Российская наука в условиях санкций Запада в сложных коллизиях необходимости засекречивания и активизации внешней разведки и шпионажа
Сфера НИОКР России с марта 2022 г. под многими общими и секторальными санкциями, что ставит под угрозу как обеспечение государственной безопасности и обороны страны, так и индустриальную модернизацию в экономике.
В начале 2000-х годов в истории российской науки, казалось, начался новый долгожданный этап развития — государство финансировало исследования и активно поддерживало контакты с учеными по всему миру. Российские аспиранты стали работать в зарубежных лабораториях, физики принимали участие в изучении частиц на крупнейших мировых ускорителях, появились прикладные центры по внедрению инноваций, стремительно развивалась IT-индустрия.
Российские специалисты вносили серьезный вклад в фундаментальные мировые исследования. Но сразу после присоединения к России территории Крыма США встали на путь вероломной открытой и тайной войны.
Здесь следует обратить внимание на "Третью оборонную инициативу: инвестиции и инновации", принятую в США в 2014 г. Данный документ предлагал не разделять войну и мир, то есть фактически нет разницы между состояниями войны и мира, отсюда ставка не на традиционные войны (горячие войны), а на то, что мы называем "регулярные", "симметричные" войны, "гибридные" войны. По-существу, США отказались от традиционного деления экономики, производства и образования на военную и гражданскую сферы. Больше нет гражданских отраслей, все американские бизнес-компании, университеты и даже общество в целом должны работать на благо национальной безопасности, решая и военно-разведывательные задачи.
При этом США выдвинули новые военные задачи для «уничтожения России как функционирующего государства»:
1) изоляция от остального мира полноценным железным занавесом;
2) полномасштабное ослабление во всех сферах национального бытия;
3) увеличение степени хаоса в стране;
4) снижение возможностей экономики, боеспособности армии;
5) формирование предпосылок к очередной «цветной революции» (управленческий коллапс, голод и «пятая колонна») с целью смены политического режима. (http://www.3world-war.su/geopolitika/517-xotyat-li-rossiyane-vojny.html?start=4).
Ниже дана характеристика отраслевой направленности исследований РАН в 2012 г. Как видно из приводимых руководством РАН данных, фундаментальная наука востребована прежде всего военными ведомствами, особенно Минобороны РФ. Важно, после 2012 г. милитаризаций сфер НИОКР в России сильно возросла в целях обеспечения технического перевооружения армии и флоты.
СПРАВКА. Заказчики Программ РАН и доля в общем объеме работ в рамках ведомственных программ, в процентах:
Всего – 100,0%, в том числе.
1. Министерство обороны РФ («Гособоронзаказ» и пр.) – 41,7.
2. Министерство природных ресурсов и экологии РФ – 13,9.
3. Министерство промышленности и торговли – 11,1.
4. Госкорпорация по атомной энергии «Росатом» – 8,3.
5. Министерство экономического развития – 4,9
6. ОАО «Газпром» - 4,0.
7. Министерство энергетики РФ – 4,0.
8. Министерство образования и науки – 2,5.
9. ОАО «Российские железные дороги» – 2,4.
10. Министерство внутренних дел РФ – 2,3.
11. Российское космическое агентство – 1,6.
12. Министерство здравоохранения и социального развития – 1,6.
13. Банк России – 0,9.
14. ОАО «Роснано» – 0,6.
15. Госкорпорация «Ростехнологии» – 0,3.
16. ОАО «Лукойл» – 0,2.
17. ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация «Сухой» – 0,2.
18. ОАО «Нефтяная компания «Роснефть» – 0,1.
19. Другие – 0,2.
Источник: Российская академия наук в цифрах: 2012. Стат. сб. // М.: ИПРАН РАН, 2013, 239 с. – с. 199.
По данным ряда докладов ИСИЭЗ НИУ ВШЭ (см.: issek.hse.ru), дисциплинарная структура научных исследований и разработок (ИР) в России практически не меняется на протяжении многих лет. Более 70% внутренних затрат на ИР приходятся на технические науки (72,1% в 2018 г.) Второе место по величине внутренних затрат на ИР занимают естественные науки: их доля в 2018 г. составила 17,6%. Суммарный удельный вес остальных областей науки впервые за период 2005–2018 гг. превысил десятую часть расходов на ИР (10,3%). Минимум средств приходится на ИР в области гуманитарных и сельскохозяйственных наук (соответственно 1,5 и 1,7% в 2018 г.).
