35 Египетский след

Однако назвав христианство новым учением, мы согрешаем против истины, ибо если взять не название, но суть этой религии, то о новизне её речь идти не должна.

Действительно, начав с того, что идеологические корни христианства лежат в иудаизме и не содержат в себе ничего нового, кроме как обетования для иудеев достижения ими власти над язычниками, должными признать, что они становятся рабами Иисуса Христа, который является еврейским Царём, обещанным ветхозаветными пророками иудеям, чтобы осуществить на практике идею их избранности, – мы продолжим, вспомнив, что сам иудаизм окончательно сформировался под неустанным руководством египетского жреца Моисея – а закончим тем, что элементы самого христианства, косвенно таким образом привязываемого к жрецам Египта, имеют и прямые признаки древнеегипетской религии.

Сама идеология иудаизма и христианства, направленная на подчинение язычников, т.е. всего остального мира, еврейскому Царю, по сути, не отличалась от идеологии Египта, где в эпоху империи царь назывался «тем, кто приобретает мир для него (бога), возведшего его (фараона) на престол».

Религия и политика были тесно взаимосвязаны и в теории фараон получал власть от бога для того, чтобы расширить область своих завоеваний, расширяя т.о. границы владений бога. Повторим ещё раз и подчеркнём: именно в Египте возникла идея мирового бога, и в этом наблюдается преемственность религии Египта как с иудаизмом, так и с вышедшим из иудаизма христианством.

«Только из египетских верований древние христиане могли заимствовать учение о Святом Духе, – пишет доктор исторических наук Б. Сапунов, – Ни у иудеев в Талмуде, ни в религиях Древнего Мира в Риме и Греции, такой феномен не был известен. Между тем, в Древнем Египте было достаточно полно разработано учение о Духе, особой субстанции, существовавшей вне бренного тела. Называли её по-разному – «Баа», «Каа».

Хотя точного перевода этих слов нет, смысл этих терминов, в общих чертах, ясен».

Египтяне считали, что человеческое тело одарено жизненной силой, каковая представлялась в виде точного подобия тела, появлялась вместе с телом на свет, сопровождало его в течение жизни и уходило вместе с ним в мир иной. Вот это подобие египтяне и называли «Ка». Эту жизненную силу египтяне отличали от души, которая в виде птицы с человеческой головой могла покидать тело, порхая среди деревьев.

Египетский бог Амон – это Дух, вездесущий воздух и ветер, животворящее начало Природы.

Ветхозаветный Дух – это «руах, дух, по-еврейски, как и по-русски, обозначает первоначально дуновение, дыхание, ветер».

Установление Евхаристии, этого главнейшего вероисповедания, признаваемого всеми христианскими конфессиями, при котором верующие христиане вкушают тело и кровь Иисуса Христа под видом хлеба и вина, и благодаря которому они, согласно их вероучению, через этот акт взаимной жертвенной любви соединяются непосредственно с самим Богом, автор четвёртого Евангелия выводит «из привычки Иисуса, а не от слова, произнесённого в известную минуту», как об этом пишут синоптические Евангелия.

Египтяне, совершая литургию богу Гору, употребляли хлеб и вино – подобно тому, как это в будущем будут делать христиане. Этот ритуал египтян, сопровождавшийся бескровной жертвой, стал основой и христианской литургии, во время которой молящиеся в церкви причащаются просфорой, изображающей тело Спасителя, и красным вином. Кагор здесь выступает таким образом, как символ крови.

Идея рая, показанная в христианском учении, также не оригинальна, и тоже взята их египетской религии, в частности, из Книги мёртвых. Она является путеводителем по загробному миру, а также молитвословом покойника. В Книге мёртвых собраны заупокойные тексты, гимны богам, тексты о загробном суде, в т.ч. заговоры, дающие силу амулетов.

А. Шапошников, составитель и переводчик Книги мёртвых, пишет: «Всё, что было высказано великими учителями других народов после угасания египетской цивилизации, меркнет в сравнении со светом древнейшего учения египетских посвящённых. Все позднейшие учения последователей Моисея, Иисуса, Адонирама и Мухаммеда – лишь невнятные недомолвки; вся позднейшая обрядность – лишь неловкое приспособление древнего ритуального наследия; все таинства – лишь подобие или даже профанация.

