоо. И, наконец, мир, доставшийся Сергею Бондарчуку ценой отказа от убеждений, составлявших основу его мировоззрения.
19 октября 1994 года Сергея Бондарчука госпитализировали в Центральную клиническую больницу. У знаменитого на весь мир режиссёра был рак желудка в неизлечимой стадии. Родные и близкие не могут не думать, что эта болезнь - результат нервного потрясения после одиозного пятого съезда кинематографистов СССР.
Сегодня очевидцы происходившего в мае 1986 года в Кремлёвском Дворце съездов признают: там были использованы типичные майданные технологии.
Чтобы очернить создателей советских киношедевров: Станислава Ростоцкого, снявшего “А зори здесь тихие”, Льва Кулиджанова - “Дом, в котором я живу”, Юрия Озерова - “Освобождение” и Сергея Бондарчука - “Война и мир”.
Даже когда Никита Михалков сказал:
-Вы вообще соображаете, что говорите? За человеком “Судьба человека”, “Война и мир”. Вы понимаете, что такое Бондарчук?
Его никто не стал слушать.
Известность и славу предскажет Бондарчуку приятель-хиромант ещё во ВГИКе: линии на его большой крестьянской руке складывались в звезду возле мизинца.
Да, был он крестьянский сын, любимый ребёнок молоденьких Фёдора и Тани в украинском селе Белозёрка, там и, правда, есть озеро Белое.
В Белозёрке уживались люди самых разных национальностей: «Дед мой — болгарин, бабушка — сербка, по паспорту я — украинец, а в душе — русский», — писал Бондарчук в книге «Желание чуда».
С бабушкой связаны первые живые картины режиссёрского воображения: «Вот лежу я на печке, да ещё с головой укрытый тулупом. Вечер. И на дворе, и на печи — темно. В этой таинственной тишине слышу шёпот бабы Моти: «В некотором царстве, в некотором государстве…»
Правда, к 1920-му (год рождения Серёжи) царство уже кончилось. А спустя год Россию и Украину накрыл чудовищный голод, и Серёжа чудом выжил (дети тогда умирали сотнями тысяч). Уберегла бабушка, отказывая себе во всём. А может, святой Сергий Радонежский, в честь которого он был назван… Поскитавшись, переболев тифом, в 1924 году Бондарчуки всей семьёй уезжают с Украины на новое место. Это место — Таганрог, в те времена, да и сегодня, один из крупнейших городов Приазовья. Первыми сюда переехали братья Федора, они и позвали за собой: здесь есть работа для отца — на национализированном большевиками Таганрогском кожевенном заводе и школа для Серёжи.
А главное, здесь есть море и здесь есть театр. Построенный в XIX веке на деньги меценатов, он тоже был национализирован. Теперь театр назывался не оперно-драматический, а народно-художественный. И на сцене его играл Серёжин дядя, бывший крестьянин Александр Бондарчук.
Комнату сняли на Конторской, кстати, именно на этой улице (теперь Розы Люксембург) стоит кряжистый домик, где юный Антоша Чехов три года жил без семьи, заканчивая гимназию и пробуя себя в первых рассказах. Эту тихую улицу, как пишет дочь Наталья Бондарчук, Серёжа «всю жизнь с нежностью вспоминал».
Совпало ещё и так, что хозяин, сдающий семье комнату, имел связи в театре и был щедр на контрамарки. Серёжа не пропускает ни одного спектакля. Он заворожен волшебной жизнью сцены, большими чувствами героев, ожиданием сладостного момента, когда откроется бархатный занавес. Как в свое время Чехов, как Раневская, Серёжа Бондарчук отчаянно «заболел» таганрогским театром. Дядя-актер становится пропуском в закулисный мир, и иногда Серёжа смотрит спектакль не из зала, а как бы изнутри, невидимо стоя рядом с портьерой. Именно там и тогда возникает у него робкая мечта стать актёром.
Можно точно сказать, что актёрство Бондарчука началось в драмкружке таганрогской школы №4. В одном из спектаклей ему, пацану, дали роль старика. Он вживался, вспомнил любимого дедушку, «подолгу всматривался в его портрет, седые усы… Седину я изобразил, в общем-то, легко: высыпал на голову полкоробки зубного порошка. Труднее было придумать бороду. Но всё же я додумался: решил привязать к подбородку полотенце. Вышло почти так же, как в вахтанговской «Принцессе Турандот».
В Таганроге Серёжа испытывает и ещё одно потрясение: он впервые видит «чудо техники» — кино. Документальная лента о спасении дирижабля «Италия» командой советского ледокола «Красин» поразила его воображение. Много лет спустя он писал: «Помню летний кинотеатр в Таганроге. Шёл фильм «Подвиг во льдах». Видимо, это был один из первых звуковых фильмов. Впечатление было колоссальное, до сих пор слышу звук ломающихся льдин. Когда окончился сеанс, я подождал, чтобы разошлась публика, и заглянул за экран. Что я ожидал там найти? Наверное, разгадку чуда. Не могу объяснить, но и сейчас помню это чувство».
