Польша готовится к войне: современность и уроки истории

В последние годы Польша 15 августа празднует День армии. Кроме традиционного военного парада, в этот день польские руководители выступают с великодержавными речами, в которых присутствует явная антироссийская риторика. В этом году явление достигло своего апогея: Варшавскую битву 1920 года, по случаю которой и празднуется День армии, польский президент возвел в ранг одной из самых важных в истории человечества, поставив ее в одном ряду с разгромом славянами крестоносцев под Грюнвальдом и победой в битве под Веной 1683 года, в которой войска под командованием короля Яна Собеского задержали продвижение ислама на запад под знаменами Османской империи.

Празднование Дня польской армии в этом году прошло с особой помпезностью, которая — по замыслу властей — была связана со столетием восстановления независимости Польши. Военный парад был назван «Великим парадом независимости» и стал крупнейшим с 1989 года — момента так называемой «трансформации» политического строя в Польше. Приняло в нем участие 1,5 тысячи военнослужащих, 900 любителей исторических мундиров и оружия, 200 единиц бронетехники, 100 самолетов и вертолетов. По варшавской набережной маршировали также союзники Польши по НАТО: американцы, британцы, румыны и хорваты.

Еще больше помпезности было в выступлениях официальных лиц по случаю праздника. «Варшавская битва — это история нашей победы, нашей великой гордости перед всем миром, потому что поляки, польские солдаты защитили тогда Европу от красной заразы; кто знает, что бы тогда случилось, если бы не мужество польских солдат», — заявил президент страны Анджей Дуда. От истории он перешел к современности, а именно подчеркнул, что расходы страны на вооружения должны возрасти до уровня 2,5% ВВП, причем уже в 2024 году (напомним, что Польша уже сейчас находится в немногочисленной группе стран НАТО с рекордно высокими расходами на оборону — на уровне 2% ВВП).

Чуть позже министр обороны Мариуш Блашчак разъяснил, откуда исходит стремление официальной Варшавы к очередному витку расходов на военные нужды. Он отметил, что размещение американских постоянных военных баз в Польше, кроме нынешнего пребывания американских военных формирований на польской территории по принципу ротации, «вероятно в очень высокой степени» и что Польша усиливает свои позиции в переговорах с американской стороной «своей активностью, соответствующим финансированием вооруженных сил и заботой о сфере обороны».

Хотя в соответствии с теперешним официальным видением истории Варшавскую битву польские власти возвели в ранг самых важных для человечества наряду с Грюнвальдом и обороной Вены, в Польше ей уже давно приписывался почти религиозно-мистический характер.

Повсеместным синонимом названия этой битвы стало определение «Чудо у Вислы». Символом смертельной схватки христианского мира с безбожным большевизмом стала история о том, как в решающий момент битвы геройских защитников Варшавы в атаку повел католический священник с крестом в руках. Он погиб от большевистской пули во время этой атаки, но поляки разгромили позиции противника. Эта сцена запечатлена, в частности, на мночисленных полотнах польских художников, а священник Игнаций Скорупка стал национальным героем.

В действительности Скорупка в самом деле погиб под Варшавой, но при совершенно иных обстоятельствах — от случайного взрыва артиллерийского снаряда, причем даже не боевого, а сигнального, когда боевые действия еще не начались, а артиллерия «большевистского противника» только начала пристреливаться по польским позициям.

Легендой стало также представление польскими властями Варшавской битвы 1920 года как переломного момента, который положил конец «большевистскому военному походу на Запад в стремлении к мировой революции». При этом они сознательно игнорируют исторический факт, что появление Красной Армии под Варшавой было не элементом такого похода (хотя и нельзя исключить, что в случае победы над Польшей она пошла бы на Запад по принципу «аппетит приходит во время еды»). «Экскурсия» красноармейцев в Польшу была следствием польского рейда армии Юзефа Пилсудского на Киев и его захват. По официальной польской версии истории, это была, безусловно, не военная и политическая авантюра, а успех в крупной и мастерски проведенной военной операции. Однако в действительности польские войска без боя овладели городом, который был заранее покинут противником.

