Боря жил с диагнозом, поставленным ему психиатрами в детстве. К сорока пяти годам, уже лишившись всех близких, он одиноко катил тачку по близлежащим улицам, собирая в неё по мусорникам и вокруг многоэтажек всякий хлам, который затем тащил во двор, оставшегося ему в наследство от родителей сильно запущенного маленького домика. Хлам, стеклотару, пластик, макулатуру и метал раб Божий сдавал. Жил он с этих заработков и на скромную пенсию инвалида детства.
Местная босота не давала чужим бомжам его обижать. Участковый приглядывал, чтобы в домике не селились его подопечные и прочие нежелательные персоны. И «закрышованный» со всех сторон Боря не испытывал никаких угроз.
Лицо его выражало невозмутимое спокойствие. Безволосая блестящая голова широкой шеей крепилась к крепкому сутулому телу. Душа его не делилась с миром впечатлениями и никак себя не проявляла.
Гигиену Боря соблюдал, ел мало, таскал тяжелое и производил впечатление хорошо сложенного и крепкого человека, который невозмутим и доволен жизнью. Говорил он мало и медленно. Часов не носил, но если спрашивали у него «который час», то с серьёзностью научного докладчика, сосредоточенно глядя куда-то вперёд, медленно, но достаточно точно сообщал время. Как ему это удавалось не знал никто. Местные острословы высказывали предположение, что смотрит Боря прозорливым взором прямо на далёкие кремлёвские куранты…
Из одежды Боря носил застиранную брезентовую сварочную робу, одетую просто на голое тело. Из обуви у него были рабочие кирзовые ботинки с заклёпками по бокам, которые носились прямо на босу ногу. Зимой это выглядело по меньшей мере вызывающе… Куда делись шнурки было неизвестно. Летом от робы оставались только штаны, хотя местные дамы иногда сообщали пикантные подробности о перемещениях Бори по району и без них.
Необычный пешеход с тачкой вызывал особенно удивленные взгляды у прохожих зимой. При снегопадах роба сверху намокала, а от красной безволосой груди и из-за шиворота валил пар…
Так они и жили: Боря, тачка и куранты…
Однажды осенью, когда орехи падали на асфальт, и вороны подбрасывали их на проезжую часть, а затем ревниво следили за автомобилями, чтобы успеть первой выхватить раздавленный колёсами орех, я увидел необычное.
Рядом с тачкой с громким звуком упал орех. Боря поднял его, сразу раздавил в руке, повертел головой, увидел серую ворону, которая сидела недалеко на заборе, подошел к ней и протянул руку с орехом. Птица быстро, но аккуратно взяла клювом часть и отпрыгнула вбок. Тут же подлетела другая серая ворона и, сев на место предыдущей, взяла ещё один кусок ореха. Боря отряхнул руки одна об другую и вернувшись за тачкой пошёл дальше.
Мне нравятся серые вороны. Это удивительно сообразительные, организованные и крайне осторожные птицы. Такого их доверительного поведения я больше нигде и никогда не наблюдал…
Оценили 30 человек
49 кармы