А когда мы приехали жить в город, такая тоска на меня напала, не передать. В деревне, хоть и трудно, время военное и позже - люди в работе очень большой, но помню, какие были отношения. Все близкие, всё родное, всё мне там своё.
До сих пор когда вспоминается та пора, - оно моё счастье. А папа работал в большом городе, был бригадир в тресте. Это он меня Клавой назвал, нравилось ему почему-то это имя, Клава… Кончилась война, немного прошло, отец и забрал нас в город. Дали жильё в бараке для семейных, комнату большую, хорошую. По тем меркам, конечно…
И Вера и братья как-то сразу в городе нашли себе место. Работать, учиться, а мне, небольшой совсем девочке привыкать было тяжело. Там, в деревне простор, там лес, там поля, подружки, родные, а здесь… Затосковала, что даже заболела первое время. Говорю: «Мама, отправь меня обратно, к бабушке, не могу я тут!» И плачу.
Мама мне: «Ну что ты говоришь? Куда? Бабушке и так трудно – у неё Люба, Зоя, старенькая бабушка, за всеми пригляд, а тебя ещё ей? Ничего, давай мы уже здесь, будем как-то приживаться, привыкать. Скоро в школу пойдёшь, ты девочка шустрая, привыкнешь!» А мне плохо.
Время послевоенное, сорок седьмой год… Чтобы как-нибудь поддержать меня, мама купила большую такую бутылку мёда и по ложке мне давала вместо лекарства. И раз, и два… Потихоньку, потихоньку как-то выправилось. «Ничего» – думаю - «Буду как-нибудь тут, проживём…»
Двор у нас был на два семейных общежития, большой. Они длинные, деревянные. Во дворе лавочки, сараи-дровеники, верёвки натянуты, чтобы бельё сушить. Лето, старшие все при деле, Миша в ФЗУ, Иван с отцом работает в строительстве, Вера тоже занята, мама…
Вышла погулять, смотрю, на углу соседнего общежития девочка стоит аккуратненькая такая, две косички с ленточкой, похоже, по виду ровесница.
Воротничок кружевной аккуратный, платьице с пуговичками, какие носят интеллигентские дети, глазищи с ресницами такие, худенькая. У меня-то, деревенской шустрой девчушки, самошитое всё и корой выкрашено коричневой. Простовато так... Бабушка говорила «Бурдовенькое платьишко», без талии, подол такой пониже коленок.
Подхожу к ней и говорю: «Здравствуй, девочка, меня зовут Клава, а как тебя?
Она взглянула на меня удивлённо, помолчала и говорит тихим таким голоском:
- Ва-а-ля.
- Давай, - говорю, - мы с тобой будем дружить.
Она опять тихо так, медланно: «А ка-а-ак это?»
- Ну, мы будем играть вместе, ты будешь ходить ко мне в гости, я к тебе, будем друг другу помогать всегда, разговаривать, гулять. Вот так…
Она поморгала снова и говорит: «Ла-а-адно».
Сразу же стали мы дружить: погуляли по двору, посидели, поговорили, попрыгали по траве, побегали, поиграли, потом пошли к Вале «в гости». Валя с матерью приехали из другого города на строительство, мама её работала в управлении трестом, а отец ещё не вернулся с войны.
Пришли, сидим. В окна косым лучом солнышко бьёт, на крашенном полу светлые прямоугольники. У Вали кукла красивая, мы с ней поиграли, а гляжу, настроение у неё такое, невесёлое.
- Ты что? Разве мы играем нехорошо?
Оказалось, ей очень нравится как мы играем, но есть на душе кое-что неприятное.
- Мама сказала, что пока её нет дома, мне надо…
- Чего?
Она показывает – стоит хлеб, сметаны большая кружка и котлеты.
- Вот это всё надо скушать, а я не могу… Не хочу…
Понятно мне стало, почему она худышка такая: не ест, оказывается, ничего. А мать заставляет и сердится, что ребёнок ни в какую.
- Не бойся, - говорю, - это сейчас мы тебе поможем!
Тут же, конечно, мгновенно всё это я быстренько умяла – ещё бы, такое добро! И котлету с хлебом съела, и сметану – Вот, - говорю, - пожалуйста. Теперь хорошо?
Валя удивлённо так глядела, как это у меня легко выходит – видать, не ожидала, насколько быстро можно всё съесть – Да, - говорит. Теперь мама меня ругать не будет!
И заулыбалась.
- Сейчас, - говорит, - кружку вымою. Помыла под умывальником она эту большую кружку, поставила к остальной посуде.
- Ну, - говорю, - пойдём ещё опять погуляем, а потом ко мне в гости.
Пошли на улицу. Тут она уже чуток повеселела, мы и побегали, и в слова поиграли, и в классики, - хорошо! Вечереть стало, повела я её к себе. В гости. А нас-то семеро по лавкам! Комната, хоть и большая, но, конечно, простора особого никакого нет.
Вечереет, все домой собираются наши. Мама усадила мою Валю и меня за общий стол, поставила простую нашу еду: картошечка, огурцы солёные, капуста, хлеб. Молока по кружке. Братья, отец… Ужинаем.
Гляжу, - а Валя картошку-то обычную с нашей простой квашеной капустой – за обе щёки! Дома она одна, а тут компания, разговор – у нас унылости какой-то никогда не бывало - и подружка моя кушает так, что за ушами трещит.
Тут шаги, в дверь постучали, а у нас она никогда на замок не закрывалась: чего красть? Отворяется -
- Валя, ты тут? – это мама её пришла с работы, дома ребёнка не нашла, а соседи сказали что у нас. Прибежала к нам, и видит с удивлением, что дочь её мечет картошку с капустой - только держись! Она поражена просто была. Не знала что делать, а тут вон чего! Валя как нормальный ребёнок, как все…
Дружили мы с Валей долго. Уж и отучились, и она замуж вышла, и уехали оттуда обе, дети у нас, всё связь поддерживали. Пока могли. Не забывали, как мы друг на дружку наткнулись в тот день так удачно.
И на всю жизнь…
-- 2023 --
Оценили 58 человек
76 кармы