Фанар начал диалог с исламом и иудаизмом, что он из себя представляет?

Фанар начинает диалог с иудеями и мусульманами, католики такой диалог ведут давно. К чему он может привести, и что мы о нем должны знать.

1 ноября 2021 г. патриарх Варфоломей, находясь с визитом в США, объявил о начале диалога с иудеями и мусульманами. «Константинопольская Церковь, параллельно с ее ведущим участием в экуменическом движении, также начала официальный диалог с другими религиозными традициями, особенно с двумя другими монотеистическими религиями, иудаизмом и исламом», – сказал глава Фанара. Ватикан аналогичный диалог ведет уже очень давно, и результаты его весьма интересные. Анализируем, чем он для нас может быть интересен.

В качестве пролога

Прежде чем приступить к анализу диалога, который ведет Ватикан с исламом и иудаизмом, целесообразно посмотреть на то что из себя представляет идеология BLM (Black Lives Matter). Почему мы проводим такие параллели, читатель поймет из дальнейшего текста. А пока просто констатируем, что согласно этой идеологии потомки белых людей, угнетавших и причинявших безмерные страдания черным в течение столетий (черные друг другу причиняли не меньшие страдания, но заострять на этом внимание сейчас не принято), сегодня должны платить и каяться перед потомками черных. Они должны плакать, становиться перед ними на колени и целовать ноги. Кстати, римский папа Франциск именно так и делает, хотя и номинально по другой причине.

Белые также должны выплачивать им субсидии, предоставлять большие по сравнению с ними права, закрывать глаза на их сегодняшние преступления и так далее. А черные должны это все снисходительно принимать и заставлять белых каяться и платить еще больше.

Иудео-католический диалог

В большинстве публикаций этот диалог называется иудео-христианским, но правильнее его называть иудео-католическим, поскольку ведет его именно Ватикан, и последствия этого диалога пока распространяются только на католичество.

Сам диалог в его нынешней форме начался после Второй мировой войны и массового истребления евреев, получившего название Холокост. Вследствие этих событий в католическом богословии возникла так называемая «теология после Освенцима». Очень упрощенно она сводится к тому, что Холокост стал вершиной тех страданий еврейского народа, которым его подвергали христиане на протяжении двух тысяч лет. Ответственность за все это лежит на христианах, которые должны «платить и каяться», а также изменять свое вероучение таким образом, чтобы не задевать чувства евреев. Один из исследователей этой тематики С. Лезов пишет:

«В сегодняшней христианской <…> теологии обсуждается главным образом не морально-политическая ответственность христиан за геноцид евреев: сейчас непосредственная совиновность христиан не вызывает сомнений, более того – ее публичное признание все больше становится элементом хорошего тона». Ортодоксальный раввин Соломон Норман, сотрудник Центра еврейских исследований в Оксфорде, писал, что свое отношение к евреям Гитлер унаследовал от христианства: «По сути своей, отношение Гитлера к евреям ничем не отличается от христианского; разница состоит разве что в методах, которые он использовал». Гейнц-Петер Катлевски в статье «Богословие после Освенцима», опубликованной в 2005 г. Deutsche Welle утверждает: «Предпосылкой Холокоста были преследования, которым христиане подвергали евреев на протяжении 2 тысяч лет».

Ортодоксальный раввин Соломон Норман, сотрудник Центра еврейских исследований в Оксфорде писал, что свое отношение к евреям Гитлер унаследовал от христианства.