Надо думать, что Серёжа счастлив в Таганроге. В свободное время обожает ходить на море: купаться, ловить рыбу. Рыбак он заядлый: с четырёх лет у него есть уже своя удочка. Иногда что-нибудь мастерит: детские по размеру, но самые настоящие инструменты он получил в подарок на шестой день рождения...
В городе у моря семья Бондарчуков прожила восемь лет.
За это время случилась радость — у Серёжи родилась сестра Тамара, и горе — погиб один из братьев отца, Михаил, это был несчастный случай на кожзаводе. В Таганроге его и похоронили. Отца же, как передового рабочего, в 1932-м партия посылает на восстановление колхоза около Ейска.
Семья снова переехала, и Серёжа снова нашёл, чем сердце взволновать: это недавно созданный в Ейске драматический театр, где, между прочим, играла тогда начинающая актриса Татьяна Пельтцер. Начал там и Сергей Бондарчук. Всегда любивший и умевший рисовать, он напрашивается в помощники к художнику театра, а через него умудряется достать себе первую роль в настоящем спектакле. Роль пустяковая: нужно выйти с подносом, поставить его на стол и уйти. И всё же его первый выход на сцену (генеральная репетиция) заканчивается буквально провалом: дико волнуясь, Бондарчук как во сне прошагал мимо стола и звучно рухнул в оркестровую яму!
Над Бондей (такое у него было прозвище в Ейске) потом долго потешались, а он с девочкой-соседкой Валентиной создал во дворе свой театр. Поначалу с эксцентричным названием «Театр старых пердунов»: Серёжа здорово изображает стариков с их смешными привычками, убедительно тряся бородой-мочалкой и суковатой палкой. Но и не только стариков. Иногда он выходит к публике и в образе дамы, стащив у мамы туфли, юбку, шляпку и помаду. Посмотреть на представления теперь приходят и взрослые.
«Ставились лавки, табуреты, стулья, — пишет Наталья Бондарчук в книге «Лента жизни». — Во дворе звучали смех и аплодисменты. Сестра Тамара сидела на билетах… Улица больше не звала, весь интерес Сергея сосредоточился на игре в театр». Название, кстати, уже было другое: «Театр Христофора Колумба».
Сергей даже изобрёл своё «кино». Показывал он его на натянутой во дворе простынке: из бутылки, катушки и ленты со своими рисунками соорудил что-то вроде диапроектора. «Бутылка подсвечивалась лампой, катушка на проволоке крутилась, и на простыне появлялись смешные картинки, которые Серёжа сам озвучивал. Все были в восторге», — пишет дочь Наталья. Ещё Сережа обожал Чарли Чаплина и здорово показывал и его походку, и мимические ужимки. Вообще был удивительно пластичен, прямо гуттаперчевый мальчик, это потом отметят все будущие однокурсники по ВГИКу.
У Бонди появилась уверенность, которую вселил уважаемый им учитель литературы. «У вас есть талант», — сказал он, посмотрев спектакль драмкружка на выпускном. Однако отец терпеть не мог «комедиантов», так он называл актёров ейского театра, и вообще считал лицедейство ненастоящим делом. Он мечтает, что сын станет инженером.
Но, закончив школу, Серёжа, вопреки воле отца и поссорившись с ним, заявил: «Хочу быть артистом. Поеду в Москву поступать». Он и поехал, только Москва после Ейска показалась такой огромной, важной и равнодушной, что в какой-то момент Бондарчука охватила паника, как он смеет мечтать встать в один ряд со звёздами экрана. Не дожидаясь экзаменов, юноша забрал документы из приёмной комиссии.
В поезде, по дороге домой в Ейск, с ужасом думал, как теперь покажется на глаза домашним. Не выдержав, сошёл в Ростове-на-Дону и отправился в местный драмтеатр. Не приняли: идите учиться, молодой человек. Сунулся в театральное училище — «приём окончен, приходите завтра». Но так же, как упрямая Фрося Бурлакова, Сергей настоял, чтобы его прослушали. Его прослушали и взяли: талант разглядел актёр Алексей Максимов (позже Максимов сыграет с ним, учеником, в фильме «Попрыгунья», только ученик будет играть главную роль).
В училище как раз и ковали кадры для новенького, только что отстроенного театра, громадного модернового красавца — с залом на 2200 человек, со сценой, куда свободно выезжала целая конница, а в одном из спектаклей стоял трёхэтажный дом в натуральную величину.
