Операция «Хохлогон»

Кто и почему мешает России прирастать украинскими иммигрантами

С 1 августа 2015 г. для граждан Украины окончательно отменён льготный режим пребывания, позволяющий им жить в России фактически неограниченное время. Это решение выглядит более чем странно: ведь ещё в начале года президент Путин просил, наоборот, увеличить срок пребывания украинцев, особенно призывного возраста: мол, не нужно позволять использовать их на Донбассе как пушечное мясо. И демографически, и экономически Россия заинтересована в том, чтобы представители братского народа заселяли наши необъятные территории, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке. Однако в нашей стране мигранту не так-то просто легализоваться, а «на общих основаниях» часто означает, что проще оставаться нелегалом.

Интересный факт

В 2008 г. вышел роман луганского писателя Глеба Боброва «Эпоха мертворождённых». В этой антиутопии описан уход от Украины Крыма, и гражданская война между Центральной Украиной и Донбассом. Автору удалось предсказать даже нынешнюю линию фронта. Предсказан в романе и возможный запрет украинцам работать в России. По Боброву, когда бандеровцы стали резать русских, в России стали повально увольнять украинских гастарбайтеров. Это переросло в глобальное явление под названием «Хохлогон».

Российский пленник

Наталья из Харькова живёт в Петербурге пятый год, работает косметологом в нескольких салонах и платит за патент 27 тыс. рублей в год, плюс три тысячи каждый месяц. Итого в год набегает 63 тыс. рублей – вместо мифических 4–5 тыс., о которых бубнят чиновники. Глава ФМС Ромодановский сообщил, что базовая стоимость патента на работу в 2015 г. составит 1568 руб., к ней субъекты Федерации будут прибавлять свой коэффициент. При этом в 2010–2014 гг. только патенты на работу у физических лиц принесли в бюджет РФ более 31 млрд рублей. Это значит, что в карманах всевозможных посредников распределились суммы на порядок выше.

Наталья хотела бы получить российское гражданство и остаться в Питере навсегда, но, скорее всего, ей придётся вернуться в неспокойную Украину.

– У меня один выходной в неделю, но концы с концами едва сходятся: надо снимать жильё, платить за патент, – рассказывает Наталья. – А тут ещё новые расходы: раз в несколько месяцев я должна буду сесть в автобус и проехать больше тысячи километров до российско-украинской границы. За такие туры «въезд-выезд» организаторы в Питере просят 6 тысяч рублей: проходишь таможню – и через час обратно. Это если пограничники не начнут издеваться и не продержат пару суток. Кому это выгодно? Кто придумал, что на гражданство я могу претендовать, если я оформляла патент три года беспрерывно день в день? У меня, например, две недели разницы между вторым и третьим годом – а это значит всё сначала. На пятимиллионный город работает единственный центр – кстати, частный! – который оформляет патенты. Раньше проблему решали районные отделения ФМС, но теперь их полномочия «передали». Зачем? Чтобы образовалась одна гигантская очередь, где толпятся вместе узбеки и украинцы, мужчины и женщины? В помещении места всем не хватает, я лично зимой стояла на морозе несколько часов, а в двери меня буквально вносил людской поток.

Как выяснила Наталья в посреднической фирме, обязательные платежи при оформлении патента (за проведение тестов, дактилоскопию, медицинскую справку и т.д.) составляют 12 тыс. рублей. А ещё 15 тыс. уходят конторе, потому что иначе вовсе умрёшь в очередях. У посредников существуют четыре тарифа на получение патента: за 45 тыс. рублей вы получаете услугу «зелёный коридор» – в частности, можно лично не ходить на медобследования. А это значит, что правоохранительным органам давно пора вмешаться.

Похоже, давку создают намеренно и с умом: мигранты быстро соображают, что выгоднее заплатить и пойти зарабатывать деньги. А зачем, если не ради сбора средств, заставлять гастарбайтеров каждый год сдавать тесты по языку и истории? Ведь человек не может сегодня говорить по-русски, а назавтра разучиться. По истории большинство вопросов очень простые, но в каждом варианте есть «засадные»: в 1993 г. у нас приняли Конституцию или Декларацию о государственном суверенитете? Все ли медведевские министры это помнят? А если донецкий шахтёр не в курсе – снова плати деньги, пересдавай.