Многие учения обильно черпали из озера божественного знания Египта имена, сюжеты, мифы, концептуальные понятия, фундаментальные положения и целые текстовые фрагменты. Так поступали орфики, ближе всех стоявшие к первоистокам. Так поступал Моисей, составляя своё Пятикнижие. Давно известно всё «египетское» в христианстве».

По египетским представлениям после смерти человека энергетические оболочки покидали тело, которое начинали после этого бальзамировать. Затем мумию хоронили, а энергетические оболочки возвращались в плоть, обеспечивая таким образом воскресение человека. После такого второго рождения человек шёл в царство мёртвых и, избегнув многочисленные опасности со стороны чудовищ и злых духов, умерший, а точнее комплекс его энергетических оболочек, достигал чертога бога Ра, где представлялся ему на суд.

В случае вынесения обвинительного приговора сердце умершего отдавалось на съедение богине Амме, пожирательнице, чудовищу с телом гиппопотама, львиными лапами и гривой и пастью крокодила – на какие фантазии не опускались египетские жрецы, чтобы запугать простой народ, а запугав, обрести над ним власть!..

Но если приговор был оправдательный, то все оболочки умершего отправлялись в Святая Святых, Храм Двух Истин, к престолу Осириса, а после «собеседования» с этим богом – в обитель Вечного Блаженства, где обретали вечное блаженство, чтобы не познавать более мук переселения из тела в тело и избавиться от страданий воплощения.

Между прочим, избежание опасностей и успешный вход в Храм Двух Истин знаменовал собой обожествление умершего (!), уподобление его духа духам богов и становление т.о. соучастником их бытия.

Загробная жизнь представлялась подобной жизни на Земле, только без страданий и неприятностей:

«Я там буду духом. Я там буду есть. Я там буду пить. Я там буду пахать. Я там буду пожинать зерновые. Я там буду силён. Я там буду заниматься любовью. Мои слова будут там нерушимы (тверды). Я там не буду в подчинённом положении. Я там буду могущественным человеком».

Дальше – дело техники: осталось объяснить, что счастливая загробная жизнь зависит от выполнения предписаний, установленных представителями бога, т.е. жрецами, и рычаг управления массами готов: бери и пользуйся!..

Впоследствии этот рычаг будет использован и в христианстве, не изобретающим, но перенимающим концепцию рая из древнеегипетской религии.

С самого раннего времени христианские храмы были покрыты росписями. В то же время в синагогах любые изображения людей и животных были строго запрещены, т.к. вторая заповедь Моисея гласила: «Не сотвори себе кумира».

Обратив взгляд на Древний Египет, мы видим в храмах изображение божества, сложные сюжеты, включающие людей и животных.

Вообще, ни в какой другой религии не наблюдалось столько внимания вопросу дальнейшего пребывания после жизни в потустороннем мире. Вот, например, изображение святого Георгия, тоже имеет свои корни в Древнем Египте: «изображение Хора, поражающего копьём крокодила, стало прототипом св. Георгия, пронзающего копьём дракона».

Главным мифом египетской религии следует считать, безусловно, легенду об Осирисе и Изиде, прижимающей к себе сына Гора. Это прямое совпадение египетского мифа с христианским учением о Святом семействе – Иосифе, Марии и Иисусе, которое просто невозможно не заметить. Тема Богоматери как можно видеть, не оригинальна и имеет свою, весьма древнюю, предысторию.

Согласно египетской мифологии, сначала возник бог – Солнце, который затем произвёл из себя четырёх детей, двое из которых произвели потом ещё четыре божества: Исиду и Осириса, Сета и Нефтиду. Получился таким образом, круг из девяти божеств, считая прародителя Солнце.

Взаимоотношения божеств друг с другом были отношениями отца, матери и сына, и это оказало сильное влияние на теологию позднего времени. Позднее Исида родила Гора, который вырастет и только после ужасной битвы, подобно рассказу Апокалипсиса об Агнце, повергнет своего врага и победоносно вступит на престол своего отца.

Академик Коростовцев пишет, что в египетской религии были распространены группировки богов в виде триады: бог-отец, богиня-мать, бог-сын, например: бог Амон или Амон-Ра, имел жену, богиню Мут (иногда в роли жены выступала богиня Амаунет) и сына – бога Хонсу (лунный бог).

А вот, например, бог Себек (город Шедит в оазисе Фаюм) не имел триады, и тогда в религиозных текстах появляется богиня Себекет, образованная искусственно, грамматическим путём: Себекет – это форма женского рода имени Себек.