Слишком часто новые результаты выполненных НИОКР и изобретений не востребованы в российском промышленности и вообще экономике. Согласно данным «Finanz.ru», по динамике инновационного развития российская промышленность в 4−6 раз отстает от ведущих индустриальных стран. К примеру, в Швейцарии 60,2% компаний берут на вооружение инновации, в Германии – 58,9%, во Франции – 46,5%, в Великобритании – 45,7%. В России соответствующие показатели из года в год снижались и упали до отметки примерно в 9%.
В России многие громкие шпионские процессы связаны, как ни странно, также с учеными. Вообще это трудно предсказуемый и трудно управляемый тип граждан для любой страны. К сожалению, некоторые перспективные ученые и инженеры потеряли мотивацию жить и работать в новой « либерально-демократической» России.
По апрельским данным 2021 г. с Общего собрания ученых РАН, эмиграция российских ученых и высококвалифицированных специалистов с 2012 года выросла в 5 раз – с 14 тыс. до 70 тыс. человек. Россия – единственная из развитых стран, где такая тенденция сохраняется несколько десятилетий подряд, заявил главный ученый секретарь Российской академии наук (РАН) Н. Долгушкин. При этом по его данным, с 1990 года количество исследователей уменьшилось с 992 тыс. до 348 тыс. человек. То есть на 65%, или две трети своих интеллектуалов и инноваторов руководство России потеряло за три десятилетия». См.:https://www.kommersant.ru/doc/4782133.
Больше всего в развитых странах мира востребованы такие российские специалисты: физики (30%), биологи (23%), математики (9%), специалисты общественных наук (6%), медики (4%). В процентном отношении (примерно по ряду источников информации) из России в США эмигрировали в прошлые годы 29%, в ФРГ – 19%, во Францию – 6,5%, Великобританию – 5%, Японию – 4%, Швецию – 3%, Индию, Италию, Нидерланды и даже КНР – по 2%.
В ряде своих научных статей я подчеркивал опасность хронического ежегодного недофинансирования сфере НИОКР в России (по стоимости в % к ВВП) в 2-3 раза по сравнению с США, Германией, Великобританией, Францией, Швейцарией, Финляндией (!) и др.
Ниже статистические данные о внутренних затратах на исследования и разработки в России и ее основных конкурентах и военных противников в процентах в ВВП в 2020 г.:
Россия 1,10,
Бразилия 1,16,
Великобритания 1,76,
Германия 3,19,
Индия 0,65,
Италия 1,47,
Канада 1,70,
Китай 2,23,
Республика Корея 4,64,
США 3,07,
Тайвань 3,49,
Франция 2,20,
Япония 3,20.
Источник. Наука. Технологии. Инновации: 2022 : краткий статистический сборник / Л. М. Гохберг и др. // М. : НИУ ВШЭ, 2022, с. 41
Конечно, в экономической и инновационной политике России уже мобилизационно нужен крупный поворот крупных и средних предприятий/компаний для резкого роста корпоративных на затрат на собственные исследования и разработки, а далее технологическую модернизацию своей промышленности. При этом растущие затраты на военные НИОКР в России автоматически не приведут к росту нужных достижений в гражданских сферах, например, в биотехнологиях и фармацевтике.
Во многих случаев требует резко расширить копирование лучших образцов иностранной техники, технологии и материалов. В ближайшие годы возрастает необходимость ведомственной и корпоративной технической разведки и шпионажа. Отсюда новые организационные задачи для ФСБ России и СВР России.
