Офицер японской императорской армии — главный человек корейской истории XX века

Так считает один из ведущих отечественных корееведов. Когда-то он написал статью о том, как страна с душевым доходом на человека, меньшим чем у папуасов Папуа Новой Гвинеи, стала одной из самых развитых стран мира — специально для нашего Военно-исторического форума. Публикую ее такой, как она сохранилась в архиве.

«Все устроить из ничего»: корейское экономическое чудо 1961-1987 гг.

Андрей Ланьков

Когда заходит речь о корейском экономическом развитии в 1960-1985 гг., одним из самых расхожих штампов являются слова "корейское экономическое чудо". Возможно, это выражение уже набило оскомину, но нельзя не признать, что возникло оно не на пустом месте: экономическое развитие Кореи в 1960-1985 гг. действительно было чудом.

Сейчас, глядя на сияющие небоскребы Сеула, на потоки машин, на нарядно одетых людей, на забитые товарами витрины магазинов, трудно даже представить, как выглядела Корея всего лишь 40 лет назад, на памяти очень многих ныне живущих корейцев. Сказать, что Корея 1960 г. была бедной страной – не сказать ничего: она была страной, нищей даже по тогдашним убогим меркам "третьего мира". По уровню ВНП на душу населения (80$ в 1960 г.) Корея отставала от Нигерии и Папуа Новой Гвинеи. В стране не было ни одного многоэтажного жилого дома, электричество даже в крупных городах подавалось не круглые сутки, а канализацией в Сеуле была обеспечена лишь четверть всех домов. Корейцы старшего поколения хорошо помнят времена, когда в начальной школе лишь 4-5 из 40-50 учеников в классе могли позволить себе есть рис. По весне трава и отваренная кора деревьев были обычными "блюдами" на крестьянском столе. В общем, ситуация в тогдашней Корее мало отличалась от той, что существовала где-нибудь в Эфиопии или Сомали – в чем-то она была даже хуже. Однако прошло всего лишь несколько десятилетий – и Корея превратилась в одну из великих промышленных держав, в то время как Бразилия или Нигерия, в 1950-е годы жившие куда лучше Кореи, и поныне прозябают в нищете. Как же это случилось? И, главное, можем ли мы, россияне, усвоить корейские рецепты и повторить корейский успех?

У «корейского чуда» есть вполне определенная дата рождения – 16 мая 1961 года. В тот день в Корее произошел переворот: при американской поддержке местные генералы свергли гражданское правительство, которое за год своего существования сумело поставить страну на грань краха. С этого времени и до 1987 г. Южной Кореей управляли военные. Во главе переворота 1961 г. стоял генерал Пак Чжон Хи, которому предстояло превратиться в ключевую фигуру корейской истории XX века. Генерал был выходцем из бедной крестьянской семьи, но смог получить образование, работал учителем, а во время Второй мировой войны, окончив японское офицерское училище, служил в японской императорской армии (до 1945 г. Корея была японской колонией). После 1945 г., подобно многим корейским интеллигентам того времени, Пак Чжон Хи увлекся левыми идеями и даже был участником подпольной коммунистической организации, но быстро разочаровался в коммунизме и в 1950-1953 гг., во время Корейской войны, стал одним из лучших боевых офицеров армии Юга.

В самом перевороте 1961 г. не было ничего необычного. В те времена подобные выступления правых офицеров при американской поддержке время от времени происходили во всем мире – в тех странах, где возникла реальная угроза усиления коммунистов или иных антизападных группировок. В особенности подобные режимы были распространены тогда в Латинской Америке. В своем большинстве они отличались пристрастием к шумной риторике на темы "демократии" и "защиты интересов свободного мира" и эпическим казнокрадством (причем под клятвы в верности Вашингтону разворовывалась обычно именно американская помощь – обычно в таких странах больше воровать было нечего). Поэтому южнокорейский военный переворот 1961 г. особого внимания в мире не привлек: левая печать ограничилась дежурными нападками на "американский империализм" и его "марионеток", либералы немного поворчали о "попрании демократии", правые же более или менее активно приветствовали "восстановление порядка" и "удар по подрывным планам прокоммунистических сил". После этого мир о Корее благополучно забыл.

