26 октября 1955 года парламент Австрии принял Декларацию о нейтралитете, ставшую конституционным законом. Именно эта дата и стала с тех пор официальным «днем независимости» страны, сумевшей сделать непростой, но абсолютно правильный геополитический выбор — честный нейтралитет.
К слову сказать, формально Государственного договор о восстановлении независимой и демократической Австрии был подписан пятью с лишним месяцами раньше — 15 мая 1955 года.
Подписи под ним были поставлены кроме представителей австрийского правительства еще и главами ведомств иностранных дел СССР, США, Британии и Франции. Кстати, американским госсекретарем тогда был Джон Даллес — старший брат небезызвестного, особенно по сериалу «17 мгновений весны» Аллена Даллеса. В годы войны — резидента американской разведки в Швейцарии, едва не устроившего сепаратный мир между Третьим Рейхом и англосаксами, естественно, направленный против нашей страны. Позже этого «дипломато-шпиона» повысили до начальника Центральной разведки США, предшественника печально известного ЦРУ…
Тем не менее даты 15 мая в календаре австрийских государственных праздников нет. А вот 26 октября — есть, его еще называют «днем национального флага». По всей видимости, практичные австрийцы (по сути — те же немцы) резонно решили, что основывать дату отсчета своей очередной государственности на основе пусть и важного договора, но пока еще больше лишь декларации — не совсем правильно. Так ведь, в конце концов, и 27 апреля 1945 года, дату образования нового правительства Второй Австрийской республики, можно было бы «днем независимости» объявить.
Только какая это независимая страна — если на ее территории находилось около 400 тысяч только советских войск, — не считая контингентов союзников по антигитлеровской коалиции? Иностранные солдаты продолжали находиться там больше 10 лет — вплоть до 25 октября 1955 года, когда последние британские военные покинули австрийскую территорию. Советские бойцы сделали это неделей раньше. И только на следующий день австрийский парламент принял судьбоносный закон, — закрепляющий в Конституции нейтральный статус страны. Возможно, еще и для того, чтобы показать всему миру — это решение было принято не «под дулом автомата» (как любят объяснять провальные для себя результаты референдумов о присоединении к РФ своих бывших регионов нацисты из Киева), — но совершенно добровольно.
***
Более того, за нейтралитет еще и пришлось изрядно побороться — в первую очередь самим же австрийцам. Хотя безусловно, без последовательной советской поддержки у них вряд ли что-нибудь получилось. Скорее всего — получился бы куда более известный «немецкий сценарий». С появлением на политический карте на 40 с лишним лет двух Германий — Западной и Восточной, состоящих в противоборствующих военных блоках, НАТО и Варшавского Договора. Именно за него и «топили» все послевоенные 10 лет бывшие союзники Москвы по антигитлеровской коалиции. Которым по условиям Потсдамских соглашений отошла большая часть австрийских земель — СССР контролировал зону лишь на северо-востоке страны.
Правда — в эту зону входила и ее столица, Вена, а также и большая часть добывающий и обрабатывающей промышленности. Чуть позже на отдельные «союзнические» секторы была поделена и сама Вена — хотя брали ее в течении ожесточеннейших семидневных боев в начале апреля 45-го лишь советские бойцы, только погибшими потерявшие почти 38 тысяч человек.
Как видно по этим данным, великодушное предложение союзников, сделанное Австрии еще на Московской конференции 30 октября 1943 г., считать ее не соучастницей, а жертвой гитлеровской агрессии, осталось, мягко говоря, не слишком услышанным. Во всяком случае — австрийскими военнослужащими в составе Вермахта — и австрийскими же генералами. Последние, кстати, составляли около 1/6 всего гитлеровского генералитета. А численность австрийцев, взявших в руки оружие, доходила до 1,2 млн человек! Это при населении чуть выше 6 млн — с учетом женщин, детей и стариков. Причем складывать оружие пораньше эти «жертвы гитлеровской агрессии» явно не спешили. Оттого-то последние залпы Второй Мировой на австрийском театре военных действий прозвучали в ряде отдельных районов едва ли не позже 9-го мая.
