Почему ВСУ не сворачивают операцию под Крынками, несмотря на потери: разбор Военной хроники

В первой и во второй частях большого разбора ситуации на левом берегу Днепра мы подробно изучили возможности логистики украинской армии. Теперь настало время выяснить, почему ВСУ остаются на левом берегу Днепра любой ценой.

Как описать происходящее в Крынках простыми словами?

Ситуация с плацдармом под Крынками неуникальна. Примерно с октября-ноября прошлого года такое поведение характерно для украинской армии, которая цепляется за любые, даже самые невыгодные позиции ценой огромных невосполнимых потерь. Достаточно обратить внимание, что ВСУ до сих пор продолжают отчаянно атаковать на бесперспективном для них участке Работино — Вербовое, не отходят из Авдеевки под прямой угрозой окружения и продолжают нести потери по флангам Артёмовска, вернуть которые украинские войска планировали сразу после падения города. Операции под Антоновским мостом, а затем и под Крынками в этом смысле ничем не отличаются: хорошо заметны реактивность и незначительные перемещения, пожирающие ресурсы.

Почему так происходит?

Во многом это происходит из-за так называемого иррационального усиления, или ошибки невозвратных затрат. Это явление проявляется как в политике или биржевой торговле, так и в военном деле. Его суть заключается в том, что одна из сторон затрачивает иррационально крупные ресурсы на достижение своих целей, но, не достигая их, не прекращает попыток в надежде отыграться. Иногда усилия вознаграждаются тактическим успехом ценой огромных потерь.

В качестве примера часто приводят сражение за Гуадалканал между Японией и США в 1942 году, когда японскому флоту удалось утопить один американский авианосец ценой гигантских невосполнимых потерь опытных экипажей самолётов. В конечном счёте это сказалось на результатах всей кампании, которую японские вооружённые силы проиграли.

Для ВСУ похожая ситуация развивалась сначала под селом Работино, затем под Антоновским мостом, а теперь под Крынками.

То, что происходит со стороны ВСУ на левом берегу Днепра, укладывается в поведенческий шаблон военно-политического руководства Украины и лично главкома Валерия Залужного.

Если вспомнить интервью (https://www.economist.com/zaluzhny-transcript) The Economist в 2022 году, Залужный просил для наступления 300 танков, 600—700 БМП и 500 САУ и обещал успех в наступлении. Спустя год и после провала наступления, которое он же и планировал, Залужный снова выступил в The Economist с новым «вишлистом», куда входят ПВО, РЭБ, БПЛА, обученные НАТО бригады и т. д.

Лейтмотив таков: «Дайте мне новую армию, и вот теперь-то всё точно получится». Иначе говоря, мы видим типичное поведение игрока, который надеется отыграться. Будут ли выделены ресурсы под новую попытку — вопрос по-прежнему открытый. Вероятность повторения наступления исключать нельзя, однако в этом случае в бой будет брошена менее профессиональная армия, поскольку основной актив ВСУ частично сожжён в наступлении, начавшемся полгода назад.

Почему ВСУ несут потери, но не бросают плацдарм в Крынках?

Отступление автоматически будет означать, что все предыдущие потери не имели смысла. Иначе говоря, отступить означает признать ошибку. Человека, способного на признание ошибок, сейчас в руководстве ни армии, ни Украины в целом нет.

Кроме того, отступление может спровоцировать непрогнозируемую реакцию как внутри ВСУ, так и внутри украинского политикума, который, несмотря на якобы «войну за выживание», привычно занят фракционной борьбой.

Участки вроде Крынок или н. п. Работино позволяют поддерживать иллюзию продолжающегося наступления. По крайней мере, для части украинского и западного общества. Кроме того, отступление с так широко разрекламированного участка может стать серьёзным аргументом для сторонников мирных переговоров или просто противников военных поставок Киеву в разных странах.

Военная хроника