Вообще эту битву, которой из года в год с нарастающей интенсивностью гордятся польские власти, трудно даже назвать варшавской. Правда, боевые действия проходили в пригородных местностях польской столицы, однако имели локальный характер, задействованы в них были небольшие силы и не решали судьбу этой войны.

Переломный характер носила битва в 50−60 км на север от Варшавы, у городка Насельск. Там с польской стороны сражалось четыре дивизии, а со стороны Красной Армии — шесть. Полякам удалось отбить наступление противника и затем перехватить стратегическую инициативу.

Секрет «непамяти» по отношению к историческим фактам со стороны нынешних польских властей, которые своим кумиром считают Юзефа Пилсудского, таков: главную битву «польско-большевистской войны» (Советско-польская война — вооружённый конфликт между Польшей и Советской Россией, Советской Белоруссией, Советской Украиной на территории распавшейся Российской империи — России, Белоруссии, Латвии, Литвы, Польши и Украины в 1919—1921 годах во время Гражданской войны в России) выиграл генерал Владислав Сикорский, противник Пилсудского, особенно после совершенного им майского переворота 1926 года, во время Второй мировой войны — польский премьер-министр, сторонник сближения с СССР.

Современные пилсудчики победные заслуги в Варшавской битве и всей польско-большевистской войне 1920 года приписывают, естественно, Пилсудскому. Может быть, действительно, он был гениальным стратегом, способным беспроблемно выигрывать целые войны?

Ответ на этот вопрос напрашивается сам по себе: Пилсудский не получил никакого военного образования (кстати, он вообще не грешил уровнем образования — успел окончить всего лишь первый курс медицинского факультета Харьковского университета, затем решил стать профессиональным революционером-социалистом и не сторонился террористической деятельности; значительно позже он объявил: «Товарищи, я ехал красным трамваем социализма до остановки „Независимость“ [Польши], но там вышел из него»). Он не имел понятия о командовании крупными военными подразделениями и вообще не понимал, что такое штаб и штабная работа. До присвоения ему звания маршала у него не было никакого воинского звания, а маршалом он стал при очень своеобразных обстоятельствах: соратники «попросили его как Верховного Вождя государства, чтобы он принял звание Первого маршала Польши». И он это звание скромно принял.

Неудивительно, что при своем восхищении Пилсудским его современные сторонники, которые сейчас правят Польшей, на каждом шагу пытаются возрождать его идеи, в первую очередь, по сути антироссийские — даже те, которые в историческом плане оказались несостоятельными.

Наиболее красноречивым примером такой активности польских властей является попытка воскрешения идеи Междуморья, энтузистом которой Пилсудский был еще до начала Первой мировой войны. Он мечтал о создании федерации, территориально растянутой от Балтийского до Черного моря — с участием народов Прибалтики, Украины и Белоруссии, безусловно, при доминирующей роли Польши. Подчиненные Польше государства, по замыслу, должны были играть роль антироссийского «санитарного кордона». Уже тогда мечты Пилсудского о Междуморье распространялись также, в частности, на Чехословакию, Югославию, Венгрию, Румынию и таким образом на расширение этой концепции до Адриатического моря.

Невзирая на исторический крах этой идеи, современные пилсудчики вернулись к ней, называя ее несколько иначе — Троеморье, с теми же участниками, но с совершенно иным геополитическим контекстом. Покровителем польских «троеморских» усилий стал президент Дональд Трамп, который почувствовал в этой инициативе антироссийскую ноту и рынок сбыта для американского сланцевого газа.

Внимательный наблюдатель может задать вопрос: неужели в Польше нет никого, кто мог бы предостеречь власти от повторения ошибок довоенных пилсудчиков? Матеуш Пискорский, польский политик, журналист и политолог, который осмелился зарегистрировать в Польше откровенно пророссийскую партию «Смена» и публично остро критиковал официальную Варшаву за ведение унизительно проамериканской политики, уже более двух лет содержится в тюрьме по нелепому обвинению в шпионаже. Юзеф Пилсудский своих политических противников также загонял в лагерь в Берёзе-Картузской (ныне город Береза Брестской области Белоруссии) и содержал там в нечеловеческих условиях. Зачастую этот лагерь до сих пор называют концентрационным.

Александр Шторм