Её мама по уважительным причинам отсутствовала, но Лариса сказала, что семья эту дату никогда не пропускает, поэтому Матвей вёз на кладбище всех троих. Свою невесту, её младшего брата Максимку и Николая Леонидовича, её отца.
Мартовский полдень, хоть и непогожий, был всё-таки хорош. Мягкие, редкие хлопья снега красиво вились в подёрнутом влажной дымкой воздухе, шоссе радовало отсутствием пробок. По дороге обсуждали Максимкины соревнования по линии хоккейной секции.
Добрались. Матвей помог Ларисе выйти, открыл багажник, передал Николаю Леонидовичу три больших букета, лежавших поверх сумки с детской хоккейной формой, посмотрел, хорошо ли запарковался, пикнул сигналкой, пошагал вслед. Дочь под руку с отцом и Максик шли впереди, будущий тесть оглянулся, убедившись, что Матвей не отстал.
Миновали церковь. Идти оказалось не слишком далеко, по аллее вправо к старой части кладбища, а потом прямо и ещё раз направо до трёх захоронений одно возле другого. «Могилы старые, но не забытые, - подумал Матвей, окинув взглядом место, рядом с которым они остановились, - нет, всё довольно аккуратно ухожено».
- Мама здесь была осенью, прибиралась, - пояснила Лариса, держа младшего брата за руку, - иди поближе!
Матвей шагнул, встал рядом с отцом. Одно захоронение было совсем старым, а два других, женщины и молодого человека, - не такие давние. Все с одной фамилией, парень, судя по датам, совсем юный.
Положили к могилам цветы, поправили, постояли молча. Николай Леонидович, наклонившись пошатал ладонью чуть отошедшую плитку на крайней могиле, выпрямился, смахнул с плеч креста сухие сосновые иголки.
- Ребята, вы езжайте, я задержусь, ещё зайду к своим старикам посмотрю, да две плитки вон отошли, переговорю с мужиками, чтоб сделали. Хорошо?
Матвей помнил, что надо ещё Максимку на хоккей закинуть, да Ларису на факультатив, она заканчивала педагогический. Время есть…
- Конечно. А вы-то сам потом как доедете?
- Да всё нормально, - Николай Леонидович потрепал будущего зятя по плечу, - на такси доберусь. Поезжайте!
Редкие хлопья кружились на весеннем ветру, мягко падали на мощёную дорожку и тут же таяли, растворяясь в водяном плиточном блеске. Матвей оглянулся на тестя, тот ещё стоял там же, положив руку на крест, и, вроде бы, что-то говорил.
- Он чего-то сказал, ты не слышала? – Матвей чуть наклонился к невесте, шедшей с ним под руку, - мне показалось…
- Он сказал «Спасибо» - улыбнулась Лариса, - Максим! Не беги, ну куда ты?! Успеем.
Мальчонка впереди оглянулся, перестал нестись вскачь, пошёл шагом.
- Это родственники ваши?
- Даже больше.
- В каком смысле?
- Без них ни меня, ни мамы, ни Максимки на свете бы не было. Так сложилось. Мы жизнью им обязаны.
- Это как? Там же даты все, вроде ещё до твоего рождения?! Двадцать четвёртый, что ли, год…
- Да. Двадцать четвёртый. Тогда война шла, наши против бандеровцев, а за них весь тогдашний объединённый Запад…
- Точно. Изучали по истории.
- Ага… Мама ещё очень молоденькая была в то время, отец воевал как раз, они ещё друг друга не знали. Там, на пограничье взрывы, танки, беспилотники, а тут, в столице, в тылу жизнь шла вполне мирная. Всё работает как ни в чём не бывало. Предприятия, школы, магазины. Кино.
- Ну, для этого и бьётся фронт, чтоб за спиной всё жило и работало!
Снег стал гуще, под ветерком неоперившиеся ещё листвой молодые вязы помахивали тонкими ветвями, как будто стараясь разогнать хлопья, подобно белым бабочкам порхающие в воздушных потоках.
- Мама дружила с мальчиком, а у него с рождения ограниченные возможности были. Очень слабенький был, атрофия, немощь. Любые движения с огромным трудом. Мать одна его растила, отец у них существенно старше, скончался от приступа, когда тот ещё совсем маленький был. Сердце… У сына всю жизнь лекарства, процедуры, лечение. Коляска… Люди по-разному к таким относятся, особенно молодые… А мама с ним дружила!
