Тёзка

Антон Павлович кардинально не любил, когда его называли тёзкой Чехова.

- Вот почему ты считаешь, что я его тёзка? Может быть, это он – мой.

- Антон Палыч, ну объективно. Он писатель, широко известный, знаменитый. Великий. Вот с ним и сравнивают.

- Вот ты наглец. Объективно. Сидишь на моей веранде, пьёшь мой смородиновый чай с моим вареньем, и одновременно меня же называешь микроскопической серостью?!- от негодования Антон Палыч поднял вверх брови, такие же седые, как и его борода, - И вообще-то по каким параметрам и, соответственно, праву ты эти выводы делаешь?

- Вы ж знаете, Антон Палыч, я обидеть Вас не хотел, - тянусь ложкой за очередной порцией земляничного варенья, - у него труды, книги. Почитатели.

- Во-первых, почитатели здесь ни причём. Почитатели... Так ты завтра какого-нибудь прыгающего по сцене юношу тоже великим назовёшь, у него ж поклонниц куча. А вдвое старших, чем он людей пустишься его тёзками называть.

Тёплый ветерок, наполненный запахом цветущей черёмухи, прошуршал по вечерней веранде.

- А Вы что, вдвое старше Чехова?

- А ты посчитай. Не вдвое, так в полтора-то раза точно. Мне уже шестьдесят четыре, а он, к сожалению, скончался, когда ему шёл сорок четвёртый год. Что ещё у него? Трудноватое детство, хотя с моим детством, как и детством большинства моих сверстников, его сравнить всё же нельзя.

- Почему это?

- Ну, сам посуди,- Антон Палыч сдвинул свою большую фарфоровую чашку в сторону, принялся по одному загибать пальцы на руке, - его отец держал лавку. Росли они в сытости, хоть родитель, правда, и был у них жестковат. Рано вставать заставлял, петь в церковном хоре. Но устроил сына с детства в неплохую школу, затем в престижную гимназию. Парень был действительно талантлив, ухватился за знания, вырос…

- А у Вас? - наполнил его чашку горячим чаем, подвинул ему ближе, Антон Палыч поблагодарил кивком головы, вроде, призадумался чуть.

- Мой отец не вернулся с фронта, мама нас с сестрой поднимала сама. Жили в колхозе. Мать с утра до поздней ночи в работе. Школа в деревне только начальная, а потом надо было ходить пешком за десять километров. Зима, лес, а куда деваться, ходили. Несколько ребятишек, женщина, тоже чья-нибудь мама и вперёд. А, разобраться, - что эта женщина? Волки... Но потом сделали при школе интернат. Стало можно ходить раз в неделю. Так что стартовать в жизнь мне было, во всяком случае, ничуть не проще.

- Согласен. Но Чехов в восемнадцать лет уже написал первую свою пьесу, а пока в школе учился, собственноручно с ребятами издавал импровизированные журналы, фельетоны писал.

Взгляд у Антона Павловича ироничный, насмешливый.

- А планеры Чехов делал? Ракеты? В двух спортивных секциях занимался? Лыжами и самбо? Плюс ещё в футбол за школу и за район играл? К тому же, работал он всё лето в колхозе на полях? Стерню отжигал? Полол? Лён мял, сушил? Я всё это делал. А в шестнадцать лет на областном конкурсе занял второе место.

- Согласен. Время другое, тяжело сравнивать. Но Чехов был академиком! И даже не столько научная степень, как стройная система взглядов, мужественные поступки. Он же врачом работал сельским! На Сахалин ездил!

- Ты, это, варенье-то ешь, ешь… Я, мил друг, ничего не могу сказать о научных степенях Чехова, я о них ничего не знаю. А звание академика ему Императорская академия присвоила по разряду изящной словесности, не по научным заслугам… Кстати, от кафедры ему отказали, если ты не в курсе. Формальной причиной было как раз отсутствие учёной степени. Я то, ты помнишь, тоже преподавал, и докторскую не защитил только по стечению обстоятельств.

- Да, Вы говорили, что Вам предложили заплатить.

