В России расцвело время духовной дегенерации, сказала в интервью белорусская писательница Светлана Алексиевич.
«За её многоголосое произведение, которое является памятником страданию и мужеству в наше время», белорусская писательница Светлана Алексиевич будет награждена Нобелевской премией по литературе 10 декабря 2015 года.
Светлана Алексиевич, которая в грядущий четверг получит премию по литературе, является журналистом. Она фикисровала катастрофы, которые в ХХ веке переживали граждане России. В книге «У войны не женское лицо» речь идёт о женщинах во время Второй мировой войны. Далее последовали «Цинковые мальчики, Афганистан и его последствия» о времени советской оккупации Гиндукуша и «Чернобыль. Хроника будущего». Последним было издание книги Алексиевич «Время секонд-хенд. Жизнь на развалинах социализма» (2013).Беседа незадолго до награждения в Стокгольме
Die Welt: Светлана Александровна, кажется появилась надежда, что Ваши книги наконец-то смогут появится на Вашей Родине...
Алексиевич: К сожалению, из этого ничего не получится. Именно в эти дни происходят странные вещи. Руководителя издательства «Мастацка литература», нашего самого большого государственного издательства, спрашивают: «Почему Вы не печатаете Светлану Алексиевич?» Он отвечает: «У нас нет её рукописи.» Тогда журналистка спрашивает: «А если она принесёт рукопись?» Ответ: «Тогда мы об этом подумаем. Но знаете ли, у нас есть рукописи, которых хватит на 5 лет...»
Die Welt: При том, что сейчас считается при некоторых диктатурах, что изречения, книги сегодня являются наименее опасными СМИ. Тогда можно было бы больше разрешить.
Алексиевич: Я знаю, что книги будут читаться, особенно молодыми людьми. Они хотят знать, что там внутри, особенно из-за того, что сейчас со стороны России поднялась волна критики и даже травли: Там говорится, что я являюсь русофобкой. Но, якобы, нехватка любви к России состоит в том, что я говорю правду об Украине, о Путине, о Лукашенко.
Die Welt: Читают, Ваши книги, изданные в России?
Алексиевич: Да, два года назад, в издательств Время был напечатан пятитомник. То, что книги смогли быть напечатаны в России, произошло потому, что Россия является огромной страной. Там нельзя контролировать каждый уголок. Напечатать можно всё. Властители часто даже не реагируют на это. И народ часто не реагирует на то, что написано в книгах. И кроме того, Вы же знаете, народ поддерживает Путина, который вернул ему чувство силы и величия.
Die Welt: Россия является нацией с глубоким комплексом неполноценности, которая потребовала компенсации. Это началось с течениями «западников» в 19 веке, которые самокритично писали: «Нам русским нечего дать миру.» Является ли это фоном сегодняшнего бряцания оружием?
Алексиевич: Я думаю нет. Сегодня звучит нечто другое: Запад сегодня прогнил, морально деградировал, он стал «Гейропой», но мы дадим чистоту и дух. Что касается культа силы, мы всё время думали: Куда же уходят все нефтедоллары? А теперь мы это знаем: Они ушли на армию. Армия была перевооружена. Сейчас мы видим каждый день по телевизору: Вот новый танк, новая подводная лодка. Когда напали на Сирию, то ракеты прилетели в цель с расстояния в 1500 км. Я в этот день встретила пять человек и каждый рассказывал мне об этом с восхищением: Можешь ли ты себе представить, такое оружие, 1500 км! Это имперский комплекс: Смотрите сюда, мы сильны.
Die Welt: В советские времена было аналогично. Тем не менее слова Александра Солженицина «жить не по лжи» имели огромную взрывную силу. Возможно ли подобное рано или поздно?
Алексиевич: Я думаю да, я надеюсь на это. Но в данный момент популярны другие слова, к примеру «кругом враги», «мы были унижены, мы обязаны стать снова великими». И о Горбачёве и о Солженицене слышно много плохого. Горбачёва называют в нынешнем парламенте предателем. Памятник Солженицину был облит краской. Перестройка и 90-е годы поверглись ревизии.
Die Welt: Солженицин получил в 1970 году Нобелевскую премию, но он её смог принять только через 4 года, после высылки из СССР. Как Вы относитесь к Солженицину?
Алексиевич: Он является великой, грандиозной фигурой. Я разделяю не всё в его позиции. Но если сегодня писатель Захар Прилепин требует вычеркнуть «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицина из школьной программы, называя его сборником сказок, то я на стороне Солженицина. Ведь мы живём сейчас во время духовной дегенерации и то, что они делают с народом, по настоящему меня пугает.
Die Welt: Может ли обновиться православная церковь?
Алексиевич: Религия стала сегодня частью властного аппарата. Бывший представитель Русской Православной церкви, священник Всеволод Чаплин, к примеру, говорит: Слава Богу, что «сытые годы», позади. Сытость не подходит русскому народу; нам необходима самопожертвование, тогда мы станем великими. Распространяется ужасная мутная пена.
Die Welt: И Запад долгие годы закрывал глаза и имел бизнес с российской элитой, строил трубопроводы.
