Солнце клонилось к закату. По аллее Центрального парка Нью-Йорка медленно брели Он и Она. Порывы ветра с океана гнали по дорожкам жёлтые листья, окурки и обрывки бумаг.
Ей было зябко, она пыталась сохранить тепло и куталась в тонкий плащ. Он шёл с намотаным вокруг горла шарфом и держал руки в карманах старенького пальто.
- Как же так? Дядюшка Дональд обещал закончить процесс в сентябре. Осень на исходе, а дело не сделано, - печально произнесла Она и вытерла лицо платком. По щеке её медленно скатилась слеза.
Он поднял воротник, потуже запахнул пальто и ответил.
- Я жду второй год, но не теряю надежды. Как только я займу своё место, ты не будешь ни в чём нуждаться. А сейчас ты видишь - в моих карманах ничего кроме дырок, - он вывернул пустые карманы и посмотрел на свой прохудившийся ботинок.
- Я уверен, нам поможет Вялый Джозеф, - произнёс Он твёрдым голосом.
- О Хуан. Твои слова да богу в уши, - сквозь слёзы улыбнулась Она.
- О Свет Мой, наши мечты сбудутся, - с воодушевлением ответил Он.
Собеседники вышли из парка и остановились у ворот.
У входа старый китаец продавал сувениры и амулеты. Хуан пристально вгляделся в лицо старика и воскликнул.
- Я узнал тебя, ты Далай-лама.
- Я тоже узнал вас обоих. Вы, как и я - в ожидании, - ответил китаец.
- Давно ждешь? - спросил Хуан.
- Всю жизнь, - ответил старик.
- Я устала ждать, - печально произнесла Она. Все вместе втроём они помолчали.
Небо затянулось тучами, сверкнула молния, пошёл мелкий дождь. На углу Пятой авеню и 79-ой улицы Гуайдо и Тихановская попрощались и разошлись. Хуан отправился на почту, проверить пришёл ли грант из госдепа, а Света решила зайти в небольшой бутик.
Над входом в лавку висела вывеска Alexis Navales and Sergio Skripales.
Женщина вошла в бутик, и нос к носу столкнулась с продавцом. Глаза у Светланы стали круглыми, она встала как вкопанная и с недоумением воскликнула.
- Алексей? Ты здесь? Как же так, ведь после отравления ты умер? В твою честь назвали улицу и станцию метро. Бронзовый памятник поставили.
Алексей грустно улыбнулся.
- Почему не возвращаешься в Россию?
- Кто ж меня теперь выпустит? Живой я им не нужен. Им нужен только символ. Теперь я Алексис Навалес - продавец дамских шляпок и зонтиков.
* * * * * * *
Два года спустя.
Нью-Йорк, Лонг Бич. Раннее утро. Одинокая дама стоит у линии прибоя и чертит зонтиком слово на песке. Набегающая вода размывает и стирает буквы. Женщина пишет снова и снова. Слово, которое она пишет, - Белоруссия. Затем она смотрит на восток, туда - где тёмные воды Атлантики сливаются с небесами, и в глазах у неё невыносимая тоска.
Оценили 33 человека
64 кармы