- Именно. Дело принципа. А на защите кандидатской сам Абрам Фёдорыч мне руку пожал. Это кой-чего стоит! И разработки, в которых есть и моё скромное участие ещё не все даже рассекречены, хоть полупроводники теперь и считаются вчерашним днём. А Союз, кстати, до сих пор летает, несмотря на переименования.

- Ладно, - говорю, - а поездки? Чеховская работа на Сахалине?

Ироничная нотка не ускользает от Антона Павловича, он улыбается.

- Я, мой дорогой, вообще-то по работе ездил раз эдак в двадцать больше, чем твой Антон Палыч, в самолётах да поездах провёл уйму времени. Плюс к тому, я сделал кое-что большее, чем Чехов. Мы вырастили двоих детей вместе с Анастасией, земля ей пухом. И внуки есть. Хорошие.

Помолчали. Солнышко пошло к закату, его красный край коснулся берёзовых верхушек. Стрёкот букашек в траве стал затихать.

- Красотища… - прерываю затянувшееся молчание, - ну а с его философским наследием как? Оно ж есть!

- Скажу тоже, - очнулся Антон Палыч, - он молодец. Но и в этом смысле, дружище, хоть и без той известности, но я пошёл дальше него.

- Интересно, в чём?

- Очень просто. Да, он говорил, что конкретно хреново, но не говорил, чего делать. А мне всегда приходилось вырабатывать чёткий план, который при его реализации вёл к конкретному конечному результату. На практике. И большей частью получалось.

- Интересно. Чехов стебал общественные язвы. А сейчас вот говорят, что в России плохой менталитет. Дикие мы. И равнодушные. Так? Как эту проблему на практике решить?

- А кто это говорит? Кто это себя считает прям, зрелыми и правильными?

- Ну, не знаю… Бичевня ломает детскую площадку – общее имущество на территории двора, все видят и молчат, никто связываться не хочет.

- А, мы в частности? Ладно. Причём тут дикость и равнодушие? Ты ж понимаешь, почему такое происходит?

- Почему?

- Потому, что сделаешь замечание, тебя обзовут последними словами, а то и поддадут, милиция тебя же и замотает вызовами да расспросами, а этих так и не найдут. Кому такое интересно? Это большинству конечно не нравится, но просто опасаются лезть.

- Об этом-то и разговор.

- Нет, вывод делается, что народ незрелый! Равнодушный! Наплевать на всё. А ему не наплевать. И решения, в принципе, имеются, хоть и не простые, по одному работать будут плохо, применять надо в комплексе. Но реальные. Воспитывать упорно деток сызмальства в традиционном ключе, с учётом нового технологического уровня. Это не пустое, это дело государственной важности! И у государства все рычаги. А для тех, кто вырос, но так правильно и не воспитался, - пожалуйста. Внимательное отношение закона. Поощрять правильные поступки и слова, строго и неуклонно взыскивать за гадость. Тысячелетний опыт!Может даже добропорядочным гражданам законом облегчить применение оружия в острой обстановке.

- Рискованный вариант, и несколько страшноватый… Наверное, Ваш тёзка Антон Павлович в этом меня поддержал бы.

- Мой Великий тёзка, дружище… Великий. И, в том числе, потому, что рецептов, в отличие от нас с тобой не давал. Человек он был умный, понимал, что рецепт может сработать, и тогда его автора будут носить на руках. А может и не сработать, тогда его автора проклянут. Ну, а чтобы рецепт угодил всем ста процентам, - такое вообще невозможно.

- Да… Но эксперименты, знаете ли... Живые люди вокруг!

- А ориентиры должны быть чёткие! Моральные... Традиционные... Понятие что хорошо, а что точно не надо. Плохо. Вот и работай... И, кстати, если б мы всегда боялись принимать кардинальные решения, пробовать - до сих пор не летали бы ни в космос, не победили бы в войне. И, кстати, не жили бы на нашей благословенной земле. Ладно, грамотей. Пойдём в дом, я тебе ещё пару рецептов расскажу…

Солнце зашло. Прохлада заползла на веранду. Вечер посиделок только начинался.

-- 2012 --

мкд: https://dzen.ru/obyvatel