ГЕРОИЧЕСКИЙ ЦИКЛ: ВЕЛИКИЕ КНЯЗЬЯ и их роль в циклах судьбы СЛАВЯНО РУСОВ (продолжение XII).

Исторические циклы СЛАВЯНО РУСОВ.

Поглощение ТЬМОЙ.

Вот они, слова ДУХА ИСТИНЫ, вложенные в уста Конфуция: "Мы отвергаем свое прошлое и стремимся в будущее, но, ошибаясь в прошлом, впадаем в иллюзию и о будущем…

Традиция — корень мира. Если хочешь, чтобы ствол и ветви были крепкими и приносили плоды, вернись к своим подлинным корням, к истокам, поверь и полюби…".

Свои подлинные корни и истоки мы можем узнать из Велесовой книги:

(http://lib.ru/HISTORY/RUSSIA/veles.txt)

26-III

...И так провозглашали мы славу богам, которые суть - отцы наши, а мы - сыны их. И будем достойны их чистотой телес и душ наших, которые никогда не умрут. И не умирают они в час смерти наших тел.

И падшему в поле Перуница давала выпить воду живую. И выпивший ее отправлялся к Сварге на белом коне. И там Перунько его встречал и вел в благие свои чертога. И там он будет пребывать в это время, и достанет себе новое тело, и так станет жить, радуясь и творя молитвы за нас ныне, и присно, и от века до века…”.

Прекрасно эту же идею выразил Ф.М. Достоевский: «Только с верой в свое бессмертие человек постигает всю разум­ную цель свою на земле». «Без веры в свою душу и в ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо».

Давайте вспомним, что сообщалось в предыдущей статье о соединении Плутона и Нептуна:

МИРОВАЯ АСТРОЛОГИЯ

Бэйджент Майкл

(https://esoterics.wikireading.ru/109978)

Плутон – Нептун

Ряд авторов, в том числе Барбо, Доолаар, Джейн и Радьяр, указывали на важность этого цикла для основных эпох цивилизации.

Плутон и Нептун связаны с глубинным бессознательным и сверхсознательным коллектива, с раскрытием высших, трансцендентных коллективных идей и идеалов.

Плутон + Нептун = высшие идеи и цели!

Мы считаем, что в некотором смысле, они связаны с высшими идеями и идеалами данного времени и с крупнейшими духовными, космическими и человеческими целями, получающими проявления.

Как отмечалось, цикл Плутон – Нептун устанавливает тон глубинных и непреодолимых устремлений данного времени.

Нынешняя длительная фаза -60- (секстиль), остающаяся в пределах орбиса примерно в 1941-2035 годах, можно считать, определяет период, когда реальные идеи и идеалы всё более приступают к работе в мире.

5 циклов Плутон – Нептун = «платонов год».

Радьяр и Раэль полагают, что пять таких циклов образуют основной 2500-летний период и что новый цикл начался с соединения Плутон – Нептун примерно 22 апреля 579 года до н.э.

Соединение ПЛУТОНА и НЕПТУНА 904 - 905 гг.

Соединение произошло около 19 июля и 29 октября 904 года н.э. и около 18 апреля 905 года н.э. Давайте посмотрим, какие важные события в духовной сфере произошли в это время.

Порнократия (от др.-греч. πόρνη «проститутка; блуд» + κράτος «власть»), правление/эпоха блудниц/шлюх — период в истории папства (первая половина X века), который начался с правления папы Сергия III, интронизированного в 904 году, и длился 60 лет, до смерти Иоанна XII в 963 году (по другим данным — в течение 30 лет, до смерти Иоанна XI).

В течение этого времени римские понтифики находились под сильным влиянием могущественной аристократической семьи Теофилактов — римского консула и комита Тускулума Теофилакта, его жены Феодоры и их дочери Марозии, заслуживших репутацию блудниц, а затем — сына Марозии Альбериха, герцога Сполетского. Как пишет историк, «эти богатые и влиятельные жаждущие власти женщины сажали на папский престол своих друзей, любовников, родственников. Не понравившихся им пап они без всяких проволочек свергали, убирали с дороги»…

*****

Викарии Христа: папы Высокого Средневековья. С 858 г. до Авиньонского пленения

(https://history.wikireading.ru/338042)

Майорова Елена Ивановна

«ПОРНОКРАТИЯ»

После непродолжительного периода правления пап-однодневок наступила смутная пора, о которой кардинал Чезаре Бароний (ум. 1607 г.), знаменитый историк папства, писал: «На престоле Петра, которого даже ангелы боятся, восседали не папы, а настоящие чудовища, которые были посажены туда развратными, бесстыжими проститутками. Они полновластно распоряжались епископскими кафедрами, они попирали ногами все старые обычаи, все каноны и декреты. Христос глубоким сном заснул в лодке Петра, и не было апостолов, которые разбудили бы его».

За всю историю человечества красивых, сильных, умных и жестоких женщин было немного; их можно пересчитать по пальцам — во всяком случае, тех, кто пережил свою эпоху и остался в людской памяти. Красота, как правило, самодостаточна, и природа редко наделяет избранницу еще и силой духа, интеллектом, разнообразными талантами. Но словно отрицая избитую истину, в рассматриваемое время в делах Св. Престола, в сугубо мужской сфере общественных отношений большую роль получили женщины одного из самых влиятельных римских родов. Их возвышение и деятельность противоречили всем канонам и учению таких отцов церкви, как св. Павел и св. Тертуллиан: «Разве не знаешь ты, Ева, что ты есть? … Ты есть врата дьявола, нарушившая запрет, первый нарушитель Божественного Закона. Ты есть та, кто соблазнила Того, к кому дьявол не осмелился приблизиться… во искупление твоего смертного греха должен был умереть Сын Божий».

Под влиянием подобных обличений вырабатывалось отношение к женщине как к «сосуду греха». Христианство вообще проявляло сильную неблагосклонность к красивым женщинам. Жизнь дочерей Евы, в особенности из низших классов, в те времена была исключительно трудна и беспросветна. Это, конечно, не касается знатных дам, представительниц правящей верхушки: скупой Энгельтруды, властной Агельтруды, надменной Берты, дам из семейства Теофилакт. Они на равных со своими отцами, мужьями и сыновьями участвовали в делах правления, часто являясь душой особенно рискованных и дерзких предприятий…

Большинство людей ничего не знают об Иоанне, женщине, ставшей папой, а те, кто слышал, считают ее историю легендой…

Считается, что она родилась в семье бедного английского священника. Не желая покорно принять убогую женскую долю, девушка переоделась мужчиной и поступила послушником в монастырь. Там она с большой охотой и прилежанием училась и скоро овладела всеми доступными в то время знаниями. Затем получила место нотариуса в курии, добилась кардинальского сана и в конце концов взошла на престол римского первосвященника. Но обширные знания и заботы понтифика не убили в ней женщину. Однажды, когда ей пришлось выезжать верхом, у нее начались роды. Оскорбленные в своих религиозных чувствах римляне привязали ее к конскому хвосту, таскали по городу, забили камнями до смерти и закопали там, где она умерла.

До середины XVII в., папство Иоанны принималось как подлинный исторический факт. В течение двухсот лет изображение легендарной папессы висело среди папских портретов, которыми были украшены в 1400 г. стены сиенского собора, подписанное: «Иоанн VIII, женщина из Англии». И только уже по настоянию кардинала Барония Климент VIII удалил это изображение, после чего оно было переделано в портрет папы Захария. Позднее, под возрастающим давлением протестантизма, католическая Церковь принялась уничтожать нежелательные исторические записи, в число которых могли попасть и упоминания о папессе Иоанне.

В настоящее время предлагается два принципиальных возражения против того, что Иоанна занимала папский престол: первый — отсутствие каких-либо упоминаний о ней в документах тех времен; второй — недостаточный период времени между смертью ее предполагаемого предшественника Льва IV и вступлением на престол следующего папы — Бенедикта III.

Исчезновение имени «папессы Иоанны» из письменных источников легко объяснить. Согласно легенде, дело происходило в IX в., самом темном из «мрачных веков». В это время всеобщей безграмотности рукописи ценились очень высоко, но условия для их хранения еще не были разработаны и тем более созданы. Известно, что даже позже, в Ватикане, сотни манускриптов и книг погибали, разъеденные плесенью, были уничтожены при разливах Тибра, сгорали в пожарах, наконец, много свитков и пергаментов банально съели мыши.

Сейчас трудно подтвердить либо опровергнуть существование этой личности. Но в пользу «казуса Иоанны» говорит так называемая «проверка стулом». Она входила в процедуру церемонии папского посвящения в течение почти шести веков. Каждый вновь избранный папа должен был сесть на sella stercoraria (буквально: «стульчак») с отверстием посередине. Это позволяло специальному служителю (иногда — самому младшему из кардиналов) осмотреть гениталии претендента, чтобы убедиться в его принадлежности к мужскому полу. Проверяющий торжественно объявлял собравшимся, что «Mas nodis nominum» — «Наш избранник мужчина». Только после этого папе вручались ключи от базилики Св. Петра. Эта церемония соблюдалась до XVI в.

Возникает предположение: уж не в связи с этой церемонией и появилась сказка о находчивой женщине, так удачно притворившейся мужчиной?

Но героиням эпохи порнократии не было необходимости проходить разного рода унизительные проверки; они не стремились лично занять престол понтифика. Эти дамы вполне комфортно чувствовали себя в роли кукловодов своих марионеток — назначаемых ими пап. Право на это давала причастность к могущественному дому Теофилактов.

Происхождение Теофилактов неизвестно; с равной долей вероятности семья могла иметь как немецкие, так и византийские корни. В то время римское гражданство получали выходцы из сопредельных стран, если они могли принести пользу городу Риму. Уже в 901 г. Теофилакт впервые упоминался как римский сенатор и доверенное лицо императора Людовика Прованского. В дальнейшем Теофилакт носил титулы консула, герцога, главнокомандующего и папского казначея, а также управлял Папской областью. Другими словами, он был большим вельможей и своим человеком в Латеране.

Громкую известность получили его супруга Теодора и две дочери — Мароция и Теодора Младшая. Они всегда действовали как его энергичные помощницы и практически являлись соправительницами. Благодаря родственным и иным связям эти женщины приобрели огромное влияние в Риме.

Епископ Лиутпранд Кремонский, ярый противник самостоятельности папства, расцвечивал действительное прошлое самыми фантастическими красками. С его легкой руки эти знатные дамы, вершившие судьбу Вечного города, предстали взглядам потомков чуть ли не продажными женщинами. «Городом Римом тогда управляла как мужчина, — стыдно и сказать, — бесстыдная блудница Теодора… Она имела двух дочерей — Мароцию и Теодору, не только подобных ей во всём, но и ещё более склонных к разврату». Обличения Лиутпранда полнятся определениями «блудница», «куртизанка», «гетера» и пр., но их надлежит рассматривать просто как негативные эпитеты, характеризующие его отношение к этим могущественным женщинам.

Через пятьсот лет после описывемых событий подобную же скандальную славу получила дочь папы Александра VI Лукреция Борджиа. Потомки, вслед за предвзятыми современниками, так же как женщин из семейства Теофилакт, называли ренессансную принцессу отравительницей, кровосмесительницей и блудницей. Только в XIX в. началась осторожная реабилитация этой женщины, игрушки и жертвы честолюбивых устремлений своего семейства. Если Лукреция невольно и оказалась причастной к преступлениям, то в средневековом Риме, в мире мужского всевластия у нее не было выбора. Ограниченная многочисленными условностями своего времени, она тем не менее сумела построить судьбу по собственному усмотрению и в двадцать лет покинула свою одиозную семью, став герцогиней Феррарской. Она пересилила давление папского двора, справилась со скрытой жестокостью семейства Эсте и в годы войн и стихийных бедствий осуществляла правосудие, сделав очень много для защиты самостоятельности Феррары…

Действительно, большинство пап после ареста и смерти Иоанна X избирались по фактическому приказу Мароции, чрезвычайно энергичной женщины, обладавшей красотой, недюжинным умом и сильным характером. Кроме того, как и ее мать, она была одержима страстью к политике и к плетению интриг, без которых политика не обходится практически никогда. Из тех неполных и тенденциозно поданных слухов, которые остались от времени, когда она жила и действовала, можно сделать заключение, что старшая дочь Теофилакта была решительна, неустрашима, жестока и всегда шла до конца. По-видимому, она не склонна была творить излишнее зло, но, поставив цель, добивалась ее любой ценой, используя как аргументы яд или кинжал…

Она приняла римский титул сенатора (сенатриссы, Domna Senatrix) и сосредоточила всю полноту власти в городе в своих руках. Очевидно, эта женщина была исключительно волевым и твердым политическим деятелем…

Эпоха порнократии началась с восшествия на папский престол представителя римской семьи Теофилактов. После низложения папы Христофора глава фамилии приложил все усилия, чтобы тиара досталась его кузену, который уже давно стремился занять престол римского понтифика.

Сергий III (29.1.904–14.4.911), сын Бенедикта, принадлежал к высшей римской аристократии. Появление Сергия обозначило приближение той эпохи тирании знати, в которую Рим окончательно вступил в начале X в.

До рукоположения в епископы он служил кардиналом-дьяконом и, вероятно, был тем самым клириком, который задавал мертвому Формозу вопросы и сам отвечал на них за него. Этот честолюбивый кардинал выступал как противник Иоанна IX и после его торжества вынужден был удалиться в изгнание (899). В течение всех лет ссылки Сергий не переставал страстно желать папского престола, пока наконец не добился его. Летопись гласит, что Сергий был призван на кафедру св. Петра по просьбе народа; однако это могло произойти только после того, как противники Сергия были подавлены, а враждебные ему кардиналы изгнаны и перебиты. Не исключено, что Сергий вернулся в Рим благодаря войскам могущественного Адальберта Тосканского, но об этом нет достоверных сведений.

Сергий укрепил свое положение тем, что не вмешивался в светские дела и передал управление городом лидерам римской аристократической партии. Главой группировки признавался его близкий родственник Теофилакт, с которым, равно как и с его всесильной женой Теодорой, Сергий являл редкое единодушие.

Папа Сергий не признавал четырех предыдущих понтификов, своих предшественников, объявив их антипапами. Вступив в сан, он предоставил погибать в заточении Льву и Христофору, — если не приказал их уничтожить.

Постановление синода 898 г., принятое папой Иоанном IX, не помешало Сергию в 905 г. повторить «трупный синод» — снова выкопать тело Формоза, облачить его в папские одежды, усадить на престол и потребовать ответа на предъявляемые ему обвинения. По понятной причине папа безмолвствовал, поэтому ему торжественно вынесли обвинительный приговор, отрезали оставшиеся пальцы на правой руке, обезглавили и бросили в Тибр. Стефан VI за то же деяние был заклеймен вечным позором, но Сергия осудили весьма умеренно.

Новый папа немедленно восстановил в силе постановления Стефана VI и потребовал повторного назначения епископов, поставленных Формозом. Поскольку те, в свою очередь, также принимали какие-то решения относительно священников более низкого ранга, это привело к хаосу в церковной иерархии.

Позже постановления Сергия были аннулированы, а правление Формоза признано полностью законным.

Церковные историографы во главе с Баронием предают проклятию память о Сергии III как о чудовище. Конечно, напрасно было бы искать в нем апостольские добродетели; однако он в самые бурные времена оставался папой целых семь лет, и нельзя не признать за ним, по крайней мере, силы. Некоторые из грамот Сергия свидетельствуют, что он заботился о подчиненных ему церковных учреждениях. Буллой[15] 906 г. он подарил много имений одному из епископств, где почти все жители были перебиты сарацинами. Другим распоряжением аббатисе монастыря Corasmus Евфимии, чьи владения также подверглись разорению от неверных, передавались большие земельные наделы. Такой человек, как Сергий III, который «наполнил папский хор любовницами и незаконнорожденными детьми, и превратил папский дворец в воровской притон», должен был, конечно, чувствовать надобность в представительстве монахинь; поэтому во спасение своей души он заказал ежедневно петь по сто раз «Господи помилуй!»…

Престиж Сергия необыкновенно поднялся благодаря тому, что византийский император Лев VI (886–912), имея большие затруднения в вопросах брака и престолонаследия, обратился к нему относительно совета по поводу возможности четвертой женитьбы.

Лев не сомневался, что Сергий даст требуемую санкцию. Ни один понтифик, достойный папского трона, не упустил бы подобной возможности продемонстрировать свое влияние в делах Константинополя. Более того, Сергий крайне нуждался в военной помощи со стороны Византии в Южной Италии, где сарацины продолжали укреплять свое положение. Ответ Сергия оправдал все надежды императора и дал возможность Македонской династии (867–1056) просуществовать еще более 140 лет…

Практически все историки уверены, что пятнадцатилетняя Мароция, старшая дочь Теофилакта, стала любовницей папы III и родила от него сына, получившего впоследствии апостольский престол под именем Иоанна XI. Но папы уже придерживались целибата[17] и законный союз любовников был невозможен. Поэтому в семье Теофилакта появился человек неясного происхождения — ломбардский дворянин Альберик…

В целом отношения родственников ничто не омрачало. Поэтому в последние годы правления Сергия III и при его слабых преемниках Теофилакт уже имел титул «консула и сенатора римлян» и значительно расширил свои владения.

К концу понтификата Сергий стал часто болеть — сказывалось бурное прошлое. Источники упоминают его пьянство и чревоугодие. Он почти единственным из пап того времени умер своей смертью и был искренне оплакан не только родными и друзьями, но и народом Рима…”.

*****

Какие события произошли в это время у наших пращуров, мы можем узнать из книги Вадима Кожинов “РУСЬ БОГАТЫРСКАЯ”:

(http://loveread.ec/read_book.php?id=44290&p=30)

ГЕРОИЧЕСКИЙ ВЕК.

Олег Вещий

...Олег Вещий, без сомнения, выдающийся деятель Древней Руси (между прочим, слово «вещий» неверно понимают только как обозначение способности к предвидению, «предвещанию»: в древнерусском языке «вещий» означало и «мудрый», и «наделенный чудесной силой»). Олег объединил Северную и Южную Русь; его деятельность прочно связала Ладогу и Киев. А затем он должен был одержать победу (правда, она оказалась временной) над Хазарским каганатом.