«Каменный грудастый трактор с гусеницами из стекла и ослепительным мраморным радиатором», — писали о театре драмы имени Горького газеты тех времен. Это был «золотой век» ростовского драмтеатра, короткая яркая эпоха московского режиссёра Юрия Завадского, ученика самого Станиславского. И когда на этой сцене знаменитый Николай Мордвинов играл Отелло, то показывал он «не трагедию ревности, а трагедию доверия», и это поразило студента Бондарчука. Такого мавра он и сыграет потом, став известнейшим Отелло кинематографа.
Жаль, что ему не довелось показать свой комический талант ни в одной комедии, тут бы он был неподражаем. Нонна Мордюкова, дружившая с ним в Ейске, смеясь до слёз, вспоминала, как Бондарчук, уже студент театрального училища, показывал домашним воображаемую постановку Лопе де Веги в провинции: «Хуан!» — «Шо, Педро?» — «Передай Родриге кастаньеты». — «Та он не хочет».
Вообще в Ростове Бондарчук выходил на сцену только в массовке. А вскоре началась война.
В 1941-42 годах он успел послужить в городском театре Грозного, а потом добровольцем ушёл на фронт.
Лишь после Победы Сергей, занявший первое место на конкурсе “Солдатское дарование”, был демобилизован.
В Ростов вернулся с медалью «За оборону Кавказа».
Вот только возвращаться было особенно некуда: фашисты, отступая, взорвали здание театра изнутри…
Кроме того, Сергею дали назначение в Московский гарнизон. Вот так однажды на пороге аудитории ВГИКа, где мэтр Сергей Герасимов вёл репетицию, появился скромный человек в гимнастёрке, но моментально приковал к себе внимание.
«Сущий цыган! — вспоминал режиссёр Самсон Самсонов, бывший тогда студентом. — Глаза у него были такие, что словами не передать. В них всегда горел огонь: он то ярко пылал, то как-то угасал, и просто сверкали зрачки».
А Герасимов, прослушав его проникновенное «эх, тройка! Птица тройка, кто тебя выдумал?», только пожал плечами: «Слушай, а чему я тебя буду учить? Ты же готовый артист». Взяли Бондарчука сразу на третий курс.
Сразил Сергей даже известного актера-мима Александра Румнева: «Он, наш педагог по пантомиме, открыто восхищался Серёжей. Прыжок с переворотом вокруг себя Бондарчук выполнял так эстетично и диковинно, что казался похожим на красивого, прыгучего кота», — рассказывала Людмила Шагалова, однокурсница. Трудно представить Бондарчука летящим в прыжке, но Шагалова вспоминала, что, показывая «Записки сумасшедшего» на первом экзамене, он принёс столик и вытворял с ним нечто: «То присядет на него, то уляжется, то стойку сделает. Мы хохотали и плакали: таким он был и уморительным, и трогательно-трагичным. Члены комиссии аплодировали ему стоя!»
Впервые он вошёл в зал учебного театра, когда на сцене блистала любимица курса и педагогов Инна Макарова. Бывалый фронтовик Бондарчук стал опекать недавнюю школьницу Макарову. Вскоре они уже везде появлялись вместе.
Герасимов начал работу над фильмом “Молодая гвардия”, где Инне досталась роль Любки Шевцовой, а Сергею коммуниста Валько.
На съёмки актёры отправились вместе. Роль Любки Шевцовой принесла Инне огромную популярность.
А Сергею Бондарчуку пришлось ждать своего звёздного часа ещё три года.
Руководитель режиссёрского курса ВГИКа Игорь Савченко решает снимать фильм о Тарасе Шевченко и даёт студентам задание: «Ребята, ищите Тараса». «Ребята» — это, на минуточку, Александр Алов, Владимир Наумов и Сергей Параджанов.
Случился забавный эпизод. Владимир Наумов, у которого Бондарчук блестяще снялся в дипломной работе, рассказывал: «За исполнителя роли Шевченко у нас на курсе схватка шла отчаянная, каждый воевал за своего кандидата. Пока мы с Аловым убеждали Савченко насчёт Бондарчука, авантюрист Параджанов, ото всех по секрету, привёз Юру и сбрил ему брови, которые, как известно, не вырастают». Гнат Юра́ — известный актёр, главреж и директор театра Ивана Франко; как он поддался уговорам студента, бог весть. В итоге затея Параджанова провалилась: роль Шевченко Юре не досталась, и, оставшись без бровей, он сыграл доброго толстяка, великого Михаила Щепкина.
Бондарчуку тоже пришлось выбривать… высокий шевченковский лоб.
В 1951 году на экраны вышла историко-биографическая картина “Тарас Шевченко” с Бондарчуком в главной роли. Узнать его в гриме, казалось, было невозможно.
