«Мягкая сила» может приносить больше крови, чем «жёсткая»

В последние годы, пожалуй, ни одна теория в области международных отношений не приобрела такой популярности, как концепция мягкой силы американского политолога Джозефа Ная. При этом трагические последствия её практического использования ничуть не уступают, если не превосходят эффект действия многих других, гораздо более жёстких доктрин.

Джозеф С. Най – младший (Joseph S. Nye, Jr.)

Дж. Най, 80-летний профессор Гарвардского университета разрабатывал своё понятие «мягкой силы» (soft power) с конца 80-х гг. прошлого века. По его представлениям, в новых исторических условиях именно этот инструмент должен стать главным в сохранении мирового лидерства США. Сам Най принадлежит к узкому кругу «родсовских стипендиатов». Согласно последней воле знаменитого колонизатора Сесиля Родса, эта стипендия должна предоставляться для обучения по специальной программе в Оксфорде тем молодым одарённым людям, которые, независимо от их национальности, будут обеспечивать «господство англосаксов в мире». На США в год приходится примерно 30 таких стипендий.

Строго говоря, ничего принципиально нового в концепции Ная нет, она лишь обобщает и выстраивает в систему те принципы и приёмы, которые ранее разрабатывались в рамках «психологических», «специальных», «организационных», «информационных» и других непрямых войн. Най ушёл от воинственного словаря, предложив с виду более привлекательный вариант мягкой силы. Её смысл в одном из последних выступлений профессор излагает просто:

«Мягкая сила – это способность получить то, что вы хотите благодаря привлекательности и убеждению, а не угрозам применения насилия или предложением выплат».

В глазах Ная существуют три компонента, с помощью которых государство способно оказывать воздействие и побеждать: культура, ценности и внешняя политика.

Вроде бы всё выглядит, действительно, «мягко». Однако первый же опыт массированного применения «мягкой силы» для «либерального преобразования» Юго-Восточной Европы во времена ещё одного поклонника Ная и тоже «родсовского» стипендиата Билла Клинтона привёл в конечном счёте к ожесточённым братоубийственным столкновениям на Балканах с десятками тысяч жертв.

Билл Клинтон и Моника Левински

Кульминацией этого процесса явилась печальной памяти «война Моники» против Сербии и Черногории, в ходе которой Соединённые Штаты уже не ограничились информационным и непрямым воздействием, а прибегли к военной интервенции.

Разрушения в Сербии в результате натовских бомбардировок

В 1994-1995 гг. Най входил в администрацию Клинтона в должности заместителя министра обороны. В начале нового века, отзываясь на критику недостаточности одних лишь «мягких мер», он сформулировал концепцию умной силы (smart power), в рамках которой «мягкая сила» могла бы быть объединена с традиционной «жёсткой», повышая эффективность воздействия на объект. Однако данный термин не особенно прижился; для обозначения того же содержания в обиход вошло понятие «гибридные войны».

Спустя десяток лет к широкому применению «мягкой силы» прибег ещё один сторонник этой концепции президент Обама, который пытался поначалу использовать её в чистом виде, без «жёстких присадок» – всё-таки лауреат Нобелевской премии мира. Обама поставил задачу «демократизировать» Ближний Восток. Процесс был начат с «каирской речи» Обамы в 2009 г. и получил толчок под влиянием Президентской политической директивы №13, принятой Советом национальной безопасности США в 2011 г.

Барак Обама в Каире

Последовавшие за этим события «арабской весны» принесли впоследствии сотни тысяч жертв и колоссальные материальные разрушения, а ведь это ещё не конец. Выведенный из равновесия регион, по всей видимости, успокоится не скоро. Достаточно посмотреть на Афганистан.

Механизм «демократизации» Ближнего Востока в действии

Смена власти на Украине посредством государственного переворота – ещё один пример «мягко-умно-гибридного» вмешательства. Вырисовывается роковая закономерность.

Замгоссекретаря США В. Нуланд раздает печеньки на Майдане в Киеве

Схемы баланса сил, тем более балансирования на грани ядерной войны как основа мирового порядка, безусловно, были в своё время серьёзным испытанием для человечества, но вместе с тем они не давали разразиться глобальным и крупным войнам в силу обладания противостоящей сверхдержавой военным потенциалом, обесценивавшим такие попытки. Локальные войны рано или поздно заканчивались, и общая стабильность сохранялась.

Иначе развивается ситуация в условиях агрессивного применения «мягкой силы», значительно повышающей уровень внутренней конфликтности различных обществ. В обычных условиях эта конфликтность гасится государственными институтами, законодательными актами, моральными нормами, традициями, религией, культурой. Однако взлом цивилизационного кода страны-объекта через дискредитацию её институтов власти, ниспровержение традиций, навязывание иного способа существования ведёт к тому, что ограничения рушатся. В отсутствие факторов сдерживания, работающих во внешнем противостоянии с присутствием «жёсткой силы», «мягкая сила» открывает путь бесконтрольному насилию. И возникают гражданские войны, которые по своей ожесточённости могут превосходить межгосударственные столкновения и расползаться за пределы государственных границ. Альтернатива этому – не возвращение к балансу сил, а отказ от вмешательства как такового.

Можно, конечно, говорить, что профессор Най никак не имел в виду переход от «мягкой силы» к вспышкам насилия, но он не желает указывать на американских политиков, которые «исказили» его доктрину. Зато он утверждает в последних статьях, что это Москва и персонально В. Путин неверно трактуют «мягкую силу», сводя её «к комплексу инструментов и методов достижения внешнеполитических целей без применения оружия, за счет информационных и других рычагов воздействия». Однако понимание «мягкой силы» в России здесь ни при чём; «мягкая сила» как преддверие бесконтрольного насилия – это то, во что выливается на практике её использование вашингтонскими покровителями профессора Ная.

Вряд ли они предполагают, что их интеллектуально-практические ухищрения по изменению мира к собственной выгоде могут протекать без сопротивления. Человечество – не лабораторная пробирка, сила действия всегда рождает в нём силу противодействия. И не надо думать, что давление в рамках «мягкой («умной») силы» можно ограничить информационной сферой. Если этому давлению не противостоять по широкому фронту, балканский сценарий или сценарий «арабской весны» будут повторяться.

Дмитрий МИНИН