Однако ни сам Пак Чжон Хи, ни его окружение вовсе не хотели оставаться лишь очередной группой американских марионеток в третьеразрядной развивающейся стране. Не хотели они и следовать примеру своих предшественников из окружения свергнутого Ли Сын Мана – заурядных казнокрадов, паразитировавших на расхищении западных кредитов и американской помощи. Пак Чжон Хи и его соратники хотели видеть Южную Корею сильным и богатым государством – но проблемы, стоявшие тогда перед страной, казались неразрешимыми. Как впоследствии написал сам генерал: "У меня было такое чувство, как будто я принял дела обанкротившейся фирмы".

В Корее практически нет полезных ископаемых, так что Пак Чжон Хи не мог следовать примеру арабских стран, которые как раз тогда начинали делать состояния на нефти. Более того, даже сельскохозяйственными продуктами небольшая, но густонаселенная Корея себя не обеспечивала, и физическое выживание населения зависело от американской продовольственной помощи. Единственным наличным ресурсом Кореи были сами корейцы, их высокая трудовая культура, их готовность добросовестно работать за мизерную плату – в самом буквальном смысле слова, за чашку риса. Именно на это и была сделана ставка.

Схема, которую Пак Чжон Хи положил в основу своей экономической стратегии, была проста: брать за границей кредиты и на эти кредиты строить фабрики, которые бы работали на импортируемом сырье и по иностранной технологии. Продукция этих фабрик должна была отправляться на экспорт, а вырученные деньги – использоваться на закупку нового сырья и новых технологий, а также на развитие инфраструктуры и образования. Таким образом, страна превращалась в своего рода огромную супер-фабрику, занятую переработкой импортного сырья.

Однако правительство Пак Чжон Хи столкнулось и с еще одной проблемой: корейцы 1960-х годов в своем большинстве отличались неприхотливостью и были готовы добросовестно работать за гроши, но при этом они в своем большинстве не имели ни образования, ни вообще профессиональной подготовки. Вдобавок, нищета страны делала невозможной сколь-либо масштабные иностранные инвестиции – найти желающих вкладывать заметные суммы в малоизвестную страну "третьего мира" было трудно. Поэтому поначалу, в 1962-1970 гг., ставка была сделана на легкую промышленность и иные отрасли, которые отличались немалой трудоемкостью, но не требовали ни квалифицированной рабочей силы, ни сложных технологий, ни крупных капиталовложений. Пришедшие из деревень крестьянки, работая по 12-14 часов в день, шили по иностранным выкройкам рубашки, делали парики, мягкую игрушку. В те времена корейские плюшевые мишки буквально заполонили весь западный рынок, а ткани и одежда составляли примерно половину всего корейского экспорта (41% в 1965 г.). Для того, чтобы освоить подобное производство, особого образования не требовалось, главными необходимыми качествами были дисциплина и добросовестность.

Когда в 1962 г. генерал Пак Чжон Хи объявил о принятии первого Пятилетнего плана, который предусматривал экономический рост на уровне 7-8% в год, мир (точнее, те его немногие представители, которые вообще интересовались Кореей) не воспринял эти планы всерьез. Однако уже в следующем, 1963 г. корейский ВНП вырос на 9,1%. Поначалу многим казалось, что это – всего лишь случайный успех, но на протяжении почти двух десятилетий правления Пак Чжон Хи (1961-1979) годовой рост ВНП составлял 8-10%, изредка поднимаясь до 12-14% и никогда не опускаясь ниже 6%! К всеобщему удивлению, Южная Корея, положение которой еще недавно казалось безнадежным, превратилась в одну из самых динамичных экономик планеты и удерживает это положение до сих пор. ВНП страны утраивался каждое десятилетие, а его душевой показатель, который в 1960 г. равнялся 80$, достиг 1000$ к 1979 г. и превысил 10.000$ в середине 1990-х гг.

