22 апреля Дональд Трамп дал интервью журналу TIME в Белом доме.
• В ходе беседы президент обсудил широкий круг тем, включая торговую войну и экономику, миграционную политику, полномочия президента, а также ситуацию в Украине и на Ближнем Востоке.
— Очевидно, за это время произошло многое. Мы хотим поговорить о том, как прошли ваши первые 100 дней в должности, и постараться затронуть как можно больше тем.
— Да, всего действительно очень много. Очень многое происходит.
— Вы знаете лучше всех: президент Соединённых Штатов — самый влиятельный человек в мире. В то же время кажется, что вы расширяете полномочия президентской власти. Почему, по-вашему, необходимо больше власти?
— Я не считаю, что расширяю её. Я думаю, я просто использую её так, как она и должна использоваться. За эти 100 дней, я считаю, у нас было очень успешное президентство. Многие писали, что у нас был лучший первый месяц, лучший второй месяц и, по сути, лучший третий месяц. Хотя, конечно, это станет понятно чуть позже — такие вещи требуют времени. Мы, по сути, «перестраиваем». Мы теряли 2 триллиона долларов в год из-за внешней торговли — это недопустимо. В какой-то момент кто-то должен был это остановить, потому что такая ситуация просто не может продолжаться. Мы, по сути, тащили другие страны на себе — и в торговле, и в цифрах. Всё это было ужасно, и мы изменили ситуацию. Посмотрите на рынок — он колеблется, но сегодня он вырос на тысячу, а может, и на 1200 пунктов. Он поднимается и опускается, но всё стабилизируется, и мы получаем огромные доходы. Уже сейчас мы взимаем 25% пошлины на автомобили, на сталь и алюминий…
— Господин Президент, мы пытаемся сказать, что вы взяли на себя полномочия Конгресса в области торговли и бюджета. Вы уволили глав независимых ведомств. Сейчас вы бросаете вызов судебной власти. Вы используете рычаги власти для давления на частные структуры — юридические фирмы, университеты… Разве это не попытка сконцентрировать власть в руках президента?
— Нет, я считаю, что делаю именно то, что обещал в ходе своей кампании. Если посмотреть на мои предвыборные заявления — это всё оттуда. Возьмите, например, тему депортации. Мы вынуждены это делать, потому что Байден открыл границы — это было безумие. Он впустил в страну людей, которых нельзя было пускать. Многие из них — преступники. Некоторые страны просто выпустили заключённых, освободили тюрьмы. Не все страны, но некоторые — полностью. И это не только Южная Америка. Люди из разных уголков мира попали в США, и среди них есть очень опасные. Если вы будете идти по улице и окажетесь рядом с кем-то из таких людей — они могут убить вас, не задумываясь. И мы не можем допустить такого в нашей стране.
— То есть вы не концентрируете власть у себя?
— Нет. Я считаю, что использую её правильно. И — в соответствии с мандатом, который получил на выборах. Всё, что я делаю, я обещал. Я говорил: «Мы выведем преступников из страны». Я сразу понял, к чему всё идёт, когда услышал, что он открыл границы. В это было трудно поверить. Я построил сотни миль стены. Потом у нас был дополнительный участок — я заказал материалы заранее. Мы закончили ту часть, которую я планировал, но я хотел продолжить — стена отлично работала. Это было бы логичное продолжение. Но он отказался. Тогда я понял: он хочет открытых границ. Это станет трагедией для страны. Это значит, что другие государства будут направлять к нам опасных людей.
— Если через год у нас всё ещё будут действовать высокие пошлины на импорт — 20%, 30%, даже 50% — вы будете считать это победой?
— Абсолютной победой.
— Почему?
— Потому что страна будет зарабатывать огромные деньги. Послушайте, Китай так поступал с нами. Они облагали наши товары пошлинами в 100%. В Индии — 100–150%. Посмотрите на Бразилию, да на многие другие страны — они делают это, чтобы выжить. Так они стали богатыми. Да, нулевая ставка пошлин — это легко. Но тогда у вас не будет компаний, которые захотят заходить сюда. А они приходят именно потому, что не хотят платить пошлины. Запомните: пошлины не действуют, если компания производит свою продукцию здесь, в США. Никаких пошлин. Это колоссальный успех. Просто вы пока этого не осознали. Но происходящее — это действительно большой успех. Мы получаем миллиарды и миллиарды долларов, которые раньше вообще не получали.