Порой его гримировали по шесть часов.
Роль вообще шла туго. Он вспоминал: «Не изменяя, как казалось, чувству правды, я прочёл шевченковские стихи из сценария. И сразу же вызвал резкое замечание режиссёра: «Играете себе в карман». — «Я играю в меру своих чувств». — «Играйте в меру чувств Шевченко!»
Мучились долго. Однако результат превзошел все ожидания. Харизма героя настолько убедительна, что даже Марк Бернес, тоже сыгравший в этом фильме, после съемок сказал Наумову: «По-моему, Бондарчук — гипнотизер. Ничуть не слабее Вольфа Мессинга. Он обладает огромной силой внушения». Более того, Бондарчук в роли Тараса Шевченко «загипнотизировал» самого Сталина.
Увидев Бондарчука на экране, «вождь всех времён и народов» веско произнёс: «Подлинно народный артист!»
На следующий день Бондарчук, что называется, проснулся знаменитым: он получил звание народного артиста СССР, минуя обязательное РСФСР. В 32 года! Это было настоящей сенсацией. И в Большом, и в Малом театре «народных СССР» было не больше пяти человек, да и давали такое звание в 60-70 лет. Бондарчук — самый молодой народный артист СССР среди актёров за всю историю этого звания с 1936-го и по 1991 год.
Когда пришла удивительная новость о присвоении звание народного артиста СССР, Сергей снимался у Михаила Ромма в «Адмирале Ушакове», играл беглого крепостного по прозвищу Рваное ухо. Съёмки остановили, назначение бурно отмечали всей киногруппой.
Вот только этот грубоватый яркий образ едва не стоил ему другой важной роли: роли безропотного доктора Дымова в экранизации рассказа «Попрыгунья». А сыграть чеховского героя он мечтал давно, влюбившись в прозу гения ещё в Таганроге.
Против кандидата выступил Иван Пырьев, в то время директор «Мосфильма»: «Ты соображаешь, что делаешь?! — кричал он режиссёру-дебютанту Самсону Самсонову. — Да ведь такой Дымов всех гостей ещё на лестнице зарежет! Ты только посмотри на это свирепое лицо! Вспомни, каков он в фильме Миши Ромма «Адмирал Ушаков»!»
Дебютант робко возражал и сделал еще одну кинопробу. «Да… — выдохнул Пырьев. — Глаза у него… такие хоть сто лет ищи — не найдёшь. Вот в этом его сила». И сейчас, спустя более полувека, сила взгляда Бондарчука в «Попрыгунье» никуда не делась. Чего стоит одна только сцена у зеркала: Бондарчук не произносит ни единого слова, но за 30 секунд из счастливого человека превращается в глубоко несчастного. Вся трагедия — в одном только взгляде.
Отелло, напротив, пылал страстями. Клара Лучко, тоже однокурсница, вспоминала, как на просмотре её просто брала оторопь: «Когда обманутый Отелло терзается изменой Дездемоны и кричит: «Платок?! О, дьявол!» — в нём клокотал такой неистовый темперамент, что казалось, сейчас спрыгнет с экрана и придушит первого попавшегося».
Вышедшие в один, 1955-й, год такие разные фильмы и роли — Отелло и доктор Дымов — приносят Бондарчуку уже не всесоюзную, а всемирную славу. О нём говорят как о «величайшем трагике», «совершенно выдающемся актёре». После того, как «Попрыгунью» показали в Венеции (приз «Серебряный лев» за лучший фильм), а «Отелло» — в Каннах (приз за лучшую режиссуру), говорят, сам Чарли Чаплин предрек: «Это актёра ждет великое будущее».
В новогодних номерах 31 декабря 1956 и 1 января 1957 года газета “Правда” опубликовала рассказ Михаила Шолохова “Судьба человека”. Сергея Бондарчука потрясла эта история.
При всей патетике рассказ был новаторским, потому что задевал запретную тему: судьбы бывших заключенных концлагерей. При Сталине эти чудом выжившие люди несправедливо считались предателями. Бондарчук становится одержим постановкой: «Прочитал и потом, что бы ни делал, о чем бы ни думал, я видел лишь Андрея Соколова, его мальчонку, его жену, разлив Дона, войну, фашистский концлагерь. Снять этот фильм стало для меня больше, чем «творческим планом». Больше, чем мечтой. Это стало целью моей жизни».
Но с решением отдать фильм Бондарчуку не торопились: «Некоторые восприняли моё желание, как посягательство на самые основы профессии. Правда, мне никто не говорил: «Не пущать». Но и благословения я не получал». Какое там благословение. Его жена Ирина Скобцева вспоминала, как директор «Мосфильма» Пырьев выговаривал Бондарчуку: «Какого чёрта лезешь в нашу профессию? Тебе что, твоей мало?» Вообще взлёт его вызывал не только восхищение, но и зависть, доходящую до неприязни и ненависти. А тут ещё выяснилось, что и главную роль выскочка хочет сыграть сам…
Всех нужно было убедить, но в первую очередь Шолохова.