К началу семидесятых годов накопленный опыт и капитал дали возможность сделать следующий шаг – от легкой промышленности, от плюшевых мишек и париков к капиталоемким, но технологически не самым продвинутым отраслям: металлургии, судостроению, химической промышленности. Именно в это время в Корее появляются огромные металлургические комбинаты, которые вскоре превращают страну в одного из крупнейших в мире производителей стали, а также верфи, которые уже к 1980 г. производили около трети всего мирового тоннажа новых кораблей. За металлургией и судостроением последовала автомобильная промышленность, развертывание которой началось после 1976 г., а за ней – электроника, эпохой развития которой стали уже восьмидесятые годы.

Разумеется, развитие страны при Пак Чжон Хи было капиталистическим. Однако капитализм этот обладал рядом весьма своеобразных черт. Ни о каком "свободном рынке" в шестидесятые и семидесятые годы не было и речи, и экономическая политика Кореи была весьма далека от идеалов экономического либерализма. Государство вырабатывало стратегию развития, а частные фирмы послушно выполняли приказы власти. С самого начала ставка была сделана на крупные многопрофильные концерны, которые были бы тесно связаны с правительством, и которыми – уже просто в силу их малочисленности – было проще манипулировать. Строго говоря, по-настоящему крупных фирм в Корее в 1961-1962 гг. не было вообще, так что их пришлось создавать искусственно. Именно так появились нынешние корейские монополии – "чэболь". По сути, все крупнейшие корейские компании – и "Хёндэ" (у нас ее часто неправильно именуют "Хюндай"), и "Самсон" ("Самсунг"), и недавно обанкротившаяся "Тэу" ("Дайву") достигли своих гигантских размеров потому, что когда-то их основатели были выбраны генералом Пак Чжон Хи на роль корейских "олигархов". Однако важно, что в Корее не олигархи управляли президентом и его окружением, а, наоборот, президент управлял олигархами. В отличие от своих предшественников и, увы, своих преемников Пак Чжон Хи не брал взяток и не стремился обеспечить свою семью на веки вечные. Ему были нужны не конверты с пачками долларов, а исполнение приказов и экономическая эффективность – причем под эффективностью он понимал не столько прибыльность, сколько способность производить качественный экспортный товар. Большинство фирм имели плановые задания по увеличению объемов экспортной продукции за выполнение которых отвечали лично их владельцы. Все знали, что генерал шутить не будет, и что в сейфах Голубого дома лежит достаточно компромата для того, чтобы надолго отправить в тюрьму любого корейского "олигарха".

К концу семидесятых годов созданные при государственной поддержке корейские монополии – "чэболь" – достигли огромных размеров. В 1981 г. суммарный объем продаж 10 крупнейших концернов Кореи равнялся 48,1% всего валового национального продукта страны (в 1984 г. он уже составил 67,4% ВНП)! Мировая история знает мало примеров подобной концентрации производства во всего лишь в нескольких сверх-монополиях.

Государство и само активно инвестировало в экономику – в первую очередь, в инфраструктуру, в те отрасли, которые не дают немедленной отдачи, но необходимы для развития экономики в целом. С конца 1960-х годов, когда в Корее еще практически не было автомобилей, государство начало строить сеть скоростных магистралей, без которых невозможно представить себе сегодняшнюю Южную Корею. Государство вкладывало немалые средства в образование, которое в эти годы пережило настоящий бум. В 1965 г. в корейских вузах обучалось 105 тыс. студентов, а в 1988 – чуть более миллиона. Еще в 1961 г. правительство национализировало банки и установило жесткий контроль над валютными операциями. Кредиты на льготных условиях выдавались в первую очередь крупным фирмам, которые должны были стать основой экономического развития страны, а также тем, кто доказал свою способность производить качественный экспортный товар. В то же самое время, система социального обеспечения в стране фактически отсутствовала – бремя заботы о больных, о безработных, о старых да малых возлагалось на семью, которая, надо признать, была в Корее исключительно прочна. Отсутствие социальных расходов позволяли держать налоги на низком уровне: ставка подоходного налога в Корее даже сейчас составляет 10-20%.

Но не только правильно выбранная экономическая стратегия сделала возможным "корейское экономическое чудо". Оно бы не состоялось без двух дополнительных, но очень важных условий, о которых нельзя не сказать.