Об этом говорит в своем недавнем трактате А. П. Новосельцев. Анализируя целый ряд летописных сообщений, свидетельствующих о жестокой борьбе Аскольда с Хазарским каганатом, историк утверждает, что для Древнерусского государства «на первом этапе его существования главным был… хазарский вопрос». И следует весомый вывод: «Пока север… и юг… не были объединены, борьба с хазарами большого успеха не приносила. И лишь когда северный князь Олег… объединил Киев и Новгород (на деле — Ладогу. — В. К.), положение изменилось.

Может показаться странным, что освобождение Олегом Южной Руси от хазарской власти началось со свержения Аскольда. Но, как установила С. А. Плетнева, «хазары сохранили всю правящую верхушку побежденных народов… связав ее с собой вассалитетом». Поэтому свержение Аскольда и война с хазарами преследовали одну задачу…

Итак, при Олеге Вещем не только создалось единое русское государство, простирающееся от Ладоги до Киева: это государство выступило как полноправный участник, «субъект» исторического бытия громадного евразийского региона, в котором действовали три мощных империи — Византия, Хазарский каганат и Арабский халифат. Правда, преемник Олега Вещего потерпел поражение от Каганата, но истинная судьба Руси уже началась, и ее осуществление нельзя было надолго прервать.

Олег II

Как уже сказано, после Олега Вещего правил, очевидно, «второй» Олег, который в устных преданиях слился с первым; не исключено, что он был сыном первого. Документально правление «второго» Олега подтверждается составленным в середине X века «хазарским письмом», повествующим о событиях конца 930 — начала 940-х годов…

О том, что Игорь начал править Русью отнюдь не в 913 году (как утверждается в летописи), ясно говорит, помимо прочего, следующее. В летописях не раз упоминается выдающийся воевода Свенельд, который служил Игорю с самого начала его правления, затем служит Ольге и Святославу и, наконец, старшему сыну последнего, Ярополку, — до 977 года. И если бы Игорь действительно правил с 913 года, «воеводство» Свенельда длилось бы почти 65 лет! В действительности Свенельд стал воеводой Игоря накануне гибели последнего, в 940-х годах…

Поскольку никаких сведений о нападении Каганата на Русь в 910-х годах нет, естественно полагать, что хазары так или иначе «соблазнили» русских совершить этот поход на Каспий, обещая богатую добычу.

Размышления об этих походах Руси в Закавказье, а также о походе 941 года на Константинополь явились основой для резко отрицательной оценки Олега Вещего и Игоря в ряде широко известных ныне сочинений Л. Н. Гумилева, который еще в 1974 году утверждал, что «Олег Вещий в наследство Игорю… оставил не могучее государство, а зону влияния Хазарского каганата», сумевшего «подчинить себе русских князей до такой степени, что они превратились в его подручников и слуг, отдававших жизнь за чуждые им интересы… Летописец Нестор об этой странице истории умолчал».

Но эта «страница истории» принадлежала Олегу II, а не Олегу Вещему и не Игорю (о самостоятельной политике Игоря еще пойдет речь), и не исключено, что «молчание» Нестора об этом, другом Олеге (и походах его времени) объясняется и нежеланием помнить о нем…

Существует своего рода историческая «закономерность», о которой нередко рассуждают в общетеоретическом плане, но очень редко стремятся увидеть ее проявление в конкретном движении истории: период высокого подъема страны подчас как бы без особых причин сменяется периодом глубокого спада. То ли страна «устает» от мощного напряжения своих сил, то ли успехи порождают и ней самодовольство, закрывающее глаза на опасности, но, во всяком случае, эта закономерность реальна и, в частности, проявилась в истории нашей страны за последние полвека, которые явно делятся (примерно пополам) на два весьма различных периода.

Подобная смена периодов подъема и спада, как представляется, произошла на Руси посередине (то есть в 910-е годы) отрезка времени с 880-х до 940-х годов. При Олеге Вещем имели место прочное объединение Северной и Южной Руси, твердое противостояние Хазарскому каганату и плодотворные взаимоотношения с Византийской империей. В 910-х — начале 940-х годов все это так или иначе нарушается…

Словом, Л. Н. Гумилев безосновательно «осудил» Олега Вещего и Игоря, достаточно высоко оцененных (особенно первый из них) в летописях; речь должна была идти о том, кто правил Русью в тридцатилетнем промежутке между 912 и 942 годом. Как уже сказано, Архангелогородский летописец сохранил своего рода реликт верного предания о том, что поход на Царьград в 941 году возглавлял Олег (понятно, не Вещий), который затем погиб, «перешед море» (я говорю «реликт» потому, что здесь же, в этом же самом летописце есть отрицающая приведенное сообщение, — внесенная, очевидно, позже, — «информация»: Игорь — сын Рюрика и начинает княжить еще в 913 году!).

Итак, занявшая три десятилетия «страница истории», о которой «умолчал» Нестор — время правления Олега II. Не следует понимать это в том смысле, что «спад» и ослабление Руси в 910 — начале 940-х годов были обусловлены прежде всего личностью нового правителя: закономерная смена периодов подъема и спада коренится в бытии страны в целом, а не в характере правителя; последний только наиболее очевидно воплощает в своих действиях (и бездействии) и подъемы, и спады. Олег II уже в начале своего правления поддался коварнейшему хазарскому плану похода Руси на Каспий; впоследствии его увлекла предложенная византийским императором Романом I акция по ограблению богатого хазарского Самкерца (в «хазарском письме» сообщается, кстати, что Песах «нашел добычу, которую Хелгу захватил в Смириу»), а затем он напал и на Константинополь (хотя, как совершенно верно писал Л. Н. Гумилев, «русам абсолютно не из-за чего было воевать с греками») и, наконец, обрел гибель в далеком Бердаа…

Но нельзя не отметить, что вскоре после выхода в свет первого издания этой книги было опубликовано исследование, в котором доказывается, что существовали два Олега — «Старший» («Вещий») и его сын, «Младший», причем — и это особенно существенно — исследователь опирался на иные факты и аргументы, чем я, — главным образом на сведения из скандинавского эпоса, — но пришел к тому же выводу. (См.: Алексеев С. «Вещий Священный» (Князь Олег Киевский) // Русское Средневековье. Международные отношения. 1998. Вып. 2. М., 1999. С. 4–24.

*****

Вот что наши пращуры писали об Аскольде, крещённого греками в «Велесовой книге» (перевод А. Асова, изд-во "Менеджер", Москва, 1992 г.):

“Вспомним того Дира, который пришел к нам и побил нас из-за нашего разделения и усобиц. А после пришли Рюрик и Аскольд и уселись над нами. И это было для нас омерзительно, ибо мы сами – потомки рода славян, которые пришли к ильмерцам и Русь объединили до прихода готов. И так было тысячу лет. Они заботились о нас, железом своим поддерживали…

И тут хазары напали на нас, утративших вече, и «пояли» нас...

Иранцы издревле с нас не брали дань, а также разрешали русским жить по-русски. А хазары русичей брали на работы, взимали с нас дань, и брали и детей, и жен, и очень зло били, и творили зло.

И вот прошли две тьмы, а за этими двумя тьмами пришли варяги и отобрали землю у хазар, на которых мы работали и кому платили дань. Были на Руси хазары, сегодня есть варяги. Мы же сами – русичи, а совсем не варяги...

Аскольд после Дира уселся у нас как непрошеный князь. И начал княжить над нами и стал вождем самого Огнебога, очаги хранящего. И потому отвратил он лик свой от нас, что мы имели князя, крещённого греками. Аскольд - темный воин и так сегодня греками просвещен, что никаких русов нет, а есть варвары. Но мы это могли осмеять, так как были же кимры, также наши отцы, и они римлян потрясали, а греков разметали, как испуганных поросят!...

И вот Аскольд пришел с варягами своими к нам. И этот Аскольд – враг наш. Это говорили нам, что он идет завоевывать нас и лжет будто он враг только грекам. Сей же Аскольд был варягом – наемником, который с оружием охранял купцов эллинских, шедших до Непры – реки.

И вот Аскольд воинов своих посадил на ладьи и пошел грабить в другие места. И стало так, и пошел он на греков, чтобы уничтожить города их и приносить жертвы богам в их землях. Но нам не следует делать так, ибо Аскольд не русич, а варяг, и хочет он попрать мощь русскую, но погибнет, делая зло. И Рюрик не русич, потому что он, как лис, рыскал с хитростью в степи и убивал купцов, которые ему доверялись…

Да святиться имя Индры! Он – бог наших мечей. Бог, знающий Веды…

Так говорим мы, что имеем прекрасный венец нашей веры и не должны мы принимать чужую.

Это мы не забудет никогда, ибо мы – сыны отцов наших и имеем любовь к их памяти.

Будьте сынами своих богов, и сила их пребудет на вас до конца! Всегда побеждают из-за иной веры…».

*****

Обратите внимание на то, почему Аскольд и Рюрик не являются русичами: “ибо Аскольд не русич, а варяг, и хочет он попрать мощь русскую, но погибнет, делая зло. И Рюрик не русич, потому что он, как лис, рыскал с хитростью в степи и убивал купцов, которые ему доверялись…”. Не потому что они другого Рода или народа, а потому что, они нарушили духовную и моральную традицию русов - славян. Таких людей изгоняли из Рода. Поэтому они становились варягами, не имеющие своего Рода.

Поэтому Вещий Олег и убил Аскольда, предавшего свой Род.

Секстиль Плутона и Нептуна продолжался с 969 по 1050 гг. н. э. Этот аспект равен 60 градусов и является гармоничным. Это первый аспект, который образуется после соединения и соответствует первой фазе года Феникса - детство, “период свершений”. В цикле планет Плутона и Нептуна секстиль является самым долгоиграющим аспектом, который длится чуть менее 100 лет, поэтому и его значение является наиболее важным в этом цикле. Это объясняется тем, что орбита Плутона вытянута и в некоторых знаках зодиака он находится 30 лет, а в некоторых 12 лет, соответственно его скорость движения, то меньше, то больше, чем у Нептуна. И именно, во время первого секстиля они бегают друг за другом, поочерёдно догоняя друг друга.

Влияние аспектов планет на Землю и людей является физическим законом, который изучают, даже, в школе, в разделе “оптика”. Там сообщается, что существует интерференция электромагнитных волн.

“Интерфере́нция све́та — интерференция электромагнитных волн (в узком смысле - прежде всего, видимого света) — перераспределение интенсивности света в результате наложения (суперпозиции) нескольких световых волн. Это явление обычно характеризуется чередующимися в пространстве максимумами и минимумами интенсивности света. Конкретный вид такого распределения интенсивности света в пространстве или на экране, куда падает свет, называется интерференционной картиной”.

Когда угол между планетами 60 и 120 градусов, то их влияние усиливается гармонично, а когда 90 и 180, то дисгармонично. Соединение 0° оказывает самое сильное влияние, оно нейтрально, результат зависит от того куда и как эта энергия и информация будет направлена. Необходимо учитывать, что основное влияние аспекты оказывают не на физическое тело, а на более тонкие тела: эфирное, астральное и ментальное, которые имеют электормагнитную природу.

В предыдущей статье писали, что в первом приближении год Феникса делится на два равных промежутка, названных "пифагорейской" и "эпикурейской" эрами. Последующее деление этих эр производится в соответствии с характерным чередованием восьми неравномерных фаз, повторяющихся во всех годах Феникса и напоминающих возрастные периоды в жизни человека или простейшую музыкальную форму - период, восьми такт.

Открывает эту последовательность фазы пифагорейской эры ("дни"):

• Час Феникса - нулевая фаза, зарождение идеи.

• Первая фаза - детство, "период свершений".(60° - секстиль)

• Вторая фаза - Подростковый кризис.(90° - квадрат)

• Третья фаза - возмужание.(120° - тригон)

Продолжают ее фазы эпикурейской эры ("ночи"):

• Четвертая фаза - "кризис середины жизни".(180° - оппозиция)

• Пятая фаза - зрелость, " золотой век просвещения". (120° - тригон)

• Шестая фаза - кризис старения. (90° - квадрат)

• Седьмая фаза - закат идеи. (60° - секстиль)

Сравнение пифагорейской и эпикурейской эр восьми последовательных годов Феникса, начиная с XV в. до н. э. и до XX века подтвердило цикличность смен повестки дня, связанных с этими периодами. Оказалось, что у рожденных в пифагорейской эре превалируют идеи оригинальности, а в эпикурейской - идеи просвещения. В культуре пифагорейской эры преобладают тенденции зарождения новых центров исследований, а в культуре эпикурейской эры - распространение знаний по всему свету. Периодическая смена этих основных черт в рождающихся поколениях людей напоминает автокаталитические процессы, описываемые в математике моделью Вольтерра-Лотки.

По принципу Парности, обе эры (пифагорейская и эпикурейская, со всеми их свойствами и особенностями) представляют нерасторжимую пару, необходимую для успешного завершения кристаллизации идей и учений.

Давайте, вспомним, какие важные события произошли в жизни славяно русов в период секстиля.

Как князь Святослав Хазарию разбил

Автор: Александр Новак

“3 июля 964 года дружина Великого князя Киевского – Святослава Игоревича по прозвищу Храбрый из рода Рюриковичей – одержала сокрушительную победу над войском хазарского кагана. Столица иудейской Хазарии, город Итиль, была взята войском Святослава и была разрушена, затем были взяты и разрушены ключевые крепости Хазарии, составлявшие основу её паразитарной власти.

«Сохраняйте память о всех ратных людях, кои положили животы свои за други свои, за землю Отцов своих, за Святую Веру Предков своих, за процветание и будущее Родов своих…»

«Славяно-Арийские Веды»,

Слово мудрости волхва Велимудра

Помнить великие победы наших предков – святой долг каждого из нас, ибо знание о тех великих победах прошлого несут в себе ключи к пониманию того, как нужно строить своё будущее. Как помним мы победу дедов наших в Великой Отечественной войне над гитлеровским нацизмом 1945 года, так должны мы чтить и помнить неоценимый вклад в развитие Руси победы князя Святослава Храброго в 964 году над Хазарией.

Разбив иудейский Хазарский Каганат – паразитическое государство, которое жило исключительно за счёт работорговли, ростовщичества и контроля над торговыми путями, так называемым «великим шелковым путём», – Святослав, сын Игоря, освободил Русь от хазарского ига, укрепил могущество Руси и вывел её на лидирующие позиции в мировой политике того времени. Победа над Хазарией – это торжество русского оружия и непобедимого духа над паразитической системой, созданной иудеями в хазарском государстве.

О Святославе замолвите слово

Мало кому за пределами нашей Родины известно имя воина, правителя и человека – Великого князя Киевского Святослава Игоревича, прозванного Храбрым. Но ещё меньше известно, что правильное имя его Светослав, а не Святослав, так как имя его происходит от слова «Свет», а не «свят». Так, заменив лишь одну букву, враги Руси убили правильное понимание его имени, которое образовано из двух таких прекрасных слов как Свет и Славить. В итоге, получилось мужское имя Светослав, означавшее того, кто славит свет или свет славящего. Кроме того, в отличие от Александра Македонского, которого наши предки называли тёмным воином, князя-воина Светослава народ называл Светлым Князем и Светлым Воином…

Смерть Великого Воина

Защищая интересы русского государства Киевской Руси, Великий князь Святослав не проиграл ни одного сражения. Тем более странной выглядит смерть Великого Светлого Воина. Это было весной 6480 года от СМЗХ (972 год н.э.). После заключения мира в продолжительной войне с Ромейской Империей (Византией), когда неизбежное поражение Светослав превратил в очередную победу, тогда небольшая дружина князя нанесла ощутимый удар армии императора, и продолжение войны могло оставить императора вообще без армии, а окружённая дружина Светослава при оружии и своей добычей покинула вражеские земли.

На пути домой, находясь в районе днепровских порогов на острова Хортица, большая часть его дружины, подавляющая часть которой приняла крещение в греческую религию, внезапно покинула его. А ночью во время сна на спящих, оставшихся верными князю воинов, напали печенеги… И в этой последней битве погибли практически все верные князю Светославу воины и сам князь. По летописи, из отрубленной головы Светослава печенежский князь Куря сделал себе чашу, оправив её в серебро и золото.

В одном из поздних летописных списков приведена любопытная подробность – чашу эту печенежские князья использовали в обряде зачатия детей. Перед тем, как лечь на ложе, князь и княгиня поочередно пили из этой чаши, твердя, словно заклятье: «Пусть дети наши будут такими, как Он».

Смерть князя Светослава была выгодна как Ромее (Византии), ибо живой князь был опасен для них, так как мог в очередном походе уничтожить их империю, так и силам, которые стояли за малолетним Владимиром, будущим крестителем Киевской Руси в греческую религию, что повлекло за собой смерть 9 млн. из 12 млн. населявших тогда эту Русь в угоду «мирного бога», оставив только малолетних детей, в головы которых уже вкладывались понятия о господе боге и рабском подчинении ему.

Также смерть Светлого Воина была ещё и актом мести за полностью разрушенную еврейскую Хазарию, со стороны правящей еврейской элиты.

Выводом из всего этого может быть только одно – жил и воевал Светослав, князь Киевский, за могучую и процветающую Русь, за Русь свободную от хазарского паразитизма.

Значение разгрома Хазарии для Руси

3 июля 6472 от СМЗХ (964 год н.э.) государство Хазария прекратило своё мерзкое существование, принёсшее Славяно-Ариям неисчислимые беды, и угрожавшее белому человеку – Белая РАСА (Роды Асов Страны Асов, а Ас – бог, живущий на Земле) – полным и окончательным истреблением.

Разгром Хазарии князем Светославом имел колоссальное значение. Благодаря этому, развитие нашей земной цивилизации пошло не по гибельному пути, намеченному нашими непримиримыми врагами, а совсем по-другому…

Сокрушение Хазарского паразитического государства, верхушка которого исповедовала иудаизм, и поддерживала его среди подвластных и окружающих народов через распространение выгодного для их мировоззрения – порабощения, рабства, покорности и превосходства иудеев, также означало сокрушение оков наиболее тяжкого угнетения – мировоззренческого, которое могло погубить основы самобытной культуры и ведических традиций жизни Славяно-Ариев и других народов Европы.

Победа над иудейской Хазарией для Киевской Руси означала колоссальное укрепление могущества русского государства, выход Руси на главные роли в мировой политике того времени, торжество русского оружия и мировоззренческого превосходства над паразитическим хазарским государством.

Не за горами тот день, когда наш Великий предок – Светлый Воин Киевский князь Светослав по прозвищу Храбрый, будет объявлен национальным героем, как в России, так и в Украине! А дети будут брать пример не с бэтменов, суперменов и прочей нечисти, а с таких мужественных, храбрых и сильных, а самое главное настоящих героев нашей Великой Родины!