Писателю понравился сценарий Бондарчука, но, узнав, что Сергей сам намерен играть главную роль, Шолохов засомневался: “Как можно с такими чистыми руками играть шофёра”.
Тогда Бондарчук загримировался, одел рубаху и постучался в калитку к Шолохову.
Вышла женщина и спросила:
-Тебе кого, служивый?
-Мне бы Михал Алексндрыча увидеть.
Шолохов вышел, очень долго смотрел на пришедшего, а потом крепко обнял.
Долго искали ребёнка на роль мальчика. Были отсмотрены сто человек, никто не подходил. Своего «Ванюшку», 5-летнего Павлика Борискина, Бондарчук увидел на показе детского фильма среди зрителей. У Павлика были невероятно грустные глаза: он переживал личную драму — развод родителей. И надо сказать, что такую же точно драму переживала тогда Наташа, 7-летняя дочка Бондарчука…
Вообще личная жизнь мэтра — довольно драматичная и запутанная история. Первые серьёзные отношения начались в Ростове, в училище: он влюбился в смазливую Женечку, студентку с вокального отделения и, между прочим, дочь прокурора. Но в Москве Сергей встретил большую сильную любовь: вспыхнули чувства к Инне Макаровой, однокурснице и партнёрше по фильму «Молодая гвардия». Счастливо женился, как вдруг выяснилось, что у Женечки от Бондарчука есть сын, Алёша (15.01.1947 — 02.12.2021).
Вылитый отец. Скандал! Бондарчук — двоеженец! Ребёнка бросил! Пришлось развестись с Инной, жениться на Женечке, признать ребёнка, получить развод и снова жениться на Инне. А через пять лет после рождения дочери он страстно влюбляется в свою Дездемону. Эту роль сыграла молодая белокурая Ирина Скобцева, захватившая сердце «мавра» на всю жизнь. Их чувства были так заметны, что гордая Макарова сама прогнала запутавшегося мужа. И разлучила с дочкой.
«Встреча» произошла в кинотеатре, Наталья увидела отца на экране: «Просмотр был мучителен для меня». Доконала её самая пронзительная сцена, где беспризорный малыш бросается на шею главному герою: «Папка, родненький! Я знал, я знал, что ты меня найдёшь!»
«В этот момент я чуть не потеряла сознание от невыносимой боли. На экране мой отец находит себе сына, а я… Почему же меня он оставил, совсем оставил?» — пишет Наталья в «Ленте жизни». О том, что это мама, Инна Макарова, пять лет не давала им встречаться, она узнала гораздо позже…
Режиссёрский дебют Бондарчука получил гран-при на Московском кинофестивале-1959 (статуэтку своему ученику вручал Сергей Герасимов), а также призы фестивалей в Чехословакии, Австралии, Южной Америке.
Фильм “Судьба человека” в прокате собрал почти 40 миллионов зрителей. Читатели журнала “Советский экран” назвали его лучшим фильмом 1959 года. Надо признать, что за полвека до “Судьбы человека” более эмоциональной ленты в кинематографе не появилось.
Ирина Скобцева рассказывала, что после выхода картины в их подъезде собирались чумазые мальчишки и мамы с маленькими детьми: «Приходили и ждали… И всем им, потерявшим отцов, казалось, что придёт Бондарчук и скажет: я твой отец».
Казалось, все дороги перед новоиспечённым режиссёром открыты. Но на деле Бондарчуку предстояла главная битва его жизни: “Война и мир”.
В 1959 году советские зрители увидели голливудскую экранизацию романа Толстого «Война и мир»: Одри Хепбёрн в роли Наташи Ростовой, Генри Фонда — Пьер Безухов… Восторг! Но в ЦК КПСС приходит возмущённая петиция от деятелей культуры: как же это? Гордость русской литературы — и какие-то американцы?!
Было ясно: надо делать «своего» Толстого. Странно, что министр культуры Екатерина Фурцева предложила эту неподъёмную работу новичку. Была и другая кандидатура — лауреат шести Сталинских премий Иван Пырьев, снимавший массово-зрелищные победоносные картины.
Бондарчук же готовился к камерной экранизации чеховской повести «Степь» и стал отнекиваться: мол, не из тех я кругов, что могут понять жизнь аристократов. Но Фурцева настойчива: «Не спешите с отказом, Сергей Фёдорович. Ступайте домой, перечитайте роман — и тогда скажете мне об окончательном решении». А тут и Пырьев снял свою кандидатуру: весьма возможно, чтобы посмотреть на эпичный провал новичка.
