Важную роль в становлении общества спектакля сыграли средства массовой информации: «это новшество обернулось настоящим Троянским конём», — Ги Дебор.
ХХ век был переломным в деле манипуляции общественным сознанием. С одной стороны, сложилась наука, которая занималась этой проблемой — социальная психология, один из краеугольных камней которой заложил Ле Бон в своем учении о толпе.
Параллельно развивалась новаторская и жесткая практика «толпообразования», превращения больших масс людей в толпу и манипуляции ею. Возникли новые технологические средства, позволяющие охватить интенсивной пропагандой миллионы людей одновременно. Возникли и организации, способные ставить невероятные ранее по масштабам политические спектакли — и в виде массовых действ и зрелищ, и в виде кровавых провокаций.
Особенностью политической жизни конца ХХ века стало освоение политиками и даже учеными уголовного мышления в его крайнем выражении «беспредела» — мышления с полным нарушением и смешением всех норм. Всего за несколько последних лет мы видели заговоры и интриги немыслимой конфигурации, многослойные и «отрицающие» друг друга.
Все это вместе означало переход в новую эру — постмодерн, с совершенно новыми, непривычными нам этическими и эстетическими нормами.
Что это означает в политической тактике?
Прежде всего, постоянные разрывы непрерывности. Действия с огромным «перебором», которых никак не ожидаешь. Человек не может воспринимать их как реальность и потому не может на них действенно реагировать — он парализован. Так, отброшен принцип соизмеримости «наказания и преступления». Пример — чудовищные бомбардировки Ирака, вовсе не нужные для освобождения Кувейта (не говоря уж о ракетном ударе по Багдаду в 1993 г.). Аналогичным актом был танковый расстрел Дома Советов. Ведь никто тогда и подумать не мог, что устроят такую бойню в Москве. Следом — разрушение в 1995 г. Грозного, с военной точки зрения бессмысленное. Затем — бомбежки Югославии.
Западные философы, изучающие современность, говорят о возникновении общества спектакля. Мы, простые люди, стали как бы зрителями, затаив дыхание наблюдающими за сложными поворотами захватывающего спектакля. А сцена — весь мир, и невидимый режиссер и нас втягивает в массовки, а артисты спускаются со сцены в зал. И мы уже теряем ощущение реальности, перестаем понимать, где игра актеров, а где реальная жизнь. Что это льется — кровь или краска? Эти женщины и дети, что упали, как подкошенные, в Бендерах, Сараево или Ходжалы — прекрасно «играют смерть» или вправду убиты? Здесь возникает диалектическое взаимодействие с процессом превращения людей в толпу. Ле Бон сказал о толпе, что «нереальное действует на нее почти так же, как и реальное, и она имеет явную склонность не отличать их друг от друга».
Речь идет о важном сдвиге в культуре, о сознательном стирании грани между жизнью и спектаклем, о придании самой жизни черт карнавала, условности и зыбкости.
Огромную роль в смешении реальности и спектакля играет насилие. Оно занимает важное место в жизни человека современного общества — и в то же время его преувеличенный и художественно соблазнительный образ умножается средствами культуры.
Общество спектакля — это «вечное настоящее». Как пишет Г.Дебор в своей книге, «оно достигается посредством нескончаемой череды сообщений, которая идет по кругу от одной банальности к другой, но представленных с такой страстью, будто речь идет о важнейшем событии».
Вспомним: семь лет Россия живет в спектакле, который называется «здоровье Ельцина».
То же самое происходит с восприятием пространства: созерцатель спектакля «потребляет» его стандартные упаковки, сам оставаясь вне реальности и вне человеческих контактов. Режиссеры спектакля становятся абсолютными хозяевами воспоминаний человека, его устремлений и проектов.
Г.Дебор отмечает и другое важное качество «общества спектакля» — «Обман без ответа; результатом его повторения становится исчезновение общественного мнения. Сначала оно оказывается неспособным заставить себя услышать, а затем, очень скоро, оказывается неспособным сформироваться».
В СССР перестройка и стала тем этапом, когда ложь политиков по важным вопросам нашей жизни перестала вызывать какую бы то ни было общественную реакцию. Когда оказалось, что общественное мнение уже не формируется, можно было переходить к следующему этапу: обманщиков А.Н.Яковлева и А.Г.Аганбегяна могли сменить Е.Т.Гайдар и А.Б.Чубайс.
К обману примыкает, как ритуал спектакля, обстановка секретности. Секретность становится важнейшей и узаконенной стороной жизни, так что задавать вопросы и требовать ответа становится чем-то неуместным и даже неприличным. Мы давно уже не знаем, кто, где и почему принимает важнейшие для нашей жизни решения.