«Изведайте, чада Расы Великой, Мудрость сию: Никто не сможет защитить Роды ваши от чужеземных Родов и жестоких ворогов, ежели сами не захотите защищать себя. Никто не создаст достаток в Родах ваших, если сами не захотите созидать для Рода. Никто не воспитает достойно детей ваших, пока сами не воспитаете потомство своё». (Слово мудрости Волхва Велимудра)

Пусть эта заповедь предков наших станет напоминанием всем нам, о том, что только мы сами можем и должны заботиться о себе и о будущем земли нашей, которая окроплена кровью предков наших. И никакие другие народы никогда не проявят, как и не проявляли за всё наше прошлое, должного внимания или заботы о судьбе наших братских народов (Украины, Беларуси и России), еже ли мы сами себя не в силах защитить!

Слава нашим предкам, сложившим светлые головы на полях брани за землю нашу Русскую!”.

*****

КАГАН ВЛАДИМИР - ИУДЕЙ ХАЗАРСКИЙ, поработитель РУСОВ

Вадим Кожинов в книге “Русь богатырская. Героический век” (http://loveread.ec/read_book.php?id=44290&p=1) пишет:

ВЛАДИМИР СВЯТОСЛАВОВИЧ

Летописные сведения о последующих годах дают основания полагать, что юные сыновья Святослава оказались вовлечены в прискорбную «усобицу», за кулисами которой находился, по-видимому, воевода Свенельд…

Вначале произошло столкновение Олега с сыном Свенельда Лютом, который самовольно стал охотиться в Олеговых угодьях (вероятно, имелась более существенная причина конфликта). Лют был убит Олегом, и Свенельд, находившийся при Ярополке, призвал его к мести. Во время похода Ярополка на Деревскую землю Олег погиб, и «Ярополк над ним плакася и рече Свенельду: „Вижь, сего ты еси хотел!“» Но дело было сделано…

По летописи, это произошло в 977 году, и «слыша же Владимер в Новегороде, яко Ярополк уби брата Олга, и, убояся, бежа за море (то есть к „варягам“. — В. К.) И посла Ярополк в Новгород посадники своя и нача княжити един». Однако Владимир возвратился из-за моря с большим войском наемников-варягов, победил Ярополка, и убили того «два варяга мечьми»...

Многозначительно первое (согласно летописи) дело Владимира, совершенное после его вокняжения в Киеве: он «избра» из приведенных им «из-за моря» варягов «мужи добры, смыслены и храбры, и раздая им грады», — то есть поручил им управление крепостями...

Ярослав Мудрый

Речь пойдет о правителе, которого исключительно высоко ценили в Древней Руси, о чем свидетельствует уже хотя бы само определение «Мудрый», — притом Ярослав был единственным государственным деятелем, удостоенным такого эпитета. Наиболее выдающийся внук Ярослава, Владимир Мономах, родившийся за год до кончины деда, в старости начал свое автобиографическое сочинение признанием, что он горд «дедом своим Ярославом, благословенным, славным»…

После кончины Владимира Святополк сумел взять бразды правления в Киеве в свои руки. Но было ясно, что он — хотя бы как вчерашний заговорщик — имеет сомнительные права на верховную власть над Русью. Поэтому он тут же начал организовывать убийства своих братьев-соперников. Уже 24 июля был злодейски умерщвлен Борис, 5 сентября — Глеб, а затем еще князь Деревлянский Святослав (в результате Святополк получил прозвание «Окаянный», а Борис и Глеб были причислены к лику святых мучеников, исключительно высоко почитаемых на Руси).

Ярослав, находившийся в Новгороде, стал готовиться к войне со Святополком. И, по всей вероятности, осенью 1016 года у города Любеч (севернее Киева) произошла первая битва Ярослава со Святополком, на помощь которому пришли уже снова обретшие союз с Болеславом печенеги. Святополк проиграл это сражение и прямо с поля боя бежал к печенегам, а затем к тестю, в Польшу.

Ярослав начал княжить в Киеве и вскоре, отправив посольство, возобновил союз с германским королем и императором Священной римской империи Генрихом II, — союз, который был заключен его отцом Владимиром, в частности, женившемся после кончины своей византийской супруги Анны (по-видимому, в 1012 году) на внучке этого императора. По договоренности с Генрихом II, который вел в то время войну с Болеславом, Ярослав в 1017 году начал поход на Польшу (где находился, как сказано, Святополк). Однако в ответ Болеслав побудил печенегов напасть на Киев, и Ярослав вынужден был вернуться, чтобы отстоять свою столицу, где, помимо прочего, сгорел тогда деревянный храм Святой Софии, построенный, возможно, еще Ольгой (впоследствии Ярослав создал на его месте величественный собор, сохранившийся в своей основе до наших дней)...

Болеслав же в январе 1018 года сумел заключить мир с Генрихом II и уже в июле вторгся в пределы Руси вместе со Святополком. Его очень мощная по тем временам армия включала в себя германцев (из Саксонии) и венгров, а также полчища печенегов. Это была первая в истории внушительная агрессия на Русь с Запада.

Войско Ярослава потерпело поражение, и он вынужден был удалиться обратно в Новгород. Болеслав со Святополком 14 августа 1018 года захватили Киев. Однако именно в это время началась междоусобица в Польше, и через месяц Болеслав покинул Киев, увозя с собой множество награбленных ценностей и уводя тысячи пленников. Тогда же он присоединил к Польше Червенские города на западе Руси.

Но Ярослав вновь собрался с силами и в следующем, 1019 году, одолел Святополка в сражении на реке Альте южнее Киева (Святополк ушел туда, чтобы соединиться с печенегами). Позднее, в 1030–1031 годах, Ярослав вернул Руси Червенские города и установил долговременный мир с Польшей…

Стоит отметить, что двуглавый орел, утвержденный, как известно, в качестве государственного герба Иваном III и символизировавший евразийское двуединство Руси, был впервые введен за четыре с лишним столетия до того не кем иным, как Ярославом Мудрым…

*****

Подтверждение тому, что Владимир иудей, мы также видим и в словах самого Князя Светослава:

“Песнь о побиении иудейской хазарии Светославом Хоробре” (http://www.anaslav.ru/forum/viewtopic.php?t=1703)

Обращение Светослава к Княгине Ольге

Но даже грек для иудея – быдло, которого и уничтожить не обидно

а я, Великий Русов Князь, для иудеев просто грязь!

Зачем же ты заветы тех евреев, что в библию вошли, мне вкупе подала?

Наверное, чтобы я, от бога иудеев изведал много зла,

или чтоб я, добро своё оставил, и зло, мне чуждое, принял,

И навсегда рабом их бога стал?

Как римляне безумные, погибели империи своей искавшие,

Да легковерные хазары, в пучине той во мгле стонавшие?

Или в Царьграде ты народ наш и меня, рабами грекам и евреям продала?...

В друзья один из них набился, другой же будто родичем моим родился.

Но пред мечом присягу я даю: не чует душенька кровинушку свою.

Вересница с гарунами(1) мой разум помутила, и сына Малка ведь не мне родила

душа его как студенец тот холодна, и нравом как у Парса (2) ведь злобна.

В ночи я вижу полымя, пожаром Русь моя обагрена...

* * *

(1) Вересница с гарунами – приворотный хмельной напиток, заговоренный на углях-гарунах из печи;

(2) Парса - гепарда

Как видно из этой цитаты, иудейке Малке, благодаря приворотному, заговорённому хмельному напитку, т. е. магии, удалось забеременеть и родить сына Владимира, от Светослава. Но Святослав знал, что этот сын - Владимир, будет иудеем, т. к. у евреев национальность наследуется по матери. Поэтому он и сказал про него: “будто родичем моим родился…, не чует душенька кровинушку свою…, и сына Малка ведь не мне родила, душа его как студенец тот холодна, и нравом как у Парса ведь злобна…”.

Также в подтверждение этого факта может служить следующее. Гумилёв в книге “От Руси, к России” пишет:

“Мудрость компромисса

Будучи правителем далекого от Киева южного города, Мстислав никогда не забывал, что он сын великого русского князя Владимира. Мстислав собрал степняков, ясов и касогов, призвал к себе племя северян, живших в Северской земле к востоку от Чернигова, и в 1023 г., соединив эти силы с иудео-хазарским войском Тмутаракани, отправился искать «золотого стола киевского»…

Летопись утверждает, что Мстислав подошел к Киеву, но киевляне наотрез отказались впустить в город тмутараканское дружину: еще была жива память о «подвигах» полководца Песаха и о дани, собиравшейся с Руси иудео-хазарами.

Войска Мстислава столкнулись с варягами вернувшегося с севера Ярослава в битве при Листвене (1024). Летописец рассказывает о грозе, бывшей в ночь битвы. Воины сражались при свете молний. Варягам противостояло ополчение северян – союзников Мстислава. В решающий момент, когда обе стороны уже были измучены боем, Мстислав бросил на варяжское войско свою конницу, состоявшую из ясов и касогов. Варяги смешались и бежали – победа осталась за тмутараканским князем.

Обходя утром поле сражения, Мстислав предельно откровенно выразил свои чувства. Его фраза попала в летопись: «Кто тому не рад? (Как не радоваться?) Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина своя цела». Понятно, что союзные Мстиславу северяне, ясы и касоги были оскорблены. В результате князь-победитель остался с малой дружиной иудео-хазар и просил побежденного Ярослава о мире. Итак, в Киеве снова воссел Ярослав, а за Мстиславом остались далекие Тьмутаракань и Северская земля (Чернигов). Братья стали княжить на Руси в мире и согласии…”.

Как мы видим из этой цитаты, дружина Мстислава состояла из иудео - хазар, т. к. сам Мстислав считал себя иудеем, по отцу Владимиру.

Действительно, Владимир был иудеем, а его наставником был иудей Добрыня. Это подтверждает и логика событий. Обратите внимание на то обстоятельство, что бабушка Владимира - Ольга была христианской, а отец Светослав придерживался древнейшего Ведического учения пращуров. А Владимир, в отличие от своих братьев не стал христианином ещё при жизни Ольги. Наоборот вернувшись с варягами, он захватил Киев и уничтожил христиан, вместе со своим братом Ярополком. В Киеве тогда правила христианская партия, которая предала Светослава, не послав дружину на выручку. Но при этом Владимир не был приверженцем Ведического учения пращуров и своего отца - Светослава. Доказательством чего служит то, что захватив Киев и другие города, он устанавливает новый языческий культ богам, с принесением человеческих жертв. Понятно, что этот культ был у варягов, которые с ним прибыли и покорили Русь. Они же были не атеисты и, соответственно, должны были молиться своим богам. Этих варягов Владимир поставил во главе городов, поэтому их боги одержали верх над местными богами, соответственно, и молиться надо было этим новым богам и следовать новому культу, с принесением человеческих жертв. Такая практика, когда народ победитель утверждал своих богов и свой культ, прослеживается на протяжении всей истории человечества.

Но когда князь Владимир освободил Хазарию от ига мусульман, вернув ей иудаизм и принял титул Кагана иудейской Хазарии, то языческий культ варягов, его стал не устраивать, т. к. его невозможно было совместить с иудаизмом. Поэтому хазарские иудеи ему подсказали, что иудей имеет право, как бы, принять христианство, при этом оставаясь иудеем. А Русь крестить в христианство, т. к. для христиан, иудеи являются богоизбранным народом. Соответственно, эта религия приучает быть рабами Бога и власти, Богом данной. Поэтому Каган Владимир, в Киеве, как бы крестился в православное христианство, а затем начал крестить; где водой, а где, с помощью иудея Добрыни - огнём и мечом. После такого крещения население Руси сократилось в три раза. Это крещение продолжалось не одно десятилетие и, только, благодаря татаро монголам удалось его завершить. Это становится ясно на примере Владимира Мономаха, почему самый добрый и умный из Ярославичей ХI – ХII вв. Владимир Мономах, в «Поучении детям» описывает, как напал врасплох на Минск и не оставил там «ни челядина, ни скотины...». Мало того, что это ужасающая жестокость - убивать детей, женщин, стариков, больных, так это еще огромная глупость – убить всю скотину. Более разумно было бы людей продать в рабство, а скотину забрать в свое княжество. Но Владимир Мономах уверен в правильности своего поступка, поэтому он завещает детям своим поступать также. Разгадку этого абсурдного и бесчеловечного поступка мы найдем, если учтем тот факт, что Владимир Мономах был православным христианином, но считал себя иудеем по отцу и деду, а в Минске жили славяне, которые держались веры своих пращуров, т.е. почитания Рода славян. В то время в «Киевской Руси» у христиан был популярен перевод «Пятикнижия Моисея» из «Ветхого Завета». Поэтому Владимир Мономах и поступал так, как велит ему Ветхий Завет (ТОРА).

Как нужно поступать иудею и христианину, по отношению к иноверцам изложено самим Богом и передано через Моисея в Торе и «Ветхом Завете», в «Пятой книге Моисеева»: «Второзаконие.

Глава 12. 1. Вот постановления и законы, которые вы должны стараться исполнять в земле, которую Господь, Бог отцов твоих, дает тебе во владение, во все дни, которые вы будете жить на той земле. 2. Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим, на высоких горах, и на холмах, и под всяким ветвистым деревом. 3. И разрушьте жертвенники их, и разбейте истуканы богов их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнем рощи их, и истребите имя их от места того. 29. Когда Господь, Бог твой, истребит от лица твоего народы, к которым ты идешь, чтобы взять их во владение, и ты, взявши их, поселишься в земле их: 30. Тогда берегись, чтобы ты не попал в сеть, последуя им, по истреблении их от лица твоего, и не искал богов их, говоря: «как служили народы сии богам своим, так буду и я делать»...

Глава 13. Смерть тому, кто будет подстрекать к идолопоклонству, хотя бы он даже пророчествовал или был членом семьи…

15. Порази жителей того города острием меча, предай заклятию его и все, что в нем, и скот его порази острием меча. 16. Всю же добычу его собери на средину площади его, и сожги огнем город и всю добычу его во всесожжение Господу, Богу твоему; и да будет он вечно в развалинах, не должно никогда вновь созидать его…

Это событие свидетельствует о том, что в Минске жили славяне, которые были верны древней Ведической традиции.

Безусловно, процесс порабощения нашего Рода шёл медленно и тяжело. Вечевые традиции сохранялись довольно долго. Это видно из следующей работы:

Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия

Эта книга «отца» белорусской историографии М.В. Довнар-Запольского вышла в свет в 1891 году. С тех пор она не переиздавалась, поэтому практически неизвестна современным читателям...

Часть II.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

Глава 1.

Начало истории Смоленского, Туровского и Полоцкого княжеств

В Полоцкой же области мы видим сильное развитие вечевого начала в ущерб княжеской власти. Вече продолжало действовать в Полоцке до конца XV века, до 1498 года, когда этот город получил Магдебургское право.

Полоцкое вече было настолько сильно, что оно выбирало и прогоняло князей, заключало союзы, торговые договоры и прочее. Оно даже при нужде помимо /своего/ князя вступало под покровительство других князей, более сильных, объявляло войны и прочее. Князь даже не жил в самом городе, но недалеко от него в селении Бельчицах, где была с ним и его дружина. Отсюда полочане приглашали князя на совет в город.

Вообще государственный строй Полоцка представлял народное самоуправство, подобное новгородскому и псковскому. Однако князья последних находились сравнительно в лучших условиях, чем полоцкие.

Новгородцы выбирали себе князей из всего рода Ярослава; в случае каких-либо обид со стороны новгородцев князья всегда могли найти себе защитников в великом князе /киевском/ и в своих родичах; кроме того, бросая стол в Новгороде, они переходили в свои прежние уделы, и если теряли от этой перемены, то немного.

Не то было с полоцкими князьями; они были совершенно отделены от остальной Руси, защиты искать было не у кого, уделов тоже /не было/; если они теряли стол в Полоцкой земле, то должны были бы скитаться без княжения в чужих землях. Полоцкие князья даже и в материальном отношении находились в сильной зависимости от веча. Таким образом, полоцкое вече имело все выгоды для своего развития и поддержания своего значения.

От Полоцка, как главного города обширной области, зависели мелкие города этой области или пригороды, каковыми были Минск, Борисов, Друцк, Стрежев, Усвят, Изяславль, Витебск и другие. Во внутренних делах эти пригороды были самостоятельны, но во внешней политике зависели от главного города…

*****

Из этой цитаты становится ясно, что в то время, когда правил Владимир, наши пращуры также имели влияние на князей и, даже, Кагана. Поэтому полной нелепицей и ложью является утверждение о том, что Владимир сделал реформу “языческой религии”, поставив изваяния богов. Как уже обсуждалось выше, это был пантеон варяжских богов, который, естественно, славяне не приняли.

У наших пращуров была не религия (догма), а древнейшее Ведическое учение, которое хранилось и передавалось из поколения, в поколение на протяжении многих тысяч лет. За сохранение, обучение и передачу этих знаний отвечали ВОЛХВЫ, которые обучались этому многие годы, с детства. Поэтому князь никак не мог делать такую реформу, он этими знаниями не обладал. У славяно русов всегда было разделение властей, на духовную и светскую. Светская власть была также разделена на законодательную - народное вече и исполнительную - князь с дружиной.

Вот, что писал Александр Вельтман в работе “Аттила - царь русов”:

“КАТАЛАУНСКАЯ БИТВА

История не знает положительно, где и как было дело, и кто его выиграл; но зато подробно знает, чтò происходило не только в шатре, но и в душе Аттилы...

Наконец обратился к своим придворным жрецам. Жрецы порадовали его несколько, объявив, что по всем знамениям, хотя победа будет не на стороне Гуннов, но за то неприятельский вождь погибнет в битве…

«Смертию Феодорика, говорит Иорнанд, совершилось первое предсказание жрецов Гуннских»…”.

Также вспомните слова Светослава:

“В твоих сединах заблужденье, твой фанатизм мне в огорченье.

Мне жаль тебя! Плоть смертна вся, и даже плоть распятого Христа.

Лишь мысль бессмертна, и душа, что разумом и духом, тем высям звездным отдана.

В них ярость, Солнца восьмигранный луч и все цвета, что радугой цветут,

Когда дождем умоется гроза и ветер бурею насытится когда,

Не верь, что мысль, как тело наше, бренна.

