Возросший темп продвижения российских войск на Украине вместе с публикацией и принуждением киевской власти к принятию плана Трампа по окончанию боевых действий делает необходимым фиксацию промежуточных итогов СВО.
Безусловно, переговоры о мире могут идти ещё долгое время, а у ВСУ есть ресурс к сопротивлению. Однако сколько бы это ни заняло времени, итог военного противостояния Украины с Россией предрешён. Строго говоря, он был очевиден как в 2014, так и в начале 2022 года просто в силу несопоставимости экономического и военного потенциалов сторон.
И если в первой части подведения промежуточных итогов СВО речь шла о политическом и стратегическом аспектах противостояния, то теперь пора затронуть экономику.
Ослабление и усиление
Прежде чем переходить к сути, необходимо акцентировать внимание читателя на двух моментах.
Первый — России в ходе военной кампании необязательно кратно усиливать свои экономические возможности, главное как можно быстрее ослаблять своего противника. Остальное происходит строго по поговорке "Пока толстый сохнет, худой сдохнет". В нашем же случае "худого" подкармливали Европа и США, исходя из ложной уверенности в том, что "худой" на стероидах сможет нокаутировать "толстого".
Второй — России желательно демонстрировать успехи в интеграции освобождённых территорий так как это позволяет решить ряд задач:
1. Усилить свой экономический потенциал и увеличить ёмкость внутреннего рынка, что позволяет производить больше товаров и услуг, а также быстрее окупать высокотехнологичные разработки;
2. Облегчить жизнь для миллионов новых граждан, присоединившихся к России вместе со своими территориями и работающими на её общее благо;
3. Собрать и проверить группу управленческих кадров, а также наработать механизмы восстановления и модернизации для включаемых в состав России территорий.
Поэтому происходящие на территории постУкраины экономические процессы нужно одновременно рассматривать комплексно, отвечая на два вопроса. Первый — как происходящее ослабляет Украину. Второй — как происходящее усиливает Россию. Идеальная ситуация, когда есть сразу два чётких, ясных и недвусмысленных ответа на эти вопросы. Однако практика показывает, что такая ситуация происходит отнюдь не всегда.
Яркий пример мер, направленных на ослабление способности киевской власти сопротивляться, — удары по её тепло-, и электроэнергетике. Это никак не усиливает Россию, но ослабляет Украину, вынуждая её тыл в лице Евросоюза, тратить больше денег на содержание Украины, а ЕС преодолел пик возможностей по содержанию Украины ещё летом 2024 года. Также всё, что происходит в прифронтовой территории при продвижении фронта с Востока на Запад, ослабляет киевскую власть. За примерами также не нужно далеко бегать: приближение фронта к Красноармейску привело к остановке добычи коксующихся углей и вынудило украинские меткомбинаты импортировать кокс, что ухудшило и без того печальную ситуацию в украинской металлургии.
Но с логикой ослабления всё понятно — ломать не строить. А вот со строительством, как показала практика, дела обстоят куда сложнее и нюансов больше.
Экономика — это сложно
Фактическое и юридическое присоединение территории не означает её автоматического включения в экономику так как зависит от массы переменных. Стоит учитывать целый комплекс факторов.
Физическое состояние включаемой территории — одно дело Мелитополь с жителями и предприятиями и другое дело лежащие в руинах города по типу Соледара и Артёмовска. В Мелитополе кипит жизнь, а Соледар, Артёмовск, Попасная и десятки других населённых пунктов лежат в руинах.
Расстояние от линии фронта и kill-zone дронов — фронт может быть на отдалении, а залетающие дроны всё равно делают невозможной нормальную работу. В 15-км зоне Херсонской области невозможны не только ведение хозяйственной деятельности, то есть перезапуск предприятий, но и просто нормальная жизнь — беспокоящие обстрелы артиллерии и залёты дронов вынуждают гражданских не жить, а выживать.