Сценарист «Войны и мира» Василий Соловьев, тоже молодой фронтовик, писал, что, взявшись с Сергеем за работу, первым делом они задумались: оставлять ли рассуждения о Боге в советском кино? «А зачем приступать к Толстому, — горячился Сергей, — если русскую веру выкидывать?» Писали сценарий по-своему. Вместо литературного — сразу режиссёрский: диалоги, ремарки, замечания для оператора. «Если фильм целиком не сложился в моём воображении, снимать не смогу», — говорил Бондарчук. В итоге все стены его кабинета были завешаны длинными цветными полосами, где был расписан каждый эпизод фильма.
Правда, Бондарчук вошёл в конфронтацию со всеми, кого ставили «сверху»: от него ушла группа обласканных наградами кинооператоров; он отверг 150 роскошных эскизов художника Куманькова, делавшего «Садко» и «Илью Муромца»; отказался от услуг Шостаковича, Свиридова и Хачатуряна. Оператора взял молодого: «Война и мир» — только вторая картина Анатолия Петрицкого. Художниками выбрал малоизвестный тандем Михаила Богданова и Геннадия Мясникова. Музыку писал студент консерватории Вячеслав Овчинников. Одну из главных ролей, Пьера Безухова, режиссёр играл сам: не смог найти никого подходящего.
Бондарчук непременно хотел, чтобы всё выглядело максимально натурально, без «фанеры», поэтому помощники без устали ищут платья, люстры, тарелки, стулья.
Среди интеллигенции экранизацию “Войны и мира” называли кощунством и при встрече многие коллеги язвительно указывали режиссёру, что эту книгу даже с пола трудно поднять. Как бы ему не надорваться. Они были недалеки от истины.
На производство фильма работали сорок фабрик.
Шили костюмы. 58 музеев предоставили из своих фондов раритетную мебель, предметы, посуду, одежды.
Когда снимали дуэль Пьера, на съёмки пришли старые ленинградцы с чемоданчиком, где лежали два дуэльных пистолета. «Возьмите, — сказали. — Они сохранились у нас дома, это всё настоящее».
Настоящими были и бал, и битва. Грандиозные съёмки Бородинского сражения из-за своих масштабов вошли в Книгу рекордов Гиннесса. 15 000 статистов, конница!
Для съёмок «Войны и мира» даже создан отдельный кавалерийский кинополк в 1 000 сабель. Сегодня такое не снимут никогда — проще нарисовать.
Но картина Бондарчука поражала не только размахом массовки. Вместе с оператором они на ходу придумывали невиданные новаторские приёмы, например, панорамную съёмку на подвесном тросе. Камера летела прямо сквозь огонь! «Мы эту сцену показали англичанам, и помню, они очень удивлялись, — рассказывал Петрицкий. — Они не могли понять: как это снято? Вертолёт ведь не мог через огонь лететь, а там было ощущение полёта, и очень низко над землей».
Ещё один эксперимент — взять не обычную пленку 35 мм, а 70-миллиметровую (и, кстати, чтобы показать «Войну и мир» во всей красе, кинотеатры впервые оборудовали широкоформатными экранами и стереозвуком).
Но именно плёнка больше всего попортила крови режиссёру. Эту плёнку Бондарчук называл «своим злейшим врагом, врагом №1». Шосткинская «Свема» имела 22 (!) вида брака. Киновед Сергей Лаврентьев говорил: «Представьте себе: играть одну из главных ролей, режиссировать гигантскую массовку... Ты снимаешь атаку конницы, тысячи человек по экрану скачут. Отдаёшь в лабораторию, а наутро говорят: «Брак!» И всё надо снимать заново».
Ирина Скобцева с ужасом вспоминала: «Вот тут Сергей Фёдорович впадал в истерику: глаза сухие, а внутри всё клокочет, и, казалось, он просто разорвеёся от горя».
Во время одной такой съёмки Бондарчук… упал замертво. Врачи едва спасли его, зафиксировав клиническую смерть: сердце не билось целых 4 минуты. Очнулся в больнице, и первое, что сказал жене: «Теперь я знаю, как снимать смерть Андрея. Он уходит не в темноту, понимаешь? А в свет».
В мае 1965 года съёмочная группа “Войны и мира” получила указание остановить съёмки и спешно подготовить две серии для показа на Московском международном кинофестивале. То есть через месяц.
Это казалось невозможным. Но премьера состоялась и получила главный приз Четвёртого Московского кинофестиваля. Эта премьера стоила Бондарчуку второй клинической смерти. Врачи еле его спасли.