В селении Дендера, наоборот, главным был не бог, а богиня – Хатхор. Эта богиня любви, веселья, пляски и музыки, с которой греки ассоциировали свою богиню Афродиту, имела, как и положено, триаду, считаясь женой бога Хора соседнего храма (Эдфу), их сын – бог музыки Ихи.

Список можно продолжать. В городе Танис (ранее назывался Аварис, позднее – Пи-Рамсес) культовым богом был Сетх (Сутех), бог грозы; его жена сирийская богиня Анат, к слову говоря, сирийскую же богиню Аштарту египтяне отождествляли с богиней Ниневии Иштар. Ей поклонялись в особом храме в Мемфисе, причём Геродот, сообщая об этом, называет её «чужеземной Афродитой».

Библейские истории о сыне Иосифа и Марии, которого родители водили в Иерусалим и который учил в храме мудрецов, мы сравниваем с египетским Са-Осирисом, что означает «сын Осириса». Он родился у супружеской пары, которая долгие годы оставалась бездетной. Своё имя «сын Осириса» мальчик получил в результате вещего сна. Сам младенец был не кто иной, как волхв и колдун, который умер полторы тысячи лет назад и который теперь снова послан на землю богом Осирисом. Мальчик подрос, пошёл в школу, где быстро превзошёл своего учителя. Тогда отец, не Осирис, разумеется, а земной отец, – стал приводить мальчика на праздники к фараону, на которых Са-Осирис состязался с чародеями фараона и побеждал их.

Подобные параллели египетских сказаний и евангельских притч можно продолжить, вспомнив притчу об умершем Лазаре и о Са-Осирисе, который вместе с отцом наблюдал похороны богача и бедняка. Сын Осириса показал тогда своему земному отцу участь в подземном царстве обоих умерших.

– Следуй за мной, –сказал Са-Осирис отцу, – И я покажу тебе долю каждого в царстве мёртвых.

Сын отвёл отца в город мёртвых за Мемфисом, произнёс заклинание, после которого земля расступилась, и они вошли в незнакомую гробницу. Пройдя по залам, они пришли на суд, где решалась судьба умершего, и тогда Са-Осирис обратился к отцу со следующими словами:

– Отец мой Сатни! Видишь ли ты благородного человека, облачённого в одеяния из тончайшего полотна, который сидит близ Осириса? Это тот бедняк, которого ты заметил, когда его выносили из Мемфиса, завернув в простую циновку, и которого не провожал никто. На его долю досталось слишком мало счастливых дней, и тогда боги отдали ему погребальное убранство того богача, которого ты заметил, когда его выносили из Мемфиса с великими почестями. И поместили бедняка среди чистых душ. И того богача, которого ты заметил, тоже привели на суд царства мёртвых. Взвесили боги добрые и злые дела, совершённые им на земле, и нашли что зло, им содеянное, перевешивает содеянное им добро. И тогда повелели боги покарать его. Ты видел его! Шип двери торчит в его правом глазу.

Действительно, когда отец и сын проходили по залам, они видели несчастного с шипом двери в глазу: каждый раз, когда кто-то проходил и дверь открывалась и закрывалась, шип проворачивался в его глазу…

Христианская притча о Лазаре, изложенная в Евангелиях, различается лишь в деталях, полностью повторяя суть Страшного Суда и его последствий для человека, показывая т.о. что христианская притча о смерти праведника и мытаря восходит к древнеегипетскому рассказу о нисхождении царского сына в преисподнюю.

Главный христианский праздник – Пасха, символизирующий воскресение Иисуса после смерти, – по своему смыслу повторяет египетский миф про смерть и воскресение Озириса и его сына, который временно пришёл на землю, чтобы затем снова вернуться к отцу.

Уже в Древнем царстве Египта жители этой страны представляли Солнце, рождающееся каждое утро и заходящее вечером в образе старика, плетущегося к могиле, чтобы вновь воскреснуть назавтра.

А бог Осирис является прямым прообразом воскресшего Христа, ибо первый умер и воскрес ранее, дав сюжет для новозаветных евангелистов.

Вера в воскресение бога была принята в Египте, без сомнения, для того чтобы обосновать идею воскресения людей после смерти. Осирис являлся богом-человеком, имея одновременно эти две сущности, с одной стороны, подчёркивающие его божественный статус, с другой – позволяя ему общаться с людьми, своей человеческой сущностью. Умирая, египтяне верили поэтому, что могут твёрдо надеяться на своё воскресение, как воскрес, перейдя в мир иной, бог Осирис.