«Теология после Освенцима» с католической стороны развивалась как «теология примирения», т.е. признания католиками своей ответственности или по крайней мере соответственности за Холокост, а соответственно – искупления вины. Но с иудейской стороны все обстояло по-другому. Идеологический фундамент иудео-католического диалога был заложен иудейским историком и писателем Жюлем Исааком (1877-1963), жившим во Франции. В его книгах «Иисус и Израиль» (1946) и «Генезис антисемитизма» (1956) отношение христианства к иудаизму рассматривается как «учение презрения». Апостолы, евангелисты, святые отцы Церкви характеризуются им как последовательные антисемиты, ненавидевшие еврейский народ. По мнению Жюля Исаака, они также должны разделять моральную ответственность перед иудеями за Освенцим и Холокост. Это «учение презрения» должно быть заменено «учением очищения», в рамках которого христиане должны сделать следующее:

- исключить из своих богослужебных текстов, особенно тех, которые читаются в Страстную Пятницу, любые упоминания о преступлениях иудеев;
- заявить, что иудеи не несут никакой ответственности за смерть Христа, разве что вместе со всем остальным человечеством;
- исключить из евангельских текстов упоминания о действиях иудеев против Христа, а особенно следующий отрывок Евангелия от Матфея: «И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:25);
- признать, что Церковь в течение двух тысячелетий разжигала вражду и ненависть к иудеям;
- принести перед иудеями покаяние за это и предпринять все необходимые усилия для устранения того зла, которое она им принесла.

После того, как христианское учение будет «очищено», оно должно трансформироваться в «учение уважения», т.е. признать иудаизм своим старшим братом и не пытаться убедить евреев в необходимости веры во Христа как Сына Божия. «Вы – наши старшие братья», – так обратился к раввинам папа Иоанн Павел II при посещении римской синагоги в 1986 г.

«Вы – наши старшие братья», – так обратился к раввинам папа Иоанн Павел II при посещении римской синагоги в 1986 г.

Очень мощным толчком в развитии иудео-католического диалога послужил Второй Ватиканский собор (1965) и принятая на нем декларация «Об отношении Церкви к нехристианским религиям» (Nostra Aetate), в которой иудаизму была посвящена значительная часть. В документе содержалось несколько утверждений, коренным образом изменяющих отношение католицизма как к иудаизму, так и к евангельским событиям.

Во-первых, этот документ не делает различия между ветхозаветным иудаизмом и так называемым постхрамовым иудаизмом, возникшим после разрушения Второго Храма римлянами в 70 г. Во-вторых, нетриипостасный Иегова (заведомо неправильная огласовка Имени Божия), которому поклоняются современные иудеи, признается истинным Богом. В-третьих, еврейский народ признается невиновным в распятии Спасителя: «Хотя иудейские власти и их приверженцы настояли на смерти Христа, однако то, что было совершено во время Его страстей, не может быть огульно вменено в вину ни всем живущим тогда иудеям, ни иудеям современным». Здесь уже очень ясно бросается в глаза то, что вина евреев, кричавших: «Распни, распни Его!» не вменяется больше никому, кроме их самих, тогда как вина немецких фашистов, убивавших евреев в Освенциме, ложится на всех христиан вообще. И в-четвертых, практически признается, что евреям для спасения не нужен Христос, они в любом случае остаются богоизбранным народом: «Иудеи в большинстве своём не приняли Евангелия, а многие из них даже воспротивились его распространению. Тем не менее, согласно Апостолу, ради своих отцов иудеи доныне остаются любезными Богу, Чьи дары и призвание непреложны».

Положения декларации Nostra Aetate, а тем более дальнейшие документы, принятые католиками на ее основе, это ни что иное как исполнение программы Жюля Исаака по переходу христианства (католичества) от «учения презрения» к «учению уважения». Именно так это было воспринято в среде иудейства. Член Всемирного еврейского конгресса Жан Гальперин по поводу декларации Nostra Aetate писал, что она «действительно открыла путь к совершенно новому диалогу и положила начало новому взгляду Католической церкви на иудеев и иудаизм, продемонстрировав её готовность заменить учение презрения учением уважения».

В 1973 г. в развитие положений Nostra Aetate Конференция католических епископов Франции приняла декларацию «Отношение христиан к иудаизму», в которой среди прочего говорилось, что она «категорически осуждает обвинение иудеев в богоубийстве». То есть католические епископы признали, что евреи, убившие руками римских солдат исторического Иисуса Христа, не убили при этом Бога. Именно так это понимают сами иудеи.