При этом Наталья знает от знакомых, что в Питере хотя бы выдают документы в срок. Её приятель с Донбасса стал, по сути, пленником заполярного Мончегорска: ему уже около года не могут выдать бумажку, без которой невозможно купить билеты на поезд или автобус дальнего следования. А ведь на словах Кремль требует относиться к беженцам с юго-востока Украины с особым вниманием. Почему же большинство мигрантов из Новороссии не стремятся получить статус беженца, де-юре предоставляющий льготы?

– Я от этой идеи отказался, когда узнал, что в обмен на бумажку о статусе я должен сдать все свои документы: паспорт, военный билет, – рассказывает Борис из Горловки. – В статусе беженца я не имею права покидать пределы России. А если я захочу вернуться домой, мне назавтра мой паспорт не вернут – процесс может растянуться на месяцы. А если кто-то в семье заболеет? Полис ДМС, который я обязан приобрести, устроен так, что бесплатно помогут, если только меня на улице машина собьёт. В случае гриппа, воспаления лёгких или рака просто запишут на приём в медицинский центр с кусачим ценником.

Новые правила для трудовых мигрантов не затронули рынок оформления временной регистрации. Мигрант по-прежнему должен в течение нескольких дней по приезде встать на учёт по месту проживания, иначе патент он не получит. Не успеваешь – снова обращайся к посреднику. Для получения патента необходимо также справить нотариально заверенный перевод паспорта, оформить ИНН. По европейским меркам это нормальные требования, но только в России они превращены в полосу препятствий, где во всём виноват мигрант.

– В Европе для легальных мигрантов существуют, страшно сказать, фильтрационные лагеря, – говорит юрист Алёна Гаврилова. – Однако в реальности ничего страшного нет. Человек проживает в общежитии около месяца, его обследуют и оформляют полный пакет документов. Сам он не тратит ни копейки, его даже кормят бесплатно. Если надо, приезжего отправляют на языковые курсы, помогают с трудоустройством. Это государственный подход. А в России вся миграционная кухня заточена на получение прибыли частными конторами, аффилированными с чиновниками МВД или ФМС.

Гибкие «западенцы»

Оценки масштабов трудовой миграции из Украины расходятся в разы. И во времена нынешней напряжённости разные исследователи используют те цифры, которые лучше вписываются в их точку зрения.

В 2007 г., когда войной ещё и не пахло, Институт демографии и социальных исследований НАН Украины подсчитал, что мигранты зарабатывали 4,7–7,5 млрд долларов в год, и на Украину предположительно поступало около половины этих средств. Однако по оценке представительства Международной организации по миграции на Украине в том же 2007 г. «заробитчане» только из стран Евросоюза переслали на Украину около 40 млрд «зелёных».И это без учёта США, Канады и России.

По данным Госкомстата Украины, в середине 2000-х за границей впахивали 1,3–1,5 млн украинцев. Причём мужчин почти вдвое больше, чем женщин. Наибольший вес мигрантов среди взрослого населения отмечен на патриотическом западе Украины – 10,8%, в остальных регионах их доля составляет 1–1,9%. Чаще всего счастья за кордоном ищут селяне. А доля интеллектуальной миграции сравнительно невелика. И всё же в год за границу выезжают 6,5 тыс. научных работников (со степенью доктора или кандидата наук) для проведения исследований, ещё 4,5 тыс. – на стажировку и ради преподавательской деятельности.

Сквозь пальцы

До начала войны на Донбассе миграционные чиновники в частных разговорах лихо оправдывали собственную некомпетентность. Дескать, если бы не их бюрократические проволочки, Россия переполнилась бы приезжими из Средней Азии. Это сейчас большинство из них приезжают на заработки в сезон, а к зиме валят обратно. А дай им законную работу и соцпакет – сразу же потащат из аулов свои семьи, не ведавшие канализации. В наших городах упадут зарплаты, вырастет безработица, заискрят межнациональные конфликты.