Количество оставшихся в населённых пунктах жителей. Мелитополь стал редким исключением по скорости, размаху и качеству восстановления из-за того, что в нём остались жители — было что, кому и ради чего восстанавливать. Восстановление жилого фонда Северодонецка также завершено, но разбитых строений в городе хоть отбавляй — дома восстанавливаются ради жизни в них, а не из спортивного интереса.
Состояние предприятий в населённом пункте и их профиль. Многие украинские промышленные предприятия существуют лишь на бумаге, но в реальности они давно умерли: утратили рынки сбыта, накопили долги, потеряли кадры и в итоге лишились производственной базы в виде станков, машин и прочего оборудования. Восстановить такие предприятия, особенно если их смерть наступила десятилетия назад, невозможно. Яркий пример — агломерация Лисичанска, Северодонецка и Рубежного как некогда центр советской химической промышленности. От лисичанского содового завода остались лишь руины уже к концу "нулевых", северодонецкий "Азот" потерял способность происходить пластики и бытовую химию задолго до СВО, а погибшее в ещё в 1990-е годы производство красителей в Рубежном сейчас никому не нужно из-за наличия мирового химического гиганта в лице Китая.
Поэтому любые разговоры и оценки экономического потенциала включаемых в состав России территории являются субъективными и зачастую зависят от особенностей мировосприятия спикера. Украинская сторона обнуляет значение города-крепости в тот момент, когда она оказывается потерянной для ВСУ. С российской стороны напротив преувеличиваются масштабы и ценность приобретений. Причинами этого являются неполнота информации и непонимание всей сложности экономических процессов.
Неполнота информации явление абсолютно нормальное: удобнее всего оперировать привычными категориями валового регионального/национального продуктов — ВРП и ВВП. Однако их прямой перенос с Украины на Россию невозможен. Новые территории вошли в состав России в административных границах лишь де-юре, но не де-факто. А два субъекта и вовсе 8 лет находились вне состава Украины и надлежащий сбор статистики там не был организован — статистические органы начали там полноценно работать лишь к концу 2024 года. Поэтому цифр, от которых можно было бы оттолкнуться в организации оценок или составлении прогнозов, крайне мало. Да и сами цифры оставляют желать лучшего: перепись населения в ДНР в 2019 году отличалась крайней неточностью и сопровождалась "рисовкой", а многие статистические данные (например, о количестве работающих шахт) долгое время были непубличными.
Нормой является и непонимание процессов — немногим под силу разобраться в том, что происходит и перевести заявления чиновников или пресс-релизы органов власти с бюрократического на русский.
Поэтому нормой стали либо субъективные оценки в дихотомии хорошо/плохо, либо же попытки оценивать абстрактный потенциал. Яркий пример такого "потенциала" — содержимое недр. В 2022–2023 годах так оценивали стоимость недр Донбасса, перемножая его запасы угля на стоимость тонны топлива на рынке, а в 2024–2025 годах так упражнялись в части содержимого украинских недр в контексте "минеральной сделки".
Проблема таких оценок в том, что они не имеют ничего общего с реальностью. Содержимое недр не стоит ничего ровно до тех пор, пока их не начнут добывать. А для этого требуется провести геологические изыскания, построить соответствующую инфраструктуру — автомобильные и железные дороги, обеспечить энергоснабжение (генерация, подстанции, линии электропередач), шахты, ГОКи вместе с сопутствующими объектами — и обеспечить сбыт продукции (экспорт в виде руды, переработка минералов в металлы или готовые изделия). Проще говоря, прежде чем что-то получить из недр, в эти недра нужно сперва вложить. А размер вложений идёт на сотни миллионов, а зачастую и миллиарды.
***
Тем не менее, несмотря на то что причины у СВО были политическими и стратегическими, чем дальше, тем больше свою роль играет экономика. И, раз мы в этом тексте разобрались с вопроси общей экономики, осознав, на что необходимо обращать внимание при изучении проблематики новых территории, в следующем тексте уже можно будет перейти к конкретным субъектам, отраслям и предприятиями, показав сложность как экономики новых территорий, так и масштаб экономических вызовов и проблем.
Оценили 8 человек
19 кармы