И, что очень важно, благодаря этим деньгам компании возвращаются и снова начинают производить в США. Они возвращаются, например, в Северную Каролину, чтобы снова выпускать мебель — и уже начали. Многие автомобильные заводы в Мексике, которые ещё недавно строились, остановлены. Всё это теперь возвращается в нашу страну. Вы увидите рост автопрома на уровне, который никто раньше не наблюдал. Посмотрите на Дженсена... Да. Он вложит 500 миллиардов долларов. А ещё господин Вэй с Тайваня…
— Вы им доверяете, когда они заявляют, что вложат такие деньги? Бизнесменам, которые говорят: «Я собираюсь вложить 500 миллиардов».
— Да. И вот почему. Во-первых, я считаю их порядочными людьми. Но что важнее — у них просто нет выбора. Если они не начнут производить в США, им придётся платить пошлины. А это и есть причина, по которой бизнес возвращается.
Запомните: при всём, что вы спрашиваете о пошлинах — их нет, если вы производите здесь.
— Ваш советник Питер Наварро говорил, что возможно заключить 90 сделок за 90 дней. С момента отмены взаимных льготных тарифов прошло 13 дней. Пока не объявлено ни одной сделки. Почему?
— Сделки есть. Их много.
— Когда они будут объявлены?
— Вы должны понять: я веду переговоры с компаниями и с дружественными странами. С Китаем тоже. Всё идёт хорошо. Но по сути, я уже заключил все сделки.
— Ни одна из них официально не объявлена. Когда это произойдёт?
— Я заключил 200 сделок.
— Двести?
— На 100%.
— С кем именно?
— Смотрите, сделка — это то, что я определяю. Представьте, что мы — это большой универмаг. Я встречаюсь с компаниями и устанавливаю цену, которую считаю справедливой. Они могут её принять, а могут отказаться. Не хотят — не работают с США.
Я устанавливаю пошлины для стран. Некоторые вели себя ужасно по отношению к нам. Некоторые — сносно. Но никто — хорошо. Все пользовались нами. И теперь я собираюсь, и уже почти всё готово, установить справедливые тарифы. По статистике, по данным.
Например, есть ли у них НДС? Сколько они берут с нас пошлин? Как давно и в каких объёмах? Как они нас в целом воспринимают?
И тогда я установлю пошлину. Мы, например, платим за военные нужды Южной Кореи миллиарды долларов. В Японии — то же самое. Германия — 50 тысяч наших солдат…
— Почему вы не объявляете эти сделки уже сейчас?
— Думаю, в течение трёх-четырёх недель. И мы будем всё, считайте, завершили.
— Да. Ну, может, какие-то страны захотят пересмотра — я это рассмотрю. Но в целом всё будет готово. Мы — огромный универмаг, самый большой в истории. Все хотят прийти и «купить» у нас — ресурсы, рабочие места, технологии.Теперь — не бесплатно. Теперь они будут платить цену за то, что когда-то просто забирали. И вот результат: люди приходят сюда и строят как никогда прежде. Уже $7 триллионов инвестиций — новые заводы, фабрики, производства. Посмотрите на предыдущих президентов — рядом никто не стоял. А это всего за три месяца.
— Позвоните ли вы председателю Си, если он сам вам не позвонит?
— Нет.
—Не позвоните?
— Нет.
— Он уже вам звонил?
— Да.
— Когда?
— Он звонил. И я не считаю это слабостью с его стороны.
— А если бы вы позвонили — это выглядело бы как слабость?
— Я просто… (пауза)
— Что он сказал?
— Все хотят заключить сделки. Но я — это огромный магазин. Огромный, красивый магазин, куда все хотят попасть. И от имени американского народа я этим магазином управляю. И я устанавливаю цены.
Если вы хотите у нас «покупать» — вы должны платить.
— То есть вся эта неопределённость исчезнет через 3–4 недели?
— Я вообще не считаю, что сейчас есть неопределённость. У всех есть выбор: они могут не «покупать» у нас. Но других мест у них не так уж и много. Понимаете, о чём я?
— Конечно. Ваш министр финансов говорит, что текущая ситуация с Китаем — нестабильна.
— Согласен. Вы имеете в виду как она была до меня?
— Я имею в виду текущий момент — он считает, что это тоже нестабильно.
— Ну, они не смогут вести здесь бизнес. При ставке 145% это станет невозможным. Очень редко кто-то сможет здесь работать.
— Но ваши разговоры с Си вселяют надежду, что вы движетесь к более продуктивным отношениям?
— Да, есть такая цифра, при которой им будет комфортно. Но вы не можете позволить им зарабатывать на нас триллион долларов. Или 750 миллиардов. Это — по-настоящему нестабильно. Когда Китай получает от нас триллион, а мы имеем дефицит в 2 триллиона — это потеря. Я называю это убытком. Кто-то — нет, но многие — да. При торговом дефиците в 2 триллиона — это точно убыток.