Алексиевич: Закрытые глаза? Я не знаю. Я скорее думаю, что никто не мог себе представить, что всё так закончится. В 90-х все были романтиками, опасность атомной войны миновала, это же было то, за что все любили Горбачёва. Все были друзьями мира. Вероятно существовало заблуждение: Запад, но и мы, никто не мог себе представить, что в дальнейшем всё так разовьётся. И сейчас мы имеем различные формы автократии, тоталитаризма, российского, белорусского, казахстанского. Свободных людей больше не существует.
Die Welt: В 2011 году Путин сказал, что он хочет построить Евразийский союз. Это прозвучало как возрождение старого. Какова его цель: Советский Союз?
Алексиевич: Советский Союз восстановить невозможно. Азиатские республики пошли своим путём, Балтика ушла. И поэтому такая мощная хватка за Украину и такие тяжёлые цепи лежат на Белоруссии. Евразия без Украины и Белоруссии — так же не пойдёт. И поэтому так травят Украину, и поэтому на Востоке Украины льётся кровь.
Die Welt: Восток и Запад имели до 1989 что-то общее: веру, религию, нацию, культура народов не была препятствием для совместной жизни в едином государстве, это всё под именем «прогресс» было отправлено в отставку. Кто сегодня выступает против приёма большого числа мусульман, напротив утверждает: Культурные различия являются взрывчаткой, будет плохо. Что скажите Вы?
Алексиевич: Я не знаю. Мне нравится, что эта Европа принимает беженцев. Это пробный камень для человечности Европы, и при этом Европа делает хорошую фигуру. Естественно существуют сложности и открытые вопросы. Однако я сама участвовала в Европе во многих акциях в пользу беженцев. Я видела эти лица. Эти лица, эти люди мне понравились. Мы не можем предоставить этих людей на волю судьбы. Другим вопросом является то, что сейчас приходит очень много людей, не только в связи с войной, но и часто из желания просто иметь лучшую жизнь.
Die Welt: Вы недавно назвали назвали Федерального канцлера великой и мудрой личностью.
Алексиевич: Меня впечатлила та мудрость, с помощью которой Ангела Меркель провела в западном мире эту гуманитарную акцию и не поддалась варварским принципам. Ценности демократии просто так не сдаются.
Die Welt: Какой немецкий писатель является для Вас самым важным?
Алексиевич: Мне очень нравится Гюнтер Грас, его прекрасный барабанщик. Кроме этого, я выросла с Ремарком. Я много писала о войне и Ремарк во многом определил мой взгляд на мир.
Die Welt: Над Вашим письменным столом в Вашей минской квартире висит портрет Достоевского. Почему?
Алексиевич: Он для меня является самым важным писателем. В советские времена он правил у нас, не смотря на всё то, что мы пережили, идеалистическая идея о том, что человек является хорошим, человек является прекрасным. Слово «человек» звучит гордо, учил Максим Горький. Но Достоевский учил, что человек является многослойной фигурой со многими тёмными сторонами и глубинами, и он не знает самого себя. Пока мы боролись с коммунизмом, всё было ясно и понятно: Там было чудовище и мы должны были его победить. И мы его победили. Но тут полезло наружу такое количество монстров, такое количество из подполья — и мы стали полностью бессильны. Наша литература и искусство на было готово к этому. Мы всегда имели дело с этой идеальной картиной человека, но этот человек — как выяснилось — был человеком Достоевского. Это является тем важнейшим, чему я научилась у него.
Die Welt: В следующий раз Вы хотите писать о любви.
Алексиевич: Я буду писать и дальше о нас, однако с несколько другим материалом. Но больше не о том, как люди живут под сапогом сильной авторитарной идеи. Человеческая жизнь вращается вокруг других вещей: любви и смерти. Теперь я хочу написать впервые об этом.
Die Welt: Вы родились в 1948 году на Галичине, в Ивано-Франковске, в бывшем Станиславе, в городе, который считается “теплицей” украинских писателей. Что Вы получили от этого города? Возможно чуточку от дунайской монархии?
Алексиевич: Самое большое в некоторых формах поздней миграции духов. Потому что мы переехали, когда мне было три года. Мой отец проходил службу в Ивано-Франковске, моя мать работала в библиотеке. Очень тяжёлые времена. Советских офицеров там не любили. Я там голодала. Тогда мой отец пошёл к настоятельнице монастыря и сказал: «Вы можете считать меня врагом, Вы можете меня убить, но мой ребёнок умирает.» Тогда монахиня сказала: «Никогда больше здесь не показывайтесь. Но Ваша жена может получать здесь каждый день пол-литра козьего молока.» Так меня спасали много месяцев. В России из меня делают врага, если я рассказываю человеческие истории об украинцах. Я позже поехала в Ивано-Франковск, чтобы найти эту монахиню, но это было не так просто. Я часто кланяюсь в своих мыслях той женщине, которая меня спасла.
За перевод благодарность Константину Шашкову
Источник: http://www.welt.de/
Оценили 7 человек
19 кармы