На премьеру советской кинокартины Guerre et Paix («Война и мир») в Париже пришёл сам президент Франции. Бондарчука пригласили к нему в ложу, и президент сказал: «Месьё Бондарчук, я глубоко сожалею о событиях 1812 года как француз, но хочу поздравить вас с потрясающим фильмом». Да, это был настоящий триумф. Советскую эпопею показали в 117 странах, 148 млн рублей принесла она в бюджет страны.
В 1969 году американская киноакадемия впервые в истории присудила русской игровой картине «Оскара» («за лучший фильм на иностранном языке»), а также «Золотой глобус» и Премию Национального совета кинокритиков США.
Мистер Бондарчук опередил тогда Милоша Формана и Франсуа Трюффо, достойные конкуренты. Но это была «победа любой ценой». За 6 лет работы над фильмом, пережив не только клиническую смерть, но и инфаркт, Сергей Бондарчук совершенно поседел.
Кстати Сергей Бондарчук не смог поехать на церемонию вручения. Он в тот момент по приглашению итальянского продюсера Дино Де Лаурентиса снимал фильм “Ватерлоо” и по условиям контракта не мог прервать съёмки.
«Я ещё дышал этим воздухом «Войны и мира», — пишет Бондарчук. — Возможность проследить до логического конца судьбу Наполеона показалась мне интересной». Теперь у Сергея Фёдоровича огромный выбор, и он приглашает голливудских звёзд: Рода Стайгера, Кристофера Пламмера и великого Орсона Уэллса, автора нашумевшего «Гражданина Кейна». Уэллс тоже работал в двух измерениях: актёр и режиссёр, и тоже знаменит в роли Отелло. У Бондарчука он сыграл короля Людовика, последнего монарха Франции. Он сам срежиссировал сцену отречения. В первую очередь попросил увести из кадра всю свиту короля. «И я увидел, — пишет Бондарчук, — идёт одинокий, никому не нужный человек. Совсем один идёт в пустоту. Только стук палочки раздается. Уходит, пока его не поглощает пространство. Вот вам урок режиссуры в чистом виде».
Эта картина, по сути, гениальный сиквел «Войны и мира» — с таким же размахом и вниманием к деталям — не стала событием, не собрала больших фестивальных наград и даже провалилась в мировом прокате. Хотя была снята на плёнку Kodak. Но когда много лет спустя Наталья Бондарчук приехала в тот самый бельгийский городок Ватерлоо и зашла в местный магазин с сувенирами, то на самом видном месте она увидела Waterlloo by Bondarchuk — кассету с фильмом отца.
В 1970-х Бондарчук — одна из самых влиятельных фигур советского кино. Министр кинематографии Романов говорил: «Когда в стране нет Бондарчука, снимает где-то в Европе, я счастлив, потому что он не выдавливает из меня соки». О его тяжёлом деспотичном характере ходят слухи, и даже дома всё подчинено главному режиссёру. В семье, кстати, случилось пополнение: родились дочь и сын, которых в шутку называли «дети войны и мира»; Алёна появилась, когда начались съёмки киноэпопеи, а Фёдор — когда они закончились.
Внимания от отца детям достаётся мало: он поглощён работой. Жизнь скоротечна, а планов громадье. После батальных фильмов Бондарчук снова подбирается к своей старой задумке — снять тихую экранизацию тихой повести Чехова. Делился мечтами, как, мол, двое героев сидят в комнате, о чём-то говорят... Никита Михалков подшучивал: «А за окном в это время проходит танковая дивизия!»
Но танковая дивизия прошлась по планам. Министерство обороны поручило «главному по войне и миру» снять кино к 30-летию Победы. О ком? Да вот же наши герои: Брежнев, Суслов и Гречко. «Это не герои, это должности», — сказал министру Бондарчук.
Вернувшись к теме войны, он опять обращается к Шолохову и опять берёт неудобную тему — отступление русских в Великую Отечественную, роман «Они сражались за Родину». Эта вещь была не дописана, а перед смертью Шолохов и вовсе сжёг рукопись, но первые главы вышли в печати ещё во время войны. Они и легли в основу сценария. Донской нобелиат дал добро на экранизацию с одним условием: снимать в реальном месте боёв — в излучине Дона, у станицы Клетской. Режиссёр согласен, а на роли фронтовиков берет тех актёров, которые и, правда, прошли фронт. Юрий Никулин, Василий Шукшин, Вячеслав Тихонов, Георгий Бурков, Иннокентий Смоктуновский были утверждены без проб и не играли, а заново проживали войну. Жили на съёмках, как солдаты: гимнастёрок не снимали, сами рыли окопы в каменистой земле — пыльные, потные, уставшие. Бондарчук снова добился полной достоверности.