В Сварожьих небесах она не тленна,

Там письмена незримые, живой энергией возлучены,

Волхвы премудрые их постигать должны…”.

Волхвы помогали князю в решении важных и сложных вопросов, используя знания и предсказательные практики, которыми они обладали. Также волхвы освящали власть князя опорой на духовную традицию Рода, придавая ей легитимность и сакральность, что гарантировало поддержку народа. Люди знали, что власть не узурпирована князем, а санкционирована нашим РОДОМ, чьим интересам он и будет служить.

ЕДИНАЯ ТЕОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА ЛИТОВСКОГО:

ОТ СОЮЗА ЯЗЫЧЕСКИХ ПЛЕМЕН К ЧИСТО СЛАВЯНСКОМУ ГОСУДАРСТВУ (http://dodontitikaka.ucoz.com/index/edinaja_teorija_vkl_7/0-113#15-1)

“ЧАСТЬ 7

15.13.5.2. САМЫЙ МОЩНЫЙ ЭТНОС В ОКРУГЕ

Как уже было отмечено в разделе 15.8.2.8. [Петр] ставит Литвинов на первое место по критерию мужественности: «... братья дома Тевтонского начали войну с тем народом, могучим и упрямым и закаленным в сражениях, который был ближайшим к земле Прусской и жил за рекой Мемелем [Неманом] в земле Литовской ...»...

ПОЛОЖЕНИЕ 17: БАЛТО-СЛАВЯНСКОЕ ЕДИНСТВО –

БАЛТЫ И РАННИЕ СЛАВЯНЕ ОБЪЕДИНЯЛИСЬ В ВОЕННЫЕ

АНТИХРИСТИАНСКИЕ СОЮЗЫ НА ЯЗЫЧЕСКОЙ ОСНОВЕ

Базовые внешние первоисточники изобилуют свидетельствами как о миграции рассматриваемых нами этносов, так и о формировании межэтнических военных союзов на языческой антихристианской основе, однако эти свидетельства совершенно игнорируются нашей научной литературой. Это крайне удивительно, так как именно они, четко разграничивая этносы на военные коалиции и показывая конкретные пути движения этносов, повествуют нам о динамике этнического состава средневековых государств, в том числе и ранней летописной Литвы...

15.17.2. ЯЗЫЧЕСКИЙ СОЮЗ ПОМОРЬЯ И ПРУССИИ

Итак, Славянское Поморье с 810 по 1171 годы представляло собой смесь местного населения с бежавшими от Немецкой агрессии Западными Полабскими Славянами, среди которых в большом числе присутствовали Вильцы-Лютичи-Велеты. Уже при сравнении размеров Поморья со всеми землями Западных Полабских Славян напрашивается следующее логическое заключение: Поморье не могло вместить в себя всех Полабских беженцев по определению. Только из сопоставления масштабов вынужденной миграции Полабских Славян с размерами Поморья можно сделать вывод об обязательном наличии следующего пути миграции – либо в Польшу, либо в Пруссию.

Для определения следующего конкретного миграционного пункта необходимо установить степень межэтнических взаимоотношений между Поморьем, Пруссией и Польшей. Невозможность миграции в те времена любых языческих этносов через Польшу изложена в следующем разделе 15.17.3…

15.17.3. КАТОЛИЧЕСКАЯ ПОЛЬША ВРАГ ЯЗЫЧЕСКИХ ПОМОРЬЯ,

ПРУССИИ, ЯТВЯГИИ, ЛИТВЫ, ЖЕМАЙТИИ

«Великая Польская Хроника» однозначно рисует Католическую Польшу врагом языческих Поморья, Пруссии, Ятвягии, Литвы и Жемайтии…”.

*****

Для сравнения, давайте, посмотрим, что происходило в это же время в Европе христианской.

Эдмон Поньон и феномен тысячного года

(http://www.e-reading.mobi/chapter.php/1005887/1/Ponon_-_Povsednevnaya_zhizn_Evropy_v_1000_godu.html)

Хотя книга Поньона в заглавии и приурочена к одному году, на самом деле автор поднимает значительный пласт средневековой истории Западной Европы (преимущественно Франции) за период второй половины X – первой половины XI века, иначе говоря, время на грани раннего Средневековья и развитого феодализма. Сразу следует отметить, что этот период – одна из наиболее «темных» страниц европейской истории. Исследователь, дерзнувший к ней обратиться, сразу обнаруживает, с одной стороны, острый дефицит источников, с другой – крайнюю сумбурность и противоречивость тех событий, которые удается более или менее точно установить. Это особенно относится к «повседневной жизни» – к быту, занятиям, интересам, стремлениям различных общественных групп населения отдаленной от нас эпохи вследствие их полной неадекватности современным понятиям и реалиям. Поньон не убоялся всех этих трудностей и сумел написать книгу, которая, несмотря на серьезность содержания, читается почти как беллетристика...

Ибо каждый непредвзятый историк и искусствовед прекрасно знает, что взаимосвязанность здесь была совсем иной: люди 1000 года именно потому так ретиво и взялись за строительство церквей, что люто боялись конца света! И именно ужас перед концом света и Страшным Судом, изображения которого покрыли все тимпаны соборов, были тем стимулом, который привел к резкому сдвигу в религиозной архитектуре и стал одним из мощных рычагов в появлении готики!...

Дабы читатель правильно понял, что мы имеем в виду, придется начать несколько издалека.

Евангелие сообщает, что, беседуя со своими учениками, Иисус Христос поведал им о своем Втором Пришествии на Землю и о тех знамениях, которые будут это сопровождать (Матф., 24: 29-33), не определив, однако, времени события: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Матф., 24:36), и далее еще раз подчеркнул ту же мысль: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет» (Матф., 24:42). Однако все же Он дал понять, что произойдет это в пределах одного поколения: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет» (Матф., 24:34). Поскольку этого не произошло, христианской церкви пришлось отказаться от буквального толкования Евангелия и перенести Второе Пришествие в неопределенное будущее. Некоторые уточнения дало Откровение святого Иоанна Богослова (Апокалипсис), где сообщалось, что Второму Пришествию будут предшествовать страшные бедствия, а вслед за ним наступит 1000-летнее земное царство Иисуса Христа. Так впервые появилась эта сакральная цифра – единица с тремя нулями и соответственно милленаризм (хилиазм)[6] – учение, ставшее выражением мечты о земной справедливости и устранении социального зла. В раннехристианской теологии учение это получило неоднозначную оценку: его не признали Ориген и Августин, но поддержали Тертуллиан, Юстин и Ириней. Однако в народной среде оно получило широкое распространение, постепенно приобретая все более мистический и антифеодальный настрой. И вполне закономерно, что первые и наиболее стойкие ожидания должны были прийтись также на цифру с тремя нулями – на 1000 год от Рождества Христова. Тем более что именно в преддверии этого года Европу охватили все апокалиптические бедствия – и войны, и вторжения, и голод, и мор, и всевозможные небесные катаклизмы. Косвенным подтверждением сакральности 1000 года может служить и то обстоятельство, что сегодня, когда грядет конец второго тысячелетия от Рождества Христова, в воздухе витает тот же испытанный лейтмотив о конце света и Втором Пришествии, подкрепленный теми же апокалиптическими бедствиями на более высокой (атомной) основе.

Так или иначе, но ожидание конца мира, зафиксированное в средневековых источниках и приуроченное к 1000 году, – факт, не подлежащий сомнению…

Действительно, он дает в развернутой форме весь «арсенал» того же Мишле: и бедствия, и набеги, и голод, и людоедство, и «знамения» на небе… Он даже не отрицает, что факт «ожидания» засвидетельствован в источниках, но упирает на то, что их так мало! Спрашивается, а много ли вообще дошло до нас источников от 1000 года? Исчерпывающий (разумеется, отрицательный) ответ дает весь текст книги Поньона. Не более убедительна и его ссылка на то, что в большинстве своем источники не называют точно 1000 год. Ну, а как могло быть иначе? Сам же Поньон напоминает, что в те времена новый год начинался не с 1 января! Само собой разумеется, что ожидания конца мира население не привязывало к одной точной дате и даже к одному конкретному году: это мог быть и конец уходящего тысячелетия, и начало будущего – и 999 год и, в равной мере, 1001! Характерно, что когда стало ясно, что в районе 1000 года светопреставления не будет, его перенесли на 1033 год (тысячелетие Страстей Господних), а затем на 1066 год («звериное число»), и настроение это сохранялось в течение всего XI века, явившись, кстати говоря, одной из причин крестовых походов...

А. Левандовский

Фридрих Ницше в своей работе «Антихрист. Проклятие христианству» пишет:

«47

- Религия, которая, подобно христианству, не соприкасается с действительностью ни в одном пункте, которая падает тотчас, стоит только действительности предъявить свои права хоть в одном пункте, - по справедливости должна быть смертельно враждебна “мудрости мира”, другими словами, науке, - для неё будут хороши все средства, которыми можно отравить, оклеветать, обесславить дисциплину духа, ясность и строгость в вопросах совести, духовное благородство и свободу. “Вера”, как императив, есть veto против науки, in praxi ложь во что бы то ни стало... Павел понял, что ложь, что “вера” была необходима; церковь позже поняла Павла. - Тот “Бог”, которого изобрёл Павел, Бог, который позорит “мудрость мира” (т. е. собственно двух великих врагов всякого суеверия, филологию и медицину), - это поистине только смелое решение самого Павла назвать “Богом” свою собственную волю, thora, - это сугубо иудейское. Павел хочет позорить “мудрость мира”.

52

- Христианство стоит в противоречии также со всякой духовной удачливостью, оно нуждается только в больном разуме, как христианском разуме, оно берёт сторону всякого идиотизма, оно изрекает проклятие против “духа”, против superbia здорового духа. Так как болезнь относится к сущности христианства, то и типически христианское состояние, “вера”, - должно быть также формой болезни, все прямые честные, научные пути к познанию должны быть также отвергаемы церковью как пути запрещённые. Сомнение есть уже грех...

62

- Этим я заканчиваю и высказываю мой приговор. Я осуждаю христианство, я выдвигаю против христианской церкви страшнейшие из всех обвинений, какие только когда-нибудь бывали в устах обвинителя. По-моему, это есть высшее из всех мыслимых извращений, оно имело волю к последнему извращению, какое только было возможно. Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного - душевную низость. Осмеливаются ещё мне говорить о её “гуманитарных” благословениях! Удалить какое-нибудь бедствие - это шло глубоко вразрез с её пользой: она жила бедствиями, она создавала бедствия, чтобы себя увековечить... Червь греха, например, таким бедствием впервые церковь обогатила человечество! - “Равенство душ перед Богом”, эта фальшь, этот предлог для rancunes всех низменно настроенных, это взрывчатое вещество мысли, которое сделалось наконец революцией, современной идеей и принципом упадка всего общественного порядка, - таков христианский динамит... “Гуманитарные” благословения христианства! Выдрессировать из humanitas само противоречие, искусство самоосквернения, волю ко лжи во что бы то ни стало, отвращение, презрение ко всем хорошим и честным инстинктам! Вот что такое, по-моему, благословения христианства! - Паразитизм, как единственная практика церкви, высасывающая всю кровь, всю любовь, всю надежду на жизнь своим идеалом бледной немочи и “святости”; потустороннее как воля к отрицанию всякой реальности; крест как знак принадлежности к самому подземному заговору, какие когда-либо бывали, - заговору против здоровья, красоты, удачливости, смелости, духа, против душевной доброты, против самой жизни...

Это вечное обвинение против христианства я хочу написать на всех стенах, где только они есть, - у меня есть буквы, чтобы и слепых сделать зрячими... Я называю христианство единым великим проклятием, единой великой внутренней порчей, единым великим инстинктом мести, для которого никакое средство не будет достаточно ядовито, коварно, низко, достаточно мало, - я называю его единым бессмертным, позорным пятном человечества...».

Александр Невзоров: У Кирилла представлены все пороки, характерные для церковника

(https://sobesednik.ru/obshchestvo/20190218-aleksandr-nevzorov)

Посмотрите на зулусов, дикие племена Австралии, Танзании или Новой Гвинеи, выстроите перед собой этих хилых людей и вы не увидите среди них никогда ни одного атеиста. А выстроите перед собой группу лауреатов Нобелевской премии, и вы получите среди них как минимум 40, 50, 60 процентов атеистов. Спорить с этим невозможно — это простые цифры. Религиозная вера — это вопрос уровня развития. И с учетом того, насколько население России является дремучим, не интересующимся ничем, кроме своих бытовых нужд, конечно, на этих чувствах очень легко паразитировать.

При этом сама вера почти никого в России не интересует. Вы может взять 100 человек, назвавшихся на улице православными, и попросить их вслух продекларировать Никео-Константинопольский символ веры или объяснить, чем антиминус отличается от акафиста. Любой верующий, любой церковный человек обязан знать эти вещи. Этого не знает никто! Они не задумываются, они абсолютно бездумно называют себя верующими, и мало того, что они не могут подтвердить это своим поведением, у них даже отсутствует необходимый минимум знаний…

Потому что понятно: вот эта вся эпоха так называемого христианства, она заканчивается. Христианство выдохлось как таковое. Вы можете посмотреть, какие метаморфозы претерпевает жуткий уран, сколько он проходит циклов различных метаморфоз, и в конце концов он превращается знаете во что — в безобидный свинец, и мальчишки делают из него безобидное грузило на удочки.

Вот такая же примерно история произошла с христианством, потому что мы понимаем, что вранья в том, о чем рассказывают христианские предания, очень много, очень много преувеличений. Тем не менее мы видим, что тогда это мировоззрение провоцировало людей на очень характерное поведение. Мы понимаем, что в рассказе о Симеоне Столпнике, о том, как он натирался калом, чтобы получить язвы побольше, как он разводил червей в этих язвах, конечно, присутствует какой-то и вымысел тоже. Но даже если он и присутствует, он все равно характеризует представления о том, что такое христианский праведник, о том, каким он мог быть. Когда мы читаем о христианском святом, что он надолго погружал ягодицы и гениталии в муравейник, чтобы избавиться от глупых помыслов, мы понимаем, что возможно это преувеличение, а возможно это и на самом деле было.

То есть христианство — оно как холера, имеет четкие симптомы. Не бывает немножечко христиан, все должно иметь абсолютно жестко очерченную симптоматику. И мы видим, что у тех, кто сегодня себя называет христианами, этой симптоматики нет, они играются в это. Они декоративно исповедуют, они декларируют вещи, которые на самом деле они не готовы подтвердить ни своим образом жизни, ни разведя червей в ранах тела своего. Они вообще ни на что не готовы, это выдохшаяся уже на сегодня история, к сожалению. Или к счастью, скорее — к счастью…

«Голубые» и педофилы в церкви — это тоже вечная история церкви. Она всегда была педофиличной. Потому что дети, как ни горько это осознавать, являются сексуальным объектом. Но, в отличие от других сексуальных объектов, они беззащитны. Следовательно, оказавшись в некой замкнутой системе, они гарантировано будут сексуально использованы. Это в замкнутой системе, где не действуют нормы и законы извне. А церковь именно такая система. И это касается не только маленьких, но и взрослых. Ну вот пришел мальчишка-иподьякон, ну куда ему? Откажет он архиерею и пойдет обратно асфальт класть? Он не хочет. Он ничего больше не умеет, он видит, до какой степени легка и фривольна поповская жизнь. Он тоже хочет навешивать на себя бижутерию, рассовывать лапы для поцелуев и ничего при этом не делать. Поэтому он понимает, что надо сделать то, что просят. И вообще нигде в Библии не прописана педофилия как грех.

А однополые контакты... Вы поймите, там здоровенные мужики, которые все время жрут, которым все равно это надо. Но девчонки — это опасные существа, они беременеют, хотят замуж, могут придти поплакать под стены монастыря. А зачем, когда рядом есть розовый, гибкий иподьякон? Поэтому и гомоскандалы, и педофильские дела — это обычное состояние церкви…

*****

ИСТОРИКИ" НА ОБОЧИНЕ ИСТОРИИ

(http://worldcrisis.ru/crisis/3295649?utm_source=subscr&utm_medium=mail&utm_campaign=best)

Недавно решил провести небольшой тест, спросить у человека, который называет себя «историком» понимание сути того, что он изучает, ну или изучал когда-то. Для чего он это делает и, главное, какие выводы из этого следуют. Надо признать ответ меня огорчил. Это же самое касается многих «историков», которые называют себя ими, но за деревьями не видят леса.

Тест был простой, какой год был при введении Петром I юлианского календаря и какой вывод из этого следует, скажем так, в чём скрытый смысл сего действия.

Нет, ответ был дан верно, сейчас без замены летоисчисления было бы 7528 лето. Но причины и выводы кошмарны. Унификация с Европой? Да, несомненно. Удобство? Спорно, для кого удобство-то? Для Петра что ли? А остальные? Ну да, народ у нас спрашивать не принято, чести много, батрачат и ладно.

А такая простая истина, что 7528 лет, это на секундочку больше чем летоисчисление в Израиле, которое почему-то они у себя не спешат отменять. Это больше чем псевдоистория китайской династии, я уж не говорю, что Европа по этим меркам вообще младенец. Где настоящие историки, которые будут поднимать эти вопросы? Будут правильно их ставить там наверху, хотя бы в своей среде.

Народ, не знающий своей истории – есть навоз для произрастания других народов…

Нету у нас историков, есть те, кто воюет с ветряными мельницами, роется в помойках написанного вранья и подгоняет свои «труды» в «общее русло», чтобы не дай Бог выделиться.

Украли 5000 лет, а им всё равно, это у них называется «праздный интерес», к истории никакого отношения не имеющий. Такое чувство, что наверху, во власти, одни человекообразные и ни одного Человека….

Бабиков В. Е.

*****

7528 лет назад началось летоисчисление славян, а это, как раз, на один год Платона (около 2500 лет) раньше, появления РАБСТВА, которое появляется в 3000 г. до н.э.

Действительно, рабовладельческая (иудео масоно христианская) цивилизация использует историю и религию, как информационное оружие для порабощения людей. Они идут в связке, потому что, для того чтобы навязать нужную религию, необходимо уничтожить знания реальных событий народов и подменить их историей, т.е. создать ложную канву событий, которая бы соответствовала мифологии Торы, чтобы представить иудеев, избранным народом Бога. Таким способом иудеям удалось поработить Род человеческий. А наука, в том числе и история, стали служить не ИСТИНЕ, а иудеям, контролирующими финансовые потоки во всём мире и выделяя гранты науке, на “правильные” исследования. 