Крест есть символ христианской религии. В христианской вере он является символом искупительной жертвы Иисуса Христа, распятого на кресте во имя спасения человечества. Для жителей же Римской империи крест был символом позорной казни рабов и уголовных преступников.

Но крест изображён также и в «Книге Мёртвых», где богиня истины Маат держит его в руке. Главные боги Древнего Египта изображались с крестом в руках. Держал в руке крест и Осирис. Фараоны Египта также изображались с крестом. Его называли «Животворящий крест», что напоминает христианскую терминологию.

Кивок в сторону схожести с египетской религией иудаизма мы сделаем, упомянув о сходстве книги притч Соломона с «Поучением Аменемопе».

Читаем у Соломона: «Не заботься о том, чтобы нажить богатство; оставь такие мысли твои. Устремишь глаза твои на него, и – его уже нет; потому что оно сделает себе крылья и, как орёл, улетит к небу».

Теперь читаем Поучение Аменемопе: «Не тщись найти выгоду, чтобы обеспечить свои потребности. Если ты приобрёл богатства грабежом, они не проведут и ночи с тобой; на рассвете они уже вне дома твоего, их место можно узреть, но их уже нет… они сделали себе крылья, как гуси, и улетели к небу».

Соломон: «Не дружись с гневливым и не сообщайся с человеком вспыльчивым, чтобы не научиться путям его и не навлечь петли на душу твою».

Поучение Аменемопе: «Не братайся со вспыльчивым, не приближайся к нему для разговора… пусть он не завлечёт тебя и не набросит петли на тебя».

Соломон: «Приклони ухо твоё, и слушай слова мудрых, и сердце твоё обрати к моему знанию; потому что утешительно будет, если ты будешь хранить их в сердце твоём, и они будут также в устах твоих».

Поучение Аменемопе: «Преклони ухо, внимай сказанному, обратись, чтобы истолковать это, полезно закрепить это в твоей голове, но вредно тому, кто пренебрегает этим».

Речь, как можно видеть, идёт не о притчах, записанных Соломоном для потомства, а о заимствовании текстов с древнеегипетского «Поучения».

Продолжать параллели не имеет смысла. Желающие могут легко найти их в книге академика Коростовцева «Религия Древнего Египта», а прочитав – убедиться: авторы Библии не копировали своего бога Яхве с египетского бога Амона, но использовали последнего в качестве образца для описания Яхве. Следовательно, бог иудеев, чью историю взаимоотношений с избранным народом, а также его намерения в отношении язычников, мы проследили на страницах настоящей трилогии, есть египетский бог, которому в полном соответствии с правилами подобия соответствует личность Моисея – египетского жреца, и «по совместительству» вождя иудеев…

Э. Ренан пишет, что «Идея воплощённого разума, то есть божественного разума, воспринимающего конечную форму, вполне египетская».

Учение о Логосе, изложенное у евангелиста Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», – берущее своё начало из трудов Филона Александрийского, оказавшего серьёзное влияние на формирование раннего христианства, имеется также у Сократа, Платона, Аристотеля, стоиков. Но учение Филона о Логосе резко отличается от учения его предшественников – и совпадает с учением мемфисской школы.

Филон Александрийский был не только философ, но также апологет и миссионер, о чём нельзя забывать, оценивая его влияние на создание христианского учения. В то же время, пишет С. Н. Трубецкой в работе «Учение о Логосе в его истории», Филон не гнался за оригинальностью, и лучшие свои мысли заимствовал отовсюду, приписывая их Моисею.

Филон, в отличие от Платона и стоиков, видит в Логосе не абсолютное и самобытное начало, но в первую очередь способность Божества, Его энергии, силы и разума, в то время как сам Бог выше этой энергии, силы и разума.

Логос есть комплекс идей, а Бог находится над идеей, Логос т.о. есть способность Бога, его так сказать, инструмент. Логос есть создание Бога, Его производная.

Мемфис – резиденция фараонов в эпоху Древнего царства, имел в качестве главного бога Пта-Татенен, явившегося результатом слияния двух божеств: Пта и Татенен.

Бог Пта был в теологии жрецов Мемфиса, создателем всего. Его сердце, «седалище мысли», порождало творческую мысль, которая реализовывалась методом произнесения слова божественными устами. Таким образом, творческое слово бога, как источник бытия, всего сущего на земле, явилось как раз тем выражением идеи Логоса, о чём позднее напишет евангелист Иоанн в Новом Завете.

