Как отразятся мировые торговые войны на украинской экономике?

Когда Дональд Трамп выдвигался на президентский пост, немногие осознавали в полной мере суть лозунга «Make America Great Again». Время показало, что под этим лозунгом команда Трампа подразумевает, в первую очередь, демонтаж глобалистских структур и возврат к традиционной империалистической политике. Выход из США из Транстихоокеанского партнерства, Парижского климатического соглашения, ядерной сделки с Ираном, Совета ООН по правам человека, а также введение заградительных пошлин на ряд импортируемых на американский рынок товаров более чем наглядно подтверждает данный тезис. Фактически при Трампе мир входит в полосу мировых торговых войн, что может стать спусковым крючком для серьезных изменений на мировой геополитической доске.

Понятно, что торговые войны между тяжеловесами в лице США, ЕС и КНР ударят по экономикам практически всех без исключения стран. Более серьезно ощутят на себе последствия маленькие открытые сырьевые экономики. Не станет исключением Украина, которая, вопреки всем заявлениям киевских «верхов», уходит на периферию внешней политики и США, и ЕС. Очевидно, что ни в Вашингтоне, ни в Брюсселе не будут считаться с потерями украинской экономики от начавшихся торговых войн. А последствия для экономики Украины могут быть весьма серьезными.

Во-первых, осложнится возможность для украинских металлургов сбывать свою продукцию на внешних рынках. И если американский рынок не является приоритетным для украинских металлургов (в целом, удельный вес США во внешней товарной торговле Украины составляет 2%), то профицит металлопродукции, который возникнет на рынках Европы, Ближнего Востока, Азиатско-Тихоокеанского региона, безусловно ударит по отрасли, ежегодно приносящей Украине $ 8−9 млрд. Теоретически убытки можно компенсировать за счет внутреннего рынка, но основной потребитель металлопродукции в лице машиностроения серьезнейшим образом стагнирует.

Во-вторых, на волне введения протекционистских мер цены на сырьевые товары, составляющие львиную долю украинского экспорта (металл, железная руда, зерновые), зачастую дешевеют. Ситуация может усугубится началом валютных войн между странами, то есть гонкой девальвации национальных валют с целью поддержания конкурентоспособности экспорта (лепту в девальвацию многих валют также вносит недавнее решение ФРС США поднять базовую процентную ставку на 0,25%). С одной стороны, это приведет к уменьшению валютных поступлений в украинскую экономику (в т.ч. от трудовых мигрантов), а, с другой, вынудит Украину также включаться в гонку девальвации, что будет уменьшать покупательную способность населения. Отметим, что в структуре потребления украинских домохозяйств импортные товары занимают примерно 50%, и этот процент продолжает увеличиваться в последние годы.

В-третьих, в условиях торговых войн капитал склонен искать «тихие гавани» и перетекать в высокоразвитые экономики, обходя стороной так называемые развивающиеся экономики и сокращая свое присутствие в высокорисковых с инвестиционной точки зрения странах. Хотя и без того вопрос привлечения внешних инвестиций для Украины стоит весьма остро (львиную долю внешних инвестиций в последние годы составляла докапитализация «дочек» российских банков). В значительной степени такая ситуация, фактическое отсутствие сколько-нибудь значимых инвестиций в реальный сектор экономики, обусловлена демонтажем таможенных барьеров со странами ЕС на фоне сужения емкости внутреннего рынка и утраты позиций Украины на рынках стран ЕАЭС, что демотивирует потенциальных инвесторов локализировать производства на территории Украины.

Здесь стоит заметить, что украинские элиты традиционно пребывают в устаревшей политической повестке дня. В частности, максимально открывают украинский рынок, хотя еще несколько лет назад было понятно, что переход наиболее развитых стран мира к мерам протекционизма является делом лишь времени, а не принципа. Также стремление украинских элит в ЕС и НАТО любой ценой стало уже притчей во языцех, хотя будущее этих организаций находится под большим вопросом, особенно в условиях разлада трансатлантического единства.

Как было сказано выше, мировые торговые войны не обойдут украинскую экономику стороной, а совокупные потери могут исчисляться несколькими миллиардами долларов. Пока профильные органы власти, Нацбанк и МЭРТ не предоставили свои прогнозы относительно возможных потерь и не предложили способы их минимизации. Киев на международном уровне до сих пор не высказался относительно начавшихся торговых войн, а также не подал запросы в ВТО на консультации в рамках процедуры урегулирования споров — вопреки тому, что американские пошлины на украинский металл уже действуют. Украинские чиновники и дипломаты высказывали мнение, что благодаря двусторонним переговорам украинские товары удастся вывести из-под американских пошлин, но ранее предпринятые шаги в этом направлении не дали результата и вряд ли дадут в обозримом будущем. Понятно, что пространство для маневра у Киева, утратившего значительную часть субъектности по итогам Евромайдана и последовавших за ним событий, на сегодняшний день ограничено, но подобная пассивность не может не вызывать вопросы.

Впрочем, негативный эффект от торговых войн для Украины не идет ни в какое сравнение с убытками от ведения крайне нерациональной экономической политики правящей верхушкой. К примеру, правилом хорошего тона для украинских элитариев стало лоббирование интересов зарубежного капитала в ущерб украинскому производителю. С недавних пор Киев предпочитает закупать у западных стран продукцию машиностроения, которую Украина все еще может выпускать самостоятельно. Так, в этом году были заключены контракты на поставки локомотивов General Electric (семилетний контракт на сумму в $ 1 млрд, притом к началу следующего года будет поставлено 30 локомотивов на сумму в $ 140 млн) и контракт на поставку французских вертолетов для нужд МВД и входящей в его структуру Госслужбы по чрезвычайным ситуациям (55 вертолетов общей стоимостью 551 млн евро). Фактически Киев создает рабочие места и добавленную стоимость за рубежом, оставляя свои производства без заказов и выталкивая население в трудовую миграцию.

О потерях от блокады Донбасса, утраты рынков стран СНГ, сокращения транзита через территорию Украины говорить и вовсе не приходится. Спустя годы после Евромайдана в высоких киевских кабинетах все еще доминирует революционная целесообразность в ущерб экономического прагматизму. Такое положение дел накладывается на де-факто начавшуюся предвыборную кампанию и борьбу за симпатии националистически ориентированного электората.

Собственно, первопричина экономических и социальных проблем Украины находится внутри страны, а ухудшение внешней конъюнктуры выступает вторичным фактором. Будут ли обращены вспять деструктивные тенденции последних лет в следующем политическом цикле, покажет время.

Денис Гаевский