Геополитический контекст переговоров Путина и Трампа

Общепризнано, что контекст определяет многое. Не являются исключением и ожидаемые переговоры президентов В. Путина и Д. Трампа. Так что для начала надо определить их геополитический и геоэкономический контекст.

Начнем с экономики. Еще бывший глава аппарата Белого дома при Б. Обаме Стивен Хедли заявил, что с точки зрения национальных интересов Америки глобализация была ошибкой. Позже в интервью китайской "Саут Чайна Морнинг Пост" Стивен Бэннон, который на начальном этапе первого президентства Трампа был его политдиректором (а накануне недавней инаугурации вышел из тюрьмы), сказал, что глобализация — рукотворный процесс, а значит, ее можно обратить вспять.

Так и происходит уже какое-то время, если кто-то не заметил. И этому тренду, который и без того исчерпал свой ресурс, Трамп намерен положить конец. Достаточно сказать, что растянутые цепочки поставок оказались слишком хрупки для геополитической напряженности. А она будет только нарастать. Речь не обязательно о войне и даже скорее не о войне. Трамп четко заявлял, и не раз, что не собирается развязывать новые войны и будет завершать те, что уже идут. Первый успех — перемирие кабинета Б. Нетаньяху с ХАМАС, которое вряд ли бы состоялось без жесткого давления лично Трампа.

Другое дело — торговые войны. Они будут, в том числе и с Китаем, с которым требуется известная осторожность, чтобы управлять существенной торгово-экономической взаимозависимостью двух стран. Жестче новая администрация будет вести себя со всеми остальными, включая союзников и партнеров по интеграционным объединениям, задействуя при этом такие рычаги, как доллар, доступ к своему рынку и санкции. Если Китаю грозят десятипроцентные пошлины, то на Мексику и Канаду наложены тарифы в 25 процентов. На горизонте — Евросоюз.

Чтобы понять происходящее, идущее вразрез со всем, к чему мир привык в последние 40 лет, да и за весь послевоенный период, надо просто признать, что мир находится в состоянии геополитического перелома, или, говоря другими словами, революции. И тут без жертв не обойтись: лес рубят — щепки летят. То же верно для внутреннего состояния США, где консервативная революция Трампа, выстраданная двумя поколениями коренной Америки и ее среднего класса, является реакцией на попытку демократов провести свою ультралиберальную революцию с опорой — как это получилось в свое время у большевиков — на маргинальные слои населения.

Воук-культура была призвана не только переформатировать исторически сложившуюся американскую идентичность, просто стереть ее, но и вписать Америку в глобалисткий тренд, где она превращалась бы для космополитичных элит в такой же расходный материал, как все остальные страны. Одним из орудий такой политики была неконтролируемая миграция, которая, как предупреждал И. Маск, могла бы увековечить правление Демпартии. Поэтому приход республиканцев, сплотившихся вокруг Трампа, — это всерьез и надолго: как минимум на 12 лет, включая два президентства Дж. Д. Вэнса.

О планах республиканцев особенно гадать не приходится. Достаточно первых исполнительных указов Трампа и назначений в его администрацию. Если выражаться просто, то американцы намерены себе вернуть свою страну, которую у них хотели отнять демократы. Тут уместно замечание британского философа Джона Грея о том, что ультралибералы — того же поля ягода, что и "бесы" Достоевского. На этом аналогии не кончаются. Как нацисты вульгаризировали Ницше, так же ультралибералы поступили с постмодернизмом, стремясь буквально к "человеку без содержания" Джорджо Агамбена. А американские интеллектуалы сыграли разрушительную роль русской интеллигенции.

Так что если Трамп — "разрушитель", то только потому, что иначе не вернуть страну в ее устойчивое состояние. Можно сравнивать и с "народным президентом" Эндрю Джексоном (1829-1837), который был для аристократической (олигархической) элиты тем же, кем является Трамп для ультралибералов.

Время тоже имеет значение. И тут, похоже, надо признать, что прошло время раздробленности и пришло время, условно говоря, больших моделей, как бы их ни называть: зоны свободной торговли, валютные зоны, ассоциации и т. п. У Запада есть место только для одной империи — американской и для одного суверенитета — Америки, тем более что его приоритет уже признан всеми союзниками США в формате "американского лидерства".

Вопрос в том, что ты можешь сделать для Америки, если хочешь сохранить свой западный (он же псевдолиберальный) образ жизни. И Трамп говорит, что именно, а какая-то Дания этого не понимает. Если не оборонные расходы в пять процентов ВВП, то тарифы уж точно доведут качественно новую геополитическую и иную ситуацию до сознания европейских элит. Вот ту же Джорджу Мелони не надо уговаривать. В числе прочего это значит, что наднациональный "четвертый (экономический) рейх" Германии в формате Евросоюза должен быть разрушен ("Карфаген должен быть разрушен"), если там этого геополитического и геоэкономического императива еще не поняли.

Россия, желая того или нет, вписывается в этот новый тренд, включая суверенизацию и то, что можно назвать "консервативной волной". И разговор между Путиным и Трампом, когда он состоится, будет на равных, и подготовка к нему в Вашингтоне требуется немалая. Тарифами нас не запугать: США закупают у России абсолютный минимум необходимого, главным образом топливо для АЭС и титановые заготовки для авиапрома.

Если окружение Трампа, а также Госдепартамент и спецслужбы (пока их не подвели под опричнину), не доводят до него принципиальные моменты российской позиции по Украине, то для начала ему придется выслушать то, что, судя по всему, выслушал О. Шольц в недавнем телефонном разговоре. То есть не может быть альтернативы прочному мирному урегулированию в пакете с твердыми гарантиями безопасности России со стороны Запада. Никакого перемирия, пока не договоримся о главном. В Корейской войне переговоры шли два года под аккомпанемент боевых действий. Если Европе что-то не понравится, то Трамп может до нее довести, что за любой иной исход конфликта, навязанного России, ей придется воевать самой, а не руками украинцев, то есть по-настоящему.

Если что-то заявляется с нашей стороны публично, то для того, чтобы столбить позицию, а не торговаться. Трамп на публике весьма осторожен.

Александр Яковенко