Мьянма: смена власти

На наших глазах в стране возникает своеобразная модель управления.

Тридцатого марта принес присягу новый президент Мьянмы (бывшей Бирмы) Тхин Чжо – первый со времен военного переворота 1962 года гражданский президент страны. Тхин Чжо – представитель ранее оппозиционной партии «Народная Лига за демократию» (НЛД), которую возглавляет дочь национального героя Бирмы генерала Аун Сана, «демократическая икона Мьянмы» и нобелевский лауреат Аун Сан Су Чжи, при военном режиме долгое время находившийся под домашним арестом. Сама же Аун Сан Су Чжи, несмотря на свою популярность, лишена возможности стать президентом, поскольку два ее сына – британские подданные, а Конституция Мьянмы запрещает лицам, имеющим близких родственников-иностранцев, занимать пост главы государства.

В этих условиях у победившей партии оставался единственный выход – назначить «доверенного президента», деятельность которого, по определению НЛД, направлялась бы Аун Сан Су Чжи. Таким назначенцем по выбору лидера партии стал ее друг детства 70-летний Тхин Чжо.

Уходят ли военные?

На наших глазах в Мьянме возникает своеобразная модель управления, учитывающая как принципы западной демократии, так и роль армии в жизни страны на протяжении последних десятилетий. Согласно принятой в 2008 году Конституции Республики Союз Мьянма, в двухпалатном Всесоюзном парламенте и 14 законодательных собраниях регионов 25% мест зарезервировано за представителями армии, которые голосуют как единый блок по приказу Главнокомандующего Вооруженными Силами. Одновременно с принесением Тхин Чжо присяги в качестве президента Мьянмы, пост первого вице-президента страны занял представитель военной фракции генерал-лейтенант Мьин Схвей. Вторым вице-президентом стал депутат Совета национальностей от НЛД Генри Ван Тхио, выходец из штата Чин, по вероисповеданию христианин, выдвижение которого на пост вице-президента должно подтвердить линию НЛД на взаимодействие с этническими и религиозными меньшинствами страны. Согласно Конституции 2008 г. главнокомандующий назначает трех силовых министров – обороны, внутренних дел и охраны границ. В Совете национальной обороны и безопасности, который формально возглавляет президент, шесть из 11 членов – представители армии.

Роль армии в жизни Мьянмы

Весомая роль армии в жизни Мьянмы определяется целым рядом обстоятельств. Главное из них в том, что к моменту получения Бирмой независимости от Великобритании в 1948 году в этой стране, в отличие, скажем, от Индии, по сути отсутствовала национальная гражданская политическая элита, способная взять в свои руки управление государством. С одной стороны, британские колониальные власти максимально ограничивали прием этнических бирманцев на службу во властные структуры. С другой – этнических бирманцев не было и среди мало-мальски влиятельных предпринимателей колониальной Бирмы: крупный бизнес находился в руках англичан, средний и мелкий – индийцев и китайцев. Вместе с тем за годы Второй мировой войны в Бирме сформировались мощные вооруженные силы, во главе которых изначально встали молодые патриотически настроенные и неплохо образованные люди. Поэтому армия исторически выступала в Бирме главным носителем национальной идеи.

Армия также дважды в истории независимой Бирмы предотвратила сползание страны в пучину анархии. В первый раз это произошло на рубеже 50-60-хх годов ХХ в., когда первое конституционное правительство многоэтничной Бирмы во главе с буддистом-демократом У Ну не смогло справиться с сепаратистскими мятежами на национальных окраинах, экономическим кризисом и разгулом коррупции, и развал страны жесткими военными методами предотвратил генерал Не Вин, установивший в 1962 г. режим своей личной власти.

Во второй раз армия решила судьбу страны в 1988 году, когда в стихийные народные выступления против политического угнетения и экспериментов Не Вина по строительству «бирманского социализма» вмешались выпущенные из тюрем уголовники, занявшиеся грабежами и бесчинствами, а разъедаемая групповщиной гражданская оппозиция оказалась бессильной их обуздать.

Наведя порядок в стране, «новая военная хунта» предприняла попытку вернуться к демократической форме правления. В 1990 году ее высший орган Государственный совет по обеспечению законности и порядка провел многопартийные выборы. Генералы, однако, недооценили степени народного недовольства правлением военных и, рассчитывая по-прежнему остаться у руля, не подготовили заблаговременно новой конституции, которая определяла бы пути формирования и функции будущего правительства. Когда же подавляющее большинство на выборах завоевала оппозиционная НЛД, на практике представлявшая собрание всех прежних мелких демократических групп, объединенных лишь неприятием военного режима, власти, не желая повторения анархии 1988 г, признать результаты выборов отказались.

Долгий путь к «перестройке» в Мьянме

Генералы Мьянмы долго изучали опыт своих соседей, прежде всего в Таиланде и Индонезии, по переходу от авторитарной к более либеральной форме правления. В течение двадцати лет разрабатывалась новая конституция страны, которая открыла бы путь к многопартийным выборам, сохранив при этом за военной верхушкой контроль над развитием политического процесса, названного янгонскими стратегами «дисциплинированной процветающей демократией». Эта конституция была в 2008 г. представлена на всенародный референдум, на котором получила одобрение более 92% электората.

