Подвиг маленького брига и его капитана

Маринист Айвазовский написал несколько картин о подвиге брига "Меркурий". И ведь действительно — бриг, созданный для дозора и разведки, смог выступить против фрегатов. В истории не было такого, чтобы маленький корабль вывел из строя и заставил отступить два линейных корабля. Победа была настолько невероятной, что многие отказывались в нее верить.

И действительно, соотношение сил в том бою поражает - 18 пушек против 184, 115 человек против 1200... Но начнем с самого начала.

Русско-турецкая война 1828-1829 годов шла на Кавказе и Балканах. Корабли Черноморского флота блокировали турецкие порты, старались разорвать коммуникации врага. Главной задачей было перекрыть туркам выход из Босфора. Необходимо было своевременно обнаружить турецкий флот. Поэтому там постоянно дежурили русские корабли. 14 мая 1829 года на рассвете три русских корабля: фрегат "Штандарт", бриги "Орфей" и "Меркурий" были в дозоре на проливе. Крейсируя на траверзе Пендераклии (плавали на прямой линии от города), они заметили приближающуюся турецкую эскадру — шесть линейных кораблей (2 фрегата, 2 корвета, 1 бриг и 3 небольших корабля). Принимать неравный бой приказа не было, и дозорные поспешили с вестями. На море был слабый ветер.

Командир "Штандарта" капитан-лейтенант Сахновский дал сигнал: "взять курс, при котором судно имеет лучший ход". Два быстроходных корабля ушли сразу. "Меркурий" не отличался такой резвостью. Были поставлены все паруса на бриге, в ход пустили даже весла, но уйти не удалось. Тихоходный корабль показался туркам легкой добычей. За ним пустились вдогонку фрегаты "Селимие" и "Реал-бей". На одном из кораблей находился адмирал турецкого флота (капудан-паша), на другом контр-адмирал. Они считали, что вот-вот — и их ждут награды и почести. Корабли мощные — один залп и от брига осталось бы одно воспоминание. Перед экипажем "Меркурия" замаячила перспектива позора, плена, спуска флага, что для русского моряка было хуже смерти.

Капитан корабля Александр Иванович Казарский понимал, что бой неизбежен. Был созван совет офицеров, на котором, по традиции, первыми выступали младшие чины. Чтобы они могли высказывать свое мнение безбоязненно, не озираясь на авторитеты. Поручик корпуса флотских штурманов Иван Прокофьев предложил драться до последнего, а когда будет сбит рангоут, откроется сильная течь или бриг будет лишен возможности сопротивляться, подойти к адмиральскому кораблю и, сцепившись, с ним взорвать "Меркурий". Его предложение было принято единогласно.

Матросы одобрили решение. Кормовой флаг прибили к гафелю (наклонному рею), чтобы он не мог спуститься во время боя. На бочку с порохом в крюйт-камере положили заряженный пистолет, последний из живых должен был выстрелом взорвать корабль. Приблизительно в 14:30 турки приблизились на расстояние выстрела. Их снаряды стали попадать в паруса и такелаж брига. Один выстрел попал в весла и выбил гребцов с банок (место между двумя смежными орудиями).

Казарский сидел на юте (кормовой части верхней палубы) и не разрешал стрелять, берег заряды. Пушки тоже были староваты, и по дальности уступали турецким. Матросы не поняли такого поступка и испугались. Капитан ободрил команду: "Что вы, ребята? Ничего! Пускай пугают — они везут нам Георгия…". Затем приказал открыть ретирадные порты (запасные порта, куда ставятся орудия, при бегстве от неприятеля, чтобы отбиться от погони) и сам вместе с другими офицерами, чтобы не убирать весла и не отвлекать матросов от работы, открыл огонь из ретирадного орудия. Казарский хорошо знал свой корабль — он был тяжел на ходу. Спасти людей и судно могло искусное маневрирование и меткая стрельба.

