Шарлыкские байки

Страсти по Аркадию

С прошедшей осени Семья стала называть Аркадия не Аркадий, а Сволочьтысволочь. Ну, поймала его Семья на горячем. На горячей, то есть. Сколько Аркадий не заламывал руки, не рыдал, мол, бес попутал, больно вкусный винегрет у горячей, и пельмени, как он любит: чтобы мяса клали побольше, а тесто катали потоньше – Семья была неумолима и как по паспорту к Аркадию более ни разу не обратилась. А обратилась с гневной речью, из которой следовало: Сволочьтысволочь отныне может идти на все четыре стороны, в том числе и туда, где винегрет слаще, а пельмени четвертого размера.

И Сволочьтысволочь ушёл.

Всю осень, зиму и половину весны Семья жалилась родным, соседям и на работе, что вот, обогрели, отмыли, на белоснежных простынях спал, а каков гад оказался! Змей!! Дармоед!!! И никакого проку от него, одни расходы бешеные на сигареты и одёжу. Слава богу, теперь хоть траты будут поменьше, вздохнём.

Ещё божилась Семья, что даже на порог не пустит, буде попросится обратно. Вот увидите, стучала Семья себя в грудь кулаком, как придёт – так с крыльца и полетит.

Но Сволочьтысволочь не пришёл. Он тихо жил на окраине села со своей горячей, ел винегреты, пельмени и пышные пироги с грибами да ещё с яблочным повидлом. От хорошей жизни пузцо заимел и распрямился.

...А по весне, аккурат перед майскими, Семья вдруг осознала, что у неё на руках осталось три дачи под картошку. Нет, Семья и раньше знала об их наличии, но как-то не так конкретно, чтобы прямо в лоб. А ведь их вскапывать! Сажать!! Полоть – ооо, боже, только не это!!!! Семья забегала по потолку в поисках решения и вдруг её осенило: ах, сволочь! Бросил один на один с этими клятыми дачами! И ведь, бессовестный, даже о них и не вспоминает! Пускай, значит, Семья там хоть костьми ляжет, ему, значит, глубоко плевать на свои обязанности!! Мужик называется!!

Речь получилась самое то, и вооружённая ею Семья отправилась Аркадия стыдить и выковыривать обратно. Выковыряла, конечно. Стала звать не Сволочью, а снова Аркадием, как в паспорте.

И на порог более не указывала, ибо дурных нет: дачи-то никуда не делись.