— После того звонка мне бы хотелось немного услышать о той роли, которую вы играете на мировой арене. Мне кажется, вы об этом и в ходе кампании говорили.
— Это интересно, потому что вы видите отношения. Я не хотел ждать, знаете, пока вы выйдете из комнаты, но вы видите эти отношения. У меня такие отношения со многими лидерами. Если я могу прекратить гибель 3000 человек в неделю в среднем — в конфликте между Россией и Украиной — то это только благодаря мне. Никто другой не мог бы этого добиться. И, кстати, я думаю, мы это сделаем. Думаю, это будет завершено. Я думаю, что мы заключим соглашение с Ираном. Я думаю, мы заключим соглашение с Ираном. Никто другой не смог бы этого сделать.
— Вы сказали, что закончите войну на Украине в первый же день.
— Ну, я сказал это в переносном смысле, и сказал это преувеличенно, чтобы подчеркнуть мысль. И, как вы знаете, это, конечно же, подхватывается фейковыми новостями [неразборчиво]. Очевидно, люди понимают, что, когда я это сказал, это было сказано в шутку, но также с посылом: война будет закончена.
— Ну а что так долго? Когда, по-вашему, это закончится?
— Я не думаю, что это долго. Послушайте, я пришёл сюда три месяца назад. Эта война продолжается уже три года. Это война, которая бы никогда не началась, если бы я был президентом. Это война Байдена. Это не моя война. Я не имею к ней никакого отношения. У меня этой войны бы не было. Эта война бы никогда не началась. Путин бы никогда не сделал этого. Этой войны бы никогда не было. 6 октября бы не случилось. 7 октября бы не случилось. Этого просто не было бы. Никогда. И вы спрашиваете, что так долго? Вы слышите это, Стив? Война идёт уже три года. Я пришёл только три месяца назад, а вы спрашиваете, что так долго?
— Вы считаете, мир возможен, если Путин останется президентом?
— Я думаю, что мир возможен. Вы спрашиваете — если Путин всё ещё президент?
— Да, если Путин останется президентом России, возможен ли мир?
— Думаю, при мне как президенте — это возможно, даже весьма вероятно. Если кто-то другой будет президентом — никаких шансов.
— Путин способен заключить мир?
— Да, я думаю, что он способен. Думаю, Путин предпочёл бы решить это по-другому. Думаю, он бы предпочёл просто взять всё. И я думаю, что только благодаря мне можно будет договориться. Я считаю, что мы уже далеко продвинулись. У нас были очень хорошие переговоры, и мы уже близки к соглашению. И я не верю, что кто-либо другой смог бы заключить такую сделку.
— Вы считаете, что мир возможен, если Зеленский останется президентом Украины?
— Да, считаю. Он сейчас президент, и я думаю, мы заключим сделку.
— Украине стоит отказаться от надежды вступить в НАТО?
— Я не думаю, что они когда-либо смогут вступить в НАТО. Думаю, с самого начала это было... Думаю, именно это и стало причиной начала войны — когда начались разговоры о вступлении в НАТО. Если бы это не обсуждалось, было бы намного больше шансов, что войны бы не случилось.
— Крым должен остаться за Россией? Они должны сохранить Крым?
— Ну, Крым отошёл России. Его передал им Барак Хусейн Обама, а не я. При этом — смогут ли его вернуть? Россия там давно. Их подлодки были там задолго до всех этих событий. В Крыму в основном говорят по-русски. Но это всё произошло при Обаме, а не при Трампе. Если бы я был президентом, это бы не произошло. Крым при мне не был бы отдан.
— Допустимо ли в рамках итогового соглашения, чтобы Крым и четыре другие украинские региона, захваченные Россией, остались под её контролем?
— Если Крым останется за Россией... Мы должны говорить только о Крыме, потому что его всегда упоминают. Крым останется за Россией. Зеленский это понимает, и все это понимают. Он давно уже под их контролем — задолго до появления Трампа. Снова: это война Обамы. Это война, которой не должно было быть. Я называю её — война, которой не должно было быть.
— Вы говорили об улучшении отношений с Москвой. Вы ведёте переговоры с Россией и по другим вопросам, кроме Украины?
— Нет.
— Например, по ядерным арсеналам или испытаниям?
— Но если сделка будет заключена, я могу представить, что мы будем вести бизнес и с Украиной, и с Россией — как с государствами. ...
#США
Оценили 3 человека
3 кармы