Первым атаковал "Селимие", имевший 110 пушек. Он хотел зайти в корму брига, чтобы произвести залп. "Меркурий" уклонился и сам дал полный залп по противнику. Через несколько минут "Реал-бей" подошел к левому борту. Бриг взяли в клещи. С адмиральского корабля на русском языке предложили сдаться. "Меркурий" огрызнулся — прогремел залп из всех пушек и ружей. Туркам пришлось убрать с марсов и реев абордажные команды, приготовившиеся к захвату брига. Они были поражены: "легкая добыча" собралась принять бой, более того она собиралась атаковать. Один из офицеров "Реал-бея" писал: "В продолжение сражения мы поняли, что капитан брига никогда сдастся и, если потеряет надежду, то взорвет свой бриг на воздух. Ежели в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить и имя сего героя достойно быть начертанным золотыми буквами на храме славы".

В русский корабль полетели ядра, книппели (снаряды для разрушения такелажа и парусов, состояли из двух массивных чугунных деталей), брандскугели (зажигалки). Но мачты оставались невредимыми, а бриг сохранял подвижность. Казарский умело маневрировал — нанести кораблю повреждения оказалось непросто. Трижды возникали пожары. Матросы быстро гасили их. Одним из ядер был перебит гафель с флагом. Турки решили, что флаг спущен и русские сдаются. Огонь прекратили и стали спускать шлюпки. Над "Меркурием" вновь взвился флаг. И бой продолжался. В начале шестого канонир Лисенко повредил у "Селимие" бушприт и грот-марс-рею. Марсель и брамсель повисли. Флагман потерял скорость и отстал. Но вслед "Меркурию" дал такой залп, что сбил пушку. Вскоре серьезно повредили и "Реал-бея" — перебили две реи. Паруса закрыли порты носовых пушек. Корабль лишился маневренности и лег в дрейф.

За три часа боя "Меркурий" потерял 10 человек: 4 убитыми и 6 ранеными. Чудо! Капитан во время боя был контужен, но оставался на мостике. Бриг получил 22 пробоины в корпусе и 297 повреждений, сохранил при этом способность держаться на воде и двигаться, и с гордо поднятым флагом отправился домой в Севастополь. Через сутки он присоединился к флоту.

Команда "Меркурия" собиралась предпочесть смерть бесчестию. За два дня до боя бывший командир "Меркурия" капитан 2 ранга Стройников опустил флаг фрегата "Рафаил", оснащенного 36 пушками, и сдался туркам. Впервые со времен Петра Великого русский корабль опустил флаг перед врагом. Турки переименовали фрегат. Он стал называться "Фазли-Аллах" — данный Богом. Корабль был отбит у турок и по приказу Николая I сожжен. По воле случая Стройников находился на борту "Реал-бея" во время боя. В баталии встретились бывший капитан и нынешний.

Казарский был необычайно скромен в жизни. Сын управляющего, обедневшего дворянина, учился в церковно-приходской школе. Затем три года в штурманском училище. Потом записался гардемарином. Не окончил Морского корпуса — и победил адмиралов. На него обрушилась всенародная популярность — он стал национальным героем.

В рапорте Казарский указал, что "не находит слов для описания храбрости, самоотверженности и точности в исполнении своих обязанностей, какие были оказаны всеми вообще офицерами и нижними чинами в продолжении этого трехчасового сражения, не представлявшего никакой совершенно надежды на спасение, и что только такому достойному удивления духу экипажа и милости Божией должно приписать спасение судна и флага Его Императорского Величества".