- Зная твою маму, её решительный характер, честно говоря, - не удивлён. И человек она чуткий, заботливый. Дружба… Но, всё-же, ведь, не может быть, чтобы он на что-то большее рассчитывал, правда?
Лариса смахнула с ресниц налипшие снежинки, чуть прищурившись взглянула на жениха, покрепче прижалась, держа под руку.
- Так вот, однажды они вместе пошли на большой концерт. Зал громадный, он на коляске на своей… Она ему помогла, въехали, разделись, расположились, народу полно… Популярные были очень музыканты, свободных мест почти нет. Ждут все, а вместо концерта…
- Случилось что-то?
- Случилось, да. В зал вбежали вооружённые люди, и из автоматов стали очередями стрелять прямо по зрительным рядам. Напропалую. А попутно поджигать жидкостью какой-то всё вокруг. Сразу очень много погибших, страшная паника поднялась.
- Я об этом слышал, читал… Это же здесь было, у нас?
- Да. Бандиты как можно больше людей хотели перебить. Народ кинулся к выходам. Ужасный затор, а эти ходят и в упор добивают всех, кто попался им под руку.
- А что же ребята?
- Максим, так того парня звали, - он бежать даже не пытался. Не было там ни пандусов для инвалидов, ничего. Да и куда такому в этой давке… А мама растерялась вдруг как-то, вообще она очень ответственная, а тут во-первых страшно, девочка… А во-вторых вот он человек немощный, который от тебя полностью зависит, а как быть?
На секунду перед взором Матвея как будто-бы отступили куда-то мощёные дорожки, снегопад и мартовская неверная погода. Почти отчётливо увидел он двух молодых людей – юношу в инвалидной коляске и испуганную девчонку в том ужасе без просвета и шанса выжить. Да…
Вместе вышли за угол, впереди стали видны ворота, а за ними почти заполненная парковка.
- Тут… В общем, он заметил, что террорист поворачивается со своим оружием к ним и вот-вот будет стрелять, - Лариса чуть чуть приостановилась, снова посмотрела на своего спутника. Матвей слушал не перебивая, - и этот мальчик, Максим, собрал все силы, которые только смог, и бросил себя вверх, наперерез. Он загородил её от выстрелов собой, накрыл. Они же рядом сидели…
- Погиб?!
- Да. Несколько пуль врезались ему в спину, он тут же умер. Молча, до последнего мгновения глядя на неё своими широко раскрытыми голубыми глазами.
- Поразительно…
- Убийц поймали потом. Мама наша осталась в живых. Это второй день её рождения – «настоящий», по её словам. Она мне говорила, что с тех пор только поняла, что же вообще главное на самом деле. Для чего живут.
- А мама Максима?
- Единственный сын… Она же его воспитывала, поднимала… Вот так мы породнились. Кроме нас у неё никого не было.
- Максимка в его честь назван?
- Ага… Открой ему дверь, вон он уже, возле машины… Максим! Садись справа назад! Когда нас отвезёшь, ты куда потом?
Матвей помолчал несколько секунд, глядя на девушку.
- Сначала на конвейер, там у них наша бригада на девятнадцатом литографе работала по наладке, документы подписанные заберу, после этого возьму апельсины и в роддом, к твоей маме. Заеду, навещу, вы с отцом с утра, я на вечер. Как думаешь, можно ей апельсины? Всё-таки смелая она у тебя… Возраст-то не самый юный…
- Садись, давай, за руль! Не юный… Ждать, что-ли, нормальным людям, пока молодёжь раскачается?! – Лариса подтолкнула жениха к водительской двери, Матвей сделал вид, что сопротивляется, удержал её руку у себя.
- А что сразу «молодёжь»? Молодёжь давно готова! Это же ты говоришь «подожди-ии, сейчас закончу, устроюсь на работу». А чего ждать?!
- Всё, поехали, а то вон, Максим на нас смотрит, улыбается через стекло. Давай!
Двери закрылись. Машина мягко шурша по мокрому дорожному полотну, тронулась, выехала с парковки и затерялась в суетливом потоке.
-- 2024 --
Оценили 40 человек
67 кармы