Первым из этих условий была обильная иностранная помощь – в основном американская, но отчасти и японская. Несмотря на некоторое первоначальное недоверие к планам Пак Чжон Хи, США предоставляли Корее кредиты и безвозмездную помощь. США при этом руководствовались, в первую очередь, своими военно-политическими интересами: Южная Корея всегда была стратегическим плацдармом США в Восточной Азии, так что ее политическая стабильность не могла не волновать Вашингтон. Под американским давлением пошли на определенные компромиссы и японцы, которые, вообще-то говоря, традиционно относятся к Корее и к корейцам без особых симпатий (взаимно). Нельзя сказать, что отношения Вашингтона и Сеула были совсем уж безоблачными: Пак Чжон Хи не был "лакеем американского империализма" и часто откровенно использовал своих заокеанских патронов в собственных целях. При необходимости южнокорейская разведка подкупала американских конгрессменов и воровала технологические секреты у дорогого союзника. Тем не менее, в целом союз, направленный против общих врагов – Пхеньяна, Москвы и Пекина – был весьма прочен.

На протяжении 1960-1985 гг. Корея активно брала деньги в долг – и у частных банков, и у правительств, и у международных организаций. В результате размеры внешней задолженности Кореи к концу правления военных достигли внушительных размеров: в 1985 г. внешний долг страны составил 46,7 млрд. долл. В тот год по размерам своей задолженности Корея занимала четвертое место в мире, уступая лишь латиноамериканской тройке – Аргентине, Мексике и Бразилии. Однако давали в долг Корее охотно – в первую очередь потому, что она имела репутацию идеального должника. Вопроса о том, платить или не платить по кредитам, не стояло в принципе – платили всегда, причем в срок, безо всяких громких споров о "реструктурировании" и прочем. В редких случаях банкротства той или иной частной фирмы правительство брало на себя выплату ее задолженности иностранным организациям. В результате этой "непатриотической" политики, этого "низкопоклонства перед иностранным капиталом" Корея имела доступ к льготным кредитам, которым, конечно же, активно пользовалась.

Второе важнейшее условие, без которого "корейское экономическое чудо" было бы невозможным – это диктатура или, скажем мягче, авторитарная власть. Нет сомнений в том, что режим Пак Чжон Хи (1961-1979) и его менее удачливого преемника Чон Ду Хвана (1980-1987) был диктатурой, хотя и относительно мягкой – особенно по сравнению с ультра-сталинистской Северной Кореей. Определенные политические свободы существовали в Корее и при военных режимах, хотя то, что сейчас в России лукаво именуется "административным ресурсом" использовалось на полную катушку и, как правило, обеспечивало угодным правительству кандидатам победу на выборах. В то же самое время режим все-таки оставался диктатурой, пусть и в "бархатной перчатке". На первых порах, до начала 1970-х годов, экономические достижения ничего не давали большинству жителей страны, которые, несмотря на тяжелый труд, по-прежнему оставались нищими. В этих условиях правительство было готово поддерживать политическую стабильность любыми средствами. С особой свирепостью подавлялись попытки создания независимых профсоюзов. Едва ли не важнейшим преимуществом Кореи в международной конкурентной борьбе в те времена была дешевизна рабочей силы, готовность рабочих трудиться за мизерную зарплату. Правительство считало, что деятельность независимых профсоюзов может в итоге сделать Корею неконкурентоспособной на мировом рынке. Как сейчас ясно, в долгосрочном плане эта политика себя оправдала, хотя в плане краткосрочном она делала существование миллионов людей еще более тяжелым.

