Концлагерь в колбасном цехе. Почему мир не знает о преступлениях украинского батальона "Айдар"* в ЛНР

В 2014-2015 годах недалеко от Старобельска, на подконтрольной тогда Украине территории ЛНР, ультраправый батальон "Айдар"* организовал частную тюрьму, где пытали и грабили похищенных жителей Луганской области. Страшная правда всплыла только в 2022 году, после освобождения района.

"2022 год. Между Старобельском и Рубежным ужасная, разбитая дорога, но по бокам разбросаны населенные пункты, где живут люди. Они выносят на дорогу продавать домашние яйца — мы останавливаемся и покупаем два пакета штук по 20 яиц каждый. Люди рублей еще не видели, мы выгребаем все из карманов и как-то договариваемся по курсу один к двум. Едем с этими яйцами дальше, а тут смотрим — в поле "смерчина" торчит и вокруг ложится. Аня поворачивается ко мне и говорит: Сережа, береги яйца".

Аня — это Анна Сорока, нынешний омбудсмен ЛНР, Сережа — Сергей Белов, ее помощник. Сергей везет нас в Половинкино. Это село совсем рядом со Старобельском, в сторону Счастья. Село с тяжелой судьбой. В первые годы войны на Донбассе, той самой, которая "где мы были 8 лет?", в коптильне колбасного цеха украинский добровольческий ультраправый батальон "Айдар"* устроил концлагерь, где держали и пытали как ополченцев ЛНР, так и подозреваемых в симпатиях к ним местных жителей. Тюрьма не была подчинена ни СБУ, ни полиции — частная.

Колбасный цех — отдельно стоящее здание с воротами в бетонном заборе. По периметру "Айдар"* установил дозорные вышки. Обнесенное ключей проволокой здание стало похоже на концлагерь.

В подвале — коптильня. Там отдельные камеры размером 80 на 150 сантиметров, сверху каждой из них решетка, на которой раскладывали мясо. Через решетки тюремщики наблюдали за своими жертвами на дне камер, обливали их холодной водой. Зимой, естественно, никакого отопления. Некоторые проводили в таких условиях недели, а некоторые и месяцы. Их били и почти не кормили. Чаще всего причиной содержания людей в коптильне был банальный грабеж. По словам свидетелей, в одной из камер были условия чуть получше, на полу постелена солома. В ней держали предпринимателей, которых схватили на трассе. Они из камеры слышали, как истязают других заключенных. После этого им приносили телефон, чтобы позвонить родным и попросить выкуп. Привозили быстро. Тысячи долларов.

"О существовании тюрьмы в Половинкино мы узнали в 2015 году, — говорит Сергей. — В феврале 2015 года состоялся крупный обмен удерживаемыми лицами и вернувшиеся рассказали нам об этой тюрьме. Поэтому в марте 2022 года, как только Половинкино было освобождено, мы с Анной Сорокой и другими коллегами сразу туда поехали, хотя там, по сути, еще была линия соприкосновения. Мы хотели все зафиксировать, пока наши военные там не сделали уборку. Их можно понять, когда они попадают в расположения украинских частей, а там везде портреты Бандеры, свастики и все остальное, они все выбрасывают и стирают. Для нас это проблема, потому что то, что мы видим в коптильне сегодня — это уже не совсем то, что мы увидели весной 2022 года. Но фотографии сделаны".

Правозащитники из ЛНР приехали в Половинкино через 8 лет после основных событий. Покидая это место, айдаровцы бросили оружие и боеприпасы, но забрали всю документацию. Когда ополченцы ЛНР в 2022 году зашли в Половинкино, на территории колбасного цеха дымился БТР, валялись разбросанные Джавелины — частично использованные, а частично и новые, прямо в коробках. Везде были видны следы того, что это совсем недавно было расположением военных: навесы, землянки, флаги с разнообразной, в том числе запрещенной в РФ символикой.

Тюрьму закрыли в 2015 году после того, как на Украине начался процесс против батальона "Торнадо". Скрыть истязания и изнасилования несовершеннолетних обоих полов в пыточной, которую члены "Торнадо" устроили в подвале школы в Лисичанске, не удалось, и преступников пришлось осудить. Правда не за военные преступления. А в 2022 году, после начала СВО, их освободили. Во время судебного процесса над "Торнадо" айдаровцы поняли, что тюрьма может ждать и их, поэтому отдали оставшихся заключенных в руки СБУ, а подвал колбасного цеха залили горючей смесью и сожгли там все, что можно. Но хватать людей не блокпостах на трассе на Харьков для грабежа не перестали.

"Ибо те времена, — пожимает плечами Сергей Белов, — у нас их называют безвременьем. Независимость… Наши пенсионеры и все остальные, кто получал соцвыплаты на Украине, ездили по этой трассе в Харьков. А кто-то семьи вывозил от обстрелов. Во время боевых действий люди были вынуждены покидать дома, а айдаровцы пригрелись на трассе для грабежа. Везешь что-то ценное — давай сюда. Не хочешь — посиди в коптильне. В телефоне номер жены? Жена, привет, мы задержали твоего мужа с георгиевской лентой. Что значит не было? Я же сейчас эту ленточку держу. Привозишь 100 тысяч гривен, отпускаем мужа".