Фильм по госзаказу получился с невероятно искренней интонацией, сложный и простой, как жизнь. Мало таких картин выходило о войне. Одного из самых обаятельных героев, «балабона и трепло», сыграл удивительный Василий Шукшин. «В земляной работе, как в любви, — надо достигать определённой глубины, а не сверху всё копаться», — со вкусом, жизнерадостно говорит его Лопахин.
Шукшин в самом расцвете: только что выпустил на экраны свой фильм «Калина красная», опубликовал сборник рассказов, написал сценарий о Разине. Но такова уж была судьба, что киносражение у Дона стало последним боем в его жизни. В один из вечеров 45-летний Шукшин лёг спать и уже не проснулся: сердечная недостаточность. Говорят, в тот день погода резко переменилась: налетела страшная пыльная буря, закрыв солнце...
Дочь Бондарчука писала, что после этого режиссёр возненавидел свою картину. Но люди её полюбили — 40 миллионов советских кинозрителей.
Темы, которые поднимал Бондарчук, были, пожалуй не по силам никому другому. Двухсерийное полотно “Красные колокола” стала немыслимой дерзостью в социалистической стране. Она демонстрировала революцию, как страшную тёмную силу. Режиссёра заставили перемонтировать картину и наложить идеологически выверенный закадровый текст.
Никто, конечно, не мог и предположить, что после всех этих картин в 1986 году на уже легендарном V съезде кинематографистов Бондарчука за одну ночь сместят с руководства и будут ему с трибуны презрительно кричать: «Кинематографический генерал!» В газете назовут «мёртвым львом». Как на грех именно в этом году он выпустил на экраны «Бориса Годунова», где снял всю свою семью (юный Федя играл царевича) и сам сыграл грозного царя. Конечно, революция в союзе киношников была попыткой побороть застой в киноиндустрии, «репетицией перестройки». Но боролись они явно не с тем.
Режиссёр Наумов рассказывал: «Через несколько лет после того съезда встретились мы на заседании правления «Мосфильма». Он, как обычно, хмуроват, не словоохотлив. Смотрю, у него волосы на затылке завязаны. Удивляюсь: «Серёжа, это что такое? Зачем эта кисточка?» Он, как всегда, нараспев: «Разве ты не знаешь? Опальные бояре всегда ходили с кисточкой». Вскоре входит Сергей Соловьёв, разглядывает Бондарчука: «Сергей Фёдорович, а чагой-то у вас кисточка?» Бондарчук выдержал паузу и ответил кратко: «Хиппую, как ты».
На постановку “Тихого Дона”, которую задумал Бондарчук к 100-летию Михаила Шолохова, на родине не нашлось денег. В результате финансировал проект итальянский продюсер.
Чтобы получить международный прокат, в картине обязательно должны были сниматься иностранные звёзды. Поэтому главные роли сыграли британец, француженка и американец. Играли на английском языке.
Со стороны было видно, как подавлен и расстроен Бондарчук из-за условий, в которые его поставили. Оказалось, что отснятый материал он даже не мог монтировать по своему усмотрению. Он стремился показать трагедию своего народа, а итальянцам нужна была любовная мелодрама.
В итоге продюсер фильма забрал отснятый материал в Италию, и Сергей Фёдорович его больше не увидел.
Лишь через 11 лет после смерти великого режиссёра 160 тысяч метров отснятой им плёнки вернулись на родину, и его сын Фёдор Бондарчук смонтировал из них многосерийную телевизионную версию.
Как и многие творения Сергея Бондарчука, “Тихий Дон” будет подвергнут критике.
Утром 20 октября 1994 года отец Тихон причащал больного Сергея Бондарчука в ЦКБ. Его муки были столь очевидны, что священник вместе со всей семьёй, стоя на коленях у кровати, совершал канон на исход души. Эту молитву читают, когда человек хочет умереть, но никак не может.
После молитвы выражение боли и мучения, которое не сходило с его лица, исчезло.
«Вдруг чётки упали из его обессилевших рук и он посмотрел в окно. А в окне, это был октябрь, было так. То солнце брызнет и листья полетят, как напоминание о лете. Потом пошёл осенний дождик, а потом пошёл снег.
Все времена года были в этом окне для художника.
Он вздохнул и выдохнул. И всё.»
Наталья Бондарчук.
Сергей Фёдорович Бондарчук был похоронен на 10 участке Новодевичьего кладбища. В 2009 году рядом с отцом была похоронена дочь, актриса Елена (Алена)Бондарчук (1962-2009). Ирина Константиновна Скобцева ушла из жизни ровно через 26 лет после мужа 20 октября 2020 года.
В публикации с моими правками и дополнениями использованы статьи Ольги Майдельман и Nikavera_91 и др. материалы из открытых источников.
Из Сети.
Оценили 12 человек
18 кармы