Недавно стало известно о существовании проекта «Шмель», в рамках которого создается новый БПЛА вертолетного типа длиной в несколько сантиметров и массой в десятки граммов. Небольшой вертолет не будет подниматься на значительные высоты, но при этом сможет летать в ограниченных объемах – в зданиях, подземельях и т.д., при возможности прохождения радиосигнала. Такой летательный аппарат должен будет нести камеру и обеспечивать наблюдение и разведку, улучшая ситуационную осведомленность разных подразделений. Этот вузовский проект при поддержке МВД России и других спецзаказчиков предусматривает создание микробеспилотника, аналогичного норвежскому изделию «Black Hornet». Поставлена задача повторения конструкции и достижения максимально близких тактико-технических характеристик. Речь идет об удавшейся отечественной попытке скопировать иностранный образец с применением доступных технологий и компонентов, а также получить, как минимум, близкие тактико-технические характеристики. БПЛА «Black Hornet», на который ориентируются российские разработчики, был создан норвежской компанией «Prox Dynamics AS» (ныне входит в состав «FLIR Systems»). Она выработала облик такого изделия, решила все конструкторские задачи и наладила производство микробеспилотников. В дальнейшем эта техника производилась для нескольких иностранных армий, которые использовали ее на учениях и в реальных операциях. Необычные БПЛА неплохо показали себя, а объективные ограничения не оказали значительного влияния на общий результат работы.
Предполагается, что такой БПЛА заинтересует различные структуры и службы, в первую очередь, Министерство обороны России. В Центре компетенций БПЛА НГТУ сообщили о старте взаимодействия с некоторыми партнерами. См.: https://topwar.ru/212314-proekt-bpla-shmel-otechestvennaja-realizacija-inostrannoj-koncepcii.html.
Видимо, в системе Минобрнауки, Минпромторга и Минобороны России возникает необходимость особых видов госзаказа НИОКР как оперативного копирования лучших видов иностранной техники и без требований в проведению прикладных исследований и престижных научных публикаций для наших ученых и инженеров.
Автор выступает за повышение роли секретности в сфере гражданских НИОКР России.
Соображения такие.
1. Сфера российской науки, где проводятся исследования и разработки (НИОКР), была и остаётся важнейшим субъектом и предметом государственной и коммерческой тайны, а также объектом защищаемой интеллектуальной собственности на основе патентов и авторских свидетельств.
2. Как следует из приведенных выше данных, в организации такой науки в России обнаруживаются нерешенные крупные проблемы. Часть таких проблем касается статуса научных работников, повышения престижности их труда. С другой стороны, необходимо улучшение подготовки научных и педагогических кадров, имея в виду их ознакомление с новыми методами и средствами внешней научно-технической разведки, контрразведки и защиты новой информации.
3. В России важно умело защищать немногие весьма эффективные результаты своей науки, включая фундаментальную. Если не идти сразу на засекречивание новой научной информации, то следует применять более гибкие формы ее создания, использования и защиты от внешних конкурентов. Можно публиковать лишь общие сведения или фрагменты идей.
4. Очевидно, не следует давать отчеты по отдельным открытым темам и целые диссертации в мировой Интернет, особенно если они относятся к стратегически важным или критическим направлениям. ВАК должен оперативно исправить допущенные информационные ошибки.
5. По мере перехода фундаментальных знаний в прикладные НИР и далее в конструкторские и технологические ОКР необходимо решать стратегии коммерциализации научного продукта (патентов, ноу-хау и др.). Если сегодня в системе секретного ВПК нет технологий серийного производства новой техники и требуемых финансов, то следует идти на создание совместных предприятий с иностранными партнерами. В этом процессе есть свои требования по защите информации или по нужной научно-технической разведке.
С марта 2022 г. ситуация в сфере НИОКР России, особо военного назначения, внезапно изменилась к самому плохому.
Беспрецедентные санкции, которые обрушились на Россию, грозят обесценить все, что было сделано за предыдущие десятилетия. Оказалось, что отныне российским ученым не рады в Европе. Их выгоняют из научных проектов, им закрывают доступ к архивам и отказывают в сотрудничестве.
К недоступным теперь для наших ученых проектам уровня «мегасайенс» относятся крупнейшие в мире научные установки: гигантские ускорители частиц, экспериментальные термоядерные реакторы, мощные лазеры и другое. Чтобы построить эти сложные машины, нужны усилия специалистов из многих стран. Некоторые из установок, предназначенных для проверки передовых физических теорий, и вовсе не смогли бы существовать без вклада России. И так получилось, что именно те российские специалисты, что годами работали на этих установках и принимали участие в их создании, первыми ощутили на себе разрушительный удар санкций.
