"Вперед пускают наживку"

Морпехи раскрыли особенности тактики ВСУ

Территорию, которую ВСУ захватили в Курской области в августе, освободили уже на две трети. Бойцы группировки "Север" метр за метром, высота за высотой приближаются к приграничной Судже. Противнику грозит окружение. О том, что происходит на линии боевого соприкосновения, — в материале РИА Новости.

"Тероборонцы как наживка"

"Враг отчаянно сопротивляется, но мы все равно движемся вперед, — рассказывает офицер 810-й бригады морской пехоты Черноморского флота с позывным Боцман. — Сейчас зачищаем один из населенных пунктов — проводим разведывательно-поисковые действия в самом селе и ближайших лесопосадках. Там еще остаются немногочисленные подразделения противника и одиночные солдаты".

На отдельных участках фронта до границы — считаные километры.

"Дальше — как командование решит", — отвечает он на вопрос о том, что будет после полного освобождения Курской области.

Несмотря на колоссальные усилия, ВСУ не могут удержать под контролем оккупированные территории, все подкрепления, которые сюда заходят, уничтожаются — это лишь вопрос времени.

"Когда наши бойцы занимают позиции противника, мы часто находим документы, из которых ясно, что многие солдаты прибыли сюда неделю назад, а мобилизованы — всего за три недели до этого, — отмечает Боцман. — Конечно, на передний край отправляют тех, кого не жалко — из территориальной обороны".

Их задача, объясняет морпех, в том, чтобы быть наживкой: вызвать огонь на себя во время очередного штурма. Так враг выявляет наши огневые точки и наводит артиллерию, дроны. Потом более подготовленные части пытаются ударить во фланги. Но успеха противнику это не приносит.

"Ротацию теробороне не обеспечивают. По радио мы слышим, как они докладывают о большом количестве раненых, просят, чтобы их вывели. Но им просто приказывают держаться. Зато подразделения сил специальных операций, которые здесь активно применяются, каждые три месяца отправляют на отдых и пополнение. В общем, личный состав из мобилизованных не берегут", — заключает Боцман.

"Спецы", с которыми сталкивались черноморцы, — это шестой и восьмой центры ССО, 73-й центр морских операций.

"Они стараются действовать в ночное время, — добавляет офицер. — Тоже безуспешно".

Здесь ВСУ также активно бросают в бой наемников.

"Самое экзотичное, с чем имели дело, — бразильский снайпер. Мы его ранили, но такие специалисты — штучный товар, к ним особое внимание. Враг организовал ему эвакуацию. Недавно встречались и с датчанином. А в одном из освобожденных сел нашли труп колумбийца — этого почему-то не забрали", — рассказывает морпех.

"Они — предатели"

На позициях нас встречает командир одного из батальонов бригады с позывным Як.

"Ну что, как у вас в Москве, ждут мира?" — улыбаясь, спрашивает он.

Отвечаю: "Это вам виднее, поменялось ли тут что-нибудь в последнее время".

"Да нет, если что и поменялось, то только активнее все стало. Мы идем вперед, они старательно вгрызаются. На политические истории мы внимания не обращаем. У нас есть задачи, мы их выполняем. Так, проглядываем, конечно, новости, когда минутка есть, но тут это через немного иную оптику воспринимается", — говорит Як.

Ему 28, на фронте с самого начала. Встретил февраль 2022-го старшим лейтенантом. Теперь комбат.

"Мне здесь по-своему нравится. Конечно, хочется дома побывать, родных увидеть, но я кадровый офицер. Знал, на что иду, когда выбирал профессию, понимал, что нужнее всего буду именно в такой ситуации. Поэтому никаких "ожиданий мира" у меня нет. Надо было — ходил в штурмы, даже здесь, в Курской области. Сейчас больше штабная работа, но ничего, тут особый интерес: найти самый лучший способ, чтобы и людей сберечь, и задачу выполнить", — объясняет он.