ПЛУТОН – НЕПТУН нашего тысячелетия

Чувства этого тысячелетия на пороге пятнадцатого столетия, видимо, обострились соединением около 11 июня 1398 года и 13 января и 26 февраля 1399 года, когда, однако, имел место последний расцвет средневековья.

В своей книге "История Великого княжества Литовского от рождения до люблинской унии. Великий князь Гедемин (1316 - 1341)" В.В. Новосельский пишет:

"С установлением монголо татарского ига, самого беспрецедентного в мировой истории правового беспредела одного из династических ответвлений военизированного клана чингисидов над землями Северо - Восточной Руси, вылившегося в открытый геноцид покорённого населения, мы можем говорить о феномене Великого княжества Литовского, заслуженно ставшего центром единения русского народа в XIV - XV веках.

Русские князья оказывались лично зависимыми от Орды. Они, словно крепостные, привыкали к своему опущенному положению, культивировали на местах унизительную приспособленческую психологию двойной морали бесправного раба. Князья с успехом переносили всё это уродливое угодничество в свои государства, практикуя затем на боярах, на дворянстве и, особенно, на своём бесправном народе те же самые унизительные приёмы, которые применялись по отношению к ним в Орде...

Таков был один из важнейших исторических результатов господства Орды над Русью. Ясно, что всё это создавало не только препятствия на пути развития русской государственности, придавало этому развитию уродливо - извращённые, чисто рабские черты, но и оказывало огромное негативное воздействие на формирование психологии русской нации в целом, причём психологии как общественной, так и личной. Немалую роль в этом негативном процессе сыграла и русская православная церковь, сначала ставшая на службу завоевателям, а затем обожествившая власть национального монарха, объявив его помазанником Божьим…

Теперь, после заключения мира с поляками, у Тевтонского ордена были полностью развязаны руки по отношению к Великому княжеству. Начавшаяся война велась с невиданным прежде размахом и жестокостью. За период с 1343 по 1410 год совместно с европейским рыцарством крестоносцы под началом великих магистров или их заместителей осуществили около ста крупных походов на территорию Великого княжества. Масштабные боевые акции тевтонцев были направлены в основном на этническую Литву и Жейматию, а также в земли Чёрной Руси и отчасти владений Полоцка. Тевтонский орден осуществил большие походы в 1382, 1383, 1384, 1390, 1391, 1394, 1402, 1403 годах. В каждом из таких карательно - истребительных рейдов участвовало от нескольких десятков до нескольких сот рыцарей в сопровождении многих тысяч хорошо вооружённых помощников, простых воинов стрелков и оруженосцев, а также несметного числа обслуживающего персонала…

Тевтонцами за указанный период времени было предпринято несколько сот более мелких грабительских набегов, в среднем от четырёх до восьми в год, совершаемых комтурами приграничных областей Астроды, Балги, Рагнеты. Объектами атак крестоносцев являлись, прежде всего, такие города, как Гродно, Вильно, Троки, Брест, Волковыск, Лида, Новогрудок, пограничные крепости, а также мирные селения, скреплённых территории и замки Жемайтии. Активно поддерживали действия тевтонцев рыцари Ливонского ордена...".

Историк Витовт Чаропко в своей книге “Великие князья Великого Княжества Литовского” пишет:

(http://www.e-reading.mobi/bookreader.php/1035220/Charopko_-_Velikie_knyazya_Velikogo_Knyazhestva_Litovskogo.html)

“ПРЕДИСЛОВИЕ

Очень мало сохранилось документов о ранней истории Великого Княжества Литовского и его первых правителях: Миндовге, Войшелке, Шварне, Тройдене, Витене, Гедимине. Историки по крупицам собирали сведения о них. Но красноречивым свидетельством их жизни стало созданное ими Великое Княжество Литовское, памятниками их деяний остались воздвигнутые ими замки и храмы.

Великий князь объединял земли-княжества и был сюзереном для удельных князей. Он выступал гарантом законности, проводил советы вельмож, созывал сеймы. Правил великий князь, опираясь на центральную и местную администрацию…

ВИТОВТ (1392–1430)

Великое Княжество Литовское и Русское в правление Витовта достигло своего могущества и раскинулось от Балтийского до Черного моря, от рек Буга до Угры — настоящая империя. Это итог жизни и политической деятельности Витовта. Казалось, он не знал покоя и всего себя посвятил заботам о государстве, его процветанию и укреплению…

5 августа 1392 года в деревне Островский Двор около Лиды между Витовтом и Ягайлой был заключен договор, по которому великим князем литовским стал Витовт. Под его власть переходило и Трокское княжество. Но Витовт дал клятву «никогда не покидать королей и Королевство Польское ни в счастливых, ни в несчастных обстоятельствах», признав Ягайлу «братом и паном нашим»…

Силу Витовта признали и на Руси. Зять Витовта — московский князь Василий — «держал с ним мир». В 1396 году они встречались в Смоленске и Коломне и Василий вынужден был признать присоединение Смоленского княжества к ВКЛ. Тверской князь Борис Александрович «взял есьми любовь такову съ своим Господином с Дедом великим князем Витовтом Литовским и многих Рускихъ земель госпадаремъ».

Был заключен союз Золотой Орды с Польшей и Великим Княжеством Литовским. Хан Тохтамыш обещал Ягайле и Витовту «помочь всею моею силою».

Победы и политические успехи Витовта прославили его. Так, на пиру в честь венгерского короля Сигизмунда польский шляхтич Крапидло сказал: «Ни ты, ни король Ягайло не получите славы с вашего правления. Только великий князь Витольд заслуживает быть королем! Ягайло и ты — вы не заслужили носить скипетр! Тот с головой отдался своей охоте, а вы готовы лишиться чести ради женской юбки… Поэтому не хвались королевскими достоинствами! Если б дано было сеять королей, я б никогда не сеял Сигизмундов, никогда Ягайлов, но всегда одних только Витольдов»! С этими словами солидарен Длугош, который жалеет, что поляки не выбрали королем Витовта — «мужа совершенного ума и величия подвигов, подобного Александру Македонскому»…

Благодаря мужеству воинов Витовта Золотая Орда, понеся существенные потери, не смогла совершить нашествие на Европу, что хотели сделать золотоордынский хан Темир-Кутлуй и его покровитель Тамерлан. Золотая Орда даже не смогла вернуть под свою власть украинские земли, Причерноморье и Нижнее Поднепровье. Вскоре умер Темир-Кутлуй, смертельно раненный в битве на Ворскле Свидригайлой. И в Орде вновь начались междоусобицы, что не позволило ей использовать победу на Ворскле. «Важность битвы при Ворксле для судеб Восточной Европы не подлежит сомнению», — отмечал русский историк Сергей Соловьев. Могущество Золотой Орды уже не пугало. Наступало время упадка некогда непобедимого исполина…

Поражение в битве на Ворскле ослабило Литву. Победителей боятся, а на побежденных нападают сильнейшие, стремясь воспользоваться их ослаблением. Теперь и грозный для соседей Витовт был им не страшен. Отпал от Великого Княжества Смоленск, рязанский князь Олег повоевал полоцкие земли. Вновь возобновились нападения Ордена. Витовт вынужден был согласиться с Ягайлой возобновить акт унии, что и было сделано 18 января 1401 года в Вильно и подтверждено 11 марта в Радоме. Польское Королевство и Великое Княжество обязались действовать совместно против общих врагов, польские феодалы должны были выбирать короля с согласия феодалов ВКЛ и то же самое при выборе великого князя. Витовт признавался самостоятельным правителем при условии вассалитета Польской Короны. Впрочем, Витовт и не считал себя вассалом Ягайлы и заявлял, что он никем не назначен, а выбран на великокняжеский посад.

Уния была заключена вовремя, ибо возобновил нападения Орден. В 1401 году ливонские рыцари вторглись в земли Литвы…

6 августа 1409 года Орден объявил войну Польше. Крестоносцы захватили Добжиньскую землю. В войну вступило и Великое Княжество Литовское. Витовт с войском занял Жемайтию. Великий магистр Ульрик фон Юнгинген не отважился воевать сразу и с Польшей, и с Литвой и через посредничество чешского короля Венцеслава заключил перемирие с 8 сентября 1409 года до 12 июня 1410 года. Венцеслав, как третейский судья, обещал рассудить споры между сторонами.

Перемирие обе стороны использовали для подготовки к войне. 30 декабря 1409 года Ягайло и Витовт в Берестье составили план совместных действий против Ордена. Причем Витовт потребовал от Ягайлы признания за Великим Княжеством Подолья. На совете присутствовал сын Тохтамыша — Джель-аль-Дин, который в свою очередь за помощь просил у Витовта содействия в овладении ханским престолом Золотой Орды и получил его согласие…

Войны было не избежать. Обе враждующие стороны собрали большие войска. Историки спорят об их количестве, называют разные цифры. Польский историк М. Бискуп считает, что Польское Королевство выставило до 18 000 шляхетской конницы и 12 000 обозной прислуги, ремесленников и пехотинцев, а Великое Княжество Литовское — до 11 000 кавалерии, в том числе одну тысячу татарских всадников. Всего союзное войско насчитывало 41 000 человек, а орденское войско — 16 000 конницы и 5000 пехоты…

15 июля 1410 года на поле возле деревень Грюнвальд и Танненберг в Пруссии объединенное войско Великого Княжества Литовского и Королевства Польского встретилось с войском Тевтонского ордена.

Первым битву начал Витовт…

Как видим, главную заслугу в победе над Орденом «Хроника» приписывает войску Великого Княжества Литовского и его предводителю Витовту.

В битве погибло 18 тысяч крестоносцев (как сообщает булла папы Иоанна XXIII), в том числе 203 рыцаря Ордена, среди которых великий магистр Ульрик фон Юнгинген, великий маршал Фридрих фон Валенрод, великий комтур Конрад фон Лихтенштейн, великий казначей Томас фон Мергейм, 14 командоров замков, в том числе Мева, Старграда, Нешавы, Бродницы, 15 фохтов и другие начальники Ордена. В плен было взято 5 тысяч крестоносцев, среди которых щецинский князь Казимир и мазовский князь Конрад. Большие потери понесло и войско Витовта. О множестве погибших «княжат, панов, рыцарей и воинов» говорил виленский наместник Альберт Монивид, почти половина войска Витовта погибла, по сообщениям Ордена. Польское войско отделалось незначительными потерями. Ягайло признавался, что «наших очень мало погибло, а из знатных никто». Так что победа над крестоносцами была одержана во многом ценою крови воинов Великого Княжества Литовского и Русского, а также смелыми и умелыми действиями Витовта…

После победы над Орденом Витовт стремится избавиться от позорной Кревской унии. И Ягайло вынужден новым договором, заключенным 2 октября 1413 года в местечке Городле над Бугом, не только подтвердить союз Польского Королевства и Великого Княжества Литовского, но и вновь признать великим князем Витовта. В договоре не говорилось, что после смерти Витовта Великое Княжество Литовское и Русское переходит под власть Ягайлы и его преемников. Но литовские бояре и шляхта должны были брать себе великого князя с согласия Ягайлы и его преемников.

Тем самым Великое Княжество Литовское и Русское оставалось отдельным от Польши государством…

После подписания Городельской унии Витовт и Ягайло отправились в Жемайтию, чтобы крестить ее и установить там великокняжеское правление. Несмотря на уговоры, подарки, подкуп старейшин, жемайты упорно держались язычества. Тогда Витовт силой начал насаждать христианство. Высекались священные дубровы, уничтожались капища. В огне горели идолы языческих богов. Жемайты вынуждены были подчиниться... Их крестили, как в свое время литвинов. Сгоняли толпы людей, разделяли их на мужчин и женщин и огулом окропляли святой водой. Каждой группе давали одно на всех крестное имя. При таком крещении «христианин» оставался в душе язычником и по-прежнему поклонялся идолам, но только тайно.

В 1418 году жемайты восстанут и с ненавистью расправятся с великокняжеской администрацией, разрушат и сожгут костелы. Витовт пошлет на усмирение «лиходеев» войско во главе с жемайтским старостой Кезгайлой. Он «хватал, бил всех тех, кто это делал», как сообщал Витовт Ордену. И сам великий князь придет на усмирение восставших и жестоко покарает их, за что получит прозвище «кровопийца» и «кровавый мясник»…

Со времени крещения Жемайтии начинается политическое возвышение Витовта. Он умело использует напряженное положение в Европе, чтобы достичь своих целей. В отношении Орды Витовт противопоставляет одних ханов другим, не давая никому из них возвыситься. То он оружием своего ставленника Улуг-Мухамеда борется с ханами Худайтом и Бораком, пришедшими со своими ордами в волжские и донские степи из Средней Азии, то уже против Улуг-Мухамеда поддержал крымского хана Довлей-Берды.

Поэтому в Европе Витовта воспринимали как «короля сарацинов». И дружбы этого короля ищут европейские монархи. Император Священной Римской империи Сигизмунд обещает ему королевскую корону. Чехи в 1422 году выбирают Витовта своим королем, и в Праге правит его наместник князь Сигизмунд Корибутович. Признают власть Витовта и русские князья. «Верность и послушание» Витовту выразили рязанский, переяславский, пронский, новосильский, одоевский, Воротынский, кашинский и тверской князья. Князья поклялись служить Витовту верно, без хитрости и быть с ним всегда заодно. Летом 1427 года Витовт объехал их княжества и принял князей под свою власть. В свою очередь Витовт поклялся защищать их «от всякого», не вторгаться в их вотчину...

Таким образом, власть Витовта признала почти «вся Русская земля», как сообщает летопись.

И Витовт не преувеличивал, когда говорил об оказанном ему большом почете... Витовт, не имея королевской короны, имел власть и почет больше, чем у иного европейского короля того времени.

Со своей стороны Витовт обязался защищать своих вассалов от врагов и честно держал клятву. Когда в 1425 году татарский князь Кундат пришел к Одоеву с ратью на князя Юрия Романовича Одоевского, то Витовт срочно выслал на помощь дружины шесть князей во главе с братьями Иваном Бабой и Путятой Друцким. Они вместе с Юрием Романовичем, как сообщает летопись, «царя Кундада прогониша, и силу его побиша». По этому поводу Витовт писал великому магистру Ордена Паулю Росдорфу: «Это событие нас очень обрадовало, что милостивый Бог даровал нам и нашим людям такое счастье, что они одержали такую блестящую победу, которой еще никогда не было, хоть и часто происходили битвы».

Русские князья искали надежную защиту от татарских нападений и находили ее, переходя под власть Великого Княжества Литовского. Московский князь Василий требовал с них дань для Золотой Орды, а Витовт, как видим, защищал от грабежей татарских ханов. Под его опекой русские князья освободились от татарского ярма.

Некогда грозный Едигей, победивший Витовта на Ворскле, теперь искал его дружбы. «Князь знаменитый! — писал он Витовту. — В трудах и подвигах честолюбия застала нас унылая старость; посвятим миру остаток жизни. Кровь, пролитая нами в битвах взаимной ненависти, уже поглощена землею; слова бранные, какими мы друг друга огорчали, развеяны ветрами; пламя войны очистило наши сердца от злобы.

Вода угасила пламя». И теперь они заключили вечный мир, а по существу разделили «сферы влияния» в восточноевропейских степях — под влиянием Витовта оказались земли от Днепра до Дона, включая Крым…

Он знал свою силу и открыто заявлял о ней. Когда жемайтские представители жаловались Витовту, что император Сигизмунд присудил Жемайтию Ордену, то он гневно сказал: «Этого Бог не позволит, чтобы император мог раздавать мой край и моих подданных, пока я живу»...

В своем бессилии перед Витовтом тевтонские рыцари запугивали Европу «сыном сапожника», обещавшим напоить своих коней из Рейна. Умел он отстоять свои интересы, ибо чувствовал свое могущество. Он хоть великий князь, но короли ему не ровня.

Для папы Мартина V Витовт — «любимый сын наш, благородный муж», но когда он стал поддерживать гуситов, то все папские призывы «спастись с этой позорной муки» пропускал мимо ушей…

В конце своей жизни Витовт был на вершине величия. «Сий же великый князь Александр, зовемый Витовт, во великой чести и славе пребываше», — отмечал его величие летописец. Но Витовту не хватало королевской короны…

В 1415 году епископы ВКЛ под давлением Витовта выбрали в Новогородке отдельного от Московской Руси митрополита Григория Цамбалака. Свой поступок Витовт объяснил епископам так: «Иные люди со стороны говорят: „Господарь не в той вере, поэтому церковь и обеднела“, чтобы такого слова от людей на нас не было»…

А православным подданным Витовт объявил в грамоте: «…Знайте одно: мы не вашей веры, и если б мы хотели, чтобы в наших владениях уничтожилась ваша вера и церкви ваши стояли без порядка, то мы ни о чем и не старались. Но мы, желая, чтобы ваша вера не уничтожалась и церквам вашим было устроение, постановили собором митрополита на Киевскую митрополию, чтобы русская честь вся стояла на своей земле»…

Император Сигизмунд I поддержал Витовта и прислал ему проекты коронационного акта и акта возведения Великого Княжества Литовского и Русского в королевство: «Литовские короли будут самостоятельными и неподвластными или вассалами, ни нашими, ни Священной империи, ни чьими иными, служа щитом христианства на этой границе — помогая против языческих нападений». Сигизмунд I обещал, что королевскую корону привезут в Вильно к 8 сентября 1430 года.

На коронацию Витовта в Вильно собрались многочисленные гости: Ягайло с польской свитой, московский князь Василий Васильевич (внук Витовта), митрополит Фотий, золотоордынский хан Магомет, тверской, рязанский, одоевский, мазовецкий князья, перекопский хан, молдавский господарь, ливонский магистр, послы византийского императора. Но послы Сигизмунда, архиепископ магдебургский, венгерские магнаты Петр Юрга и Вовренец Гонревер, опатовский князь Премко не приехали и не привезли корону. Узнав о польских заставах на границе, они остановились во Франкфурте-на-Одере. Вместо этой короны поляки предложили Витовту польскую корону, которую готовы были сорвать с головы Ягайлы. Витовт отказался: «Взять себе корону польскую, которая принадлежит моему брату, — это дело оскорбительное и нестоящее. Это было б, в моем понимании, наибольшим уроном моей славы, если бы забрал корону с головы брата при его жизни и возложил на свою голову». Ему было понятно, что после его смерти корона перейдет сыну Ягайлы. Политическая комбинация просматривалась ясно: согласившись, Витовт становился номинальным королем, а точнее, хранителем польской короны…

А Витовт хотел, чтобы Великое Княжество Литовское стало королевством, и это было бы достойным венцом его жизни…

27 октября 1430 года он умер в родных Троках.