Сама основа основ – монотеизм религии – как ни странно, тоже заимствован из религии Древнего Египта!

«От самых отдалённых времён и до появления герметических книг, Египет проповедует Бога, единого, живущего в существе, вечно порождающего себе подобного, Бога двойственного и в то же время единого» – пишет Э. Ренан.

В своей книге, изданной в 1899 г., Уоллис Бадж пишет о том, что египтяне верили в единого бога, самосущего, бессмертного, невидимого, вечного, всезнающего, всемогущего, непостижимого, творца неба и земли, и подземного царства. Нет сомнений, продолжает автор на с. 22, что «с самых ранних времён одной из важнейших тенденций египетской религии была направленность к монотеизму».

Здесь необходимо отметить о той путанице, которая возникает при исследовании вопроса, когда неправильно понимаются египетские выражения, в которых, по древнеегипетским же представлениям, нет никакого противоречия в упоминании богов рядом с Богом, отождествляемого с Творцом мира, что в свою очередь, укладывается в концепцию, излагаемую на страницах настоящей книги, о том, что Творец, Бог родил детей, следовательно, богов и богинь, осознав каковой факт, можно и нужно рассматривать содержание Священного Писания под соответствующим углом зрения.

«По мнению современных египетских учёных в долине Нила господствовал не политеизм, а монотеизм, с многочисленными вариантами триумвиратов Богов в составе – Бога Отца, Богини Матери и Бога Сына. Так называемая Большая Триада Абидоса включала Озириса, Изиду и Хора (Тора), фиванская Триада – Амон-Мут-Хонсу, мемфиская Триада – Птах-Сохмет-Нефертум и другие, общее количество которых превышает 25 персон. Во всех случаях небесная Триада имела устойчивую структуру, которая была результатом проекции на Небо, сложившейся на Земле модели моногамной семьи – отец, мать и сын, как основной ячейки общества».

Политеизм как таковой, сложился, собственно говоря, на основе слияния в объединённом Египте порядка сорока независимых номов, или земель, в результате чего религия объединённого Египта стала результатом слияния местных независимых племенных культов.

Следует отметить, что некоторые боги Египта фактически были на уровне не более чем простых мифологических образов, оставаясь достоянием народного фольклора. Другие стали, наоборот, великими богами Египта, из числа которых выделялся бог Ра, олицетворяющий диск Солнца, поклонение которому распространялось на все области страны.

Но религия не оставалась неизменной, и в эпоху Среднего царства стало очевидным полное торжество бога Солнца, в связи с чем отмечается стремление жрецов к спекуляциям на тему идентификации местных богов с богом Солнца Ра. Примеры: жрецы бога-крокодила Себека стали называть его Себека-Ра, бог Амон, бывший местным богом Фив, после возвышения этого города стал теперь богом-солнцем и был наименован жрецами Амоном-Ра. Налицо, таким образом, имело место движение в сторону монотеизма.

Подтверждение этому мы видим в Книге мёртвых, где в главе «Представление умершего богам» читаем:

Я есмь единственный.

Я воссуществовал в боге Ну.

Я есмь Ра, который поднялся в самом начале (времён), повелитель этого творения (мира).

Город Фивы, представлявший собой незначительное поселение в эпоху Древнего царства, возвысился благодаря своим правителям, ставшим во главе заново объединённого Египта и завладевшим троном государства. В этих условиях культ фиванского бога Амона из местного преобразуется в общеегипетский, а сам Амон становится создателем и правителем всего мира, царём богов, иллюстрируя т.о. движение религиозной мысли Египта от политеизма в сторону монотеизма.

М. А. Коростовцев цитирует из текста папируса Булак №17 слова из гимна богу Амону следующего содержания: «Ты один, который создал всё, ты единственный, который сотворил живое, из глаз которого появились люди, из уст которого произошли боги». Сравнивая египетские представление об Амоне, как о духе, вездесущем и давшим жизнь всему сущему, с иудаизмом, академик М. А. Коростовцев утверждает: «Глава первая библейской книги Бытия начинается так:

1. «Вначале бог сотворил небо и землю. 2. Земля же была безвидна и пуста, и темна над бездной, и дух божий носился над водой». Нетрудно видеть, что в этих двух лаконичных стихах содержатся в сжатом виде некоторые основные положения египетских космогоний».

