По всей видимости, Абэ предложил Путину формулу Московской декларации 1956 года «договор плюс два острова» в увязке с определенными условиями. Платой за российские уступки в рамках этого варианта выступает экономический пакет. Платой за японские – возможные оговорки о статусе Кунашира и Итурупа
Японцы часто ставят иностранных контрагентов в затруднительное положение своей удивительной нелюбовью к расстановке точек над i. В японской культуре несказанное подчас важнее сказанного, полутона – тонов, а контекст – собственно текста. Важнейшим из искусств в Японии является отнюдь не кино, а то, что сами японцы называют «чтением воздуха»: умение схватывать на лету намеки, интонации, невербальные сигналы и все остальное, что заменяет японцам слова «да» и «нет».
Родной воздух японцы читают вполне бегло, а вот с воздухом, написанным на иностранных языках, в силу незнания оных часто случается конфуз. «И вошли все мудрецы царя, но не могли прочитать написанного и объяснить царю значения его». Именно с конфуза и началась российско-японская встреча в верхах, прошедшая 6 мая в Сочи.
Открывающий встречу на правах хозяина Владимир Путин пошел стандартно: «Уважаемый господин премьер-министр, дорогие друзья! Позвольте вас сердечно поприветствовать в России, в Сочи. Япония не просто наш сосед – наш партнер, причем важный для нас партнер в Азиатско-Тихоокеанском регионе». И так далее.
На ход белых е2 – е4 черные чаще всего отвечают сицилианской защитой с7 – с5, но у Синдзо Абэ в тот день были явно другие планы. Последовавшая домашняя заготовка была настолько специфической, что присутствовавшим с российской стороны официальным лицам наверняка потребовались значительные усилия, чтобы сохранить более-менее официальные лица: «Этот прекрасный город Сочи теплом напоминает мне о встрече с Владимиром в 2014 году. Вспоминая красивый пейзаж Сочи, я с нетерпением ждал сегодняшней, первой после ноября прошлого года встречи с Владимиром. Я очень рад встретиться с тобой сегодня».
А еще говорят, что японцы черствые и холодные формалисты.
Доподлинно неизвестно, поспособствовал ли столь скорый переход на «ты» дипломатическому прорыву, но вышедший по окончании переговоров к журналистам Абэ анонсировал ни много ни мало «новый подход» к решению проблемы мирного договора, а вместе с ним – план активизации экономического сотрудничества с Россией из восьми пунктов. В подтверждение серьезности своих намерений высокие, но еще не договорившиеся стороны назначили на июнь переговоры на уровне заместителей министров иностранных дел, а на сентябрь – еще один визит Синдзо Абэ в Россию, на сей раз во Владивосток. Осталось лишь одно «но»: каких-либо деталей по обозначенному «новому подходу» не последовало, и теперь уже аналитикам приходится читать воздух и исполнять обязанности пророка Даниила на пиру у Валтасара.
Если отбросить всевозможную экзотику (японский интернет уже отозвался на новость о «новом подходе» предложением разыграть четыре острова в маджонг) и сосредоточиться на существе вопроса, можно предположить два варианта с незначительными вариациями.
Вариант первый: Абэ предложил Путину стандартную японскую формулу «мирный договор плюс четыре острова» в увязке с массивным пакетом инициатив по экономическому сотрудничеству. В пользу этого варианта говорит уже хотя бы то, что официальная японская позиция по Курилам («наше все и все наше») по сию пору никаких изменений не претерпела, о чем неназванный член японской делегации в Сочи не преминул заявить в интервью газете «Никкей Симбун».
Сам экономический пакет при ближайшем рассмотрении выглядит скорее мешком с подарками, чем программой взаимовыгодного сотрудничества: из восьми обозначенных Абэ областей (энергетика, транспорт, сельское хозяйство, технологии, здравоохранение, городская инфраструктура, культура, малый и средний бизнес) какой-либо существенный интерес собственно для Японии представляет, пожалуй, только первый пункт. Токио, по сути, в одностороннем порядке предлагает Москве свои «услуги» и, видимо, ожидает чего-то взамен. Дополнительным фактором здесь является изоляция, в которую попала Россия: Япония идет в обход сложившегося в развитом мире консенсуса о нерукопожатности своего северного соседа; особой любви в Вашингтоне ей это не добавит, и было бы странным думать, что она готова пойти на такие уступки безвозмездно.