«Величие Литвы было им создано и с ним сгинет», — определил жизненный итог Витовта хронист Ян Длугош…”.

*****

Современными историками, как-то не акцентируется внимание на том, что Великое Княжество Литовское и Русское это, пожалуй, единственное государство, которое создавалось не по лекалам "цивилизационной матрицы", с тех пор, как современная цивилизация начала своё шествие по планете. ВКЛ создавалось на основе общечеловеческих идеалов и ценностей, которые наши пращуры защищали в суровой борьбе, ценой собственной жизни. Поэтому Великое княжество Литовское и Русское является последним государством, созданным славянами на основе общечеловеческих идеалов и ценностей содержащихся в древнейшем Ведическом учении Рода человеческого.

Историк XIX в. Гильфердинг писал о предках белорусов – русинах-руссах, подчёркивая их преданность язычеству, следующее: «Как люди, натерпевшиеся на своём веку всяких лишений и бед и закалившиеся в борьбе делаются склонны к упорству, так и балтийские славяне; едва ли был на свете народ упорнее. Изо всех народов Европы они одни положили свою жизнь за старину свою, за свой старый языческий быт: упорная защита старины – вот первое свойство всех этих передовых племён славянских»…

Византийский историк Никифор Григора в 1350-х годах писал, что народ «Русь» разделяется на четыре Руси (Малая Русь, Литва, Новгород и Большая Русь), из которых одна почти непобедима и не платит дани Орде; этой Русью он называл Литву Ольгерда".

Поработители знали истину о том, чтобы победить народ ему надо навязать чужую религию. И действительно, из истории мы знаем, что наших пращуров не смогли завоевать, пока они были верны духовной традиции предков. Но благодаря обману, им навязали чужую религию. Что в XV в. привело к гражданской, межрелигиозной и братоубийственной войне в Великом княжестве Литовском и Русском которая длилась четыре года, между католиками и православными христианами.

Секстиль Плутона и Нептуна продолжался с 1458 по 1541 гг. Этот аспект периодически возникал на протяжении почти века. Давайте посмотрим, какие события произошли в это время у наших пращуров.

В. К. Чаропко в своей книге “Великие князья Великого Княжества Литовского” пишет:

СИГИЗМУНД КАЗИМИРОВИЧ (1506–1529, умер в 1537)

Долго жила в Великом Княжестве Литовском «солодкая память» о великом князе Сигизмунде Казимировиче. Ностальгия по старым и добрым временам Сигизмунда печалью и жалостью наполняла сердца литвинской шляхты. В ее представлении Сигизмунд Казимирович был последним «прыроджоным» господарем из плеяды «князей наших, которие королевали», по выражению слонимского маршалка Ивана Мелешко. Добродушный и простой в жизни, Сигизмунд был последним правителем Великого Княжества Литовского, который придерживался патриархальных традиций своих предков. Сигизмунд «немцев, як собак, не любил и ляхов з их хитростью велми не любил, а Литву и Русь нашу любительно миловал», писал о нем Иван Мелешко.

Сигизмунд родился 1 января 1467 года и был младшим в семье Казимира Ягайловича. В отличие от старших братьев — Владислава, Яна Альбрехта и Александра — ему не досталась корона монарха. Старший брат Владислав (венгерский и чешский король) в 1499 году выделил ему небольшое Глоговское княжество в Силезии, в 1501 году Сигизмунд получил от брата Опавское княжество, а в 1504 году город Лужицы в Чехии…

Смерть брата Александра в 1506 году позволила Сигизмунду стать великим князем. Литвины «за вольным обраньем тех же всех станов и обывателей Великого Князьства» выбрали Сигизмунда своим правителем. На коронации 20 октября 1506 года паны рады, литвинские магнаты и шляхта торжественно присягнули ему…

Литвины понимали неизбежность войны с Московией, тем более, что новый московский князь Василий III Иванович претендовал на престол ВКЛ и был зол на литвинов за избрание ими своим правителем Сигизмунда. Московские войска начали опустошать «украинные» земли Литвы, подступали к Кричеву и Мстиславлю…

Но и князь Глинский не поверил в искренность Сигизмунда. Он договорился с великим князем московским Василием Ивановичем. Московский князь пообещал князьям Глинским «жаловать и стоять за их вотчины». Собрав около 3 тысяч воинов, князь Михаил Глинский в 1508 году поднял мятеж. В марте он овладел Мозырем, который ему сдал мозырский староста Андрей Дрозд, его родственник. На Украине восстал брат Михаила — брестский староста Василий Глинский. Он открыто говорил, что цель мятежа — «Великое Княжество из рук Литвы отобрать и вернуть Руси, как перед этим было испокон, и восстановить киевскую державу». Мятеж мог перерасти в восстание православного населения, которое охотно поддержал бы московский князь Василий Иванович…

Опасения короля и великого князя Сигизмунда оправдались. Московский князь Василий начал войну с Великим Княжеством. В марте 1508 года из Москвы на Смоленск выступило 60-тысячное войско. Еще одно московское войско из Великих Лук двинулось на Полоцк. Активизировался и князь Глинский: он захватил Глуск, осадил Менск. Отряды мятежников и московский полк Андрея Трубецкого «огонь пускали и шкоды чинили» под Слуцком, Слонимом, Клецком, Новогородком и даже недалеко от Вильно. Сигизмунд срочно выехал из Польши в Великое Княжество, ведя с собой 5 тысяч польских наемников. Он лично возглавил собранное в Новогородке войско Великого Княжества. Как только Глинский узнал о приближении Сигизмунда, то снял осаду Менска и отступил за реку Березину. Мятежники заставили друцкого князя Андрея сдать им Друцк. Вот-вот должна была пасть Орша, осажденная московскими полками и отрядами Глинского. К Орше и двинулся Сигизмунд. 22 июля он дал бой врагу. Под обстрелом врага литвины перешли через брод Днепр. Одновременно несколько конных хоругвей переправились выше по реке и налетели на московский стан. Неожиданное нападение вызвало среди московитов панику, и они начали отступать. Сигизмунд лично повел в бой резервные хоругви, переправившись через Днепр. Основные силы московитов стояли в бездействии. Глинский обещал воеводам «певное и велми сладное звитязство», но они не стали рисковать и отступили. А Сигизмунд повел войско к Смоленску и освободил город от осады…

На этом война закончилась. 8 октября 1508 года в Москве был подписан очередной «вечный мир». Обе стороны согласились на компромисс. Василий не требовал захваченных Глинским городов — Турова, Мозыря, Глуска, Друцка. Взамен Сигизмунд признавал переход к Московии захваченных у Литвы земель. Но обе стороны понимали, что мир — только передышка перед новой войной...

В начале 1512 года сорок тысяч татар во главе с самим ханом Менгли-Гиреем напали на Подолье и Волынь…

Константин Острожский наскоро собрал три тысячи воинов и пошел на хана Менгли-Гирея. Татары стояли на реке Горынь возле Вишневца и чувствовали себя в безопасности. По дороге к Острожскому присоединился трехтысячный отряд с Подолья под командой польского гетмана Николая Ланцкеронского. 28 апреля войско литвинов и поляков наголову разбило войско Менгли-Гирея, положив на поле брани двадцать четыре тысячи его воинов. Хан Менгли-Гирей первым убежал с поля сечи.

Крупное поражение вынудило хана прислать к Сигизмунду послов (и как заложника своего внука Джель-аль-Дина) и просить мира. «Если король, брат мой, желает от меня, брата своего, помощи для возвращения земель своих, клянусь Богу на веру, что дам помощь, которую захочет», — обещал Менгли-Гирей. Впрочем, у хана был свой интерес-вновь поссорить Сигизмунда и Василия Ивановича и безнаказанно грабить их земли.

И когда мир между Великим Княжеством Литовским и Крымским ханством был подписан, крымские татары начали разорять московские земли…

В начале декабря 1512 года московские войска подступили к Смоленску. Несколько московских полков пошло в глубь Великого Княжества Литовского — под Оршу, Друцк, Борисов, Кричев и Браслав. Однако осада Смоленска была безуспешной. Шесть недель простояло московское войско перед городом, но, как только Василий узнал о собранном Сигизмундом 30-тысячном войске, сразу снял осаду. Московиты потеряли под стенами города четыре тысячи воинов, а за всю кампанию — одиннадцать тысяч, но от завоевательных планов Василий III не отказался. Военный потенциал Московии позволял быстро восстанавливать потери.

В середине июня 1513 года 80-тысячное московское войско вновь осадило Смоленск. Город обстреливали из пушек, даже посылали туда подожженных голубей…

Одновременно в осаду были взяты Полоцк (24 тысячи московских воинов), Орша (14 тысяч) и Витебск (8 тысяч). Сигизмунд не был подготовлен к войне. «Московский враг опустошает и разоряет наши владения. Литвины же, охваченные страхом, располагают для защиты лишь своими силами, так как приглашать на помощь иноземцев уже поздно», — жаловался Сигизмунд своим советникам. Но мужество защитников осажденных городов сковало московские силы и дало возможность Сигизмунду собрать войско…

Штурмы Смоленска приносили московскому войску огромные потери — 20 тысяч убитых, да еще 8 тысяч полегло в боях за Полоцк, Оршу и Витебск. Еще месяц-два таких безуспешных осад, и у московского князя Василия не осталось бы войска.

Тем временем Сигизмунд с войском в Чернигове ждал подхода крымских татар. Но Василий заблаговременно отступил. Он боялся встретиться с Сигизмундом в открытом бою.

Бои под Смоленском впечатляли современников. Свидетель их удивленно писал: «Кто и когда слышал о такой осаде, которая так долго и сильно продолжалась?».

Император Священной Римской империи Максимилиан I загорелся идеей с помощью Московии сокрушить Королевство Польское и Великое Княжество Литовское. В Москву приехал императорский посол Георг фон Шнитценпайнер. Между Священной Римской империей и Великим Княжеством Московским был подписан договор о совместной борьбе против Польши и Литвы. Признавались права Василия Ивановича на Киев, на украинские и белорусские земли, а за императором — на бывшие Орденские земли, перешедшие Польше. В грамоте Василий Иванович именовался «царем всея Руси», что впоследствии даст повод его сыну Ивану Грозному принять этот титул. К этому союзу присоединились Ливонский орден, Саксонское и Бранденбургское герцогства.

Возобновилась война вновь с осады Смоленска. 29 июля 1514 года с утра начался обстрел города из 300 орудий. Это был ад, «…яко от пушечного и пищалного стуку и людского кричяния и вопля, такоже и от градских людей супротивного бою пушек и пищалей земля колебатися и друг друга не видети, не слышати, и весь град в пламени и курении дыма мнешеся воздыматися, и страх велик нападе на гражданы», — писал автор Иоасифовской летописи. После шквального огня пушек город загорелся. Смоляне пали духом, «видели, что биться нечем, а передаться — боялись короля».

Не зря князь Михаил Глинский склонял смолян к сдаче города и внушал, что «мы не отступим в течение года и не пропустим к вам никакой помощи». Князь обещал, что «великий князь московский будет платить вам лучше, чем польский король». Смоляне дрогнули и взмолились, чтобы Василий «меч свой отпустил и приказал остановить бой». Василий унял свой гнев и пообещал смолянам «их держати о всем по тому, как их держал князь великий Витофт и иные государеве, и Александр король и Сигизмунд». Как видим, смолян подкупило обещание сохранить прежние, данные им великими князьями литовскими права и вольности. Великий князь московский Василий пошел на эту уступку, чтобы взять Смоленск и привлечь на свою сторону другие белорусские города. И Смоленск 30 июля сдался.

Василий милостиво обошелся с гарнизоном. Желающих сохранить верность великому князю литовскому отпустил, дав на дорогу по рублю, а тех, кто перешел на его службу, тоже одарил деньгами. В данном случае он использовал хитрость, желая задобрить защитников других городов в надежде на дальнейший поход…

И в это трудное время совсем неожиданно к нему в Менск приезжает гонец от князя Михаила Глинского. Князь просил прощения былой вины, потому что он «к Литве от московского вернулся». Глинский, не получив от Василия Смоленска, решил вернуться на родину. Он и советовал Сигизмунду двинуться к Орше, обещая помощь в боях с московитами. И этот шанс нужно было использовать. Сигизмунд воспрянул духом и отправил под Оршу 30-тысячное войско, а сам остался в Борисове под охраной четырех тысяч воинов.

8 сентября 1514 года возле Орши произошла решающая битва. Стремительный марш к Орше, бои с московскими заставами отняли пять тысяч человек. На начало сражения гетман Константин Острожский имел в своих рядах 25 тысяч боеспособных воинов против 80-тысячного московского войска. Чтобы победить такую рать, литвины должны были победить в себе страх против грозного неприятеля — и они победили его…

Сигизмунд Герберштейн так описал эту битву: «Наконец, построив передовые отряды, московиты затрубили наступление и первыми двинулись на литвинов, несколько оробев, стали твердо и отбили их. Но вскоре к московитам были посланы подкрепления, которые в свою очередь обратили литвинов в бегство. Таким образом, несколько раз то та, то другая сторона, получая подкрепление, поражала друг друга. Наконец сражение разгорелось с величайшей силой. Литвины, умышленно отступив к тому месту, где у них были спрятаны пушки, направили их против наседавших московитов и поразили задние их ряды, выстроенные в резерве, но слишком скученные, привели их в замешательство и рассеяли. Такой неожиданный боевой прием поверг московитов в ужас, ибо они считали, что в опасности находится только первый ряд, бьющийся с врагом. Придя в смятение и полагая, что первые ряды уже разбиты, они обратились в бегство. Литвины, развернувшись и двинув все свои силы, преследовали их, гнали и убивали. Только ночь и леса положили конец этому избиению».

Никогда московское войско не терпело такого сокрушительного поражения: 30 тысяч убитых, в плен попали предводители Иван Челядин и Михаил Булгаков, а также 6 воевод, 37 князей, 1500 боярских детей и около 8 тысяч воинов.

Окрыленный победой, князь Острожский повел войско к Смоленску, где против московских властей возник заговор во главе со смоленским епископом Варсонофием. Но заговор был раскрыт, и участники его казнены. Острожский не стал осаждать город, ибо не имел осадных орудий, а пошел в Поднепровье и освободил Дубровно, Мстиславль и Кричев.

Известие о поражении московского войска под Оршей быстро облетело Европу. В апостольском Риме были отслужены благодарственные молебны. Все союзники Московии не поддержали ее в войне. Новый крымский хан Махмет-Гирей совершил набег на московские земли. Император Максимилиан искренне признался Сигизмунду в сговоре с Василием. Наконец он понял ту опасность, которая угрожала Европе.

«Цельность Литвы необходима для пользы всей Европы: величие Московии опасно», — заявил он…

Чтобы в дальнейшем не допустить союза Священной Римской империи и Московии, Сигизмунд уступил Габсбургам свое право на Чехию и Моравию. Он не страдал тщеславием великого государя. Не в расширении границ своего государства видел Сигизмунд величие, а в процветании его. Позже, когда в 1526 году погибнет в битве с турками его племянник, венгерский и чешский король Людовик, он откажется от предложенной чехами чешской короны. «Достаточно нам нашего королевства и панств, над которыми нас провидение желало поставить. Только б их в таких тяжелых и всякий раз возрастающих опасностях в целости и в добром состоянии мог сохранить», — ответил Сигизмунд чешским послам.

Союз со Священной Римской империей нужен был Сигизмунду…

Сигизмунд согласился на брак с внучкой императора, Боной Сфорца, дочерью миланского герцога Иоанна Галезы Сфорца Д’аратона. В свою очередь император Максимилиан отказывался поддерживать Тевтонский орден и предложил быть посредником в заключении мира с Московией, заверяя, что с Сигизмундом он готов «пойти и в рай, и в ад».

Важные дипломатические победы одержал и великий московский князь Василий, заключив союзы с Орденом, Данией и Крымским ханством. Хан Махмет-Гирей писал Василию: «Не думай ни о чем ином, возьми для меня Киев, я помогу тебе завоевать Вильно и всю Литву». К Василию вновь вернулась уверенность в своих силах. Теперь он особенно не переживал из-за поражения под Оршей. Императорскому посреднику барону Сигизмунду Герберштейну, приехавшему в 1516 году в Москву, Василий сказал, что не вернет Смоленск Великому Княжеству Литовскому. Даже переход крымского хана на сторону Великого Княжества и поход литвинского войска в сентябре 1517 года на Псковщину, в результате которого были взяты Воронен, Велье, Красный Городок, не пошатнули твердости Василия. Он стал уже требовать всю свою «отчину» — Киев, Полоцк и Витебск. Где тут было говорить о мире, когда и о перемирии послы Сигизмунда не договорились с Василием.

Собрав новые силы, великий князь московский развернул очередное наступление на Великое Княжество Литовское. В 1518 году московские полки совершили глубокий рейд по землям Литвы, сожгли и разорили окрестности Могилева, Слуцка, Менска, Новогородка и Вильно. Главный удар пришелся по Полоцку. Но воевода Василий Шуйский потерпел под городом поражение после ночной вылазки полочан.

Летом 1519 года московские войска разоряли предместья Могилева, Менска, Борисова, Молодечно, Крево. Губительным оказалось разногласие между панами рады. Виленский воевода Николай Радзивилл из-за ссоры с Альбрехтом Гаштольдом задержал «господарские» листы для сбора войска, а когда разослал их — уже было поздно. Беззащитное Великое Княжество Литовское полыхало в огне. Некому было защитить его. Король и великий князь Сигизмунд находился в Польше, гетман великий Константин Острожский на Волыни охранял южные границы от татар, а гетман Юрий Радзивилл воевал в Жемайтии против прусских рыцарей. Московского князя вновь поддержали крымские татары, напавшие на Белзскую и Люблинскую земли. 2 августа 1519 года в битве под Сокалем 6-тысячное войско литвинов и поляков было разбито 40-тысячным войском крымских татар.

