90 лет со дня рождения! Ко дню рождения СЕРГЕЯ ЮРСКОГО.

 Он был в нашей жизни, и это такое счастье! Говорят: хорошо пожил, долго. Это правда. Еще говорят: многое успел сделалать. И это правда. Но не вся.

 Просто уход Юрского — это уход надежды. На то, что вдруг увидишь его в хорошей передаче или услышишь. Что позвонишь по поводу или невзначай, а в трубке такой знакомый его голос.

 И понимаешь: как же здорово, что он есть - такой, какой есть. А мы наблюдали, радовались, сопереживали ему, как могли. Его такой яркой, нешаблонной жизни, прошедшей у всех у нас на глазах.

Актер — это его роли, конечно. Да, он в них растворяется и по этим ролям можно понять, какой это актер. И какой человек! Но бывает ли актер выше своих ролей? Да, бывает.

Юрский, несмотря на абсолютную погруженность в сыгранных им героев, необычайное чувствование их, доходящее до нутра, до печенок был еще и личностью.

Артист-интеллектуал, у нас это вообще редкость. А он был таким. Никогда не выпячивал свое гражданское достоинство, человеческую или политическую позицию, не старался в этом смысле обязательно обратить на себя внимание. Просто жил, поступал так и не мог иначе.

Он блистал в товстоноговском БДТ, был примой-артистом, несмотря на шикарные созвездия вокруг. Был любимчиком Товстоногова, и уже начинал ставить свои спектакли.

Он стал таким Чацким, которого не было, наверное, на русской сцене и никогда не будет. Однако ленинградский партийные бонзы выжили Юрского из любимого театра, и Юрский уехал из Ленинграда в Москву.

Нет, он не был диссидентом, не плавал за буйки. Но разве просто быть, а не казаться честным человеком в нашей стране уже не достижение?

Затем были и театр Моссовета, также ставший родным домом, и АРТель АРТистов Сергея Юрского, где он на сцене МХАТа поставил спектакль «Игроки-ХХI» с лучшими артистами того переходного времени.

Юрский писал соверщенно неожиданные книги под псевдонимом Вацетис- воспоминания, мемуары. Читал стихи, ставил спектакли. Но именно кино показало всю его мощь, необыкновенный артистизм перевоплощения, комедийность на уровне трагедии.

Его полузапретный «Человек ниоткуда», мулат милости божьей от Эльдара Рязанова — чудо чудное, необыкновенный киноэксперимент. А ведь Юрскому было тогда всего 26 лет. А дальше можно просто смаковать без всяких комментариев.

Остап Бендер, Викниксор из «Республики ШКИД», конечно же Иван Сергеевич Грузнев из «Места встречи», импровизатор из «Маленьких трагедий», мэтр Роше («Ищите женщину»).

Ну, и дядя Митя из фильма "Любовь и голуби". Юрскому тогда было только 49, но он так сыграл деревенского забулдыгу, такого милого и такого русского, и такого нелепого.

Смех сквозь слезы.

Уже в очень зрелом возрасте он тоже снимался, хотя да, возраст чувствовался. Но это же был Юрский! Сыграл и отца вымышленного Тургеневым Базарова, и отца Иосифа Бродского, даже в молодости. И Бориса Пастернака сыграл, когда самому уже было за 70, и Сталина.

Когда говорят "явление"- лучше не надо. Когда говорят "великий" - разве он когда-нибудь просил называть себя так? Не надо этих определений, названий. Он просто был Сергеем Юрским. Был и есть.

Он наполнял нашу жизнь смыслом. И давал ту самую надежду. Она, надежда, ушла? Ни за что и никогда. Юрский был в нашей жизни и это такое счастье.

Александр Мельман - из публикаций прошлых лет.

В Сергее Юрском – поразительное сочетание, казалось бы, несочетаемого, он – сам себе оксюморон, единство несоединимого, горячий снег: ему нравится интеллектуальная драма, а в ответ хочется не столько интеллектуального, сколько эмоционального отклика, когда о его спектаклях принимаются холодно рассуждать, это его как будто даже обижает.

