О чем врут капиталисты

В 2010 году, когда мир уже хлебнул все "прелести" глобального системного кризиса, перешедшего в 2008-м из латентной фазы в открытую, увидела свет книга профессора Кембриджского университета (корейца по национальности) Ха Джун Чхана "23 тайны: то, что вам не расскажут про капитализм".

В начале своей работы автор сразу оговорился, что считает капитализм лучшей экономической системой из всех изобретенных человечеством, однако конкретная его версия, "свободно-рыночная", имеет серьезные изъяны, которые и подвели планету к кризису. В подтверждение своих слов профессор раскрыл некоторые особенности капитализма, о которых во всеуслышание говорить не очень-то и принято. Кратко обозначим некоторые из них.

Свободный рынок – фикция

Понятие "свободный рынок", кто бы что ни говорил, имеет сугубо политическую сущность. Государство всегда участвует в текущих процессах и оказывает на них влияние. И если кому-то кажется, что в некой особо "прогрессивной" стране рынок ничем не ограничен – то только потому, что он не замечает существующих рамок, настолько они прочно вписались в привычную реальность. Это как с дорожными знаками: предписывающий знак на самом деле ограничивает вариации нашего поведения гораздо сильнее, чем запрещающий, но мы просто не думаем об этом.

Еще 200 лет назад в ряде передовых стран был актуален вопрос, можно ли торговать людьми и использовать детский труд. И для большинства представителей того времени это было вполне естественным явлением, не требующим осуждения и вообще обсуждения. Мораль была другой. А сейчас во многих государствах нельзя торговать наркотиками, оружием, покупать и продавать голоса на выборах, многие виды деятельности требуют лицензирования (где стандарты задаются именно государством) и так далее. Все это – вполне конкретная "несвобода рынка", которая когда-то была совсем необязательной.

Тут можно возразить, что эти проявления опасны для общества, что доказала общественная практика. Отчасти да, но так считали не всегда, да и сейчас в разных странах по отношению, например, к легким наркотикам и короткоствольному оружию существуют разные законы – где-то разрешено, где-то запрещено. И это в каждом конкретном случае произвол некого "регулятора", единого стандарта просто нет.

То же самое – в отношении куда более безобидных вещей типа максимальной продолжительности рабочего дня, оплачиваемых отпусков, социального пакета и прочего. Если мы разделяем стоящие за ограничениями моральные ценности – мы их просто не замечаем, воспринимая как нечто само собой разумеющееся.

Знаменитая метафора "невидимая рука рынка", восходящая к трудам Адама Смита, среди многих отечественных специалистов давно стала чем-то вроде анекдота. Когда надо, самые "рыночные" страны субсидируют или национализируют терпящие бедствие, показавшие свою рыночную неэффективность предприятия, директивно запрещают проведение некоторых крупных коммерческих сделок, вводят экономические санкции, занимаются протекционизмом. И все это по сугубо политическим мотивам. В современном мире за наглядными примерами далеко ходить не надо.

В общем, границы "свободного рынка" невероятно размыты и меняются, исходя из ситуации. Экономисты, ратующие за рынок без границ, фактически всегда ангажированы и отстаивают вполне конкретные интересы некоторых групп, когда какую-то вещь им запрещать невыгодно. При этом все подается под видом некоторой объективной и научно обоснованной истины. Но это не так.

Постиндустриальная эпоха – лукавое понятие

В наши дни часто говорят о "постиндустриальном обществе". Это общество, где промышленное производство утратило главенствующую роль, уступив место услугам (в частности наукоемким и инновационным), которые и оказывают наибольшее влияние на благосостояние страны. Да, большая часть граждан в таких странах работает где-нибудь в офисах, а не в цехах, что в плане занятости может говорит о некоторой "постиндустриальности". Однако необходимо понимать, что на самом деле промышленность все так же важна и значима.

Снижение доли реального производства в процессе жизнедеятельности передовых стран обусловлено ростом производительности предприятий (при меньших затратах выпускаем больше продукции) по сравнению со сферой услуг, где рост производительности сильно ограничен. Например, за ту же часть вашего общего дохода, который позволял 20 лет назад купить компьютер, сегодня можно приобрести сразу несколько гаджетов, причем они будут меньше по размерам и значительно мощнее – данная продукция стала доступнее.

А вот о сфере услуг такого не скажешь. Да, преподаватель в университете может вести семинары для группы не в 30, а в 60 человек, но тогда качество производимого им "продукта" (подготовленных специалистов) упадет, так как снизится количество внимания, которое он может уделить каждому студенту. Так же водитель такси не может вести сразу двух пассажиров в разные пункты назначения, и вряд ли кто-то обрадуется, если симфонический оркестр отыграет часовую музыкальную программу за 30 минут в ускоренном темпе или усеченном варианте.