Под угрозой в целом международное научное сотрудничество России со странами высокотехнологичными странами ОЭСР и особо ЕС. Речь идет об академиях, научных союзах и университетах, которые по очереди разрывают официальные контакты с российскими организациями. За последние месяцы десятки международных научных организаций выступили с осуждением России, угрожают ей отказом от сотрудничества или даже уже от него отказались. Очевидно, что в научном отношении для Запада Россия все же более интересна для взаимополезных контактов, чем воинствующая полуфашистская Украина.
Рано или поздно ситуация должна нормализоваться, а до тех пор очень важно сохранить личные доверительные контакты и индивидуальные взаимоотношения между специалистами всех стран. Здесь уже необходима организационная и информационная поддержка СВР России и ФСБ России. Для последней спецслужбы все более актуализируется задача преобразования в мощное многопрофильное МГБ России.
Есть новые российские проблемы с защитой возникшей/добытой в других странах интеллектуальной собственности и ее коммерциализацией. При этом надо бороться с большой утечкой из страны не только новой научно-технической информации, но и самих ученых.
Речь и о нужной модернизации функций засекреченной ФСТЭК.
По имеющимся оценкам ученых и науковедов, секретным становится от 50 до 80% информации, накапливаемой фундаментальной наукой. В прикладной науке, которая занимается изучением процессов в конкретных производствах (также в конкурентной атомной и электронной промышленности), еще большая закрытость. Но здесь секретной становится 90-95% новой информации, а “тайное становится явным” через более длительное время. Каждая страна имеет собственный запас знаний, из которого общим и открытым становится только небольшая часть” (Мелихов И. В., Третьяков Ю. Д. У последней черты // НГ-Наука, 1999, № 4).
Мне следует отметить значение градации уровня секретности по ФЗ «О государственной тайне Российской Федерации» (1993 г.) для используемых документов или образцов техники и технологии. В России существуют три грифа секретности: «особой важности», «совершенно секретно» и «секретно». Присваивают их сведениям в области военной, внешнеполитической, экономической, научно-технической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности. Разница между ними в том, какой ущерб может нанести разглашение информации и какие интересы пострадают в результате разглашения - ст. 8 закона «О государственной тайне». См. https://ru.wikipedia.org/wiki/Государственная_тайна.
Каждый из таких уровней в России имеет свою систему идеологии секретности, доступа к тайне, использования и др.
К слову, весьма «интересны» были уровни секретности партийных и государственных документов в СССР: 1) После прочтения уничтожить; 2) Выписки не делать; 3) CC/ОП (Совершенно Секретно. Особая Папка); 4) ОП (Особая Папка); 5) ОП (Особая Папка); 6) ОВ (Особой Важности); 7) СС (Совершенно Секретно); 8) С (Секретно); 9) За пределы учреждения не выносить; 10) ДСП (Для служебного пользования); 11) НДП (Не для печати); 12) Рассылается по специальному списку.
В коммерческих компаниях и также мафиозных неформальных структурах (ОПГ) могут устанавливаться свои охранные регламенты и традиции. Если за разглашение данных в последнем случае в устанавливается «смертная казнь/убийство», то утечки тайн к противникам и конкурентам особо менее вероятны.
В конце 90-х и начале 2000 годов прошли дискуссии о целесообразности принятия ФЗ «О секретных изобретениях». Так, распоряжением правительства Российской Федерации от 30 декабря 2000 г. № 1875-Р была поставлена задача разработки такого нового закона. Подготовка проекта Федерального закона возложена на Минпромнауки России, Роспатент, Минобороны и другие федеральные органы исполнительной власти. Такой ФЗ в России не появился. Подобный закон был бы полезен и для подготовки к обороне в серии скорых диверсионных военно-биологических ударов по населению России, но был отложен для принятия.