В ноябре 2010 года в стране были проведены всеобщие парламентские выборы, и из-под многолетнего домашнего ареста освобождена знаковая фигура оппозиции Аун Сан Су Чжи. В ходе первой сессии Всесоюзного парламента в январе-феврале 2011 года были избраны главы законодательных, исполнительных и судебных структур. Глава военного режима старший генерал Тан Шве ушел в отставку, а его преемник на посту главкома Вооруженных сил генерал Мин Аун Хлайн, министр обороны и прочие военачальники заняли подчиненное положение к новым формально гражданским руководителям и уже ни по каким параметрам не «подминали» под себя новую структуру власти.

Многие и в самой Мьянме, и за рубежом ожидали, что новое правительство будет просто новой редакцией прежнего режима в гражданском обличье. Но избранный тогда президентом страны Тейн Сейн, в прошлом военный, немедленно приступил к широким политическим и экономическим реформам, каких никто не мог представить в течение 50 лет.

Почему военное руководство предприняло столь кардинальные шаги? Несомненно, определенное значение имели санкции, которые после непризнания результатов выборов 1990 года объявил военному режиму Мьянмы Запад. Но думается, главная причина была в том, что конституция 2008 года гарантировала контроль военных за обстановкой в стране. Гражданская оппозиция и этнические меньшинства получали возможность сказать свое слово в политике, а частный бизнес – в экономике, но при этом сохранялись все прежние силовые и контрольные структуры. Свою роль, несомненно, сыграли и личные качества таких руководителей, как Тан Шве, Тейн Сейн и главком Вооруженных сил генерал Мин Аун Хлайн, их убежденность в необходимости и неизбежности перемен для того, чтобы вывести Мьянму из изоляции, обеспечить экономический подъем, в немалой степени за счет развития гражданской инициативы, и снять противостояние со стороны Запада. Пять лет между выборами 2010 и 2015 годов стали своего рода испытательным сроком.

Что дальше?

Парламентские выборы 2015 года и президентские 2016 года обозначили глубокий перелом в развитии Мьянмы. В новом правительстве присутствуют по сути два центра власти – представители прежней демократической оппозиции во главе с культовым лидером Аун Сан Су Чжи и выходцы из прежней военной верхушки, в течение десятилетий эту оппозицию подавлявшей. Решение стоящих перед страной проблем зависит от того, насколько НЛД, опьяненная выборными успехами, но не имеющая ни опыта административной деятельности, ни квалифицированных кадров, сможет выстроить взаимодействие с военными, у которых есть и опыт, и кадры. Как распорядится своими полномочиями президент Тхин Чжо, никогда не бывший публичным политиком и занявший пост главы государства лишь потому, что был школьным другом Аун Сан Су Чжи, и, наконец, как поведет себя сама Аун Сан Су Чжи, по ее собственному определению, «стоящая над президентом».

Уже сегодня, лишь на начальном этапе «перестройки», налицо обострение этнических и социальных конфликтов. В штатах Шан и Качин происходят серьезные вооруженные столкновения, способные подорвать очень хрупкий процесс примирения центра с этническими движениями на окраинах. Если же в условиях нынешней демократизации этнические движения потребуют уступок от центрального правительства, и представители НЛД в этом правительстве заявят о готовности пойти на уступки, то как ответят на это военные?

Весьма злободневным в Мьянме становится и мусульманский вопрос. Причем дело не только в напряженных отношениях между буддийским большинством населения штата Ракхайн и мусульманскими общинами рохинджа в приграничных с Бангладеш районах Ракхайна. В последние годы повсюду в Мьянме наблюдается подъем своеобразного буддийского национализма, который в определенной степени подогревался военным режимом. Наиболее радикальная организация буддийских националистов – так называемая Буддийская ассоциация в защиту расы и религии – требует законодательного ограничения прав мусульман. Как ответит на это НЛД, всячески подчеркивающая свою толерантность?

Серьезную озабоченность вызывает и обстановка с производством наркотиков. На штат Шан приходится 91% культивирования опийного мака в «золотом треугольнике» Юго-Восточной Азии. Прежний военный режим обеспечивал в конце XX – начале XXI века устойчивое падение производства опиума в Мьянме – площадь, занятая под маком в Мьянме, сократилась с 1996 по 2004 годы со 160 тыс. до 44 тыс. га. Однако в последнее время вновь наблюдается рост как площадей под маком – до 55 тыс. га в 2015 году, так и производства опиума: если в 2004 году в Мьянме было произведено 370 тонн опиума, то в 2015 – 730 тонн. Свою роль несомненно сыграло ослабление контроля силовых ведомств над ситуацией в условиях перехода к гражданскому правлению.

Что касается внешней политики, то в пользу нового правительства работает тот фактор, что ни одна из внешних сил – ни Китай, ни партнеры по АСЕАН, ни Запад – не хотят превращения Мьянмы в очередной очаг международной напряженности. Вместе с тем новое правительство должно строить свою линию в международных делах так, чтобы примирение с Западом, на которое нацелена НЛД, не вызывало каких-либо подозрений со стороны Китая – главного экономического партнера Мьянмы, с которым прежний военный режим имел едва ли не союзнические отношения.

Автор Глеб Александрович Ивашенцов, Чрезвычайный и Полномочный Посол России, член Российского Совета по международным делам, специально для РИСИ.

Источник bricslive.ru