Император Николай I оценил команду брига. Из Указа Его Императорского Величества:

"В воздаяние блистательного подвига брига "Меркурий", вышедшаго победителем из беспримернаго боя 14 мая им выдержанного противу двух турецких кораблей, Государь Император всемилостивейше пожаловать соизволил: командира капитан-лейтенанта Казарского в капитаны 2 ранга с назначением флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству, и сверх того кавалером ордена св. Георгия 4 класса; лейтенантов Скорятина и Новосильского, мичмана Притупова и поручика корпуса флотских штурманов Прокофьева следующими чинами , и первых орденами св. Владимира 4 степени, а Прокофьева, как предложившаго мужественный совет взорвать бриг, орденом св. Георгия 4 класса. Всем нижним чинам знаки отличия военного ордена. Всем вообще, как офицерам, так и нижним чинам, в пожизненный пенсион двойной оклад жалованья по окладу, какой они получали до Настоящего времени. Вместе с тем Его Императорское Величество соизволил отличить и самый бриг, пожалованием на оный Георгиевскаго флага. А дабы увековечить в роде сих офицеров память примерной их храбрости и мужественной решимости на очевидную гибель, Государь Император соизволил повелеть, чтобы пистолет, как оружие, избранное ими для взорвания на воздух при невозможности продолжать оборону, был внесен в гербы их".

Бриг "Меркурий" был награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. В русском флоте это был второй корабль удостоившийся такой чести.

Из указа императора:

"Когда бриг сей приходит в неспособность продолжать более служение на море, построить по одному с ним чертежу и совершенным с ним сходством во всем другое такое же судно, приписав к тому же экипажу, наименовать его "Меркурий", на который перенести и пожалованный флаг с вымпелом; когда же и сие судно станет приходить в ветхость, заменить его другим новым, по тому же чертежу построенным, продолжая сие таким образом до времен позднейших. Мы желаем, дабы память знаменитых заслуг команды брига "Меркурий" и его никогда во флоте не исчезала, а, переходя из рода в род на вечныя времена, служила примером потомству".

Вся команда была отмечена не только наградами, но и двойным пожизненным пенсионом. Казарский стал лицом, приближенным к Государю. На следующий год ему вместе с князем Трубецким выпала честь поздравлять короля Вильгельма IV. Английские моряки торжественно встречали Казарского.

Капитана приняли в свиту императора Николая I и поручили ему инспекцию строительства водопровода для севастопольского Адмиралтейства, определение целесообразности существования Казанского адмиралтейства, поиски нового пути из Белого моря до Онеги… Его мнению Николай I доверял безоговорочно. Именно ему было поручено провести ревизию тыловых контор и складов в черноморских портах. И Казарский вскрывает в Одессе крупные хищения и недостачи, затем с инспекцией приезжает в Николаев.

В это же время дядя Казарского оставляет ему завещание — наследство 70 000 рублей. Завещание пропадает. Наследник намерен восстановить справедливость. Два события совпали по времени и значимости. Александра Ивановича предупреждают о готовящемся покушении. Но… В гостях ему была предложена чашка кофе с мышьяком, отказать он не смог. Угощение преподнесла дочь хозяина дома. (Ходили слухи, что ее мать имеет связь с человеком, подозреваемым в краже завещания дяди Казарского.) Доктора не смогли спасти Казарского. За гробом Казарского шли тысячи людей, мужчины не скрывали рыданий.

Были проведены многочисленные проверки. Следствие вел сам Бенкендорф. Виновных в смерти героя не нашли. Когда в Севастополе узнали, что Казарского больше нет, адмирал Лазарев предложил начать сбор средств на памятник. Офицеры собрали по подписке 12 000 рублей, к ним присоединились моряки Черноморского и Балтийского флотов. Памятник был заложен на Матросском (Малом, Мичманском) бульваре. В 1839 году памятник был открыт.

На памятнике слова Николая I: "Казарскому. Потомству в пример". Памятник Казарскому — первый памятник Севастополя. Усеченная пирамида из белого инкерманского камня. На ней бронзовая древнеримская трирема. На барельефах изображены Нептун, Ника, Меркурий и сам Казарский. К этому памятнику в годы Крымской войны приходили герои бастионов.                                                                                                                                                                                                                                            https://nasledie.pravda.ru/115...