После того как в Киеве, Брюсселе, Берлине и Париже отгремели первые осуждения Донецкой инициативы создать на месте Украины новое государство Малороссия, стоит присмотреться к этой идее внимательнее: она, по сути, является сценарием создания единой страны, альтернативным киевскому. Разве не об этом три с половиной года талдычит украинское руководство и у себя дома, и на Западе? Разве не формат единой страны ООН, ОБСЕ, Госдеп, ЕК, ЕП, ЕС, европейские участники «нормандского формата» поддерживают с таким пылом?
Тогда по какому поводу, собственно, буря в стакане и вселенский переполох? Что такого сказали в Донецке 18 июля 2017 года, что заставило киевский режим впасть в буйство, а его иностранных партнёров подавать сигналы SOS и оглушительно выражать обеспокоенность?
«Мы предлагаем новый план, план реинтеграции страны, – заявил Александр Захарченко. – Мы предлагаем всем жителям Украины выход из войны через переучреждение страны, это мирный выход».
В конституционном акте, провозглашённом в Донецке, говорится о том, что в феврале 2014 года в Киеве произошёл государственный переворот, и совершившие его путчисты не имеют легитимности. Естественно, что сами устроители переворота будут против этого возражать с пеной у рта, но Германии и Франции, а заодно и Польше не помешало бы вспомнить соглашение от 21 февраля 2014 года, которое было подписано в Киеве между законной властью и оппозицией и гарантами которого выступили Берлин, Париж и Варшава. На документе стоят подписи уважаемых людей, включая нынешнего президента ФРГ Франка-Вальтера Штайнмайера.
Что до легитимности нынешней украинской власти, которую будто бы обеспечили выборы в 2014 году, состоявшиеся после путча, то в Луганской и Донецкой областях в выборах президента Украины тогда участвовали 3,4% избирателей, менее 180 тысяч человек из 5,2 миллионов. Кто после этого рискнёт сказать, что Порошенко в Донбассе обладает легитимной властью? С выборами в парламент было точно так же. Пример? Пожалуйста: в округе, где проживает более 165 тысяч избирателей, победил кандидат, набравший аж 1454 голоса, при этом Киев зафиксировал «пэрэмогу» с результатом 72,7% голосов. Как такое возможно? Да очень просто: всего в голосовании приняли участие около 2 тысяч избирателей, или 1,2%. А округ этот включал в себя территории, на которых никакие выборы в парламент Украины вообще не могли проводиться, например Киевский район Донецка и город Ясиноватая.
Если бы западные партнёры киевского режима по-настоящему поинтересовались итогами выборов 2014 года, то ни в Вашингтоне, ни в Брюсселе не осталось бы сомнений: никакой демократией тут и не пахло, а вот грязная подтасовка результатов голосования в виде дутых процентов – налицо. И легитимность власти, соответственно, такая же – дутая. Поэтому авторы донецкого конституционного акта стопроцентно и железобетонно правы, заявляя о нелегитимности путчистов, незаконным способом захвативших власть в государстве.
Точно так же они правы и в том, что «само название "Украина" дискредитировало себя»: под петлюровским жёлто-синим флагом три с половиной года творится беззаконие, более того, власть исповедует идеологию Украинского государства, провозглашённого Организацией украинских националистов (ОУН Бандеры) 30 июня 1941 года в оккупированном гитлеровцами Львове. Доказательств такой «преемственности» неимоверное количество – один только Украинский институт национальной памяти (орган исполнительной власти, между прочим!) производит их каждый день.
Сценарий, который предлагает Донбассу и всему Юго-Востоку Киев: либо «Єдина Країна» в образе бандеровской Украины с ежегодными факельными маршами 1 января (день рождения Стефана Бандеры) и проспектами Шухевича, либо – АТО в обновлённом формате. Ничего другого у Украины для мятежных территорий, отказавшихся жить по нацистскому распорядку, нет. Однако по этому поводу страсти ни в Европе, ни в США почему-то не вскипают, хотя ущербность такого подхода – на поверхности: Донбассу предлагают государство, фактически учреждённое заново 22 февраля 2014 года с официальной идеологической доктриной, которая неприемлема для местного населения и может быть навязана только силой. В демократической Европе и в ещё более демократической Америке такой подход всячески поддерживают. При этом считают, что только путчисты имеют «право» формировать видение настоящего и будущего и Донбасса, и всей страны.
Они и формируют: «АТО», «ОРДЛО», «НАТО», «гибридная война», «деоккупация», «военное положение», «хорватский сценарий», «войсковая операция», «москалів на ножі», «смерть ворогам», «смерть москалям», «сдай сепаратиста»... Таков впечатляющий смысловой ряд «Єдиної Країни», составляющий идеологическое лицо нового режима! С момента объявления АТО эти смыслы подкрепляются убийством жителей Донбасса и разрушением их жизни. Потому что Киев при нынешней власти не способен предложить другое будущее востоку страны: либо в бандеровское Украинское государство, либо война.
И вот 18 июля 2017 года Донецк оглашает сценарий альтернативный: единая страна, но не бандеровская Украина, а Малороссия. При этом смысловой ряд совершенно иной: «мир», «прекращение войны», «внеблоковый статус», «осуждение нацизма и бандеровщины», «чрезвычайное положение» (но не военное и не АТО!). По задумке авторов идеи, Малороссия является преемницей той Украины, которая существовала до 21 февраля 2014 года.
Понятно, почему в Киеве в рядах путчистов возникла страшная паника – им в Малороссии места нет и быть не может. Кроме того, альтернативный сценарий урегулирования украинского конфликта лишает их почвы под ногами: Донецк предлагает установление мира через переучреждение государства, но не путём вооружённого переворота, а через конституционное собрание представителей всех регионов, создание нового независимого государства вместо дискредитировавшего себя Украинского государства и принятие новой конституции. Общественный договор вместо войны. Гражданское согласие вместо вооружённого противостояния. Разумеется, при таком подходе ни о каком сепаратизме речь не идёт: в Донецке чётко, ясно и недвусмысленно заявлено о единой стране, но эта страна – не правопреемница Украинского государства Стефана Бандеры.
Интересно, кого, кроме самих путчистов, идея провозглашения Малороссии может не устраивать? ООН? ОБСЕ? Франка-Вальтера Штайнмайера? Ангелу Меркель и Эммануэля Макрона? Владимира Путина? Дональда Трампа? Почему «приверженность минским соглашениям», хроническое невыполнение которых позволяет Украинскому государству (УГ) продолжать свою войну с «ОРДЛО», не уступит место организации широкого диалога, который эту войну способен остановить, оставив в прошлом и УГ и «ОРДЛО»? Что не нравится – новое название страны, флаг Богдана Хмельницкого или личность Александра Захарченко, из уст которого мир узнал об идее учредить Малороссию?
Так или иначе, но не всё же Стефану Бандере и его современным последователям провозглашать на малороссийских землях свои «украинские государства».
Оценили 15 человек
19 кармы