То есть падение доли промышленного производства происходит не из-за снижения спроса на промтовары и не только из-за того (хотя это важно), что часть реального сектора была вынесена в Китай и другие страны с дешевой рабочей силой. Просто увеличилась производительность промышленного сектора, который способен насытить экономику при меньшем привлечении человеческих ресурсов, а вот со сферой услуг такого не происходит. И такая деиндустриализация экономики не может служить индикатором, что у страны все будет хорошо или, наоборот, плохо. При разных сценариях развития событий это может стать как причиной подъема, так и спада.

Ну и необходимо уделить внимание странам, которые якобы являются витринами постиндустриального общества, где процветание обеспечивается именно сектором услуг – Швейцария и Сингапур. В реальности же их success story – это путь промышленного развития. Например, Швейцария – это не только банки, где держат (прячут) свои "нажитые непосильным трудом" деньги олигархи, предприимчивые чиновники и прочие локальные князьки. Правда в том, что Швейцария в относительном выражении – одна из самых индустриализированных экономик на планете.

Да, мы редко видим продукцию made in Switzerland на прилавках среди китайской продукции. Однако нужно помнить, что все население этой маленькой страны меньше населения одной только Москвы, да и специализация у их товаров – не ширпотреб, а машиностроение, химическая промышленность, фармацевтика и т. д. Страна имеет высочайший показатель по объему промышленного производства на душу населения, причем значительная часть идет на экспорт. То же самое и с Сингапуром – развитая высокотехнологичная промышленность, инфраструктура и технократический подход. 

Так что не стоит "вестись" на идеализированные концепции. Реальное производство, источник окружающего нас материального изобилия – все так же имеет принципиальную важность.

Предпринимательская инициатива не является залогом благосостояния общества

Часто можно услышать мнение, что активные предприимчивые граждане – "пульс" экономики, важный фактор ее динамичного развития. И поэтому, в частности в нашей стране, постулируется необходимость поддержки "малого бизнеса" и тому подобное. На самом деле, страны с самым большим процентом индивидуальных предпринимателей среди населения – это беднейшие страны по типу Бангладеш и Ганы. А вот во вполне успешных США и Франции этот показатель на порядок (примерно в десять раз) ниже.

Нюанс в том, что личный гений успешного бизнесмена, который якобы сделал себя сам, изначально опирается на социальную систему, в которой ему посчастливилось родиться – с ее инфраструктурой, экономикой, культурой. В бедной стране для самого активного и гениального человека открытие автосервиса с прилегающим продуктовым магазинчиком или чего-то подобного может быть пределом мечтаний. У него не только не будет надлежащего образования для генерации каких-то пробивных идей, но и самих общественных институций, которые позволят что-либо воплотить в реальность.

При этом настоящий успешный бизнес в развитых странах – это не индивидуальное явление. Сильные пожирают слабых, одиночки, подходя к некому порогу своей эффективности, объединят усилия. С течением времени бизнес укрупняется, и уже массивные синергичные структуры корпоративного типа могут замахиваться на по-настоящему масштабные проекты, благотворно влияющие на благосостояние нации. "Творят историю" отнюдь не мелкие лавочники-одиночки.

Свободный рынок не делает бедные страны богатыми

Как часто мы слышим фразы о том, что нам необходимо органично вписаться в мировой рынок, войти в число прогрессивных и цивилизованных стран. И один из методов для этого – следование свободе рынка. На самом же деле большинство богатейших стран современности, которые сейчас громче всех ратуют за свободную торговлю, смогли прийти к своему нынешнему благоприятному состоянию именно при использовании протекционизма и государственного субсидирования. То есть благодаря тому, что делать развивающимся странам они сегодня настоятельно не рекомендуют.

Британская империя и США в периоды своих главных экономических рывков, которые позволили им выбиться на лидирующие позиции, были одними из самых жестко-протекционистских стран в мире. А уже потом, при достижении промышленного и иного господства, начинала исповедоваться свободная торговля. То есть – следите за руками – на стадии развития мы субсидируем собственные производства, ограждаем их от конкуренции, делаем рывок, а уже потом в условиях доминирования начинаем продвигать и навязывать обеспечивающую беспрепятственную экспансию идеологию "рынка без границ", которая, как мы уже рассмотрели выше, может быть очень ангажированной.

Таким образом, развивающиеся страны сейчас, следуя советам или даже прямому давлению ведущих капиталистических государств и корпораций, кидают свои национальные экономики в жернова глобальной конкуренции, где у них априори нет никаких шансов. Это как голодному африканскому ребенку выйти на ринг побороться с профессиональным сумоистом. В итоге богатые подминают под себя мировой рынок и становятся еще богаче, а бедные, как правило – еще беднее.

Оригинал публикации: 26 сентября 2017 https://dni.ru/bloggers/2017/9...