Еврейская исследовательница Хелен Фрай, комментируя декларацию Nostra Aetate в книге «Христианско-иудейский диалог», написала: «В 1965 г. Католическая церковь сняла с иудеев обвинение в "богоубийстве": ранее считалось, что, совершив убийство Иисуса, иудеи убили самого Бога». Нетрудно заметить, что это утверждение равносильно отрицанию Богочеловечности Иисуса Христа, отрицанию Символа Веры, в котором сказано: «Верую во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного иже от Отца рожденного прежде всех век, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного <…> Распятого же за ны при Понтийстем Пилате…». Очень показательно, что в 1986 г., когда папа Иоанн Павел II посетил главную синагогу Рима, он произнес речь, в которой Иисус Христос был упомянут всего один раз и был назван как «сын вашего (иудейского – Ред.) народа» и не назван Сыном Божиим.

Сегодня католики полагают, что современный иудаизм и христианство это два пути, которые ведут к одной и той же цели.

Сегодня католики полагают, что современный иудаизм и христианство это два пути, которые ведут к одной и той же цели. В 2018 г. немецкий католический ежемесячник Herder Korrespondenz опубликовал письмо папы на покое Бенедикта XVI, в котором он заявил, что иудаизм и христианство – это две формы интерпретации Священного Писания, и что евреям проповедовать Христа не нужно. «Миссионерство среди иудеев не предусматривается и не является необходимым. Христос послал Своих учеников возвещать Благую Весть всем народам и культурам. Поэтому миссионерское поручение является универсальным, но с одним исключением: среди иудеев оно не предусматривается и не является необходимым по той причине, что только они одни среди всех других народов знали "неведомого Бога"». По мнению Бенедикта XVI в диалоге с евреями нужно вести речь «о понимании личности Иисуса из Назарета».

На все эти отступления католиков от самой сути христианства можно привести слова святого апостола Иоанна Богослова: «Духа Божия [и духа заблуждения] узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире» (1 Ин. 4:2,3).

Как видим, католики полностью удовлетворили пожелания противоположной стороны в иудео-католическом диалоге, а что же они получили взамен? По большому счету только то, что иудеи согласились признать заслуги Иисуса Христа в популяризации иудаизма среди неевреев и то с оговоркой, что им самим Он не нужен. Хелен Фрай, о которой уже упоминалось выше, активная участница иудейско-католического диалога, пишет об этом так: «Иудаизм может прекрасно обойтись и без Иисуса: существует богатая иудейская раввинистическая традиция, которая развивалась параллельно христианству и свидетельствует о возможности иного, нехристианского использования библейского наследия. Но вместе с тем иудеи могут принять и принимают Иисуса как человека, через которого язычники узнали Бога Израиля».

Христианско-исламский диалог

Характеризовать диалог христиан с мусульманами значительно сложнее по той причине, что христиане гораздо больше общаются с мусульманами на общественном и бытовом уровне, чем с евреями. Во многих странах они тесно соседствуют друг с другом и просто вынуждены вести диалог между собой. К трудностям такого диалога следует отнести отсутствие централизованного управления в исламе. Если католичество представляет собой единую административную структуру с центром в Ватикане, то ислам представлен множеством самостоятельных течений, каждое из которых может иметь свой собственный взгляд и на христианство, и на диалог с ним.

Однако, что касается именно богословского диалога, то он также, как и иудео-христианский диалог, ведется преимущественно между мусульманами и католиками. И в рамках этого диалога также основополагающим документом является декларация Nostra Аetate, принятая на Втором Ватиканском соборе (1965) и принятая там же декларация Lumen Gentium, в 16 параграфе которой говорится, что спасительная Божья воля объемлет также тех, «кто признает Творца, и среди них прежде всего мусульман, которые, исповедуя свою приверженность вере Авраама, вместе с нами поклоняются Богу единому, милосердному, который будет судить людей в последний день». Можно сказать, что в отношении ислама Второй Ватиканский собор коренным образом изменил свою средневековую традицию, согласно которой ислам признавался ересью, а основатель мусульманской религии Мухаммед лжепророком и даже антихристом. Теперь же, как сказал в 1985 г. папа Иоанн Павел II, обращаясь к мусульманам: «Наш и ваш Бог – один и тот же, и мы являемся братьями и сестрами в вере Авраама».