Грабежом занимались все. Жители, например, Станицы Луганской, где стоял уже упомянутый батальон "Торнадо", говорят, что не столько было насилия, сколько всю технику из домов выносили. Заходили в дома под предлогом поиска "сепаратистских материалов" и выносили технику. А человеку с автоматом ничего не скажешь и даже пожаловаться некуда. Нацбаты — не ВСУ, просто какие-то вооруженные люди в черной форме. Потом их зачислили в МВД, но это позже. А в тот момент по поселкам просто ходили вооруженные люди без опознавательных знаков, держали в страхе местное население, а украинские военные сами обходили их стороной.

Ужасен не только факт военных преступлений, но и то, что они совершались как бы своими против своих. До 2017 года, когда из "Айдара"* стали делать воинскую часть, батальон процентов на семьдесят состоял из выходцев из Луганской и Донецкой областей.

"Почему, — объясняет Белов, — "Айдар"* в свое время взял Счастье? Они там все местные и их провел местный житель. У наших сил оборонять город в принципе не было. Человек 25 всего перекрывали дорогу. Из школы милиции взяли десяток автоматов, а у остальных — храброе сердце и все. Мало того, стояли в основном днем, а ночью шли домой спасть. Оставалось человек шесть. Мы вначале в войну не верили, думали, что сейчас кто-нибудь выйдет и скажет, что все это — ошибка. Мы в тот момент еще даже референдум не провели, оставались Украиной. В Луганске было 3 воинские части и им украинское командование давало приказы куда-то двигаться и что-то делать. Но их командиры звонили нам и просили, чтобы мы пришли под ворота части и как бы их никуда не пустили. Они не хотели стрелять в нас, но и отчитаться наверх, что они сделали все, что могли, им надо было. До определенного момента никто не верил, что начнется война. Если бы мне кто-то сказал о войне в феврале 2014 года, я бы решил, что он приболевший".

По сути, настоящую войну и удалось раскрутить только при помощи местных уголовников и нацистов из околофутбольных тусовок, которых собрали в т.н. нацбаты и дали индульгенцию, освободили от химеры, именуемой совестью.

"Убегая, вытерли со стен не все, — показывает Сергей. — Вот и СС, и 14/88, и ПТН-ПНХ. А вот кричалка луганского футбольного клуба "Заря", что продтверждает — в составе "Айдара"* было много футбольных ультрас из Луганска. Это не какие-то бандеровцы из Ивано-Франковска, это местные, и пытали и убивали они своих земляков".

На территории колбасного цеха колючая проволока натянута до высоты первых веток сосен, надпись "Запретная зона" и маленькая дверца, в которую заводили захваченных людей. За ней — подвал. Импровизированные камеры когда-то были обычными коптильными. Железные двери. Земляной пол, никто ничего не стелил, никто ничего из одежды людям не давал. Сверху — решетки, через которые за людьми наблюдали и периодически обливали холодной водой, при том, что в цеху даже зимой прохладнее, чем на улице, а летом, когда на улице почти 30 градусов, там можно простыть. Сверху ставили огромную колонку, из которой сутки напролет играли украинские патриотические песни. В одной камере могло одновременно находиться до 12 человек. Если кто-то умирал, на это реагировали не сразу и труп еще долго лежал среди людей. Понятия помыться не существовало. Раз в сутки выводили в туалет, который построили только в октябре, а людей начали держать здесь в июне 2014 года. То есть первые попавшие в концлагерь пользовались тем, что пол земляной. Также для устрашения людей вытаскивали из камер, ставили к стенке и стреляли над головой в стену, имитировали расстрел.

Вместе с луганскими правозащитниками в 2022 году в Половинкино попал Никита — молодой человек, которого в 2014 году схватили на блокпосте около Счастья. Снова увидев камеру, в которой его держали, он не смог удержать слез. В камере — черточки, которые он вычерчивал на стене, отмечая дни пребывания в тюрьме. Он провел там более трех с половиной месяцев.

Для пыток людей из подвала поднимали в "процедурную". Там были подвешены крюки, людей вешали за руки и избивали до бессознательного состояния либо полицейскими дубинками, либо стальными прутьями. На стене остались потеки крови. Там же стоял металлический стол. На него клали мокрое полотенце, садили обнаженного человека и пытали током. А еще в этом помещении насиловали женщин. Местные жители, их опрашивал уже МВД ЛНР, говорили о том, что крики были слышны аж в поселке.

В этой камере была одна из таких женщин, и она даже оставила надпись.

"Мы общались с женщиной, — вспоминает Белов, — которую насиловали в колбасном цехе, в личном разговоре она обо всем рассказала, но подтвердить в судебном порядке отказалась — слишком тяжело. Физическое насилие сопровождалось и психологическим, в результате люди часто категорически не хотят ни о чем рассказывать".

