Производство войн. Как актер и «предатель» Алексей Серебряков задел главную болевую точку российской политики

На форуме в Лондоне живущий в Канаде, но остающийся гражданином РФ и активно снимающийся в российских фильмах актер, народный артист России Алексей Серебряков заявил, что Россия за последние 20 лет «создала несколько войн». «Я имею в виду Грузию, Чечню, Украину, Сирию, я имею в виду в том числе африканские республики», пояснил он.

Российская реакция на это заявление актера, а также на его слова, что в России переписывают историю и царит «псевдопатриотизм», оказалась наглядной иллюстрацией к прошлогодней нашумевшей серебряковской реплике. Тогда в интервью Юрию Дудю актер сказал, что национальная идея России — «сила, наглость и хамство».

Серебрякова на сей раз обвинили и в «отсутствии мозга» (это сделал муж певицы Валерии продюсер Иосиф Пригожин, имеющий дом в Швейцарии и не замеченный в способностях к политическому анализу), и в том, что на актера скверно влияет канадский «пьянящий воздух свободы». («Свобода» в сегодняшней России — ругательство, страшнее только слово «либерал»).

Но самую мощную и «всеобъемлющую» реакцию выдал член экспертного совета по развитию информационного общества при Госдуме Вадим Манукян. Этот ростовский блогер прославился критикой российских новогодних концертов, потом сошелся с депутатом Госдумы Натальей Поклонской на почве ненависти к фильму «Матильда» об императоре Николае II и стал ее помощником, а после дорос до экспертного совета при Госдуме по развитию информационного общества.

Так вот, этот самый Вадим Манукян назвал слова актера Алексея Серебрякова о России ни много, ни мало — предательством.

И предложил лишить его всех званий и регалий.

Манукян заявил, что критиковать свою страну лучше находясь на ее территории (это он зря — опыт критикующих Россию внутри России показывает, что такая критика не всегда безопасна для их здоровья и даже жизни). По мнению Манукяна, слова Серебрякова о том, что Россия якобы виновата в большинстве конфликтов в мире (легко убедиться, что Серебряков таких слов не говорил) далеки от истины, и «проверить это очень легко».

Но особенно показательно, что никто из критиков Серебрякова, прошедшихся по его «умственным способностям» или употребивших громкое слово «предательство», по определению не имеющее ничего общего с публичной критикой своей страны, не привели не единого довода, опровергающего по существу самое болезненное «обвинение» России — в создании войн.

Первую чеченскую войну действительно начал федеральный центр. Но ни она, ни даже блицкриг России с Грузией в августе 2008 года, приведший к силовому отторжению Южной Осетии и Абхазии (при том, что эти республики действительно не ладили ни с одной грузинской властью) не были трендом. Война стала устойчивым и ключевым трендом российской политики, способом существования России внутри себя и в мировом сообществе, с марта 2014 года.

Пять лет российское телевидение рассказывает про Украину и Сирию (а теперь еще и Венесуэлу) намного больше, чем про саму Россию. 30 сентября 2015 года на закрытом заседании Совет Федерации дал добро на использование Вооруженных российских сил за рубежом. Не конкретно в Сирии, ради которой принималось то решение, а именно «за рубежом» вообще. Это было эпохальное решение — если до того момента президент России по закону обязан был каждый раз испрашивать у верхней палаты парламента разрешение на применение армии вне российских границ (понятно, что карманный Совфед все равно никогда не отказал бы Путину), то сейчас не надо даже тратить время на обращение к сенаторам.

10 ноября 2015 года Россия окончательно засекретила военные потери в мирное время. Это решение было принято президентским указом после потерь российских граждан в войне с Украиной, наличие которой Москва продолжает отрицать. Зато теперь общество не спросит с власти за военные потери в мирное время еще и потому, что просто не будет знать их масштаб.

Если войну в Сирии Россия точно не создавала, но официально вмешалась в нее, то война в Украине — российских рук дело от начала и до конца. Не было бы «вежливых людей в Крыму», он оставался бы украинским. Не было бы «ополченцев» с российскими паспортами и «заблудившихся» российских «десантников-отпускников» — не существовало бы никаких «народных республик» Донбасса.

Гибридная война в Украине, прямое вмешательство в войну на Ближнем Востоке в Сирии, российское военное присутствие в Центрально-Африканской Республике стали не просто фоном российской повседневности. Именно война превратилась в главное средство возгонки политического рейтинга власти. В главный метод национальной мобилизации вокруг несменяемого режима. Лояльность власти, идентичность современной России покоятся на фундаменте пропаганды военного противостояния с абстрактным Западом.

До присоединения Крыма рейтинг Путина планомерно снижался и балансировал в районе 60%. После начала войны с Украиной в июне 2014 года он достиг тех самых магических 86%, которыми принято обозначать так называемое «крымское большинство».

Сейчас из-за пенсионной реформы и пяти лет постоянного падения доходов россиян, что стало прямым следствием войны с Украиной и вызванной этим войны санкций с Западом, рейтинг Путина опять находится практически на «докрымских» отметках. Зато теперь любые экономические проблемы страны российская власть смело списывает на происки Запада. В ответ на ропот населения по поводу повышения пенсионного возраста или последовательного обнищания нам показывают новейшие ракеты. Говорят о том, что мы «уважать себя заставили» и что «теперь с нами разговаривают на равных». Какие могут быть вопросы о пенсиях или нищенских зарплатах, если у нас тут война полным ходом? На войне о деньгах не спрашивают, власть не ругают. На войне любая публичная критика своей страны— «предательство».

Актер Алексей Серебряков, пусть и наивно, объяснив это своим «активным пацифизмом», обозначил главную болевую точку российской политики. Сегодняшняя Россия черпает силы в эскалации войн, в подмене внутриполитической повестки внешними конфликтами, в следовании нехитрой логике «война все спишет». В ответ в адрес Серебрякова предсказуемо прозвучало слово «предательство». Оно тоже из военного лексикона.

Разумеется, мода на милитаризацию сознания, проникновение военного лексикона даже в сугубо мирные дела — не новость для России. Страна веками прирастала территориями благодаря войнам, которые чаще всего сама и начинала. А в СССР, как известно, была даже «битва за урожай» — и все понимали, о чем идет речь.

Но в путинской России война на словах и язык войны стали нормой жизни, обыденностью, рутиной. А публичные призывы к миру, столь популярные в том же СССР на уровне официальной идеологии (мы же тогда постоянно боролись за мир), сейчас запросто могут счесть «предательством».

автор Семен Новопрудский