Прирождённый интеллигент, он лучше, чем его собратья-«герои», играл людей, уверенных в своей правоте, будь то Бендер из «Золотого телёнка» Михаила Швейцера или герой Сергея Юрского из фильма «Место встречи изменить нельзя».

Или Фома Опискин, которого Юрский сыграл в Театре имени Моссовета, даже Жевакин из «Женитьбы», которого сыграл во МХАТе. Юрский – из тех, о ком думать интересно.

Даже неудачный или не самый удачный его спектакль дает пищу для раздумий; он умеет разбередить мысли, растолкать память. Юрский – из одиночек. Что тому причиной? Детство ли тому виной и длительное, а может, и до сих пор не прошедшее увлечение цирком?

Любовь к эстраде и поэтическим вечерам, на которые собирался полный Зал Чайковского, чтобы послушать, как он читает, понимает, слышит Пушкина или – совсем даже наоборот – Даниила Хармса или Игоря Вацетиса. Ведь с ним– из живых – знаком был, кажется, один Юрский.

И время от времени открывает ему одному ведомые закрома и извлекает на свет очередную драматическую «провокацию» неведомого автора, наследника не нашего Ионеско.

Любовь к слову привела его однажды к письменному столу, где единственным партнером стал белый лист бумаги, перед которым Юрский честен, как перед своей совестью.

Хотя и назвал одну из недавних книг «Игрою в жизнь», игры – в смысле лукавства – в ней почти не сыщешь, много правды, тяжелой правды.

В том числе о театре и именно том театре, которому актер отдал лучшие свои годы и в котором, конечно, был счастлив, но и несчастлив тоже. Речь – о Большом драматическом театре имени Горького, о театре Товстоногова.

В Москве Юрского любили не меньше, чем в Ленинграде. Точно не меньше (не сравнить, к примеру, с Дорониной, которую, кажется, и по сию пору в Питере любят нежнее и преданней). Но ни Тузенбаха, ни Чацкого у него здесь не было.

Другие были роли. Здесь ему не мешали ставить то, что ему только заблагорассудится. И играл он где хотел: его фотография украшает стены МХТ имени Чехова, Театра имени Моссовета, «Школы современной пьесы».

Жена – актриса Наталья Тенякова – с ним заодно: хочется ему поэкспериментировать с гоголевскими «Игроками», она готова играть «хоть» Аделаиду Ивановну, у Гоголя – всего лишь имя счастливой карточной колоды, вместе с ним отправляется на поиски русского Ионеско и не очень русского Вацетиса.

Он сам уже давно смеется над этим определением, данным ему критиками, – «артист- интеллектуал». Но и эта банальность когда-то была открытием. Потому что Юрский все равно человек театра, а не фундаментальной науки.

Его мозг устроен так, что разум то иронизирует над чувством, по-отечески целует его в лоб, отпускает на секунду на волю – погулять бешеным ветром, повитийствовать, пообжигать буйным темпераментом окружающий мир и людей в нем.

Бывали у него депрессии? Испытывал ли горечь разочарований, страх провала? Да, тысячу раз. И кажется даже, что Юрский не особенно дорожит успехом: вся эта ликующая толпа и всенародное признание ему не сильно интересны. Да, ему не интересна толпа.

Он выискивал в ней таких же, как он, одиночек и вел с ними предельно искренний разговор, доверял им свои сомнения и призывал вместе совершить открытие, ракрытить человеческую суть.

Выдумать новый жанр, импровизировать в потоке пушкинской мысли, дать ей новую жизнь, свернуть с дороги стереотипов и школярских догм. Подойти максимально близко к природе зла. Или посмеяться над удушьем эпохи, чтобы выдрать человека из ее цепких лап.

По капле выдавливать из себя раба – это, конечно, процесс не слишком увлекательный, но когда происходит публично – превращается в зрелище. Интеллектуальный поединок с самим собой, и победителей в нем не бывает.

Юрскому подходит все, что кончается на «тор» – импровизатор, мистификатор, провокатор, организатор, оратор… Следить за его экспериментами на сцене – всегда труд и восторг. Поймавший его доверие становится на ступень выше и несет с собой в дом это чудо открытия – я ж его понял!

Актёра не стало в феврале 2019 года.