Но в ситуации с Украиной такие объяснения не пройдут даже за нетрезвым столом. Ведь речь идёт про братский славянский народ, которому грозит полномасштабная гражданская война. За год гривна упала в два раза к ослабевшему рублю, не говоря уже о долларе и евро. На заработки в Россию готовы ехать не только из Одессы и Мариуполя, но и из Львова и Тернополя.

Нужны ли украинские мигранты России – нелепый вопрос. Если не нужны, то зачем правительство платит 400 тыс. рублей подъёмных за переезд соотечественников в Сибирь и на Дальний Восток? И если у нас всё хорошо с трудовыми резервами, то откуда столько узбеков? Казалось бы, для Кремля очевиден алгоритм: максимально упростить для украинцев пребывание в России, стимулировать их остаться у нас навсегда. С началом боевых действий в нашу страну въехали 2,5 млн украинцев. Это плюс к тому неизвестному числу граждан Незалежной, которое обретается у нас полулегально. Премьер Медведев, напомню, не отрицает, что их и до войны могло быть 6 млн человек.

Тут и Запад сыграл России на руку. В 2014 г. Евросоюз рассмотрел 2985 просьб от граждан Украины об убежище. Лишь 150 человек получили полноправный статус беженца в ЕС, 2335 отказали, остальным была предоставлена защита в других формах. То есть ЕС принял всего 22% просителей, мотивируя: Украина – огромная страна, и только на части её территории небезопасно.

Перед Кремлём замаячила геополитическая перспектива. Например, каждый третий грузин или армянин живёт в России – это давно норма. Треть 42‑миллионного населения Украины – это 14 млн человек. При таком варианте, пусть и кажущемся сейчас фантастическим, население России могло бы вырасти со 146 до 160 млн граждан. Иммиграция из Средней Азии, так раздражающая многих россиян, уменьшилась бы в разы. Да и киевская хунта вряд ли перенесла бы такой исход.

Начали за здравие: в 2014 г. Дмитрий Медведев подписал постановление, позволяющее трудоустроить вынужденных переселенцев с Украины вне трудовых квот. Но никто и не подумал его исполнять. Ведь миграционному бизнесу пришлось бы в поте лица обслуживать людские потоки с Украины. А навар был бы куда меньше, чем с полуграмотных бесправных узбеков, которых принимают по три часа в день. Начались эксцессы. Около 200 украинских переселенцев, среди которых более 70 детей, отправились из Крыма в Якутию, где вскоре оказались без работы, денег, жилья и даже документов, которые у них отобрали. Похожая ситуация сложилась в Бурятии. В Мордовии целая семья оказалась в заложниках у местного предпринимателя. А в довершение и премьер-министр дал задний ход, опубликовав статью с явным подтекстом: украинцы – такая же иммигрантская масса, как и все.

Сказать, что в итоге мы потеряем украинских мигрантов, конечно же, нельзя. По словам начальника петербургского УФМС Елены Дунаевой, в январе – марте 2015 г. украинцы впервые опередили по числу полученных в Питере патентов таджиков, хотя и отстают от узбеков. Но шанс кардинально усилиться не гастарбайтерами, а гражданами, Россия упускает на глазах.

– В Донецк возвращаются жители, хотя после Минских соглашений не припомню ни одного дня без обстрелов, – рассказывает дончанин Игнат, приехавший в Петербург на свадьбу племянницы. – Я без всякой статистики вижу, что в соседних многоэтажках прошлым летом светилось по два окна, а сейчас в десять раз больше. Люди изменились. Коммунальщики, которых все ругали, нынче герои: коммуникации работают, хотя плата заморожена на довоенном уровне. А жители, получив деньги, тут же бегут платить квартплату. На газонах цветы сажают. Автомобилисты раньше пешеходов не пропускали, а сегодня я вижу, как взрывается снаряд в ста метрах от машины у «зебры». А водитель спокойно ждёт зелёного, хотя вокруг никого. Такой народ не победить. И в Донецке хочется жить, несмотря на все трудности. А в России мы чужие.

via