Приведем концептуальную позицию специалистов из Минобороны, как она изложена в книге: Евстафьев В.Ф. Основы научно-информационной деятельности в Вооруженных Силах Российской Федерации // М.: Воентехиздат, 1997, 218 с. С точки зрения военных экспертов, необходимость введения специального законодательного акта, регулирующего правоотношения в области секретного изобретательства, диктуется тем, что сделанное важное изобретение подпадает под действие двух антагонистических правовых систем защиты информации. При этом патентная система направлена на стимулирование технического творчества и предусматривает оперативное информирование общественности о новом техническом решении. В свою очередь система правовой охраны государственной тайны, наоборот, ограничивает доступ к сведениям, свободное распространение которых может нанести ущерб безопасности страны. Данное противоречие создает значимую специфику правоотношений, которые должны быть урегулированы специальным законодательным актом. Коммерциализация в России секретных изобретений вносит свои требования (необходимо стимулирование изобретений, их применение в военной и гражданской технике, ограниченный срок секретности и др.). Как ни странно, но с учетом большой инновационной значимостью наукоемкого ВПК России такого полезного закона в нашей стране все еще нет, а разрешение указанных противоречий поручено решать самим министерствам и ведомствам на основе ведомственных подзаконных актов.
В форме коммерческой тайны интеллектуальная собственность защищается обычно менее эффективно, чем на основе государственной тайны. Но здесь изобретения быстрее вводятся в оборот, включая продажи иностранным компаниям. Также сам процесс технического творчества в частных компаниях должен бы предполагать систематические работы с данными внешней научно-технической и внешнеэкономической разведки. Нужны свои стимулы и льготы для работников с допуском к гостайне. При создании интеллектуальной собственности использование имеющихся научно-технических и технологических секретов даже в самом ВПК нередко затруднено (например, в силу конкуренции государственных и частных компаний). Это относится к новейшим достижениям фундаментальной и прикладной науки (особенно приоритетных направлений), научно-техническому и производственному опыту ВПК, а также конфиденциальной зарубежной документации и “ноу-хау”, информация о которых получена по специальным каналам (внешней разведки).
Россия близка к десятку мировых лидеров по расходам на науку, однако патентная активность в нашей стране значительно ниже, чем во многих других. На 1 млн долл., затраченных на исследования и разработки, в России в последние годы было 0,7 патентной заявки, тогда как в Германии этот показатель составляет 1,3, в Швейцарии – 2,3, а в Японии – 2,8. Убыток производственных секторов российской экономики из-за недостатков в управлении интеллектуальной собственностью (ИС) превышает 3,52 трлн руб. в год, упущенные доходы от экспорта – 2,2 трлн руб., потери творческого сегмента – примерно 300 млрд руб. Это данные Института статистических исследований и экономики знаний НИУ «Высшая школа экономики» по вопросам охраны, защиты и монетизации ИС в России. В России вполне возможно в разы увеличить количество патентных заявок, если начать субсидировать патентование по примеру Китая. Сейчас в Китае за год подается около 2 млн патентных заявок, а в России – около 30 000. Средняя стоимость услуги по подготовке заявки и ведению делопроизводства составляет 60 000–100 000 руб. Если государство будет субсидировать 100% расходов, затраты ¬государства составят 1,8–3 млрд руб. в год. См.: https://www.vedomosti.ru/economics /articles/2020/11/08/846186-rossiya-teryaet.
Улучшить коммерческое положение инноваторов, научных организаций и предприятий в России могли бы секторальные спецоперации по шпионажу и краже технических решений, «ноу-хау» и образцов критических изделий и технологий для них. Здесь нужны свои обученные специалисты с методической и информационной поддержкой СВР России.
Представляется полезным введение в российские стандарты определяющие порядок проведения НИР и ОКР с учетом сложившихся особенностей организации таких работ в системе оборонной, атомной и иной военной промышленности и гражданской сфере специального требования о возможном «двойном», «оборонном» или «гражданском» применении созданной научно-технической продукции. Так, по мнению автора, каждый руководитель НИР военного или специального назначения в ходе своей секретной деятельности должен изыскивать сферы и методы гражданского использования новой техники, технологии, материалов и др. Но и наоборот гражданские НИОКР часто имеют военное или специальное значение (таковы случаи с генными экспериментами).