Впрочем, социальная стабильность обеспечивалась не только жестким подавлением всех тех сил, которые не соглашались с логикой капиталистического развития в понимании Пак Чжон Хи. Сам бывший сторонник левых идей, генерал отлично понимал: чтобы там не говорила официальная пропаганда, возникают эти идеи отнюдь не на пустом месте. Страны "третьего мира" всегда характеризовались вопиющим имущественным неравенством – причем богатые в таких странах обычно не только не стесняются своего богатства, но, наоборот, всячески демонстрируют его. Сияющие "Мерседессы", шкафоподобные телохранители, увешанные золотом миллионерские жены и содержанки – все эти, теперь хорошо знакомые и россиянам, картины вот уже многие десятилетия являются обычными в странах "третьего мира". Генерал Пак Чжон Хи последовательно боролся как с самим неравенством (насколько это в принципе возможно при капитализме), так и с демонстративным, престижным потреблением верхушки. Немалую известность получил скандал, который президент устроил нескольким олигархам после того, как их жены появились на каком-то приеме, увешанные бриллиантами. Корейский олигарх образца 1970 г. должен был жить скромно и своим богатством не кичиться! Впрочем, все не ограничивалось чисто демонстративными, пропагандистскими акциями. Уровень неравенства, измеряемый так называемым "коэффициент Джини", в Корее был куда ниже, чем в большинстве стран «третьего мира».

Результат политики Пак Чжон Хи у всех перед глазами: мощная индустриальная держава, созданная буквально на пустом месте, из ничего. Этот пример заманчив, и поэтому корейский успех изучали и пытались повторить очень многие. Однако не удалось это никому. Единственное исключение – страны Восточной Азии, пресловутые "тигры", но и они не столько повторили корейский успех, сколько добились собственного одновременно и параллельно с Кореей. За пределами же Дальнего Востока корейские рецепты пока не сработали ни разу – смею думать, и не сработают. Время от времени высказываемые надежды на то, что, мол, стоит нам, россиянам, только хорошенько изучить корейский опыт – и мы тоже все сможем, представляются совершенно необоснованными. Корейская политика времен экономического чуда основывалась на культурной специфике Кореи, которая складывалась тысячелетиями.

Традиционно Корея и Дальний Восток в целом были, в первую очередь, цивилизацией риса. По сравнению с другими сельскохозяйственными культурами, рис дает максимальную отдачу калорий с единицы обрабатываемой площади и, значит, позволяет кормить большое население, живущее на небольшой территории. Однако рис – растение специфическое и очень трудоемкое. В отличие от, скажем, пшеничного поля, рисовая плантация представляет из себя сложную гидротехническую систему, состоящую из десятков и сотен небольших полей, разделенных дамбами и соединенных специальными каналами. Сооружение такой системы и поддержание ее в рабочем состоянии требовало систематических соединенных усилий сотен и тысяч человек. Без этих постоянных коллективных усилий никакое сельскохозяйственное производство на Дальнем Востоке, а, значит, и физическое существование его населения было бы невозможно. Жизнь в подобных условиях на протяжении десятков поколений сформировала корейское отношение к миру, выработала склонность к систематическому, кропотливому труду. В то же самое время, даже самый упорный труд не мог обеспечить дальневосточным крестьянам высокого уровня жизни. Скудость быта корейского крестьянина, его способность довольствоваться малым и готовность безоговорочно подчиняться властям поражала европейских путешественников даже в те времена, когда жизнь простых людей у них на родине никак нельзя было назвать зажиточной.

Именно на этих национально-культурных особенностях корейцев и основывалась в первую очередь выбранная Пак Чжон Хи экономическая стратегия. Он сделал ставку на способность корейцев работать много и добросовестно, не задавая лишних вопросов, терпеливо перенося лишения и подчиняясь начальству. Принял он в расчет и воспитанное конфуцианской культурой уважение к образованию, и прочность семейных связей, и многое другое.

Корейская стратегия предназначалась для небольшого государства, лишенного природных ресурсов, населенного неприхотливым, исключительно трудолюбивым и дисциплинированным но (первоначально) не слишком образованным народом. Не надо объяснять, что ни нынешняя Россия, ни большинство стран СНГ под это описание никак не попадают. Конечно, опыт Кореи надо изучать и даже отчасти копировать, но рассчитывать на то, что может быть применим к нашей реальности, увы, не приходится…

Пак Чжон Хи – японский офицер

Автор – востоковед (китаист и кореевед), в настоящее время ведущий специалист по Корее (как средневековой, так и современных корейских государств, КНДР и Республике Корея).