В отношении богинь М. А. Коростовцев, со ссылкой на Фр. Дома излагает вывод этого французского исследователя: египетские богини, несмотря на все внешние различия, являются ипостасями одного и то же женского божества – богини-матери, богини-женщины. Разные богини, пишет академик, «это всего лишь разные аспекты одного и того же женского божества, отсюда и изменения в иконографии».

Высшим проявлением движения к монотеизму стал религиозный переворот Эхнатона, который правда, и закончился с его смертью. С другой стороны, со времени Среднего царства в Египте явственно ощущается, как выразился академик М. А. Коростовцев, «струя монотеизма».

Осирис, пришедший к власти после оправдания от обвинения, дал пример египтянам, которые стали считать, что суд, перед которым умерший предстаёт богу, ожидает всех людей, отправляющихся в царство мёртвых Осириса, именовавшегося также титулом Судья. Таким образом, в Египте формировалась идеология о зависимости судьбы умершего от его нравственности в годы земной жизни.

В усыпальнице фараона Рамзеса III, на стенах 104-метрового тоннеля, ведущего к погребальной камере, помещены изображения сцен из «Книги Мёртвых», которые повествуют о Страшном Суде. Б. В. Сапунов пишет, что он был потрясён совпадением этих изображений с живописаниями на русских иконах на сюжет Страшного Суда. Русские иконописцы ХVI в., пишет он, до мелочей следовали древнеегипетским протографам: «Они повторяли изображения змей, райских врат, весов правосудия и т.д.

Особенно впечатляющим было изображение пёрышка, вес которого должен был перетянуть чашу божественного правосудия в пользу добрых дел усопшего». Разница в описании Страшного Суда заключается лишь в том, что у христиан на месте Великого Бога Осириса восседал Бог Отец и Бог Сын, как всезнающие и неподкупные судьи.

Из текстов пирамид известно о том, какое значение придавали египтяне загробной жизни. Эпизод об оправдании обвинённого Осириса таил в себе намёк и на оправдание для всех смертных людей, что должно было обеспечить умершему счастливую жизнь в потустороннем мире.

Египтяне представляли, что их загробная судьба зависит от нравственной жизни в этом мире, о чём свидетельствуют надписи на гробницах. Так, номарх элефантинский Хархуф заявляет: «Я превосходен…Я давал хлеб голодному и одеяние нагому… Я говорил хорошее и повторял желаемое. Я никогда не сказал ничего плохого о ком-либо власть имущем (ибо) я хотел, чтобы мне было хорошо у бога великого». Термин «нравственность» в этом свете уместнее было бы, конечно, заменить понятием «послушание», ведь именно в послушании власть имущим видел номарх гарантию своей счастливой загробной жизни, показывая т.о. суть религии, навязываемой жрецами народу.

Можно уверенно констатировать, что идея загробного суда была прочно усвоена древними египтянами, и что в будущем это мировоззрение, перешедшее в идеологию христианства, станет, по сути, лишь повторением учения египетских жрецов. В любом случае, приоритет идеи загробного суда принадлежит, как мы видим, египетскому культу.

Разумеется, речь не может идти о поиске причины египетских корней христианства в истории о пребывании Иисуса в стране пирамид. В конце концов, Иисус призывал иудеев к покаянию, а религию уже после его смерти, прикрываясь его именем, создавали другие.

Нет, речь и не об апостолах – эти лишь исполнители, которые как мы помним, делали то, что повелевали им голоса и являвшиеся время от времени Ангелы – да-да, те самые Ангелы, которые собирали после распятия Иисуса его учеников, отдавали им приказы, вербовали новых апостолов (Павел), задавали и новую программу действий (обращение к язычникам), являлись до этого ветхозаветным пророкам, с той же целью: отдачи распоряжений, общались с Моисеем, предварительно не мешая тому получить жреческое образование в Египте.

И таким образом, простое слежение за событиями неопровержимо показывает, что создателем всех этих религий, начиная с Древнего Египта и заканчивая иудаизмом и христианством, является одно и то же лицо или одна и та же группа лиц. Да, это конечно же, знакомая нам троица падших богов: Иегова, он же Саваоф, затем Ангел и Дух – три персонажа, периодически являющие свои лики на страницах Священного Писания, быть может время от времени, в угоду своему тщеславию и занимавшие посты верховных жрецов, – последнее не суть важно, ибо речь должна идти не о жрецах Египта как таковых, но о режиссёре, стоящего за их спинами.

Олег Варягов.