Победы сменялись поражениями. Казалось, что война так и не кончится. Обе сражающиеся стороны обессилели. В 1520–1521 годах на войне ничего значительного не происходило. Наконец, 14 сентября 1522 года Василий III подписал с послами Сигизмунда пятилетнее перемирие. Смоленск оставался за Московией, но Сигизмунд с этим не соглашался…

Поставленной цели возвращения захваченных Москвой литвинских земель Сигизмунд не достиг, и можно считать, что войну Великое Княжество Литовское проиграло. Но и Московия не выиграла, не завоевала Великого Княжества Литовского, а только отняла Смоленск.

В глазах подданных Сигизмунд был победителем. Поэт Ян Вислицкий посвятил ему поэму «Прусская война» с предисловием: «Сигизмунду, непобедимому королю Сарматской Европы», искренне благодарил его…

В действие Статут был введен привилеем Сигизмунда от 29 сентября 1529 года. Статут стал лучшим в Европе систематизированным сборником законов. Сигизмунд мог гордиться по праву законодательной деятельностью. И прославился он как «пан и хранитель чести, достоинства, доброты и счастья всех своих подданных и свободы народного права»…

Со смертью Людовика династия Ягеллонов лишилась чешской и венгерской короны. Сигизмунд не боролся за них. Самому ему было не по силам править еще Чехией и Венгрией, а малолетний сын Сигизмунд Август был просто не готов править двумя королевствами. По венскому договору Чехия и Венгрия перешли Габсбургам.

Своим урядникам Сигизмунд наказывал чинить справедливость и руководить «водле нынешних прав нашых от нас всему панству новодданных». Так, когда в 1536 году восстали жемайты, он не послал войско, а оказал им свою милость, простил «бунт и збурене», наказал жадных тиунов и облегчил феодальные повинности. Вместо разорения Сигизмунд «з ласкою и с полегчанем своим господарским новую, а лепшую справу в той земли Жомойтской вделал». Простил он и участников мятежа Глинского, хотя с печалью жалел князя: «Я переживаю, что такой муж стал недостойным себя и своих предков». Для того чтобы мещане «украинных» городов были довольны его политикой, Сигизмунд давал им свободы и наказывал наместникам: «а к людям украинным треба ся ласкаве заховати и не годиться им ни в чом обтяжженья чинити». Такая мудрая политика приносила свои плоды. Города на границе с Московией мужественно защищались от московских ратей, отстаивая свою свободу. Никого не карал Сигизмунд без вины, а заслуженных людей уважал и достойно награждал. И совсем не льстивыми восхвалениями являются искренние признания современников. «Это муж, в котором можно видеть сосредоточие одних высоких качеств». Придворный поэт Андрей Оржевский без стеснения говорил: «Имею такого правителя, что болей за него славного не найти на свете»…

Время правления Сигизмунда отмечено и веротерпимостью. Он отказался от политики ограничения прав православной церкви. При нем в ВКЛ было построено около 90 православных храмов. Наделяя города магдебургским правом, Сигизмунд указывал, что дает его «обудву законам» и городская рада должна была состоять равно из католиков и православных. В 1522 году, нарушив прежние привилеи, он отдал уряд трокского воеводы православному Константину Острожскому. Хотя и возмущались феодалы-католики, да только Сигизмунд не отменил своего решения. Человека он оценивал по его заслугам.

Не преследовал он протестантов, которые чувствовали себя в Польше и Литве вольготно. Когда католические епископы посоветовали Сигизмунду ввести в Польше и Литве инквизицию, он возмущенно ответил: «Позвольте мне быть королем козлов и баранов».

Из дел, которыми мог гордиться Сигизмунд, следует отметить присоединение Пруссии к Польше. Своеобразным «импульсом» для этого была просьба жителей Торуня заставить Орден признать королевскую власть. В конце 1519 года Сигизмунд начал войну с Пруссией. Военных триумфов поляки не добились, только заняли часть Помезании. Сигизмунд рассматривал войну с Пруссией как продолжение войны с Московией, с одним из ее союзников. Когда папа римский Леон X укорял его, что воюет с противником, не равным ему по силам, он справедливо заметил: «Разве Великий магистр, укрепленный силами московскими, татарскими и немецкими, неровня ему?» Да, так оно и было — московские и татарские полчища опустошали Литву. Но даже это не спасло Орден от поражения. 5 апреля 1521 года в Торуне было подписано перемирие на четыре года. За это время Орден не укрепился и продолжать войну не мог. Последний магистр Тевтонского ордена Альбрехт Гогенцоллерн 9 апреля 1525 года заключил с Сигизмундом договор, по которому ликвидировался Тевтонский орден, а Пруссия становилась герцогством. Альбрехт принес клятву вассальной верности польскому королю и великому князю литовскому Сигизмунду. Так бесславно закончилась история Тевтонского ордена…

Сигизмунд вынужден был поторапливать магнатов и шляхту выступить на оборону края. Наконец-то войско было собрано, но шляхта особенно не рвалась в бой. Поэтому войско остановилось лагерем под Могилевом. Под Смоленск был отправлен один корпус во главе с князем Александром Вишневецким, а второй корпус во главе с киевским воеводой Андреем Немировичем пошел на Северскую землю. Ничего значительного они не добились. Немирович захватил и сжег городок Радогощ, но отступил от Чернигова, а Вишневецкий опустошил окрестности Смоленска. Этим гетман и ограничился. Вероятно, подобной военной демонстрацией литвины надеялись сделать противника более сговорчивым и заставить его вернуть захваченные земли. Но Москва не испугалась, а собрала 150-тысячное войско. Юный князь Иван Васильевич по просьбе своей матери Елены Глинской и митрополита послал эту рать на Великое Княжество Литовское. Противостоять такому огромному войску литвины не могли, да и не ждали врага, ибо Юрий Радзивилл распустил на зиму шляхетское ополчение. Поэтому московское войско, не встречая сопротивления, быстро дошло до Молодечно, а отдельные конные отряды появились в окрестностях Вильно. Враг безнаказанно опустошал литвинские земли. Такого поворота событий в Литве явно не ждали. Вновь пришлось кланяться татарам.

Сигизмунд богатыми дарами склонил на свою сторону крымского хана Ислам-Гирея. Был заключен союз и с его братом — казанским ханом Шафа-Гиреем…

Война затягивалась и не предвещала для ВКЛ победного окончания. Положения не изменили нападения крымских татар на Серпухов, а казанских татар — на Нижний Новгород. Было ясно, что у ВКЛ не хватает сил продолжить войну. Юрий Радзивилл от имени панов рады написал князю Ивану Оболенскому и предложил «не проливать христианской крови». Начались переговоры. Споры и взаимные обвинения все же не помешали заключить пятилетнее перемирие, которое было подписано 18 февраля 1537 года. За Великим Княжеством Литовским остались Кричев и Гомель, а Стародуб, Себеж и Велиж возвращались Московии.

Итоги войны оказались ничтожными. А вот убытков война принесла немало — разорение и опустошение края, «оскуднение скарба» и главное — разочарование в своих силах и возможностях…

Паны рады уже не горели желанием воевать с Московией. Перемирие было продолжено 25 марта 1542 года еще на семь лет, а после еще перезаключалось. В итоге с 1537 года мир между Великим Княжеством Литовским и Московией держался около 25 лет. В чем была заслуга и Сигизмунда.

Литвины были благодарны Сигизмунду и за то, что он сохранил суверенитет Великого Княжества Литовского, не присоединил его к Польскому Королевству. Они выступали за равноправную унию, но поляки хотели «единения». В войне с Московией Польша не оказала литвинам «помощи», о которой они просили. Поэтому Сигизмунд справедливо укорял самих поляков: «Кто будет удивляться Литве, что не верит в унию, если с польской стороны не видят никакой помощи»…

В 1529 году, когда подрос сын, Сигизмунд дал согласие литвинам избрать его великим князем. 18 декабря 1529 года в Виленском кафедральном соборе виленский епископ Ян венчал Сигизмунда Августа на Великое Княжество. Но власть оставалась в руках Сигизмунда — «верховного князя Литвы», как он себя титуловал, а Сигизмунд Август оставался только номинальным великим князем литовским и жил при отцовском дворе.

Поляки упрекали короля в самовольстве, но вынуждены были смириться со свершившейся коронацией Сигизмунда Августа. Чтобы не потерять Литву, поляки решили выбрать Сигизмунда Августа польским королем. На Петрковском сейме сенаторы и послы шляхты просили короля, чтобы «с повода неопределенности дел людских позволили вынести его [Сигизмунда Августа] на трон польский». И он, естественно, позволил. Сигизмунда Августа выбрали польским королем, и 20 февраля 1530 года его короновали. Случай беспрецедентный — два короля в одной стране. Но власть по-прежнему принадлежала Сигизмунду Казимировичу.

На склоне лет Сигизмунд, понимая что для правления двумя государствами у него не хватает сил, передал в 1544 году своему сыну власть в Великом Княжестве Литовском. Да и в Польше он фактически не правил. Пользуясь старческой немощью Сигизмунда, его жена Бона стала самовластной хозяйкой в государстве. Сигизмунд не мог с нею сладить…

Нерадостной была старость Сигизмунда, она отняла у него волю и власть. Огорчал его и сын. Много печали принес ему Сигизмунд Август женитьбой на Барбаре Радзивилл, против чего выступала Бона, польские магнатерия и шляхта...

Умер Сигизмунд 1 апреля 1548 года…

После смерти Сигизмунда целый год в Польше был траур. Люди носили черную одежду, и даже «стыдно было появляться из дома в ином уборе». В этом проявилась искренняя дань памяти своему правителю.

Заслужил он благодарную память и у литвинов. «Великославному господарю королю Жигимонту Казимировичу буди честь и слава на векы», — восславил его летописец, — поскольку был Сигизмунд «пан вельми добрый, справедливый и милосердный к подданным своим…”.

СИГИЗМУНД АВГУСТ (1529–1572)

Сигизмунд Август был последним правителем суверенного Великого Княжества Литовского и первым правителем Речи Посполитой — федеративной державы Польского Королевства и Великого Княжества Литовского. Он был последним из королевской династии Ягеллонов.

В один голос современники характеризуют Сигизмунда Августа как безвольного и слабого человека, не способного править государством…

Новый магистр Вильгельм фон Фюрстенберг под угрозой вторжения войска литвинов, возглавляемого самим Сигизмундом Августом, запросил мира и лично прибыл в Позвол, где находился с войском Сигизмунд Август, и 14 сентября 1557 года заключил союз с Великим Княжеством. Этот союз встревожил Ивана Грозного, и он в 1558 году начал войну с Ливонией. По договору Великое Княжество должно было защищать Ливонию. Но Иван Грозный не хотел слушать о мире и прямо заявил: «Вифлянты испокон веков наши даншики», да еще напомнил, что его «отчина» Смоленск, Киев, Полоцк, Витебск, Волынь и Подолье. Московские войска брали один за одним ливонские города. Новый ливонский магистр Готкард Кетлер просил королевского заступничества. Сигизмунд Август сослался на то, что без совета польских сословий и без «правых причин» не может помочь Ливонии. Тогда Кетлер обратился к Сигизмунду Августу как к великому князю литовскому, обещая за помощь часть Ливонии. По совету Николая Черного Сигизмунд Август согласился. 31 августа 1559 года в Вильно Кетлер подписал с ним договор. Магистр передал Орден под опеку великого князя. К договору 15 сентября присоединился и архиепископ рижский. В начале 1560 года войско Великого Княжества Литовского вошло в Ливонию. Одновременно на Ливонию напала Швеция и захватила Ревель. Теперь Великому Княжеству Литовскому нужно было воевать против двух врагов — Московии и Швеции…

Беспокоило короля и отношение православных к войне. Московские князья всегда в войнах с Великим Княжеством Литовским выставляли себя защитниками православия. Несправедливость постановлений Городельской унии о неравенстве политических прав католической и православной аристократии была очевидной. И на просьбу «панов рады наших духовных и светских, княжат, панят, врядников всех земель того паньства нашого отчизного Великого Княжества Литовского» великий князь Сигизмунд Август выдал 7 июня 1563 года в Вильно привилей, которым наделил православных феодалов равными политическими правами с католическими…

Необходимость в этом акте назрела давно, но предшественники Сигизмунда Августа не решались уравнять политические права православных с католиками и тем самым сохраняли между ними губительное для государства противостояние…

Сам Сигизмунд Август не был религиозным фанатиком. В пост ел скоромное и потешался над ксендзами, его набожность была скорее показной. В то же время он интересовался Реформацией и не препятствовал распространению ее идей в Польше и Литве…

Хоть Сигизмунд Август был правителем католической страны, но не преследовал ни протестантов, ни православных. Его веротерпимость являлась исключительной среди монархов Европы. И он сожалел о религиозных распрях и желал согласия между церквами. Поэтому мог в 1569 году на Люблинском сейме честно сказать: «Да не подумают, чтобы я решился принуждать к вере кого-либо жестокостью или строгими мерами отягощать чью-либо совесть, не такое мое желание, ибо не мое дело созидать веры — это совершается действием Святого Духа». Тем самым подтвердил свое прежнее утверждение: «Я не король вашей совести»…

Тем временем русский царь Иван Грозный собрал огромное войско — 280 тысяч воинов и еще 80 тысяч обозных человек (явно фантастические цифры). Огненный наряд состоял из 200 пушек, четыре из них были настолько огромными, что каждую из них тянула тысяча человек. Такой рати не только Полоцк, но и вся Литва не могли противостоять. 15 февраля 1563 года после полумесячной осады и ежедневного артиллерийского обстрела, спасаясь от пожаров, полочане сдались на милость.

Милость была хуже немилости: «И воеводу Полоцкого Довойну взяли и з женою его с панею, владыку Арсения, и князей и бояр з жонами и з детьми всех на голову вывел полоном, простых людей всех побил и в полон побрал на корен з жонами и з детьми выпленил», — сообщает летопись о «милости» нового великого князя полоцкого, как начал себя величать Иван Грозный.

Получив известие о захвате Полоцка, Сигизмунд Август заплакал. Он даже не стал продолжать Петрковский сейм, где должны были обсудить вопрос об унии, и с «гвалтовною поребою» выехал в Литву…

То, что происходило на Варшавском сейме в начале 1564 года, описал неизвестный шляхтич-литвин: «ижъ панове ляхове дивными розными претекстами хотели, же бы Литву у кабалу записали и в вечную неволю к собе нас взяли». Все старания поляков навязать свои условия встречали дружный протест делегации Великого Княжества во главе с князем Николаем Радзивиллом Черным. А когда он получил сообщение о победе войска литвинов над московской ратью 26 января 1564 года в битве под Уллой, то вовсе отклонил польский проект унии. Тогда поляки насели на слабовольного Сигизмунда Августа, требуя от него высказать свою точку зрения на унию. Он видел унию как объединение Польши и Литвы в одно государство под властью общего правителя и ради этого был готов отказаться от прав на Великое Княжество Литовское в пользу Польского Королевства. Князь Радзивилл Черный протестовал и заявлял, что «тяжело верно служить» господарю, забывшему свою присягу. Сигизмунд Август не внял советам первого своего советника…

Не могло быть согласия и единения между народами при такой «братской любви». И падение Великого Княжества и Польского Королевства — их общей Речи Посполитой — началось именно в Люблине. Только тогда еще никто этого не мог предвидеть. Никто? А может, это предвидел сам Сигизмунд Август? На сейме он сказал пророческие слова: «Когда не желаете согласиться на две печати, то увидите, что будет еще хуже. Я этого уже не увижу. Зло это выяснится при другом короле, но говорю, что желаете вы худшего на долгую память». Но и он сам был творцом этого зла, настояв, чтобы делегаты Великого Княжества приняли польские условия. И они исполнили волю своего правителя, ставшего могильщиком своего и их государства.

И вот 27 июня 1569 года наступил день заключения унии. Ян Ходкевич, выступавший от имени делегации Великого Княжества, горько признался: «Мы уступаем, но мы уступаем не какому-нибудь декрету, а воле Вашей Королевской Милости, как исполнителя законов и общего государя, которому мы все присягали»…

1 июля акт Люблинской унии был обнародован. Этот день стал днем рождения нового государства — Речи Посполитой — федеративного союза Королевства Польского и Великого Княжества Литовского (теперь после отхода русских [украинских] земель оно уже не называлось Русским). И грозным предупреждением прозвучали слова первого правителя Речи Посполитой Сигизмунда Августа: «Старайтесь о том, чтобы в государствах не слышалось, как раньше, плача и стонов, ибо когда в них не будет справедливости, они не только долго не продержатся, но Бог свергнет их». История, как выяснилось позже, подтвердила пророческие слова Сигизмунда Августа. А иначе и не могло быть, ибо «неустойчиво все, что творится насилием», — как напомнил он на открытии сейма. А уния и творилась насилием.

Враждебность и ненависть к «ляхам» овладели литвинами: «Не дай Бог ляху быть! Вырежет Литву, а Русь поготову». Литвины упорно требовали возвращения присвоенных Польшей земель. Но Сигизмунд Август не мог отменить свои привилеи о присоединении к Польскому Королевству Волыни, Подляшья и Киева…

Все же он понимал несправедливость Люблинской унии для Великого Княжества Литовского и хотел присоединить к нему Мазовию. Но Сигизмунд Август в последние годы своей жизни полностью попал под власть придворных, которые, пользуясь королевской слабостью, водили его «рукой по документам». Король плакал: «Я не знаю что вы даете мне подписывать! Я подпишу — и сколько заботы будет с этого! До чего вы меня довели». Ясно, что Мазовию поляки не позволили бы передать Великому Княжеству Литовскому, даже при огромном желании Сигизмунда Августа…

Чувствуя, что силы покидают его, Сигизмунд Август задумался о будущем созданного им государства. Отсутствие наследника могло привести к упадку Речи Посполитой. Так литвины уже в 1570 году отправили посольство к Ивану Грозному с известием: «Ради государств наших Короны Польской и Великого Княжества Литовского советовались вместе о том, что у государя нашего детей нет, и если Господь Бог государя нашего с этого света возьмет, то обе рады… желают избрать себе государя из славянского рода по воле, а не в неволю, и склоняются к тебе, великому Государю, и к твоему потомству». Это было бы личной трагедией Сигизмунда Августа, если бы преемником стал его враг Иван Грозный. За два месяца до своей смерти Сигизмунд Август встретился с Коммендоне и обсудил с ним кандидатуры своих преемников: Максимилиана Габсбурга, Йохана Вазы, женатого на его сестре Екатерине, брест-легницкого князя Фредерика и французского принца Генриха Валуа. Кандидатура Ивана Грозного даже не рассматривалась…

Политическое завещание Сигизмунда Августа не было выполнено, а то, что он мог сделать при жизни, не сделал. «Король Завтра» умирал, видимо, понимая, что откладывая дела на завтра, так и растратил прожитые годы. Он мог признать, если что и совершил, то это не завершил. Судьба, казалось, посмеялась над ним. Наделила его монаршей властью и сделала невольником своих же подданных. «Долго ли я буду в этой неволе?» — как-то спрашивал он у сейма. Оказывается, всю жизнь, и только смерть принесла ему избавление от этой неволи. Она вошла в его дворец в Кнышин, где он прятался от эпидемии…

7 июля 1572 года смерть забрала последнего Ягеллона. Не словами благодарности проводили подданные своего правителя, а облегченным вздохом окончился плен вавилонский.