Удивляться этому особо не стоит. До сих пор «аншлюс», присоединение Гитлером (кстати, тоже уроженцем Вены) Австрии в марте 1938 г. принято именовать едва ли не «агрессивным завоеванием». Хотя реального сопротивления оному практически не оказывалось. И совсем даже не по причине ультиматума Парижа с Лондоном венскому правительству (как полугодом позже — в адрес Чехословакии в ходе Мюнхенского сговора) — «Поднимайте лапки вверх и не вздумайте сопротивляться!». — Решение «поднять лапки» было принято молчаливым консенсусом подавляющего большинства самих австрийцев. Решивших, что иметь в сюзеренах мощную Германию будет повыгоднее, — чем собственных «незалежных» политиков. По сути — тех же нацистов, распустивших собственный парламент еще в 1933 г., стыдливо назвав учрежденную диктатуру не «фашизмом», а неким «корпоративизмом». Тем самым была реализована линия, обозначенная еще в 1919 г. одним из министров новоучрежденной после распада Австро-венгерской монархии Бауэром во время его выступления в парламенте:
«Австрия экономически нежизнеспособна. Двухмиллионный город (Вена), существование которого обеспечивала страна с населением свыше 50 миллионов, не может существовать в маленьком бесплодном шестимиллионном государстве; бедная альпийская горная республика не может нести груз богатой державы. Предоставленные сами себе, неприспособленные к жизни, только в союзе мы можем пробить себе дорогу»
Конечно, кое-как власти «бедной альпийской республики» смогли в межвоенный период свести концы с концами. Но Германия все равно в глазах рядовых австрийцев выглядела мощнее и богаче. Так что к присоединению к ней соотечественники Гитлера относились приблизительно как курица из анекдота, убегающая для вида от старого петуха: «Не слишком ли быстро я бегу?» Примечательно, что если в Вермахте австрийцев было около 13 %, среди генералов — 16 %, то среди охранников концлагерей — 40 %! А об их ожесточенном сопротивлении на улицах Вены и просто на территории Австрии в апреле-мае 45-го уже говорилось выше. Считается, что военные потери составили 247 тысяч убитыми и 470 тысяч — пленными. При этом, правда, сообщается и о «свыше 140 тысячах убитых нацистским режимом». — Обычно с умалчиванием о том, что подавляющая часть этих «жертв режима» — особо ненавидимые его основателем евреи. А остальные жители альпийской республики если и попадали под репрессии — то довольно-таки редко.
***
Правда, некоторые политики, как, например, будущий канцлер послевоенной Австрии Леопольд Фигль, отсидевший после аншлюса больше 6 лет, действительно были лишены нацистами свободы. Впрочем, далеко не все — в тюрьмах или концлагерях. Так, первый глава послевоенной администрации Карл Реннер находился лишь под довольно щадящим «домашним арестом» на своей вилле. Откуда и обратился в апреле 45-го к Сталину с призывом создать новое антинацистское правительство страны.
Просьба была удовлетворена очень быстро. Сыграло роль сразу несколько факторов. Первый — Сталин и Реннер были лично знакомы еще с далекого 1913 года! Когда австрийские и русские «левые» называли себя «социал-демократами» [предшественница РКП(б), ВКП(б) и КПСС носила тогда название РСДРП(б) — Российская социал-демократическая партия большевиков]. И с уважением относились к деятельности Второго Интернационала — фактический крах которого произошел лишь с началом Первой мировой. Когда социалисты и социал-демократы стран, входивших во враждебные блоки, забыв о «пролетарской солидарности», проголосовали в своих парламентах за выделение военных кредитов для ведения откровенно империалистической войны за перераспределение сфер влияния в мире.
Так что в отличие от берущих на себя власть правительств на освобождаемых территориях Польши, Венгрии, даже Восточной Германии, их ключевые члены не воспитывались предварительно в СССР, — но были выходцами из местного политикума. Пусть даже в их число и входили немногочисленные всегда дружественные к Москве коммунисты.