В последние годы Минобрнауки РФ и Федеральное агентство научных организаций (сокр. ФАНО, существовавшее в 2013—2018 годах) осуществлявшие функции по нормативно-правовому регулированию и оказанию государственных услуг в области науки, образования, здравоохранения и агропромышленного комплекса, а также по управлению федеральным имуществом, находящимся в ведении Российской академии наук буквально выдавливали из России ценную научную информацию для бесплатной передачи иностранным пользователям и промышленным конкурентам. Особенно это осуществлялось в ходе оценки деятельности НИИ РАН и ведущих инновационных технических университетов.
Шокирую читателей из системы ФСБ России: такая «государственная» политика Минобрнауки и ВАК была сродни содействию внешней научно-технической разведке основных геополитических противников мира (США, Германии и других) против России (см.: Бобылов Ю.А. О системе «особой» информационной поддержки крупного наукоемкого бизнеса России // Известия ДВФУ. Экономика и управление, 2017, №1, с. 76-88 - с. 82).
Однако в технических науках большую роль играют не такие «научные» или «инженерные» статьи, а технические отчеты, публикации программного обеспечения и методик технических расчетов с открытой лицензией, патентная деятельность, показатели внедрения научных разработок, работы по контрактам с промышленностью. Соответственно, при оценке результативности научного труда в Минобрнауки России, иных министерств и ведомство, наукоемких компаний этим отчетным результатам должен бы присваиваться повышающий коэффициент, размер которого должен определяться экспертами.
Следует обратить внимание на неудовлетворительное состояние государственной системы научно-технической информации России. Инновационный процесс в России сдерживается не только слабостью нашей научной базы (НИИ, КБ, вузы, малые инновационные предприятия и др.), но и крайне ограниченным доступом к новейшей научной и технической периодике. Российские ученые, инженеры, специалисты высшей школы и инвесторы крайне нуждаются в лучшем доступе к иностранным научным журналам и сайтам. Часто ценная научно-техническая информация (статья) дается лишь на платных условиях (до 30 долл. за разовый доступ к источнику информации), что сильно снижает научно-техническую эрудицию российских специалистов.
Ранее в СССР эффективное и быстрое вхождение в новую тему обеспечивалось многочисленными реферативными журналами: ВИНИТИ (научная советская и зарубежная литература), ВИМИ (советские и иностранные источники информации по оборонной науке и технике), ВНТИЦ (отчеты о выполненных НИР и ОКР), ИНИОН (общественные науки). Примечание. ВИМИ - ныне ФГУП "НТЦ Оборонного комплекса "Компас"
В России в этой сфере свой информационный кризис: реферативные журналы слишком дороги. Многие научные организации и технические университеты вынуждены отказываться от подписки на них, особенно по смежным разделам науки и техники. Существенный барьер для успешной работы российских ученых и инженеров в сфере НИОКР – нехватка финансирования широкого доступа сотрудников, а также аспирантов и студентов старших курсов к платной иностранной и российской научной прессе, поскольку многое «новейшее» можно прямо или за доступную плату скачать с сайтов Интернета.
Другая масштабная цель для сферы НИОКР России – необходимость владения работниками английским языком и языками ведущих стран мира (ныне и китайским).
Цитата из моей статьи в «Политическом журнале» под названием «Шпионы Грефа»: «По недавнему признанию крупного российского специалиста по ядерной безопасности, в доверительной беседе с ним бывший американский посол сказал так: «Нам, американским дипломатам, очень трудно работать с вами, русскими. Если это хороший инженер, то, как правило, он не знает английского языка, а если собеседник с хорошим английским, то непременно – из российской разведки!». См.: Бобылов Ю.А. Шпионы Грефа. Глобализация экономики требует от России реформы системы внешней разведки // Политический журнал. – 2005, № 21.
С 2005 г. в России ситуация со знанием английского языка заметно улучшилась к 2022 г. Понятно, что среднестатистический ученый, инженер и менеджер России не должен быть полиглотом, достаточно хорошего знания английского языка. Пора в России быстрее вводить надбавку специалистам за знание иностранных языков.
РЕЗЮМЕ БОБЫЛОВА ЮРИЯ
Оценили 0 человек
0 кармы