Новгородские летописи

Обратимся теперь к данным Новгородских летописей, которых насчитывается вместе с Иоакимовской 14. Оказывается, в Новгороде существовала династия князей, насчитывавшая ко времени призвания варягов 9 поколений. Прадед Рюрика, Буривой, вёл долгую борьбу с варягами. В конце концов он был разбит на реке Кюмени, которая дальше веками служила границей с Финляндией, и вынужден был бежать в свои окраинные владения, а новгородцы подпали под иго варягов. Вот этот-то момент истории и был причиной того, что новгородцы платили варягам дань. И всё же новгородцы недолго терпели иго варягов. Они выпросили у Буривоя его сына Гостомысла, т. е. деда Рюрика, и, когда тот явился, подняли восстание и варягов прогнали (но не этот момент был выдворением варягов, упомянутый в «Повести временных лет»). Началось долгое и славное княжение Гостомысла, о котором в «Повести» по причинам, о коих мы скажем впоследствии, не сказано ни слова.

У Гостомысла было четверо сыновей и три дочери. Все сыновья погибли: одни умерли от болезней, другие были убиты на войне, не оставив наследников мужского пола. Дочерей Гостомысл, согласно законам того времени, выдал замуж за разных заморских князей. К концу жизни Гостомысл оказался без наследника, что его очень тревожило. Он обращался к разным кудесникам, те успокаивали его, говоря, что у него будет наследник от его корня. Гостомысл недоумевал, ибо настолько был стар, что жёны его уже детей не рожали. Здесь в изложении летописи вступает элемент чудесного: Гостомыслу, мол, приснилось, что из чрева его средней дочери Умилы выросло большое дерево, плодами которого питаются люди его страны. Об этом сне-предсказании было сообщено народу, который остался этим доволен, ибо сын старшей дочери Гостомысла почему-то не был угоден народу (дальше мы догадаемся — почему).

Татищев ещё в первой половине XVIII века высказал дельную мысль, что вся эта история со сном была выдумана самим Гостомыслом. В древности, как известно, сновидениям придавали огромное значение. В снах видели веления богов. Существовала даже особая, высокочтимая профессия толкователей снов.

В положении Гостомысла решение о престолонаследии являлось само собой: если мужская линия угасла, можно было восстановить династию по женской линии, взявши внука от дочери. Такая операция совершается по сей день. Затруднение, однако, было в том, что правом наследования обладал внук от старшей дочери, не любимый народом. Гостомысл обошёл это затруднение, сославшись на вещий сон. Но намерение Гостомысла при его жизни не было осуществлено. Поэтому после его смерти начались неурядицы из-за отсутствия князя (этот-то момент и отмечает «Повесть временных лет» как начальную точку русской истории; на деле же это было далеко не начало).

Теперь становится понятным, почему выбор пал на «варягов» и выбранными оказались Рюрик, Синеус и Трувор: решение склонилось в пользу исполнения совета покойного, любимого и уважаемого всеми Гостомысла. Таким образом мы избавляемся от нелепости, что посылали к чужим, за чужестранцами. Посылали за внуками своего умершего князя, к тому же (увидим ниже) за славянами и по отцу. Старшая дочь Гостомысла была уже замужем; вероятно, за князем не славянином, поэтому старший внук и не нравился народу.

В свете сказанного становится понятным, почему посланцы говорили варягам-братьям «да пойдете», т. е. обращались во множественном числе: все трое были законными наследниками старого, умершего князя; однако Рюрик как старший брат главенствовал. Проясняется, почему братья «пояша по себе всю Русь», т. е. разделили между собой всю Русь, — потому что они имели на то право, а государство настолько велико, что требовало при тогдашних путях сообщения нескольких князей. Трое братьев-князей были особо удачным решением посланцев: каждая значительная часть Руси получала по князю.

Ипатьевская летопись говорит, что по смерти братьев Рюрик «прия власть всю един». Отсюда следует, что братья были не его ставленниками, как это случилось далее с его воеводами, а равноправными князьями.

Итак, мы видим, что Новгородские летописи исчерпывающим образом разъясняют все недоумения в связи с призванием варягов-князей. Спрашивается: почему же «Повесть временных лет» об этом умолчала и, добавим, злонамеренно? Понять очень легко: южный летописец не только мало интересовался тем, что было на севере, но и отражал интересы правящей династии в Киеве. Если рассказать всё о Новгороде — это значит показать, что Новгород древнее Киева на века. Что династия пришла оттуда. Что династия была там тоже веками. Иначе говоря, показать, что столице надо быть в Новгороде, а не в Киеве. Новгород всегда настаивал на своей самостоятельности и имел её не только в продолжение Киевского, но и значительной части Московского периода. Лишь Иван Грозный окончательно сломил самостоятельность Новгорода и превратил его в обычный областной город.

С. Я. Парамонов - Откуда ты, Русь?