То, чего не хотели признать при жизни польского короля и великого князя литовского Сигизмунда Августа, признали после его смерти, назвав его «отцом Отчизны», за которым «Корона эта, находясь в долгом покое, действительно расцвела». И этого хватило, чтобы Речь Посполитая просуществовала еще два столетия...

*****

Благодаря хрестоматии «История общественной и философской мысли в Беларуси: Раннее и развитое Возрождение» мы можем узнать о событиях того времени в Великом княжестве Литовском и Русском от очевидца: «Николай Гусовский (? 1470-е гг. – после 1533 г.) – видный белорусский поэт-латинист, гуманист и просветитель эпохи возрождения. Обучался в университетах Италии, ВКЛ и Польши. В 1518 г. в составе посольства Великого княжества Литовского и Королевства Польского он прибыл в Рим, где для Папы Римского Льва X в 1521 – 1522 гг. написал на латинском языке поэму «Песнь о зубре». Произведение было опубликовано в 1523 г. в Кракове, при помощи великой княгини литовской и королевы польской Боны Сфорца.

«Песнь о зубре» - образец гражданской патриотической лирики. Гусовский выражал передовые общественно-политические и эстетические взгляды эпохи Ренессанса, популяризировал историю и культуру Великого княжества Литовского…

Песнь о зубре

…Наше отечество – край чудес и загадок:

То ли так бог пожелал, чтобы всё было вольно,

То ли по воле волшебной растёт всё и гибнет.

Часто с тревогою думаешь: чем объяснимы

Силы, присущие северным травам и слову,

Песни воздействие мощное? И временами

Кажется всё это сказкой волшебной Медеи.

В этих словах моих сущая правда. Я знаю,

Что христианская вера сурово карает

Всех колдунов нечестивых, что связаны тайно

С духами зла, подвергая их пыткам и казни,

Как и сообщников, знавших о чарах волшебных,

Но не донёсших тотчас же на злых чародеев.

Хватит того, чтоб мирская молва прокатилась:

Ты, мол, колдун и с нечистыми сносишься тайно.

Тут же несчастного схватят и, руки и ноги связавши,

Тащат к высокому берегу и нечастивого - в омут.

Если увидят, что тонет, считают – оправдан;

Если ж, напротив, - не тонет, считают виновным.

Казни подобные мы наблюдали: в пучине

Жертва в свивальнике борется с волнами, тщится

В бездну уйти с головою, а толпы народа

Жадно глазеют, кричат, посылая проклятья.

Видя такое, я весь цепенел, потрясённый,

Чудилось, будто вода на себя не похожа:

Вот набегает волна и уж, кажется, всё поглотила;

Нет, не достала – бежит головы осуждённой.

Всё же огонь справедливее: ведьму и мага

Он пожирает всегда, как и мерзких злодеев.

Вы сомневаетесь в этих рассказах, возможно?

Верьте, в Литве это всё на глазах происходит.

Я воспеваю лишь правду, хотя, как известно,

Даже в обычные выдумки – бабские сказки – Часто готовы поверить и умные люди…

***

Годы княжения Витовта названы веком

Самым прекрасным совсем не за то, вероятно,

Что возвышала правителя бранная слава.

Нет же, скорее за то, что превыше богатства и счастья

Ставил он духа богатство и благоговейно

С верой глубокою чтил всемогущего бога.

Первый с народами княжества приняв крещенье,

Все заблуждения в вере былой осудивши,

Он истуканов язычества сжёг и построил

Храмы всевышнему господу. Благочестиво

Жаловал землями и состоянием он духовенство.

Славу великому Витовту петь прекращаю,

Хоть не по воле своей обошёл я владыки деянья…

*****

Из этой работы Николая Гусовского мы видим, что в конце своего правления Витовт: «Первый с народами княжества приняв крещенье,

Все заблуждения в вере былой осудивши,

Он истуканов язычества сжёг и построил

Храмы всевышнему господу. Благочестиво

Жаловал землями и состоянием он духовенство…»

Тем самым он повторил деяние князя Владимира – «красно солнышко», окрестив славян. Только это событие произошло не в девятом, а в пятнадцатом веке. А результат был один и тот же. Утратив древнюю духовную Ведическую традицию пращуров, поддерживающую мораль и весь быт славян, началась гражданская, религиозная война, со всеми вытекающими последствиями.

А позже, это религиозное разделение привело к войнам между славянами Великого княжества Литовского и Русского и Московского царства, что повлекло за собой огромные человеческие жертвы.

Из изложенного выше, становиться понятно, как нашим пращурам силой и обманом навязывалась «цивилизационная матрица», которая до этого, на протяжении нескольких тысячелетий, была с успехом применена к другим народам. Схема была одна и та же. Вначале народ жёстко подавлялся силой оружия и жестокими расправами, затем уничтожалась историческая память, накопленные знания и культура данного народа. Далее, так же силой и жестокими расправами покорённых и напуганных, оставшихся в живых людей загоняли обманом в лоно новой религии. Далее, от имени нового Бога, утверждалось, что Начальник – есть ставленник Бога на Земле. Создавались различные мифы, прославляющие новую власть светскую и духовную. А прошлое народа подвергалось лживой клевете, поруганию и презрению. Эти мифы до сих пор затуманивают наш рассудок и своих пращуров мы называем – «злыми язычниками». Вот поэтому, мы и не дружим со своей головой. Хотим сделать, как лучше, а получается как всегда. А что мы хотим? Если у нас в подсознании (архетипе) живут и действуют идеалы общечеловеческие, наших пращуров, а сознание забито догмами государственной религии Римской империи (с I Рима, по III включительно), которую, христианской назвать никак нельзя. Потому что, страшная ложь, благодаря которой были уничтожены миллионы людей и человечество само уничтожает себя до сих пор, была обманом внедрена в учения Моисея.

Н.И. Козлов

Современный гуманизм

(https://www.psychologos.ru/articles/view/sovremennyy-gumanizm)

Гуманизм - мировоззрение, в центре которого находится идея индивидуального человека как высшей ценности. На уровне практики - это бережное отношение к каждому конкретному человеку.

Истоки современного гуманизма восходят к эпохе Возрождения (15-16 вв.), когда в Италии, а затем в Германии, Голландии, Франции и Англии возникает широкое и многоликое движение против духовного деспотизма церкви. В противовес требованиям посвятить земную жизнь искуплению своих грехов, гуманисты провозгласили человека венцом мироздания, утверждали его право на земное счастье, на «естественное» стремление к наслаждению и способность к нравственному самосовершенствованию как духовно свободной личности…

*****

Какая откровенная ложь изТОРЫков, что “истоки современного гуманизма восходят к эпохе Возрождения (15-16 вв.), когда в Италии, а затем в Германии, Голландии, Франции и Англии возникает широкое и многоликое движение против духовного деспотизма церкви…”. Как мы могли видеть, из процитированной выше книги Чаропко, что, даже, последний Князь Великого княжества Литовского и Русского Сигизмунд Август был гуманистом:

“Сам Сигизмунд Август не был религиозным фанатиком. В пост ел скоромное и потешался над ксендзами, его набожность была скорее показной. В то же время он интересовался Реформацией и не препятствовал распространению ее идей в Польше и Литве…

Хоть Сигизмунд Август был правителем католической страны, но не преследовал ни протестантов, ни православных. Его веротерпимость являлась исключительной среди монархов Европы. И он сожалел о религиозных распрях и желал согласия между церквами. Поэтому мог в 1569 году на Люблинском сейме честно сказать: «Да не подумают, чтобы я решился принуждать к вере кого-либо жестокостью или строгими мерами отягощать чью-либо совесть, не такое мое желание, ибо не мое дело созидать веры — это совершается действием Святого Духа». Тем самым подтвердил свое прежнее утверждение: «Я не король вашей совести»…

И грозным предупреждением прозвучали слова первого правителя Речи Посполитой Сигизмунда Августа: «Старайтесь о том, чтобы в государствах не слышалось, как раньше, плача и стонов, ибо когда в них не будет справедливости, они не только долго не продержатся, но Бог свергнет их»…”.

А что, тогда говорить о Великих Князьях этого государства, которые были верны древнейшей Ведической традиции наших пращуров - славян.

Гуманизм в Европе не возник в 15 - 16 веках, а он там существовал на протяжении многих тысячелетий и последними его хранителями были славяне, которые мужественно защищали свою древнейшую Ведическую традицию. Но, когда рухнул последний оплот этой традиции и Великое княжество Литовское и Русское стало христианским; православным, католическим и протестантским одновременно, христианство не смогло поглотить сознания людей, чей разум был не отравлен ложными догмами рабовладельческой религии и смог разорвать эти цепи духовного РАБСТВА. Так, пиррова победа христианства, стала началом его поражения. Сознание людей частично вырвалось на свободу и все дальнейшие попытки его вновь поработить окажутся безрезультатными. Почему освобождено сознание частично, а не полностью? Потому что сам архетип древнейшего Ведического учения в 12 веке переместился в Индию, а в Великом княжестве Литовском и Русском не было Храма, который бы сохранял духовную традицию и готовил волхвов, которые бы её распространяли и поддерживали. Поэтому, главное знание о собственном бессмертии человека, было утеряно. Об этом можно прочитать здесь: https://cont.ws/@boninnv/1116846. К чему это привело хорошо показал Юваль Ной Харари в своей книге:

Sapiens. Краткая история человечества

Москва, 2016

Издательство «Синдбад»

“Сто тысяч лет назад на Земле жили шесть видов человека. Сегодня остался лишь один. Мы. Homo sapiens. Хозяева этой планеты.

Мы правим миром потому, что ни одно другое животное не способно верить в то, что существует только в воображении — богов, государство, деньги или права человека.

Человек — серийный убийца окружающей среды: даже с орудиями каменного века наши предки истребили половину проживавших на суше млекопитающих.

Капитализм — не экономическая теория, а самая успешная из всех современных религий.

Деньги — самая всеобъемлющая и многообразная система взаимного доверия из всех, когда-либо придуманных. Это единственное, чему доверяют все.

Индивидуализм взращивался государствами и рынками как способ разрушения института семьи и человеческих сообществ.

Мы стали намного могущественнее своих предков, но не стали счастливее...

Глава 13

Секрет успеха

2. Слепая Клио

Мы не можем объяснить причины, по которым история делает тот или иной выбор, но одну важную вещь мы можем отметить: руководствуется она при этом отнюдь не интересами людей…

Примерно в 1500 году н.э. история совершила самый, пожалуй, судьбоносный выбор, сказавшийся на участи не только человечества, но и всего живого на Земле. Мы называем этот выбор научной революцией, и началась она в Западной Европе, на огромном полуострове… Почему научная революция началась именно здесь, а не в Китае и не в Индии? Почему она началась посреди второго тысячелетия нашей эры, а не парой веков раньше или позже? Мы не знаем. Учёные выдвигают различные гипотезы, но по - настоящему убедительной среди них нет…

Глава 14

Открытие невежества

Последние 500 лет были свидетелями феноменального и беспрецедентного роста могущества человека. Ничего подобного - ни по скорости, ни по размаху - никогда не было…

Но самый значительный, определяющий момент последних 500 лет настал в 5:29:45 утра 16 июля 1945 года. В это мгновение американские учёные взорвали первую атомную бомбу… С этого момента у человечества появилась возможность не только менять ход истории, но и положить ей конец…

Послесловие

Животные становятся богами

70 тысяч лет назад Homo sapiens всё ещё был незначительным животным, жившим своей жизнью где - то на задворках Африки. В последующие тысячелетия он преобразился во владыку планеты, в ужас экосистемы…

Более того, научившись стольким замечательным вещам, мы так и не разобрались в своих целях, и мы всё ещё не удовлетворены. Мы строим каноэ, потом галеоны, потом пароходы, а теперь уже и космические корабли - но куда мы стремимся? Мы обрели невиданное прежде могущество, но понятия не имеем, как им распорядиться. Хуже того, люди становятся всё более безответственнее. Боги - самозванцы, мы считаемся только с законами физики и ни перед кем не отвечаем за свои поступки. Мы превратили в кошмар жизнь других животных, мы разрушаем экосистему планеты, думая лишь о своём комфорте и удовольствии - и ни в чём не находим счастья.

Что может быть опаснее, чем разочарованные, безответственные боги, так и не осознавшие чего они хотят?”.

*****

Я думаю, что нам теперь понятно, почему научная революция началась в 1500 г. в Европе, а не в другом месте. Потому что, благодаря нашим пращурам, именно, в Европе дольше всего было сохранено древнейшее Ведическое учение, благодаря чему человек сохранил свой разум, а не отказался от него ради “веры” в догмы рабовладельческих религий и учений.

Давайте, кратко подведём итоги двух прошедших годов Платона и к какому итогу мы подошли в начале нового года Платона.

В течение первого года Платона, с 3000 г. до н.э. рабство активно развивалось и поглощало в свою орбиту всё больше и больше стран и народов. Но в начале своём, оно в основном возникало между различными народами, когда один народ порабощал другой силой и принуждением. Постепенно количество рабов увеличивалось и удерживать в рабстве силой становилось большой проблемой. Поэтому к началу следующего года Платона, так называемому осевому времени (579 года до н.э.)“цивилизованный” мир подошёл в большом кризисе. Перед рабовладельческой цивилизацией встала большая проблема, как дальше управлять таким огромным количеством рабов. Прежние методы, когда уничтожались все знания, накопленные человечеством, о бессмертии человека, о справедливости, равенстве и народном вече, где избирали князей и решали судьбу своего Рода, уже не срабатывали. Также рабство перестало быть только между различными народами, оно стало распространяться и на людей своей нации и своего государства. И выход был найден. Стали создаваться религии, которые оправдывают и закрепляют от имени Бога, существующее рабство и неравенство. Благодаря этому, люди превращались в добровольных рабов, созданных Богов и их земных представителей.

Всего дольше от порабощения своего Рода, удалось продержаться славянам, создавшим Великое княжество Литовское и Русское, благодаря тому, что они были верны своей древнейшей Ведической традиции, где важнейшими идеалами были - БЕССМЕРТИЕ, СВОБОДА и СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Но при создании этого государства, были воссозданы социальные законы Ведического государства, а духовная традиция и знания Вед, не были сохранены и воссозданы, как ХРАМЫ, служащие для сохранения и развития древнейшей Ведической традиции. Этот архетип перекочевал в Индию. Более подробно можно узнать здесь: https://cont.ws/@boninnv/1116846

Благодаря этому, влияние Ведической традиции стало ослабевать, мораль славян стала деградировать в худшую сторону. И когда Витовт навязал католицизм, то славяне стали убивать друг друга из - за чужой им христианской религии, но разных конфессий. И с этого времени славян тоже поглотила рабовладельческая цивилизация, благодаря навязыванию христианства, специально созданного для порабощения людей.

В итоге, к началу следующего года Платона, в 1891-1892 годах, которые многие считают временем зарождения современного ускоренного движения к глобальной культуре, рабство победило окончательно, т.к. не осталось ни одного народа или государства, мировоззрение которого строилось бы на древнейшем Ведическом учении Рода человеческого, где рабство осуждается и невозможно по определению.

Но, мы уже знаем, что в МИРЕ существуют две ИДЕИ или ИДЕАЛА, которые претендуют на роль ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУХОВНОЙ ТРАДИЦИИ. Эти традиции постепенно, поочерёдно сменяют друг друга на протяжении нескольких тысячелетий. Когда какая-то из них достигает максимальной власти над Человечеством, начинается её распад, кризис, который охватывает весь МИР. До полного уничтожения никакую из этих традиций победить нельзя. Это вечное противоборство ДОБРА и ЗЛА, СВЕТА и ТЬМЫ, ЗНАНИЯ и НЕВЕЖЕСТВА и т. д. Сейчас мы, как раз, являемся очевидцами и участниками такого МИРОВОГО КРИЗИСА ЦИВИЛИЗАЦИИ. Идёт смена парадигмы мышления от ВЕРЫ к ЗНАНИЮ.

Первая традиция характеризуется такими терминам, как: ЯВЬ, ПРАВЬ, ВЕДЫ (ЗНАНИЯ), СВЕТ, ДОБРО, РОД, ЛЮБОВЬ, ЧЕСТЬ, МУЖЕСТВО, СПРАВЕДЛИВОСТЬ, СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БЕССМЕРТИЕ, ИСТИНА и т. д.

Вторая традиция характеризуется такими терминами, как: НАВЬ, СТРАХ, СМЕРТЬ, ЖАДНОСТЬ, ЛОЖЬ, ГОРДЫНЯ, ИЗМЕНА, ЭГОИЗМ, НАСИЛИЕ, РАБСТВО, НЕРАВЕНСТВО, ЭКСПЛУАТАЦИЯ, ВЫСОКОМЕРИЕ, ТЕРРОРИЗМ, ВОЙНА, ЖЕСТОКОСТЬ, ВЕРА вместо ЗНАНИЯ, САДИЗМ, НАРКОМАНИЯ, РАЗВРАТ, ТЬМА и т. д.

Эти традиции ведут борьбу между собой на протяжении всего времени своего существования, за то, чтобы объединить Человечество под своим влиянием, на основе идеалов и ценностей, заложенных в их.

Соответственно и способы насаждения этих духовных традиций, принципиально противоположны. Это видно из терминов, которые соответствуют им.

Поэтому, следующий год Платона, который начался в 1891 - 1892 гг., будет характеризоваться обратной тенденцией, а именно, освобождения человечества от РАБСТВА и обретения СВОБОДЫ и СПРАВЕДЛИВОСТИ, которые станут возможными благодаря возвращению к древнейшему Ведическому учению и знанию о бессмертии человека. Но об этом мы поговорим в следующей статье.

Продолжение следует.