Женщину звали Оксана Кирилюк, когда-то директор турфирмы в Луганске, а с 2014 года — медсестра в ополчении ЛНР. Ее насиловали и били ногами и прикладами 58 дней, сломали лицевую кость. Все на глазах у других заключенных, подвешенных за руки к трубам в "процедурной". Потом ее просто выкинули возле трассы, думали — не выживет. Но она смогла добраться до Луганска и дала видеопоказания луганскому "Мемориалу". Однако ее здоровье было подорвано и в 2019 году она умерла.

Помимо "процедурной", наверху — воинская часть. На стенах развешаны детские рисунки.

"Сюда на экскурсии детей привозили, — говорит Сергей Белов. — Эти детские рисунки и письма видимо здесь и дарились. А детям рассказывали, что вот батальон "Айдар"* — ваши защитники, причем местные. Постоянно подчеркивалось, что айдаровцы — дончане и луганчане, которые воюют за свой родной дом. Такой медийный пропагандистский продукт. А внизу тем временем в скотских условиях сидели изувеченные и запытанные люди".

На основании свидетельских показаний известно, что в тюрьме в Половинкино умерло 3 человека. Это не значит, что только 3 — просто других свидетельств нет или пока нет. Останки даже этих 3 человек не нашли, и они все еще числятся как пропавшие без вести. Основных версий две. С обратной стороны цеха есть ворота, которые открываются в чисто поле. Но раз ворота есть, значит через них куда-то ездили. Возможно, оттуда запускали беспилотники, но возможно и другое. Рядом в лесном массиве есть водоем, но территория сильно заминирована, и ее пока невозможно исследовать на предмет останков. Не исключено, что в будущем их обнаружат в озере. А может быть и в лесу.

"Люди, прошедшие концлагерь, — говорит Сергей Белов, — слышали угрозы в духе "твои останки сбросят в лесу, и никто никогда не найдет". Лесной массив здесь не маленький, поэтому возможно все так и есть".

— Хоть кого-то из этих айдаровцев удалось поймать и осудить?

— Так ведь они не представлялись. Они были в масках. Единственное, что помнят жертвы — это позывные. Один услышал имя Ваня. А больше — ничего и судьба их неизвестна.

Тот, кто услышал — это Иван Маслов, ополченец из ЛНР, который попал в плен к айдаровцам в июне 2014 года, когда ему было 24 года. Пара его небольших интервью есть в старых репортажах РИА Новости и RT. Сказать, что его свидетельства о преступлениях украинских нацистов гремят по всей России и распространяются за рубежом, к сожалению, нельзя. А Иван рассказывал, что связанных пленных за ноги вытащили из машины, избили ногами и спустили в подвал колбасного цеха. Он лежал связанный стяжками прямо на земле в одной камере с каким-то предпринимателем, которого схватили просто, чтобы ограбить. В туалет сначала не водили. "Выкопаешь ямку, как котик, и вперед", — рассказывает Иван. А наверху — в "процедурной" здоровый бугай с позывным Мясник ломал людей, забивал до смерти, выпытывая, "где ваши россияне, где ваша техника и тому подобное".

"Я был уверен, что мы сейчас покажем все миру и, как после нацистских лагерей смерти, у мира откроются глаза, — говорит Сергей. — Мы ведь не требуем любить нас и разделять наши взгляды и ценности. Мы просим о простой справедливости. И гуманности. Поэтому очень хочется увидеть реакцию Запада на эти преступления. А ее нет и глаза не открылись. Идеологи украинского неонацизма и члены батальона "Айдар"* продолжают спокойно ездить в Европу, а мы — под санкциями".

Осудить виновных очень важно. Но важнее осудить идеологию. И сделано это должно быть по всем правилам, публично, на международном уровне, с адвокатами. Чтобы никто не сказал, что это просто месть. В 2022 году такие планы озвучивались, но потом, после стабилизации фронта и тем более после отступления ВС РФ из целого ряда регионов, все заглохло. Кроме того, с доказательствами не все просто. Свидетельств очень много, но с точки зрения судебной системы, снятое правозащитниками и журналистами не отвечает процессуальным нормам. И если нет пострадавшего, который пришел и сказал, что его пытал конкретно вот этот человек, которого он узнал, а не просто какие-то люди в масках, то нет и суда.

Тем не менее, Следственный комитет и Генпрокуратура постоянно публикуют материалы процессов над военными преступниками, но журналисты мало ими интересуются.

"Если в суд тащат какую-то известную личность за парковку в неположенном месте, все тут как тут, — разочарованно констатирует Сергей Белов, — а приговоры военным преступникам почему-то не становятся предметом широкого интереса".

Также недоработана и история с концлагерем в Половинкино. Даже в рунете можно найти всего несколько небольших (и в основном несвежих) материалов по этому поводу. Если в той же Буче виновные до сих пор достоверно не установлены, то в Половинкино никаких вариантов быть не может. Однако о Буче знают все, а о Половинкино — почти никто. Даже в России.

* Организация, запрещенная в РФ как экстремистская и террористическая

Павел Волков