О чем говорил Горбачев с Папой Римским? Какое соглашение он подписал с Бушем на Мальте? Когда и зачем был взят на Западе огромный кредит? Кто решил принять для России программу МВФ? Почему на 4 месяца назначили вместо Черномырдина Кириенко? О чем докладывал Чубайс Бильдербергскому клубу в мае 1998 г.? Почему сняли Скуратова? Никаких объяснений не дается, но, чудесным образом, никто их и не просит — ни оппозиция, ни свободная пресса. Мы лишь можем смотреть на сцену и гадать.
Тем, кому лень читать, предлагаю к просмотру фильм «Общество спектакля» с субтитрами.
По мнению ситуационистов, развитие капиталистического общества приводит к тому, что капитал начинает аккумулировать помимо «физических» благ также образы, рождаемые СМИ, имиджи, информацию и проч. Это приводит к тому, что любая информация, даже культурный код становятся товаром.
Если раньше человек проводил свой досуг, реально проживая свою жизнь, то теперь он вынужден всё свободное от работы время отдавать покупкам брендов и созерцать «пир жизни» на телеэкранах. Таким образом, человек приносит капиталисту прибавочный продукт не только во время работы, но и в своё свободное время. Досуг превращается в потребление товарных фетишей.
Главным оружием ситуационистов в художественной и политической борьбе было Слово. Они писали лозунги — на стенах домов, в общественном транспорте, на партах университетов. Ситуационистский лозунг — это одновременно и акт социального эпатажа, и произведение искусства, и политический жест. Они мыслили лозунгами — и мышление лозунгами зачастую парадоксально сочеталось с глубиной социального анализа.
Основные лозунги
Nous ne voulons pas d’un monde ou la certitude de ne pas mourir de faim s’echange contre le risque de mourir d’ennui.
Мы не хотим жить в мире, где за уверенность в том, что не помрёшь с голоду, платят риском помереть со скуки.
On ne revendiquera rien, on ne demandera rien. On prendra, on occupera.
Мы не будем ничего требовать и просить: мы возьмём и захватим.
Plebiscite : qu’on dise oui qu’on dise non il fait de nous des cons.
Как ни проголосуешь на плебисците, «да» или «нет», из тебя всё равно сделают козла!
Ne negociez pas avec les patrons. Abolissez-les.
Не торгуйтесь с боссами! Упраздните их!
Le patron a besoin de toi, tu n’as pas besoin de lui.
Ты нужен шефу, а он тебе нет.
Soyez realistes, demandez l’impossible.
Будьте реалистами, требуйте невозможного!
On achete ton bonheur. Vole-le.
Твоё счастье купили. Укради его!
Sous les paves, la plage!
Под булыжниками мостовой — пляж!
Ni Dieu ni maitre !
Ни Бога, ни господина!
Il est interdit d’interdire.
Запрещать запрещено.
Dans une societe qui a aboli toute aventure, la seule aventure qui reste est celle d‘abolir la societe.
В обществе, отменившем все авантюры, единственная авантюра — отменить общество!
L‘emancipation de l‘homme sera totale ou ne sera pas.
Освобождение человечества будет всеобщим либо его не будет.
La revolution est incroyable parce que vraie.
Революция невероятна, потому что она настоящая.
Il est douloureux de subir les chefs, il est encore plus bete de les choisir.
Тяжело подчиняться начальникам, но ещё глупее их выбирать.
Un seul week-end non revolutionnaire est infiniment plus sanglant qu‘un mois de revolution permanente.
Один уик-энд без революции гораздо более кровав, чем месяц перманентной революции.
Le bonheur est une idee neuve.
Счастье — это новая идея.
La culture est l‘inversion de la vie.
Культура — это жизнь наоборот.
La poesie est dans la rue.
Поэзия на улицах!
L‘art est mort, ne consommez pas son cadavre.
Искусство умерло, не пожирайте его труп.
L‘alcool tue. Prenez du L.S.D.
Алкоголь убивает. Принимайте ЛСД.
SEXE : C‘est bien, a dit Mao, mais pas trop souvent.
СЕКС: Это хорошо,— изрек Мао,— но не слишком часто.
Je t‘aime! Oh! dites-le avec des paves!
Я тебя люблю! О, скажи мне это с булыжником в руке!
Travailleurs de tous les pays, amusez-vous!
Пролетарии всех стран, развлекайтесь!
L’imagination au pouvoir
Вся власть воображению!
Le reveil sonne : Premiere humiliation de la journee !
Звонит будильник. Первое унижение за день.
Imagine : c’est la guerre et personne n’y va !
Представь себе: война, а на неё никто не пошёл!
По мнению ситуационистов, спектакль ни в коей мере не является заговором, за ним не стоит никакой тайной организации, в нём нет кукловодов. Спектакль является следствием развития производительных сил в капиталистическом обществе.
Но, разве капитализм — не результат масштабного заговора? И какой спектакль мы смотрим сейчас?
Оценили 5 человек
6 кармы