Эта гипотеза очень хорошо ложится в общую канву российско-японских отношений: России очень интересен разговор об экономике и совсем неинтересен разговор об островах; Японии очень интересны острова и по разным причинам теперь почти неинтересна экономика. Вопрос в том, удастся ли разрешить это противоречие в логике win-win.
Здесь есть большие сомнения. Во-первых, очевидна несоразмерность уступок сторон: Россия отказывается от своей принципиальной позиции по Курилам, от самих Курил и от увесистой порции национального престижа, с такими потерями заработанного в Крыму; Япония не отказывается ни от чего и расплачивается за приобретения наличными. Японское руководство при большом желании можно заподозрить в неоправданной наивности, но заподозрить Владимира Путина в желании продать кусок российской территории (и даже просто поговорить о цене вопроса) крайне сложно.
Во-вторых, в указанном подходе нет ничего принципиально нового. Еще в 1997 году Рютаро Хасимото и Борис Ельцин на встрече в Красноярске обсудили похожий экономический пакет (в мешке тогда значилось шесть подарков) и договорились подписать мирный договор к 2000 году. Даже если вы смотрите этот сериал не с начала, я вряд ли сильно испорчу удовольствие от просмотра, сказав, что никакой мирный договор в 2000 году подписан не был. Разумеется, можно попробовать еще раз, но далеко не факт, что посткрымская Россия будет сговорчивее России преддефолтной.
Отсюда второй вариант: Абэ стиснул зубы и предложил Путину за закрытыми дверями формулу Московской декларации 1956 года «договор плюс два острова» в увязке с определенными условиями. Эта формула не выглядит откровенно неприемлемой для Москвы: по ней Россия оставляет за собой два крупных острова и передает Японии два поменьше в качестве жеста доброй воли после подписания мирного договора. Япония же вместо де-факто «ничего» получает де-юре и де-факто «что-то»; указанными выше «определенными условиями» могут быть, к примеру, прописанное в тексте мирного договора обязательство сторон «продолжить переговоры о статусе Кунашира и Итурупа в будущем», демилитаризация этих островов или создание на них особой экономической зоны с привилегированным доступом для граждан Японии и японского капитала.
В пользу этой гипотезы говорит, во-первых, тот факт, что Московская декларация является на сегодняшний день единственным документом по статусу Курил, подписанным и ратифицированным обеими сторонами. Это означает, что ни Токио, ни Москва в общем и целом потенциально не видят в этой формуле ничего вопиюще неприличного. Во-вторых, сама формулировка «новый подход» предполагает по определению что-то действительно новое, а не прогулку по старым граблям. Откровения неназванного японского дипломата о неизменности позиции Японии здесь можно трактовать как вполне объяснимое желание сохранить лицо и не допустить преждевременных утечек информации. В-третьих, красноречивое молчание сторон относительно деталей «нового подхода» дает основания предполагать довольно смелые шаги; утаивать что-то многократно оговоренное особого смысла нет.
Платой за российские уступки в рамках этого варианта выступает многажды упомянутый выше экономический пакет. Платой за японские – возможные оговорки о статусе Кунашира и Итурупа. Определенные намеки содержатся и в расписании дальнейших российско-японских переговоров: следующий визит Абэ в Россию намечен на сентябрь 2016 года (после выборов в верхнюю палату японского парламента); не согласованный еще ответный визит Путина в Японию, который Абэ хочет приурочить к достижению ощутимого прогресса в переговорах, состоится явно после выборов в Думу. Это позволяет обеим сторонам избежать электоральных последствий возможного компромисса по территориальному спору и дает им определенную свободу в переговорах.
Разумеется, все это лишь спекуляции и попытки читать воздух. В отсутствие какой-либо информации по «новому подходу» одинаково возможными остаются оба варианта, а с учетом всего предыдущего опыта российско-японских отношений наиболее вероятным исходом новой попытки заключения мирного договора выглядит бесславный провал. Впрочем, принимая во внимание необычайный энтузиазм японского премьера, на этот раз все же хочется верить в лучшее. Не зря же он с нетерпением ждал новой встречи с Владимиром.
Оценил 1 человек
1 кармы