Спускаемся в блиндаж. Там начальник штаба и командир одной из рот.

"С ними не общайся, это предатели", — произносит комбат. И объясняет, увидев мое недоумение: "Договорились после шести не есть, а вчера работаем ночью — слышу, как они печенье точат".

На вопрос о текущих задачах отмахивается: "Пока не выполнили все, говорить не о чем. Вот как на новом участке выбьем противника и закрепимся окончательно — тогда и побеседуем".

Но о завершенных операциях рассказывает охотно, с подробностями. Недавно разбили ВСУ в урочище у одного из сел.

"В этом лесу находились расчеты минометов, связисты, операторы БПЛА противника. И пехота. А чуть южнее — основные логистические маршруты к другим позициям", — объясняет комбат.

Выбили врага не сразу: подход к урочищу — голое поле. С одной стороны — 600 метров, с другой — километр. Обе поляны прикрывали пулеметы ВСУ.

"Прощупав, как враг реагирует, сосредоточили усилия на более коротком подходе. Постоянно показывали там движение, вели беспокоящий огонь. Я частично оголил противоположный фланг. Потом повалил снег, дронам противника стало сложнее. Быстро посадили людей на машины и буквально за пятнадцать минут штурманули с другой стороны. С группой закрепления прошли до другого фланга, отжав у противника часть леса", — вспоминает Як.

Вэсэушники сразу эвакуировали оттуда минометчиков, которые стояли глубже, и дроноводов. А затем черноморцы в течение нескольких дней зачистили лес. ВСУ пришлось выводить те подразделения, которые снабжались по проходящей южнее дороге: иначе — окружение.

"Доброго вечора"

Пообщавшись с командиром, отправляемся к импровизированному музею батальона. По дороге прислушиваюсь к подозрительному звуку.

"Это не дрон, — успокаивает боец с позывным Роджер. — Это машины. Но да, похоже — тут дорога недалеко, по ней носятся, как самолеты на взлетной, чтобы как раз под БПЛА не попасть. Сейчас еще ничего, тут недалеко танчик работал пару дней назад. Вроде как не по нам, но ощущения бодрящие".

У музея встречает офицер с позывным Буйвол. Они с Яком ровесники, служили вместе еще до СВО.

Музей, точнее зал славы, — в блиндаже. У входа — стенд с письмами от детей со всей России.

"Мы всем новоприбывшим это показываем, чтобы напомнить, ради кого они здесь, — говорит Буйвол. — Я с пополнением обязательно лично общаюсь. Важно понимать, что на душе у человека. Ну и подбодрить его"

Спускаемся в музей. Среди трофеев — шеврон с надписью "Доброго вечора, ми з Охтирки".

"Вот, недалеко уехал из Сумской области, — комментирует морпех. — Вообще, надо было раньше этим заняться, и шевронов была целая коллекция — раздарили. Но ничего, за этим дело не станет". Тут же — патч в виде перевернутой красной капли с белым тризубом посередине, такие носят украинские десантники.

Экспонатов пока немного: музею всего пара недель. Вот трофейное оружие: М4А1, карабин на базе AR-15, бельгийский пулемет FN Minimi, гранатометы, которые также можно использовать как подствольные, различные гранаты и сбитые FPV-дроны.

"Здесь мы и беседуем с пополнением, — отмечает Буйвол. — Некоторые думают, что с той стороны какие-то "рэксы". Может, и "рэксы" — обычный "бусифицированный" с М4 бегать не будет. Вот только все это мы в бою взяли. И здесь оставили наиболее целые образцы — есть и еще. Кто бы там напротив ни стоял, все они такие же люди из плоти и крови — вот эту мысль стараемся донести новобранцам".

Судя по всему, этот по-солдатски простой, но наглядный и убедительный способ работает — морпехи продолжают двигаться вперед, несмотря на упорное сопротивление противника.

Давид Нармания