Папа Иоанн Павел II сказал в 1985 г. обращаясь к мусульманам: «Наш и ваш Бог – один и тот же, и мы являемся братьями и сестрами в вере Авраама».

Однако подобное изменение касается не только ислама, но и всех нехристианских религий вообще. Если до Второго Ватиканского собора католическая церковь признавала всех не принадлежащих к ней наследниками ада, то теперь это отношение совсем иное. Во 2 параграфе Nostra Аetate говорится: «Католическая Церковь не отвергает ничего из того, что истинно и свято в этих религиях. Она с искренним уважением рассматривает тот образ действия и жизни, те предписания и учения, которые, во многом отличаясь от того, чего она придерживается и чему учит, всё же нередко доносят луч Истины, просвещающей всех людей».

В 2019 г. во время визита в Объединенные Арабские Эмираты папа Франциск и Верховный имам Аль-Азхара Шейх Ахмед эль-Тайеб подписали совместный «Документ о человеческом братстве», главный посыл которого состоял в установлении межконфессиональной терпимости и мирного сосуществования. Один из параграфов этого документа гласит: «Мы призываем интеллектуалов, философов, религиозных деятелей, художников, профессионалов СМИ, и мужчин, и женщин культуры во всех частях мира заново открыть для себя ценности мира, справедливости, добра, красоты, человеческого братства и сосуществования, чтобы подтвердить важность этих ценностей как якорей спасения для всех и продвигать их повсюду». То есть римский понтифик, позиционирующий себя как викарий Христа на земле, подписался под тем, что «якорем спасения» является все что угодно, только не Господь Иисус Христос.

Вскоре после поездки папы Франциска в ОАЭ был представлен проект строительства храмового комплекса трех авраамических религий: христианства, иудаизма и ислама.

Следует сказать, что в диалоге с мусульманами Ватикан не допустил таких отступлений от собственной веры, как в диалоге с иудеями. Но это объясняется тем, что ислам возник в начале VII века, когда христианское вероучение было уже в основном сформировано. Кроме того, мусульмане с самого начала признавали Иисуса Христа как пророка и воздавали Ему, а также и Его Пречистой Матери, соответствующее почитание. Конфликты у мусульман с христианским миром были в основном не богословские, а военно-политические и проявлялись в форме завоеваний или колонизации. Поэтому и направленность католическо-мусульманского диалога в основном сосредоточена на мирном сосуществовании и предотвращении войн и терроризма.

Выводы

Во-первых, слова патриарха Варфоломея, что «Константинопольская Церковь <…> начала официальный диалог <…> с двумя другими монотеистическими религиями, иудаизмом и исламом» свидетельствуют о намерении Фанара вступить в этот диалог на качественно новом уровне, с новыми целями и задачами, ведь сами по себе такие диалоги ведутся уже довольно давно и в рамках работы различных экуменических структур.

Во-вторых, поскольку вступление Фанара в диалог происходит одновременно с активизацией объединительного процесса с Ватиканом, это означает фактическое присоединение Фанара к диалогу, который уже несколько десятилетий ведет Ватикан.

В-третьих, опыт католиков свидетельствует, что в рамках такого диалога происходит отступление Ватикана от своего вероучения в угоду своим партнерам по диалогу. Особенно это касается иудео-католического диалога. Однако никаких ответных шагов практически не происходит.

В-четвертых, нет никаких оснований предполагать, что Фанар в рамках этого диалога не последует по пути отступничества и останется верным исконному православному учению.

И в-пятых, сегодня уже не остается никаких сомнений, по какому пути идет Константинопольский патриархат. Пойти за ним или остаться верным Православию – вот какой вопрос стоит сейчас перед каждой Поместной Православной Церковью. И каждая Церковь должна ответить на него сама.

Кирилл Александров