Вторым же решающим фактором стали согласованные решения все той же «Большой тройки» еще на Московской конференции 30 октября 1943 г. Австрию решили считать «жертвой гитлеровской оккупации». Пусть при этом и не забывая о намерении взыскать колоссальный ущерб, нанесенный ее военными в ходе боевых действий. В надежде, что страна побыстрее выйдет из войны. Да, с этим не получилось, — но решение то о «статусе жертвы» никто не отменял. Так чего же не организовать на территории якобы «освобожденной» (а не как в реальности — взятой) страны собственное правительство? Как в той же соседней Венгрии, например?
Однако в Венгрии по условиям Тегеранских и Ялтинских договоренностей должны были находиться лишь советские войска. В отличие от Австрии — должной быть поделенной на зоны оккупации. Так что ставить на пост условного австрийского коммуниста со стороны Москвы было бы чревато его не-признанием (в качестве как минимум главы администрации всей Австрии, а не только ее советской зоны оккупации) со стороны Вашингтона, Лондона и «примкнувшего к ним» Парижа.
А Карл Реннер был фигурой максимально компромиссной. С одной стороны — действительно убежденный «левый», хоть, конечно, и не коммунист. С другой — опытный австрийский политик, занимавший пост канцлера еще в 1919 г., после краха империи. Хоть и выступавший в 30-х за аншлюс, — но после его осуществления был выведен нацистами из активной политической жизни, будучи посажен под домашний арест. И то ведь — союзники признали новое правительство Австрии далеко не сразу… Но — все же признали!
***
До сих пор немало источников с легкой иронией пишут о том, что «Реннер смог переиграть Сталина». Дескать, последний хотел превращения Австрии в «социалистическую страну и советского сателлита», — а новый канцлер взял да и повернул все по-своему! Право, читать об этом просто смешно. Особенно там, где наиболее объективные авторы все же приводят содержание записки главе государства замнаркома (и бывшего многолетнего главы НКИД, затем посла в США) Максима Литвинова от 11 января 1945 г. Где, среди прочего, говорилось о стратегических планах Москвы в отношении послевоенной Европы следующим образом: «Нейтральную зону, в которой обе стороны сотрудничают на одинаковых основаниях при постоянной между собой консультации, образуют тогда Дания, Германия, Австрия, Швейцария и Италия». — То есть уверения западной пропаганды, повторяемые по сей день, о том, что «страшный диктатор Сталин хотел побыстрее захватить всю Европу по Атлантический океан» — абсолютно лживы! На самом деле будущий победитель во Второй мировой уже тогда задумывался о противоположных вещах — установлении «пояса безопасности» между зонами интересов текущих союзников. От Балтики до Средиземного моря, что исключало бы непосредственное соприкосновение армий потенциальных противников, чреватого особенно быстрым началом нового разрушительного конфликта.
Более того, данный план от Литвинова отнюдь не был отвергнут Москвой и позднее. И Германию там видели прежде всего единой, но нейтрально-внеблоковой страной. И даже в Италии, пока в правительстве было немало коммунистов (которые до 80-х годов набирали до трети голосов в парламенте), до 1947 г. наблюдался вполне видимый прогресс в данном направлении.
Но, как известно, такой «белый и пушистый» Запад решил идти на эскалацию отношений. Американцам ведь так понравилось поднимать свою экономику за счет «безразмерных» военных заказов — особенно если часть из них оплачивается «стратегическими партнерами» из Европы. Так что речь Черчилля о «железном занавесе» прозвучала уже в 1946 г., — а НАТО организовали в 1949-м. В блок, правда, чуть позже, вошла и Дания, — да и просто так оставлять, даже нейтральной, свою часть Германии западные политики не хотели. Италию тоже подкупили пресловутым «планом Маршалла» — одним из кардинальных условий предоставления которого было обязательство убрать коммунистов из правительства.
***
Оценили 0 человек
0 кармы